Я подарю тебе наследника

Селим тихо вошел в комнату, где Осман разбирался со своими бумагами. Он оторвал взгляд от документов и посмотрел на "брата". — Селим, что случилось? На тебе нет лица, — обеспокоенно сказал он. — Принцесса Лейла пропала. — Принцесса Лейла? — удивленно спросил мужчина. — Так, ты её любишь? — Мы любим друг друга очень давно. — Что известно? — Я не знаю ничего. — Ты знаешь гораздо больше всех нас. — Недавно я узнал, что у моего отца был брак до моей матери, который не был одобрен Повелителем. И у меня есть брат. Это единственное, что я знаю. — Зачем кому-то похищать Лейлу? — Дело в её отце. Возможно, его хотят задержать в столице, чтобы он не смог вернуть себе ханский престол. Она мне так и не сказала, в чем причин её просьбы к Искендеру Паше, — грустно сказал Селим. — Надо поговорить со слугами в их доме, — Осман взял кафтан и накинул его на себя. — Разве, у нас есть полномочия? — Будут. Осман резво направился к выходу, взяв у стражника свою саблю. — Когда она пропала? — спросил Баязид. — Днём. Утром она была дома вместе с няней и никуда не отлучалась, — ответил Хусейн. — Надо послать туда кого-то, и обыскать каждый закоулок! — Султанзаде Осман и Селим проявили желание помочь, — ответил Хусейн. Баязид кивнул. — Мне кажется тут дело не совсем в принцессе Лейле, а в её отце. Хусейн в согласии кивнул головой. — Если вспомнить, что она говорила на счет него, то все становится ясно. Кто-то очень хочет помешать возвращению Девлет Гирея в Крым. По всей видимости, бунт был спланирован против его власти. Султан встал, руки скрестил за спиной и прошелся возле своего дубового резного стола. — У тебя есть на примете верный и находчивый человек? — спросил он через некоторое время. Хусейн удивился, потрогал бороду, и немного подумав, ответил: — Думаю, да. — Нужно за кое-кем проследить. Несмотря на пропажу принцессы Лейлы, Назбюке была обеспокоена своим вопросом и начала претворять свой план в жизнь. Выстроив всех наложниц гарема, им было объявлено, что ункяр - калфой станет Халиме Хатун, новым казначеем гарема будет назначена Нилюфер Хатун, прибывшая с санджака Коньи. Дайе мужественно приняла свою отставку, но испросила у Валиде возможность задержаться в гареме на некоторое время. Хандан разрешила ей остаться, и помочь новому казначею разобраться с дворцовыми книгами. Сюмбюль яростно причитал, когда узнал, что заменит его Гюль ага - злейший враг евнуха, исполнявший свои обязанности также в гареме Коньи. — Это все из-за тебя, — яростно прошипел он Дильрубе. Она помотала головой и простодушно ему ответила. — Успокойся уже! — Свалилась на меня, змея подколодная! Глаза б мои тебя не видели, гадюка! Дильруба махнула на него рукой, но Сюмбюль не унимался. — Чтоб твой муж был уродлив, как твоя душа! Дильруба помотала головой, но даже не повернулась к нему, и пошла дальше. В гареме не прекращались разговоры и причитания. Больше всего девушек волновал их новый статус, особенно тех, кто отсылался в другие провинции, некоторые же были заняты беседой о порядках, которые воцарялись в гареме. Многие шепотом приписывали это Назбюке Султан, обвиняя её, по традиции, в ворожбе против султана. — Сына родить не успела, а уже законная жена падишаха! — Понесла от султана, когда никто не мог, точно ведьма! —Порядки свои чинит, всех людей высылает. Даже Дайе, и ту султан не пожалел, — доносилось со всех углов. Селим и Осман подошли к дому, где проживал Девлет Гирей. Слуги в доме были напуганы гневом своего хозяина и боязливо отвечали на вопросы молодых людей. Лишь Зульха говорила много, но в её словах, кроме причитаний и нескрываемого горя, не было смысла. Осман решил осмотреть задний двор, пройдя туда через весь дом. Его поиски не были напрасны: на земле отчетливо была видна синяя пуговка, которая, по