Повесть о расследованиях, кулинарии и звездах

Вечер у Коли начался хреново. Да и день был плох. Ехал на задержание подозреваемой в убийстве подруги, надеясь, что быстро освободится и пригласит Галю на свидание, а приехал вынимать из петли труп. Девушка не больше пяти минут назад умерла, еще даже моча не закончила капать с ее колготок — ехал бы Коля быстрее, не задержался во дворе, чтобы потрепаться с Галей по телефону — и эта девица была бы жива. А теперь Коля знал, что виновен. Должен был успеть. Не успел. Одним трупом на его совести стало больше. Одним в долгой-долгой череде. Коля скрутил крышку с бутылки, и водка заструилась в стопку. Но даже не взял ее в руки — слишком муторно на душе, слишком тошно. От сигаретного дыма уже глаза щипало и душило что-то в груди, но расстаться с сигаретой не получилось. Едва одна дотлела до фильтра, Коля чиркнул зажигалкой, поджигая следующую. Напиться бы до синих чертей, чтобы забыть обо всем на свете: все имена, все лица — чтобы исчезли хотя бы на ночь. Но пока напьешься — всех вспомнишь. Во входной двери щелкнул замок. Коля догадывался, что может заехать Серега. Но кто б ни вошел сейчас в его квартиру — Серым он ни был. Слишком осторожно для того, кто привык врываться, как к себе домой. — Галя? — крикнул Коля в коридор, но пальцы уже сжались на горлышке бутылки. — Это я, Николай Петрович, — послышался голос Тихонова. Коля вернул бутылку на стол и потушил сигарету. В коридоре брякнула о полку связка ключей — интересно, Тихонов украл запасной комплект или дубликаты сделал? Затем зашуршала одежда, и, наконец, Ванька возник на пороге кухни, прислонился плечом к косяку и медленно обозревал стол. Коля молчал, переводя взгляд с Ванькиного лица на бутылку в его руках и обратно. — А я коньяк принес, — наконец выдавил из себя Ваня. Он поставил бутылку на стол, метнулся к окну, чтобы открыть форточку, затем щелкнул чайником и отыскал кружку и пакет чая. Все это время Коля наблюдал за ним. — Я думал, что у тебя свидание. Он знал, что у Вани свидание. Тихонов ведь при нем назначал встречу девчушке-свидетельнице, с которой собирался зажигать в клубе до самой зари. Он же так хвастался предстоящим свиданием, что Коля искренне за него порадовался — девчушка производила приятное впечатление, а Ванька едва не лопался от предвкушения. И вот… Вместо свидания сидит на Колиной кухне, провонявшей табачным дымом, и пить собирается не текилу и не виски, а крепкий чай. — Какого хрена ты тут забыл, Тихонов? Ваня поднял глаза. Большие и лупоглазые, сияющие подобно бриллиантам и сканирующие, как датчики. — Вас хочу поддержать. — Ты не обязан. — Я знаю. — После щелчка чайника Ванька поднялся, наполнил чашку, и поднял глаза вновь. — А вы прогоните? — Нет. Коля неуклюже поднялся и достал из шкафа вторую стопку. — Будешь? Ваня пожал плечами. В конце концов, ни одному из них не хотелось пить. Просто тошно было и муторно. Ванька, наверное, так и не отошел после ареста Макарского. — Ты где ключи взял? — спросил Коля, чтобы что-то спросить. — Забрал у Майского. — Улыбка у Вани была невеселая. — Поменял связку ключей на эту девчонку, на Шурочку. Прикиньте, она меня кадрила, чтобы добраться до Майского. А я повелся как лох. Коля сам не заметил, как потрепал Ваньку по плечу, и не успел полностью осознать, что Ваней этот жест может восприниматься иначе, как все обошлось: Ванька просто фыркнул в чашку чая, но не изменился в лице, не напрягся — никак не отреагировал, и Коля расслабился. — Так что я отдал Майскому мою проходку в клуб в обмен на то, что проведаю вас. И вот… — Ты все еще не обязан, — напомнил Коля. Меньше всего ему хотелось, чтобы Ваня возвращался к теме благодарностей за помощь с шантажистом. Просто потому что эта тема была тем еще зыбким болотом, которое проще игнорировать, чем по нему ходить. И потому что провести по нему другого — квест с заведомо проигрышным концом. — Все лучше, чем одному дома, — честно сказал Ванька, и глаза поднял вновь. Улыбка вернулась та самая, невеселая. И Коля понял. — Оставайся, — согласился он. — Все равно обоим на работу с утра.

