***
Когда завибрировал телефон, Азирафэль подскочил в буквальном смысле и с колотящимся сердцем рванул через комнату. Ему стало легко. Это наверняка Кроули, кто же еще? Там наверняка что-то ужасное: извинения, требования извинений, причины никогда сюда не возвращаться. Наверняка это… Анафема. А. (Анафема 19:50) Звонили с фермы, сказали, там упало дерево и перегородило дорогу. Вообще не проехать — имей в виду, если куда-то соберешься. Уберут завтра. (Анафема 19:51) Дрова не нужны? Милая девочка, предупредила его. Черт бы ее подрал. И нет, ему не нужны дрова, тем более мокрые. (19:51) Спасибо за предупреждение. И нет, я еще не успел прочистить дымоход. Камин нужно привести в порядок. И сарай для дров очистить. Список, что ли, составить. Но не сейчас. Сейчас он будет пить и не думать ни о чем. Телефон снова ожил, завибрировав у него в руке. (Анафема 19:53) Полчаса назад где-то упало. Из-за той молнии, наверное. Потрясающе. Интересно, оно горит? (Анафема 19:54) Так вся деревня сгореть может. Какая мрачная девушка. Она ему нравится. Азирафэль помнит ту вспышку молнии. Ясно, но не особенно нежно. На губах образовалась горечь. Он уже садился на диван, когда до него дошло: молния вспыхнула до того, как Кроули ушел. Может, он все-таки нашел, как объехать, но. Анафема сказала, что дорогу перекрыло. Хотя, у него же полная машина инструментов, может, он его сам оттащит. Может, он так стремился убраться отсюда подальше, что распилил уже это дерево на мелкие бревна. Можно написать, конечно, но вряд ли он ответит. Либо за рулем, либо просто проигнорирует. Может, до этого дерева идти-то пять минут. Азирафэль вздохнул. Все равно не успокоится, не убедившись. Твою ж мать.***
Дождь жестоко бил в лицо, но у него же нет выбора, правда? Дорогу и впрямь размыло так, что он проваливался по щиколотку. Фу. Как мерзко иногда быть хорошим человеком. Он услышал Ленд Ровер еще до того, как его увидел. Глухо ревел двигатель, но еще громче орали колонки — Queen, узнал он, подойдя ближе. Азирафэль не понял, почувствовал он облегчение или нет. Он, конечно, хотел увидеть Кроули, и поскорее. Но в то же время… нет. Нужно что-то со всем этим делать, но самое реалистичное, что приходит на ум, в итоге окончательно разобьет ему сердце. Красный свет задних фар драматично освещал дорогу. Азирафэль обогнул машину, чтобы взглянуть на громадный дуб, прорезавший свет фар темной тенью. Внутри движения не было. Не разбился же он? Машина спереди казалась не поврежденной: ничего не помялось, и дыма нет. Азирафэль заглянул в пассажирское окно и увидел, что Кроули лежит лбом на руле. Азирафэль выключил фонарь, вдохнул поглубже и открыл дверь. Стена звука ударила ему в лицо, а Кроули встрепенулся и замахнулся на незваного гостя. Глаза его горели диким огнем. Азирафэль очень спокойно (и напыщенно) опустился в пассажирское кресло и закрыл за собой дверь. И потянулся приглушить Фрэдди Меркьюри. — Советую тебе разворачиваться и ехать обратно. Кроули молча смотрел на него. На нем не было очков — наверное, в темноте в них вести машину совсем невозможно. Глаза нервно бегали. — У меня есть диван и второе одеяло. Ты его все равно не объедешь. Его только утром уберут. — Ангел, слушай… — Кроули, думаю, будет лучше, если ты не будешь меня так называть. — Азирафэль смотрел в окно. Капли дождя врезались в стекло и сползали вниз. — И выбора у тебя особого нет, если только у тебя нет кого-нибудь в деревне. Я не оставлю тебя ночевать в машине. Ну что, развернешься или пешком пойдем? Кроули ничего не ответил, к счастью, только молча дал задний ход. Винтажные Ленд Роверы строили не для комфорта. Машина тряслась от рева мотора и каменистой дороги, а рычаг передач танцевал в такт каждой кочке. Секунд через десять Кроули закинул руку на спинку Азирафэлева кресла и наклонился, чтобы лучше видеть дорогу. И ехал слишком быстро, учитывая темноту, задний ход, плохую дорогу, шторм и то, что руль он держал всего одной рукой. Еще и пах так же замечательно, черт бы его побрал.***