словам няньки, принадлежала именно принцессе. — Возможно, здесь её и похитили, — сказал Осман. — Может пройтись вдоль улицы, и поспрашивать людей? — Идея хорошая. Они вышли на узкую улочку, где один за другим были одинаковые белокаменные дома, и пошли в сторону моря. Шабан, как только узнал, что принцесса похищена, после небольшого разговора с дядей, отправился к Бахраму. Он постучал по деревянной калитке, и вскоре из покосившегося амбара начал выплывать огонек. Бахрам накинул на голову капюшон и вышел к нему с догорающей свечей в руках. — И сколько мы будем её там держать? — грубо спросил Бахрам. —Сколько потребуется. Хусейн Паша отправил на поиски принцессы Османа и Селима, и Девлет Гирей не особо рад последнему герою. Бахрам усмехнулся. — Хотел бы я увидеть своего братца воочию. — Зачем он тебе? Ты же вроде пытался отомстить Хатидже Султан? — Но не отомстил же! — ответил Бахрам. — Она сделала меня бастардом, позорищем своей семьи, так что у нее передо мной неоплатный долг. Шабан рассмеялся. — Если все будет, как задумано, то твои неназванные брат с сестрой станут незаконнорожденными! Прояви терпение, осталось немного. И сидите тихо! Бахрам кивнул, и скрылся за калиткой. Шабан надвинул еще больше капюшон на голову и повернул в сторону дома, под пристальным присмотром дворцового аги. В султанских покоях поочередно появился Великий визирь, крымский хан и Султанзаде Селим и Осман. Последние докладывали о своих результатах в поисках принцессы Лейлы, коих вовсе и не было. Султан спокойно выслушал их, но каждый раз, когда начинал говорить Селим, видел, как Девлет Гирей прожигает Султанзаде взглядом. Стражник вошёл в покои и сказал султану, что явился некий Кеманкеш ага. — Проси. Мужчины расступились перед появлением аги. Он был одет в форму янычарского корпуса, и выглядел достаточно грозно. — Повелитель, я выполнил ваш приказ — проследил за Шабан Гиреем. Девлет вскинул голову верх и протяжно выдохнул. Баязид перевел взгляд на него, а затем обратился к Кеманкешу. — Что удалось узнать? — Он ушёл к прибрежной линии города. Там, подошел к одному полусгоревшему сооружение и беседовал с неким молодым человеком. — Он ненавидит меня. Я всегда это знал, — сказал Девлет. — Но похищать мою дочь! Это подло! — А его сын? — спросил султан. — Он участвовал в этом? — Салледин, нет. Я думаю, мой племянник наоборот хотел, чтобы его сын стал ханом. У меня нет сына, и следующий ханом должен был стать Шабан. — А Бахрама Вы давно видели? Это вопрос долго висел в воздухе, и Девлет не решался на него ответить. — Вы думаете, что молодой человек, который был там и есть Бахрам? — осторожно спросил он. — Я уверен. И думаю, именно Бахрам имеет отношение к покушению на Хатидже Султан. Селим оставался непроницаем. — Ему есть, за что ненавидеть госпожу, Повелитель, — полушепотом ответил Девлет. Баязид кивнул, и сказал всем отправляться к тому месту. — Кеманкеш ага покажет нам, где это. Ага откланялся и вышел первым из султанских покоев. Вскоре, все добрались до гавани, и Кеманкеш показал на то сооружение, где был Шабан Гирей. Султан отпустил его обратно во дворец, чтобы тот привел отряд янычар к ним. Хусейн прибыл немного позже, и сказал султану, что Шабан Гирея дома не было. В этот момент, когда Баязид слез с лошади, и отдал поводья Хусейну, а сам пошел вперед к сараю, недалеко от него пролетела стрела, упавшая под копыта султанского скакуна. Великий визирь бросил поводья, обнажая свой меч вместе с остальными. Осман направился в ту сторону, из которой прилетала стрела, но оттуда уже показался высокий человек в черных лохмотьях. Он держал лук в руках, и отпустил стрелу в направление Девлет Гирея, но промахнулся. Сзади крымского хана заржала лошадь, на которой восседал его племянник. Шабан хотел обрушить свой