Лжец как главный герой

      С объявления Мотива прошло примерно двадцать часов, на данный момент все сидели за завтраком, угрюмо перекидываясь взглядами. До истечения срока поиска напарника осталось четыре часа. Эх, а у меня ведь, наверное, единственного не было его. Не очень хочется помирать.       На этот раз почти никто не разговаривал, исключением, пожалуй, были лишь Хината с Корекие, которые изредка перекидывались фразами между друг другом.       — До истечения срока осталось три часа, пу-пу-пу! — стоило монитору включиться, как он после данной фразу вмиг погас.       Кажется, это было для улучшения мрачной атмосферы среди присутствующих, и это, надо сказать, у Эношимы получилось.       — Э-э-эй, ну что вы все такие угрю-ю-юмые? — протянул я, надеясь хоть как-то «разбавить» атмосферу. — Нужно в таких условиях радоваться жизни, нишиши!       — Сам подумай, — мрачно отозвалась Ирума. — Одного из нас скоро не станет, как жаль, что это, наверное, не ты.       — Какая ты грубая, Миу! — обиделся я.       — И без тебя тошно. Будь добр, уйди с глаз моих долой, — стиснула зубы та.       — Нужно отнести еду Харукаве, — Киригири поднялась с места. — А еще дать ей сменные бинты. Кто чем займется?       — Буду рада помочь со вторым, — с места встала Селестия, сложив руки под подбородок. — Я уже общалась с Цумики, так что думаю, что она не откажет.       — Хорошо, можешь идти, — кивнула Кеко. — Кто пойдет относить еду?       — Давайте я, нишиши! — я запрокинул руки за голову. Мне, конечно, нужно было это отнюдь не для «благих» целей. Как мы знаем, это именно я спас Маки, а значит, она у меня в долгу!       — Никто больше не хочет? — «клон Шуичи» оглядела зал, все молчали. — Хорошо, еда на столе. Селес, отдай ему ключи, пожалуйста.       Упомянутая кивнула, затем вынула из нагрудного кармана предмет странной формы, после чего протянула его мне.       — Вот. Оставайся там вплоть до моего прихода, ибо Харукава вряд ли кому-то откроет. Даже мне.       И девушка удалилась, предварительно положив мне в руку ключи, а я схватил поднос, затем поплелся (я, надо сказать, еще хромал, пусть и немного) в сторону медпункта.       — Привет-привет, Харумаки! — открыв дверь, я сразу узрел пострадавшую, что находилась в полулежачем положении на кровати, она, лишь завидев меня, напряглась, что было видно. — Я еду тебе принес, и ты должна быть мне благодарна, нишиши!       — Давай сюда, — мрачно отозвалась девушка. Она, как видно, почти не могла двигаться, что было отчасти мне на руку, пусть в глубине души я и был рад, что она не погибла.       — А «спасибо» где? — я шмыгнул носом. — Ты такая грубая, Харумаки... Ты что, забыла, что это я тебя спас?..       — Лжешь, — сказала она так, словно сказанное мною не было даже чуть-чуть вероятно. А зря... — Ты бы точно добил меня.       Вдруг раздался стук в дверь, что заставило нас обоих вздрогнуть, затем кто-то сказал:       — Это Селестия, — я узнал этот голос, и это вправду была она! — я бинты принесла.       Недолго думая, я подскочил к двери, после чего рывком открыл ее. На пороге стояла Люденберг.       — Здравствуй, Маки, — Абсолютный Азартный Игрок сложила руки под подбородок. — Как самочувствие?       — Не намного лучше, — фыркнула она, затем с трудом села (моя догадка оказалась верна: Маки почти не может двигаться, лишь руками, да и то, лишь ниже локтей). — Я сама все сделаю, положи рядом.       — Ты не сможешь, — мягко возразила Селес. — Так что, Кокичи, выйди, пожалуйста.       — Эй, у меня к тебе дело, Селес! — у меня вдруг появилась тема для разговора. — У тебя уже есть «напарник»?       — К чему такие вопросы? — изогнулась бровь та. — Нет, к сожалению. Как я понимаю, у тебя тоже?       — Не-а, у меня... у меня Шумай!       — Если в следующий раз соберешься так лгать, перед этим хотя бы узнай, есть ли у этого человека «напарник», — хмыкнула Люденберг. — Я точно знаю, что Сайхара объединился с Киригири, Хината с Шингуджи, Коизуми с Сайонджи, Ирума с Казуичи, Наэги с Комаэдой... Маки, у тебя есть «напарник»?       — Да, — коротко ответила она. — Икусаба.       — То есть, — заключила Абсолютный Азартный Игрок, — напарника нет только у меня, Кокичи и Каэде.       — Объединись с Акамацу, не пожалеешь, — спокойно проговорила Абсолютная Няня-Убийца.       — Увы, — вздохнула на это Селестия, — но у нас с ней ничего общего.       — Тогда со мной! — я запрокинул руки за голову. — Вариантов больше нет!       — Думаю, ты прав, — кивнула девушка. — А теперь иди отсюда, мне нужно перебинтовать Маки.       — Я знаю, что вы будете тра–!       Не успел я договорить, как тут же оказался за дверью. Фыркнув, я поплелся (вновь нога заболела!) в свою комнату, поняв, что мое дело сделано, и в больницу мне попасть до выздоровления Маки вряд ли светит. Думаю, что даже если я получу травму, то никто открывать мне даже не подумает.       «То есть, Акамацу казнят, если никто никого не убьет... — подумал я, встав на пороге помещения, — жаль. Этот Мотив такой себе».       Я упал на кровать. То, что я был в безопасности по причине наличия «напарника», не сильно утешало. Я знал, что Каэде ни за что не будет никого убивать, даже бить, так что могу предположить, что следующий Мотив будет таким: если не произойдет убийство в течении одной секунды (окей-окей, ложь), то все умрут. Гениально.       Я даже не заметил, как провалился в беспокойный сон, проснулся я от навязчивого голоска Монокумы:       — Пим-пом-пам-бом! Труп был обнаружен! Всем собраться в коридоре около спортзала!

* * *

      Она лежала в лужи крови, а в голову у нее был воткнут нож. Руки были туго перевязаны красной веревкой (аж запястья покраснели), а сама жертва облокачивалась на стену, глаза ее были широко раскрыты, в них застыло пробирающее до костей спокойствее. Она, вероятно, даже не успела понять, что ее жизни грозит опасность, что давало знать, что смерть наступила мгновенно. Всю остальную часть лица не было видно из-за количества крови, что пролилось на него, а вот одежда убитой была нетронута, только несколько капель розоватой жидкости пролилось на пиджак. Больше всего поразило то, что на одной из ее рук не было уже привычной всем перчатки.       — Пу-пу-пу! — появился Монокума. — сейчас я выдам вам всем Монофайлы, где будет информация о трупе!       И в руки выжившим полетели уже знакомые планшеты черно-белого цвета. «Жертва: Кеко Киригигири, Абсолютный Детектив. Была убита примерно в 10:32. Орудие убийства: кухонный нож. Причина смерти: черепно-мозговая травма. Место смерти: ??? Смерть наступила мгновенно».       Улик, надо сказать, было мало. Очень мало. Да и место смерти не указано... Это напрягло.       — Признавайся, Каэде, это же ты ее убила! — ехидно проговорил я, сделав страшное лицо. На деле же я не верил в то, что говорю. — Ты заревновала Шумая, да и тем более, у тебя у единственной не было «напарника»! Так что сдавайся, я тебя раскрыл, нишиши!       — Ч-что... — она, кажется, выглядела потерянной в сомнениях, а ее лицо было еще более бледное, чем обычно. — Н-нет. Кокичи, я не делала этого! Я бы не стала...       У нее, кажется, начались флэшбеки со своей казни, однако в душе я мог ее понять.       — Кокичи, не надо так говорить... — пробормотал Шуичи, нахмурившись.       — Ну и пожалуйста! Влюбленные голубки! — обиженно сказал я, затем убежал.       Как только я выбежал из коридора, то задумался:       «Нужно провести расследование в бассейне... Что-то мне подсказывает, что покушение на жизнь Харумаки и убийство «клона Шуичи» связано...»       Я вошел в помещение, после чего глянул на пол.       И вскинул брови. На-а-адо же, какая улика!       Окровавленные бинты. Недолго думая, я подошел к ним, затем поднял, после чего сунул в карман костюма, ехидно ухмыльнувшись.       И тут на меня сзади неожиданно набросились, я даже ничего толком не успел понять. Как и закричать, ибо мне тут же зажали рот рукой, после чего резко окунули в бассейн, я не успел даже задержать дыхание.       Осознание пришло так быстро, что я волей-неволей испугался. Я задыхаюсь, я не могу выбраться. Я сейчас погибну.       Неужели на сей раз две жертвы будут не в третьей главе, а в самой первой?! И второй жертвой окажусь... я.       — Кокичи?.. — сквозь пелену забвения я смог с трудом разобрать то, что меня кто-то зовет. Неужели... я могу спастись?!       