***

В желудке Тихонова завывали киты. Он мужественно тянул чай и искоса поглядывал на полку с хлебницей, но только тогда, когда думал, что Коля не смотрит. В холодильнике как назло, кроме остатков колбасы, не было ничего толкового, но на что нужна колбаса, когда нет хлеба? Коля не собирался встречать гостей и уж тем более мелкого вечно голодного троглодита. — Умеешь готовить? — наконец спросил Коля, когда несчастная мордашка Вани отпечаталась на подкорках мозга и совесть уже не заявляла о себе, а била в набат. — Профессионально режу колбасу. Колины навыки были чуть глубже, но яиц и сосисок в холодильнике тоже не было. Четыре из пяти полок пустели, зато морозилка была забита до предела. Ванька уважительно поцокал языком, когда пролез под Колиными руками и распахнул дверцу морозилки. — Ну… мы всегда можем пожарить мясо… Или это неприкосновенный запас? Можно ваш ноут взять? Коля кивнул, и через минуту на экране появился сайт с рецептами. Ванька отмотал несколько постов, пока не остановился на одном из них. — Венгерский перкельт, поглядите, вроде на гуляш похоже? Коля кивнул. И еще раз кивнул, когда прочитал описание. Выглядело в самом деле несложно. — И картошку на гарнир? Ванька широко улыбнулся в ответ. Картошкой ничего не испортишь. Так что уже несколько минут спустя Коля чистил картошку, пока в микроволновке размораживался кусок говядины, а Ваня так и торчал перед ноутом, в очередной раз читая описание и список ингредиентов. — А паприка есть? — Есть. Коробка с приправами стояла у Вани перед носом, и после третьего чихания подряд уже можно было разглядеть, что из специй есть, а чего нет. Но Ванькины навыки в кулинарии не ограничивались профессиональным нарезанием колбасы — от работы отлынивал он тоже вполне профессионально. — Лук порежь. Ванька невнятно булькнул. Он все же выбрал из овощного ящика две крупные луковицы и кинул их в раковину, но на этом его участие закончилось. Зато минутой позже он не отвертелся от нарезания мяса: Коля просто сунул ему под нос доску, нож и крупный оттаявший кусок, и Ванька с недовольным вздохом принялся за работу. — Дело закрыто или нет? — уточнил он и прекратил шинковать мясо. — Просто… что-то не так. — Согласен. — Коля закончил чистить картошку и поставил кастрюлю на плиту. — Но смерть этой девицы, Ржанниковой, — точно самоубийство. Может, действительно винит себя в гибели Усовой? К тому же, она понимала, что, ограбив своего профессора, девушки здорово подставились, и рано или поздно мы их возьмем. Только в свете этого самоубийства несчастный случай с Катей Усовой выглядит подозрительно. Что все же случилось на даче: пьянка, закончившаяся гибелью одной из подруг, или убийство? — Ну смотрите сами, — начал Ваня, нож в его руке тихо стучал по разделочной доске, — три девушки после успешного ограбления своего профессора по психологии Бобикова арендуют загородный дом. В ходе вечеринки между ними что-то происходит, и одна из студенток, Коровьева, возвращается в Москву. Ее алиби мы подтвердили? Коля кивнул. От лука начало щипать глаза, и сколько бы ни смачивал нож в холодной воде, щипать не переставало. — Вторая подруга накидывается до белой горячки и буянит — соседи подтвердили, что она скакала голышом по участку и называла себя Масленицей. Третью утром находят угоревшей в парилке. Вопрос: почему она не вышла? Может быть, дверь была заперта, а утром ее открыли? — Усова была не менее пьяной, чем ее подруга, — уточнил Коля. — Вполне возможно, что она действительно напилась и полезла в парилку, где уснула. А пьяная Ржанникова вместо того, чтобы присматривать за подругой, плясала во дворе, а затем легла спать. А на утро нашла труп. Глаза от лука щипало немилосердно, уже и слезы потекли по щекам, так что Коля попытался плечом их вытереть. — Вам их так жалко? — поддел Тихонов. — Вон как по ним убиваетесь, аж рыдаете. Коля кинул в него обрезком луковицы и попал в нос. — Вы еще и деретесь. Защищаете честь прекрасных воровок? Тихонов кинул луковицу обратно, но в Колю не попал. Вместо этого луковица приземлилась на плиту, и Коля едва успел выловить ее раньше, чем она сгорит. — Ты чего буянишь? — Я не буяню. Но тут же подхватил кусок мяса и размахнулся для броска. Коля одной рукой перехватил Ванькину ладонь, другой — выдернул мясо и вернул на доску. — Будешь шалить, останешься без ужина. — Грозный какой, — последнее Ванька прошептал под нос, и Коля сделал вид, что не слышит, но кулаком на всякий случай пригрозил и вернулся к нарезанию лука. Только слышал за спиной еле сдерживаемое хрюканье. Мало-помалу кусачее настроение, ненастроенное на шутки и задушевные беседы, начало отступать. То ли бесящий вечно насмешливый троглодит заряжал позитивом, то ли наконец-то подействовал никотин, но напряжение ушло. Коля закончил с луком и поставил сковородку на плиту. — Подай соль и паприку. Ванька сверился с рецептом перед тем как найти нужную приправу и сдвинуть ее на край стола. — А я думаю, не могло ли быть кого-то третьего в загородном доме в ту ночь. И еще: могла ли Коровьева доехать до Москвы и вернуться? Мы же до сих пор не всю бесценную коллекцию Бобикова нашли. И вообще мы даже не знаем, Коровьева ли уехала в Москву. Все трое девушек одинаковой комплекции, одеваются похоже, волосы одного цвета… Камеры на станциях — голимое говно, а билеты на электрички продают без паспорта. Тогда вполне может быть, что Коровьева осталась на даче, а Ржанникова уехала, а к утру они поменялись местами. А это здравая мысль. Надо бы завтра отработать Коровьеву, тем более что ее в любом случае предстоит вызывать на допрос. На мгновение появился соблазн позвонить Гале, рассказать ей о Ванином предположении, и, может, самому поехать на работу или на квартиру к этой Коровьевой. Коля поймал внимательный взгляд Тихонова, взгляд упал на стрелки часов. Ладно, Коровьева подождет. Все равно она наверняка уже спит, а ее квартиру пасут ребята из местного ОВД.