удар меча на Девлет Гирея, но Селим успел нанести ему травму, и лошадь протащила его дальше. Он встал, держась за кровоточащую рану плеча, и отошел назад, ближе к Бахраму. — Ты все равно не вернешься в Крым, дядя. Этот трон не твой! — закричал Шабан. Девлет быстрым шагом направился вперед, но неожиданно застыл на месте. Окружающие его мужчины повернулись к нему, и замерли в нерешительности, когда грузное тело Девлет Гирея повалилось на землю. Из его спины торчала длинная стрела, выпущенная откуда-то сзади. Первым к Девлет Гирею подбежал Селим. Он попытался зажать рану и сломал верхушку стрелы, чтобы было легче остановить кровь. Шабан видел, что его дядя уже не жилец, но терять ему было нечего, поэтому он попытался напасть на султана, который легко отбил его удар. Шабан отшатнулся, но не упал, продолжая крепко держать меч. Бахрама атаковал Осман, но "крымский бастард" был в два раза больше султанзаде, поэтому смог ранить его. Осман упал на одно колено и увидел, что из груди сочится кровь. Селим заметил, как Бахрам возносит меч высоко над головой Османа, бросился ему на подмогу, остановив решающий удар своего единокровного брата. Хусейн сзади приставил клинок к спине Шабана, и велел встать ему на колени. Бахрам лежал на земле, а меч Селима упирался в его шею. Он в упор смотрел на него и находил, что Селим, больше похож на отца, но свои мысли оставил при себе. Кемашке ага вместе с небольшим янычарским отрядом прибыл на подмогу, но в этот момент Бахрам резко вскочил на ноги и ринулся вперёд, а Селим побежал за ним. Тот оббежал сгоревший амбар, чтобы попытался уйти от Селима в очень узком проходе между двумя каменными домами. Селим также пошёл за ним, но в конце прохода на него обрушилось тело Бахрама. Мужчина подхватил его, а затем прошел вперед, и, подняв глаза, увидел Лейлу с огромным валуном в руках справа от них. Она кинула камень на землю, а Селим положил тело Бахрама к каменной стене дома. Селим подошёл вплотную к девушке и обнял её. Он почувствовал, как она дрожит, и только потом заметил, что Лейла была без верхней одежды. Он снял свой кафтан и прикрыл её им. — Бахрам меня отпустил! Шабан хотел поджечь сарай, чтобы отец кинулся меня спасать и погиб сам! — дрожащим голосом сказала девушка. — Он снова помог мне! Селим погладил принцессу по голове, и крепче прижал её к себе. Баязид подошел к Девлет Гирею. Он приказал янычарам отнести его в дом, и позвать лекаря. К ним вышел Селим вместе с Лейлой. — Рад, что с вами все хорошо, принцесса, — сказал Баязид. Лейла едва могла говорить от страха и холода, поэтому лишь кивнула головой. Селим сказал, где находится Бахрам, и янычары, посланные Великим визирем отправились за ним. — Вашего отца серьезно ранили, — сказал Баязид. Лейла вбежала по ступеням дома, напугав своим появлением няньку. Селим поднялся за ней следом. Девлет Гирей лежал на животе на низком ложе в своей комнате, справа от него стоял пожилой мужчина, который пытался остановить кровь, но по его взгляду, которым он одарил принцессу, Лейла поняла, что все безнадежно. Лекарь отошел назад, и дал возможность дочери подойти к отцу. Она увидела его кровоточащую рану, а затем посмотрела на его лицо, которое исказило боль. — Ты заслужила счастья, — сказал он очень тихо и прерывисто. Девлет начал очень часто дышать, пребывая уже в агонии. Лейла наклонилась поближе к нему и поцеловала отца в лоб. Порыв ветра неожиданно поднялся на улицах Стамбула, гонимый с Дуная. Окно в комнате затрещало под натиском ледяного воздуха, и Девлет со всей силой, что оставалось в его теле, сжал руку дочери. — Позаботься о ней, Селим, — проговорил Девлет и испустил дух. Рука хана отпустила белоснежную ладонь принцессы и упала на пол. Лейла дотронулась до нее, еще чувствуя тепло живого человека, взяла её в свою