Время было всего восемь — впереди половина вечера. Ну и сглупил же он. Надо было оставить Кроули мокнуть под дождем. Азирафэль повесил на крючок мокрый плащ и зло отпихнул галоши. Потом наклонился и поставил правильно: правый к левому, ровненько и поближе друг к другу. Вот так. — Есть хочешь? — Он попытался прозвучать так, словно не выпрыгивал из кожи от волнения. Кроули наверняка голодный — весь день на кофе и сигаретах. Даже ему нужно чем-то питаться. С него льет ручьем, мать его за ногу, даже плащ не надел. Нужно его покормить. — Нет. — Пойду поищу тебе что-нибудь из одежды — не будешь же ты всю ночь в мокром сидеть. — Вряд ли найдётся что-то по размеру, но дареному коню в зубы не смотрят. А потом он заставит его что-нибудь съесть. Кроули кивнул и запустил пятерню в мокрые волосы. Он казался таким жалким, если только можно выглядеть жалко и горячо одновременно. Грязный, помятый, мокрый, бледный, взгляд в пол, промок так, что даже пупок через прилипшую майку видно. У Азирафэля получилось найти подходящую одежду и дать ее Кроули по-человечески, а не запустить в голову. — Я пойду… сделаю что-нибудь, чтобы не было… — Неловко, хотел сказать он, но неловко будет все равно. Так что он просто неопределенно махнул рукой. — Скажи, если что-то понадобится. Чувствуй себя как дома, и все такое. — Ангел, — начал Кроули и запнулся, качая головой. Он прижимал к себе одежду, как щит — ну молодец, пусть теперь и она промокнет. Он смотрел в пол, не поднимая глаз. — Азирафэль. Ах, как же он это произнес! Как нечто драгоценное, словно любит каждый слог этого имени. Азирафэль приблизился немного, как пчела к цветку. Кажется, раньше Кроули не называл его по имени, и если он сумел вложить в него столько чувств, то явно специально. — Я прошу прощения за… ранее. Я не должен был. Не должен был… Эм. Прости, в общем. — Ладно. — Азирафэль сделал вид, что понимает, но на самом деле не понимал ничего. Он запутался только еще больше. — Я не такой… Я не могу так. С тобой. — Кроули, все так же глядя в пол, пытался подобрать слова и чесал в затылке. — Ты слишком хороший. «Для меня» он не досказал, но это было и так понятно. Азирафэля накрыло осознанием и холодным пониманием. Он почувствовал облегчение, смешанное с уверенностью в себе. Дело не в нем или его недостатках. В кои-то веки это не он слишком эксцентричный, недостаточно подтянутый книжный червь. Это у Кроули проблемы, никак с ним не связанные. Азирафэль встал прямо перед ним и подождал, пока тот поднимает голову. Рот Кроули дернулся, и у Азирафэля сжалось сердце. Глаза, такие красивые, смотрели с сожалением, но на лице осталось обожание. — Ты меня хочешь? — с надеждой спросил Азирафэль. Раньше он бы на такое ни за что не осмелился, но Кроули все время вдохновляет его на новое. Кроули рассмеялся, немного горько. — Ангел, я понял, что хочу тебя, еще со стены — когда мы сломали стену. — Он махнул рукой в сторону лестницы. — Ты так мило выругался. Честно говоря, это до меня еще долго доходило. Наверняка это случилось еще раньше. Азирафэль не смог удержаться от улыбки, что немного раздражало, потому что он пытался быть серьезным. Он взял себя в руки. Просмотрел Кроули в глаза. Протянул руку. — Давить не буду, можешь отказаться, и я никогда не заговорю об этом снова, и уж точно не выгоню тебя под дождь из-за этого. Но. Если ты меня хочешь… бери. Одну секунду Азирафэль был уверен, что ему откажут, что Кроули покачает головой, придумает какое-нибудь оправдание и, возможно, снова уйдет. Он открыл ему душу, предложил себя. Он видел, что Кроули обдумывает его слова, впитывает всю глубину его серьезности и уязвимости. А потом уже ничего не видел, потому что Кроули проигнорировал протянутую руку, бросил одежду на пол и просто прижал его к себе, к своему твердому телу. Глаза у Азирафэля закрылись сами собой, когда их губы соединились, чуть-чуть промазав. Кроули тут же это исправил. Азирафэль вцепился в него крепко, за шею и за волосы. Они отстранились только на несколько секунд, отдышаться, а потом Кроули снова жадно прильнул к нему, скользнул языком по языку и зубам. Азирафэль упивался жаром, волнами омывающим тело, и чувствовал себя желанным. Среди этого жара вдруг потянуло холодом, и Азирафэль понял, что его одежда тоже промокла. К счастью, это было легко исправить. — Снимай все мокрое, — приказал он между поцелуями, тяжело дыша и не давая отстраниться. — Боишься, что я простужусь? — Нет. — Азирафэль прикусил ему губу.***