Вообще... я уже давно (ну, как «давно»... С тридцать секунд, наверное? Топили меня где-то минуту) перестал сопротивляться, однако это неожиданно придало мне сил, и я начал барахтаться, словно ненормальный.       И тут меня скинули в воду. Ослабевшие конечности были уже не в состоянии помочь выбраться на берег неожиданно тяжелому телу.       — Кокичи! — я вновь услышал свое имя, что и было последним слышимым мною звуком в этой жизни...       ...       ....       .....       Вы реально поверили?..       Все было бы так, если бы это... была не ложь!       Я устало поднял тяжелые веки, мои глаза были словно покрыты младенческой пленкой. Около меня сидела на табуретке Селестия спиной ко мне, она разговаривала с Маки, что дало мне понять, что я нахожусь в больнице.       — ...и я все-таки не понимаю, зачем ты сделала это, — говорила Харукава. — Подох бы — тем лучше.       — Пойми, я не могла иначе, — со вздохом ответила ей Люденберг. — Кстати, нужно проверить, проснулся ли он. Не верю, что возможно так долго быть без сознания, пусть его и почти утопили.       После этого я закрыл глаза, в следующее мгновение меня потрогали за плечо, затем уже чуть подтолкнули.       — Я же знаю, что ты не спишь, Ома.       Не знаю уж как, но я понял, что «Ома» было сказано нарочно.       — Что за грубое обращение? Не называй меня по фамилии, грубиянка! — только тут я понял, что мой голос был неожиданно сиплым и до мерзости слабым, это заставило меня прочистить горло.       — В любом случае, — не обратив внимание на мои слова, промолвила Селестия, — расследование заканчивается примерно через пятнадцать минут.       — Стоп... — я резко сел, отчего помутнело в глазах, однако я решил не придавать этому значения. — Сколько я был в отключке?..       — Два с лишним часа, точно не считала. Расследование длится три.       — Тогда... — я быстро соскочил с кровати, не обращая внимания на слабость. — пойдем в бассейн, любимая Селес!       — Хорошо, — девушка пожала плечами, после чего встала с табуретки. — идти хоть можешь?       — Не-е–!       Я упал, затем наигранно всхлипнул.       — Больно! Ты что, даже жалеть меня не будешь?!..       — Вставай давай, — устало вздохнула та, после чего, не дожидаясь меня, направилась за дверь. — Ты идешь?       — Тц, грубая какая... — закатил глаза я, но встал и все-таки пошел за Абсолютным Азартным Игроком, наблюдая за Маки, что провожала нас скептическим взглядом.       Стоило мне войти в бассейн, как я увидел Селестию, что стояла ко мне спиной, параллельно держа что-то в руке, затем с ее губ сорвалось:       — Н-не может... быть...       — Что там? — поинтересовался я, затем встал на цыпочки, чтобы заглянуть ей через плечо. — О, это я обронил.       На самом деле вправду было чему дивиться. Люденберг держала в руках мокрую перчатку, вероятно, из бассейна.       — Теперь я точно знаю одну вещь, — серьезно проговорила она, — все это сделал один человек.       — Что ты имеешь в виду? — изогнул бровь я.       — Пим-пом-пам-бом! — только Абсолютный Азартный Игрок открыла рот, как ей не дал даже слова сказать монитор, на котором появился Монокума. — Время вышло! Всем собраться в коридоре возле лифта!       — Скажу догадку на Суде, — махнула рукой Селестия, — а сейчас пойдем. Не очень хочется быть последними.       — Ага! — я запрокинул руки за голову, затем пошагал вслед за девушкой.       Мы были уже недалеко от коридора, поэтому я положил руки в карманы и... и замер.       — Что такое, Кокичи? — изогнула бровь Люденберг.       — Ничего, — ухмыльнулся я. — Это была ложь.       — И это тоже была ложь. — спокойно проговорила Абсолютная, затем подошла ко мне буквально вплотную. — Ты что-то скрываешь, так?       Я смолк. Но все же с трудом вымолвил:       — Да. Я — убийца Киригири.       — Не придуривайся.       — Ты такая грубая, Селес... — я поник. — А ведь я любил тебя...       — Ты что-то скрываешь, — это уже звучало как утверждение, нежели вопрос, да и тон Селестии стал намного более настойчивым. — Я знаю это.       И вновь я не нашелся с ответом, вместо этого просто вынул из кармана влажный окровавленный бинт.       — Нашел, когда меня чуть не убили, — пояснил я, после чего вручил улику в руки девушки, — ложь.       — Нет, — она приняла бинт, — не ложь.       