ладонь. Принцесса горько заплакала, подняв глаза на безмятежное расслабленное лицо отца, которое уже не тронет ни боль, ни предательства, ни измена близких людей. Султанзаде Селим оставался стоять в дверном проеме. До него дошли последние слова хана, но он не смел подойти к девушке, чтобы утешать. Хуриджихан вбежала в покои и кинулась в ноги матери. Хатидже была сбита с толку таким появлением дочери. — Матушка, отзовите своих людей! Я Вас прошу! Я сделаю, что Вы хотите. Я выйду замуж за Искендера Пашу. Хатидже была несколько смущена словами Хуриджихан. — Хуриджихан, о чем ты? — Вы подослали людей, чтобы они убили султана, — почти шепотом сказала она. — Но погиб Девлет Гирей. Вы мстили за отца султану! Хатидже не показала своей растерянности дочери. — Так, значит, у тебя, действительно, были к нему чувства, — изумленно сказала она. — Вы никогда не сможете быть вместе. Он Султан. У него законная супруга, а ты его сестра! Хуриджихан залились слезами, проговаривая сквозь них, что никогда не имела подобных мыслей. — Брак с Искендером, я уверена, принесёт тебе счастья, Хуриджихан. Она вытерла слезу с щеки дочери, и притянула её к себе. Совет дивана был омрачен печалью и скорбью. Все Паши были облачены в черные траурные одежды. Салледин старался сохранить стойкость, но его еще молодое слабое духом тело будто сгибалось под гнетом осуждающих глаз и грехом, совершенным его отцом. — Девлет Гирей скончался, — начал Баязид. — Шабан Гирей и Бахрам схвачены, и предстанут перед судом. Баязид сделал паузу, вслушиваясь в тишину совещательного зала, где лишь изредка вырывались из груди могучих мужчин прерывистое дыхание. — Принцесса Лейла хочет, что отец был предан земле в Крыму. И, я разделяю её пожелание. Все договоренности о браке принцессы с членом династии Османов будут разорваны, и она отправится на родину. Затем он поднял взгляд на Салледина, который стоял после Султанзаде Селима. — Я призываю Вас к порядку, Салледин. Вам необходимо встать во главе Крымского ханства и показать свою верность Османской империи. Только на таких условиях, я могу даровать Вам свободу и жизнь! Салледин склонил голову еще сильнее, и вышел к Повелителю на поклон. Он поцеловал подол его черного кафтана и почти шепотом сказал: — Я исполню вашу волю, Повелитель. Баязид положил руку на его плечо, будто утешая молодого человека, оставшегося, по сути сиротой при живом отце - предателе. Хандан организовала Джаназ-намаз в Топкапы, подготовив дворец для траурной церемонии. Все рабыни были обязаны снять яркие украшения в залах, поменять свои одежды на черные плотные наряды. Лейла вместе с Зульхой присутствовали во дворце, расположившись рядом с Валиде Султан. Тело Девлет Гирея обмыли и завернули в белые простыни. Его отнесли в замерзшую часть хаммама, выстроенного из мрамора, где он был полностью обложен льдом. После того, как в Стамбул придет весна, Хан отправится домой, и навсегда найдет свой покой в земле Крыма. Михримах раскрыла свиток - ответ на её послание. Фатьма заметила, как резко её госпожа изменилась в лице. — Госпожа? — тихо спросила она. — Что-то случилось? — Кто-то из янычар может рассказать о Паше. — Думаете, они выдадут его? — Я думала, что его видел лишь Кемаль ага, но был убит, — разъяренно сказала Михримах. Она ходила по комнате долгое время взад вперед, нагнетая мрачную атмосферу. — Пошли письмо в Алеппо. Спроси, как они добрались. Фатьма кивнула. — А что Вы собираетесь делать с тем янычаром? Михримах усмехнулась и стала теребить небольшое ожерелье на шее. — Важно узнать, куда и когда повезут того человека и перехватить его. Пойди сегодня к Паше. Передашь ему все и спросишь, видел ли их кто-нибудь вместе с Кемаль агой или нет, потому что либо это ловушка либо правда. — Я должна была это сделать Селим. Другого