Подниматься по узкой изогнутой лестнице задом наперед не так-то просто. Если при этом еще и целоваться, то почти невозможно. А они еще и раздеваться пытались, но одежду нужно было буквально отрывать от тела. Они дважды упали. На третий раз даже подниматься не стали. Азирафэль наконец-то стащил с Кроули майку и жадно гладил покрытую волосами грудь и задевал ногтями соски. Наконец-то можно было рассмотреть эти татуировки. Лаванда, тюльпаны и розы. Ветвь осенних листьев овивает бицепс, тянется через плечо на грудь. Столько всего неизвестного. Азирафэль изучит их все. Он гладил их пальцами, а Кроули терся о него пахом и целовал шею, исторгая из него стоны. Кроули снова раздвинул коленом его ноги и скользнул между ними. Азирафэль уронил голову на ступеньку. Жар поднимался по телу подобно лихорадке, вызывая головокружение. — Пожалуйста, — попросил он неизвестно чего. — Я держу тебя, ангел, — пробормотал Кроули ему в шею. — Держу. Это было очень приятно слышать. Тепло, но совсем по-другому тепло. Кроули скользнул рукой по его бедру и прижал к своему боку, так впиваясь пальцами в чувствительную плоть, что Азирафэль понадеялся на синяки. Хотелось видеть их завтра, трогать и чувствовать боль. — В кровать, — скомандовал Азирафэль. Он толкнул Кроули наверх и попытался подняться вместе с ним. Ноги дрожали. Он так и не разделся до конца. Такой бардак, настоящий хаос. Но по-другому не хотелось. Он вел Кроули в спальню задом наперед, а Кроули воевал с пуговицами на рубашке. Одолев последнюю, он победно вскрикнул, и Азирафэль хихикнул — вроде мелочь, но глаза Кроули потемнели. Он толкнул Азирафэля на кровать и забрался на него, пихаясь локтями и коленями. Горячий как лава рот на прохладной коже груди, кусал и посасывал. Острые зубы и влажный язык. Азирафэль толкнул Кроули в бедро, чтобы добраться до ремня. — Чего ты хочешь? — спросил Кроули. Его голос напомнил Азирафэлю далекий раскат грома, низкий и отчаянный. — Чтобы ты меня трахнул, — просто ответил он и дернул за ремень, хлестанув Кроули по бедрам. Кроули прижался лбом к его плечу и глубоко задышал. — Ты ж не против? Кроули засмеялся легким смехом, полным кислорода, который он так судорожно вдыхал. — Конечно нет. Блять. Не против ли я? Да что за вопрос такой? — Он гакнул, когда Азирафэль таки расстегнул ему джинсы и запустил туда руку. Азирафэль потянул джинсы вниз, не задумываясь о белье, — трусы просто сползли вместе с джинсами. Он впился в мягкий зад Кроули и притянул его к себе, прижал ближе, испуская довольные стоны. — Какой красивый, ты только посмотри. — Кроули терся о него бедрами, сводя с ума. — Я знал, ты будешь прекрасно подо мной смотреться.***
После всей этой судорожной спешки Кроули повел себя очень осторожно. Азирафэль достал лубрикант и уже собрался было выдавить себе на ладонь, но Кроули забрал у него тюбик. Ох уж эти руки, пожалуйста, да, и побыстрее. Они лежали боком лицом друг к другу — Кроули было удобно целовать его и нежно гладить между ног, просунув руку под согнутую в колене ногу. Азирафэль дрожал; нервы вибрировали, а тело покалывало от желания. — Давай живее. Пожалуйста. Кроули ухмыльнулся ему в губы и нагло сунул палец прямо Азирафэлю в зад. Азирафэль его укусил. Сильно. Кроули, кажется, не обиделся. Он довольно рыкнул, вынул палец и снова ввел, размазывая смазку. — Еще, — приказал Азирафэль. Или попросил. Кроули растягивал его, задевал костяшками проход, раздвигал пальцы, туда, обратно, чудовищно медленно, снова и снова. В животе разливалась тяжесть, требовательно подталкивала бедра. Ему было мало. Он пошарил в верхнем ящике тумбочки, нашел презервативы и бросил их в Кроули. — Господи ты боже мой, ну давай уже.***