Весь оставшийся путь до лифта мы прошли молча, а когда пришли, то нас также молча приветствовали взглядами, мы были почти самыми последними, не хватало лишь Маки, Мукуро и Нагито.       — Черт, и где эта гребаная троица шляется? — недовольно фыркнула Миу, что чесала локти.       Стоило девушке сказать это, как пришли Комаэда с Икусабой.       — Простите такого мусора-а-А-А–!       С этими словами Абсолютный Счастливчик полетел на пол, запнувшись.       — Извините за опоздание, — холодно проговорила Абсолютный Солдат, затем повернулась к стенке в ожидании чего-то.       — Вставай, — Наэги подошел к своему «напарнику», после чего протянул ему руку в знак помощи.       — Спасибо, что беспокоишься за такого мусора, как я, — улыбнулся Комаэда, затем принял помощь, встав. — Не стоило.       — Ничего, — Макото неловко улыбнулся, после чего повисла гнетущая тишина, но продлилась она недолго, ибо ее прервал навязчивый голосок Монокумы:       — Маки не ждем! Заходите в лифт, у-пу-пу-пу!       Сразу после фразы медведя двери распахнулись, и четырнадцать выживших зашли в уже знакомое всем помещение, уже зная, что их ждет после него.       Встав на свое привычное место, я начал оглядывать Абсолютных: Хината о чем-то переговаривался с Шингуджи, настолько тихо, что было такое ощущение, что они вовсе молчат, лишь по очереди шевелят губами. Нагито что-то бормотал себе под нос, на что получал взгляд Соды, полный неприязни (и что такого он успел натворить в своей Игре, что Казуичи его так опасается?), Макото стоял в самом углу, отведя взгляд, Шуичи говорил с Каэде (эти уже погромче будут, нежели Абсолютный Антрополог с Абсолютным я-не-знаю-его-таланта-так-как-он-его-не-назвал), Мукуро молча стояла почти в углу, Хиеко облакачивалась на стену лифта, разговаривая с Махиру, Миу стояла посередине помещения, время от времени почесывая локти.       — У тебя уже есть догадки? — обратилась ко мне Селестия, отчего я вздрогнул.       — Ты такая грубая! — всхлипнул я. — Зачем подходить со спины?       — Ой, извини, — она сделала виноватое лицо, но тут же оправилась, — повторяю вопрос: у тебя уже есть догадки?       — Я не расследовал, гений, — я хмыкнул. — К чему они, если я и так знаю, что это я?       — Тебе вернуть бинты? Я посмотрела их, мне некуда их класть.       — Давай конечно, я же все-таки их нашел! — обиделся я, затем рывков выхватил из ее рук улику.       — Слушай, — продолжила она, — по поводу того, что «все это» сделал один человек... Я имела в виду, что покушение на жизнь Харукавы, убийство Киригири и покушение на твою жизнь... делал один человек. Он по дороге уронил перчатку. После того, как тебя чуть не убили... мы обследовали бассейн, но перчатку жертвы по каким-то причинам никто не заметил.       — Это был я, нишиши! — хмыкнул я.       — Хотя я не совсем уверена с моментом покушения на жизнь Маки... но что-то мне подсказывает, что это все делал один человек. Я уверена в этом.       Еще примерно полминуты мы проехали молча, как вдруг Абсолютный Азартный Игрок вновь подала голос:       — Я хотела сказать еще кое-что, — проговорила она, — когда я пошла за бинтами к Цумики... я заметила, бинт на руке у нее был в крови. Она пыталась это скрыть, однако я все равно заметила.       Только я раскрыл рот, дабы ответить, как вдруг лифт остановился.       — Всем занять стойки со своими именами! — проговорил черно-белый медведь, и, я уверен, все выжившие направили взгляд на перечеркнутое крестом лицо Киригири.       — А где Маки? — осторожно спросил Шуичи.       — Ох, вот!       Секунда — и за одной из стоек появилась инвалидная коляска, на которой восседала пострадавшая Харукава, недовольно оглядывая учеников.       — Что смотрите? — сквозь зубы проговорила она.       — И вправду: что вы смотрите? — донесся голос со стороны кресел с Монокумой.       И все застыли: там сидела никто иная, как Джунко Эношима собственной персоной, она широко улыбалась, пока сидящая по ее левую руку Микан Цумики робко посматривала на выживших, словно извиняясь.       — Пора начинать Первый Классный Суд! — почти прокричала Эношима, уперев руки в бока, предварительно встав ногами на красное кресло. — Занимайте места со своими именами, чего же ждать?!