выхода не было, — сказала Хуриджихан брату, будучи полностью уверенной в злом умысле матери против султана. — Что за тайны у тебя, Хуриджихан? Почему ты вдруг решила так поступить со своей жизнью? — сердито говорил Селим. — Так надо. Так будет лучше для нас всех и для тебя. Тебе нужны соратники в совете... — Нет, — перебил он ее. Селим уверенно произнес последние слова, чем вызвал у Хуриджихан удивление и любопытство. — Я принял решение, Хуриджихан. Оно такое же безрассудное, как твое, но терять мне особо нечего. Девушка не перебивала его, и, затаив дыхания, ждала продолжения. — Завтра я пойду к Повелителю, и спрошу у него позволения на брак с принцессой Лейлой. Хуриджихан была удивлена, но вместе с тем рада за брата. Она как никто другой знала, насколько их любовь была чиста и невинна. — Если он одобрит, то я покину Стамбул. Скорее всего, навсегда. Хуриджихан тихонько кивнула и улыбнулась брату. — Это правильное решение. — Но я не могу оставить тебя здесь! — Мужчины вольны делать то, что женщинам не доступно. Брак по любви то, что не каждой девушке предназначается. Но ты будешь счастлив, и это главное! Селим горячо обнял сестру, и его объятия заставили Хуриджихан еще раз вспомнить о своей незавидной участи во имя любви к тому, кто никогда не посмотрит в её сторону. Лейла застегнула свой дорожный плащ. Султан приказал ей переехать в другое место, чтобы ей было легче переживать утрату. Карета уже стояла запряженная лошадьми, Зульха подгоняла слуг в погрузке вещей. Лейлы села в повозку, напротив нее расположилась Зульха, и они тронулись в дорогу. Лейла всю дорогу нервно теребила свой кафтан, изнывая от неизвестности её дороги. Зульха время от времени одаривала принцессу своей благосклонной улыбкой. — Куда мы все-таки едем? — Узнаете. Лейлу это еще больше напугало. Карета резко остановилась, от чего у Лейлы непроизвольно вырвался из груди испуг. Зульха вышла из кареты первой, а затем дверцу широко отворили, и Лейла выглянула наружу. Возле повозки стоял Селим в синем красочном кафтане, с брошью в виде тюльпана на головном уборе. . Лейла с опасением протянула ему руку, оглядываясь по сторонам. — Селим? Что происходит? — Сегодня здесь должен состояться наш никах. — Наш никах? — Если ты согласишься стать моей женой! Повелитель дал разрешение на наш брак, и отсылает меня своим наместником в Крым. Селим говорил гордо с высоко поднятой головой. — Ты, правда, отправишься со мной? — осторожно произнесла она, будто бы боялась, что их услышат. Селим кивнул. Он протянул ей руку и еще раз спросил: — Ты согласна стать моей женой? Лейла взглянула на него еще раз, и увидела уже не мальчика, с которым весело проводила время в детстве и, который во всем соглашался со своей матерью, а мужчину. Она молча кивнула и положила свою ладонь на его руку. Наспех в этом же доме, который станет их временным пристанищем до отбытия в Крым, Зульха переодевала воспитанницу в свадебное платье, которую когда-то приняла новорожденной в пеленках. Накинув на лицо Лейлы прозрачный платок, смахнув выступившую слезу, Зульха сказала ей те слова, которые, по обычаю, говорят мамы девушек. Лейла обняла свою любимую няньку и поблагодарила её за всю её любовь. В небольшой зале шейх-уль-ислам зачитывал молитву. Свидетелем со стороны невесты выступал Салледин, а со стороны жениха Осман. — В присутствие свидетелей, я объявляю этот брак совершенным! Лейла нежно посмотрела на Селима, который мягко улыбнулся ей в ответ. Он аккуратно снял платок с лица своей жены, и прильнул к её губам. Хусейн Паша вошел в покои Повелителя, но, несмотря на свой черный кафтан, пребывал в хорошем настроении. — Хусейн, у тебя хорошие новости? — Да, Повелитель. Коркут бей здесь. Баязид встал на ноги, и с нетерпением ждал молодого человека. Коркут вошел в