Руки у Кроули, может, и нежные, но трахался он совсем не нежно. Он погрузился медленно, дал время привыкнуть, целуя в шею и гладя по бедрам, бесконечно терпеливый. А потом, когда первый накал спал, он стал трахать всерьез и со всей силы. За мгновения до этого Азирафэль увидел его член: длинный, необрезанный, красный от налившейся крови, — и пожелал его в себе. Он обернул его белыми, нежными пальцами, ощутил над этой твердостью мягкую кожу и прижал к своему, поглаживая их вместе, пока Кроули разрывал зубами упаковку с презервативом. Член был чудесный. Он был чудесный у Азирафэля в руке и еще чудеснее в анусе, толкал их вверх по кровати, пока Азирафэлю не пришлось упереться рукой в изголовье. Кроули выглядел восхитительно, смотрел на него сверху вниз глазами-солнцами, обжигал кожу. Он склонился, чтобы провести языком по шее Азирафэля и впиться зубами в плечо, все это время ни на секунду не переставая двигаться. — Кроули. — Голос Азирафэля прорывался короткими стонами от каждого толчка. Азирафэль вцепился в рыжие волосы и резко притянул к себе губы Кроули. Выдыхал в них, задыхаясь, всю страсть и желание, и чувствовал, что и сам дышит тем же. — Кроули, ох. — Я знаю, ангел. Знаю.***
У них еще будет время для медленного секса, долгих взглядов, нежных прикосновений и глубоких поцелуев. А сейчас хотелось отчаянно и быстро, потно и жадно. Азирафэль впивался ногтями и выгибал спину и стонал от каждого шлепка кожи о кожу. Он уже чувствовал, как подбирается оргазм, расползаясь тяжелым жаром от поясницы в пах и заставляя дрожать всем телом. Он гнался за ним, подавался навстречу Кроули, чтобы с каждым толчком бедер его член терся о живот Кроули. — Аргх, боже, — рыкнул Кроули в ответ, сбиваясь с темпа, но каким-то образом не сбавляя скорость и силу толчков, а даже наоборот. Он попытался просунуть между ними руку, но Азирафэль прижал ее к себе. — Нет-нет. Это слишком, уже слишком. — Ладно, да. — Кроули оперся на руку и приподнялся, поудобнее согнув колено и приподняв бедро Азирафэля еще круче. — Ну что, ангел. Кончишь для меня? Азирафэль уже чувствовал, как сводит мускулы; он пытался податься повыше, чтобы не ослаблять давление. Нога судорожно дернулась. — Да, да, только не останавливайся. — Давай громко. — Кроули задвигал бедрами еще быстрее. — Чтобы я услышал. Азирафэль послушался. Он позволил оргазму поглотить его, пронзить волнами все тело и вышибить воздух из легких. И если воздух исторгся в форме имени Кроули, то он это не специально, так получилось. Он стонал и ахал, и звал Кроули по имени, и слышал, словно издалека, как Кроули что-то рычит ему в ответ, медленно входит как можно глубже и ведет его сквозь оргазм. Потом он долго не мог отдышаться и чувствовал себя парящим по воздуху и одновременно словно впитывался в матрас. Он открыл глаза и увидел, что Кроули смотрит на него, кусает губу и не шевелится. Ждет. Святой человек. И член святой — дергается внутри Азирафэля и не понимает, чего встали. Азирафэль притянул его к себе, чтобы самому прикусить эту губу. — Ты продолжай, не останавливайся. Только не начинай резко. Кроули наблюдал за ним, осторожно ведя бедрами, почти не шевелясь. Было некомфортно, но Азирафэль знал, что перетерпит. Потому что потом будет восхитительно. Пережить только эту болезненную чувствительность — и его снова ждет экстаз. Он обнял бедра Кроули ногами и сцепил замком. — Давай, родной. — Азирафэль надавил пятками и запрокинул голову. — О боже, о да. Кроули справился за минуту. Тело Азирафэля сжималось вокруг него неровными схватками, между телами было скользко от пота и спермы. Кроули испустил два неровных стона сквозь сжатые зубы. Это было завораживающее зрелище, смотреть, как он распадается на части, глаза наливаются отчаянием, дыхание сбивается, а пальцы судорожно царапают лопатку Азирафэля в попытке удержаться и не упасть. Кончая, он вошел глубоко, его голос сломался на выдохе, голова упала Азирафэлю на плечо, защекотала влажными волосами. Это зрелище обещало стать зависимостью — Азирафэлю уже хотелось наслаждаться им как можно чаще. В ответ на случайное сокращение мышц Кроули удивленно хохотнул. Это было прекрасно. И то, как он прижимал Азирафэля к кровати, тоже было прекрасно. Насколько его можно тут оставить? Навсегда можно?