покои, поцеловал руку Повелителя, и выпрямился всем телом. — Рад видеть тебя, мой добрый друг, — воодушевленно сказал Баязид, рассматривая мужчину. Коркут сильно похудел, его щеки впали, одежда выглядела мешковатой, а цвет лица был бледным. — Благодарю, Повелитель! — Надеюсь, ты в добром здравии! — Я уже здоров. — Прекрасно. Хусейн, ты не мог бы нас оставить! Великий визирь откланялся и вышел. Баязид прошел к своему рабочему столу, открыл небольшую резную шкатулку и вытащил оттуда стопку сложенных писем. — Я говорил с сестрой, — начал он. От этих слов Коркут немного заволновался. — Она испытывает к тебе сильные чувства, и твое ранение очень подкосило её, — сказал Баязид, и протянул Коркуту письма Хафизе Султан. Молодой человек нерешительно взял их из рук султана. — Я даю согласие на ваш брак! — громогласно прозвучали заветные слова. — Повелитель, для меня это большая честь! Молодой человек снова поцеловал подол султанского кафтана. — Теперь, необходимо обсудить другой вопрос. Моя жена, Назбюке Султан, сказала очень правильную вещь в отношении мятежа, устроенного в столице, во время моего отсутствие. Ты не увидел всего ужаса, которым наполнились улицы города и мой дворец, поэтому я поручаю тебе расследовать это. Ты непредвзят ко всем участникам, и новым взглядом сможешь оценить все детали, которые могли быть пропущены. После Баязид изложил ход действий, предложенные Назбюке. Коркут выразил полную готовность к решительным действиям и покинул султана. Султанзаде Селим встретился с матерью в мраморном павильоне, чтобы рассказать ей о переменах в его жизни. Он посчитал, что необходимо лично все рассказать Хатидже Султан. — Валиде, — учтиво сказал он. — Очень странная просьба, мой сын. Почему именно здесь? — Вы живете во дворце Топкапы, а там слишком много посторонних людей. У меня новости, которые вас расстроют, Валиде. Лицо Хатидже Султан сразу омрачилось от тона Селима. — Повелитель назначил меня наместником Крыма. Но султанша никак не отреагировала на его слова, оставаясь абсолютно спокойной. — Сегодня был заключен наш никах с принцессой Лейлой, и мы вместе отбудем в Крым, как только это станет возможным. Хатидже посмотрела в сторону. Острые черты лица исказились в зловещей улыбке. В тени, падающей с холодных мраморных стен павильона, это казалось чем-то пугающим и устрашающим. — Что же ты хочешь от меня услышать? — Ничего. Я прекрасно помню ваши слова. Но Вы, моя мать, я не мог не рассказать вам о нашем браке с принцессой Лейлой и моей новой должности. Хатидже пыталась изобразить равнодушие, но сын видел, как ей стало неприятно от всех его слов. — Надеюсь, твоя служба Османской империи будет славной! — сказала она и направилась к выходу. Селим не ожидал от матери каких-то радостных эмоций, касательно его брака, но даже при таких ожиданиях, ему было больно от равнодушия матери. Хатидже была в ярости от поступка сына, и изнывала от пылающего огня внутри неё. Она вовсе не ожидала такого удара судьбы, но уже ничего нельзя было предпринять. Он был Султанзаде, и таким же волевым и упорным, как его отец. Вернувшись в свои комнаты, она увидела, что дочь уснула. Завтра она пойдет к султану и объявит о своем решение, насчет своего замужества брака. А сегодня она еще была юной госпожой, но уже такой несчастной девушкой. "Моя милая, Хуриджихан решила, что я пытаюсь угрожать жизни султана. Но моя цель свершилась, благодаря вам, — писала Хатидже. — Мой сын пошел против воли своей Валиде, но его отец был бы горд своим сыном. Свершилась настоящая карма: мой сын отбывает в Крым вместе с принцессой Лейлой, а если бы её отец был бы жив, этот брак никогда бы не был заключен! Но главное, Девлет Гирей поплатился за предательство. Благодарю Вас, Ахмед Паша. Ваш воспитанник и мой муж Ибрагим Паша отомщен".