Друг

      Мелвин был хорошим другом. Лучшим. Лучше, чем Вейвер заслуживает, лучше, чем он мог бы мечтать… Но он и не мечтал никогда. Не считал, что ему это нужно, не считал, что достоин.       — О, Вейвер! — широкая, искренняя улыбка при виде лорда Эль-Меллоя ll отчего-то греет душу: так улыбался ему только Райдер.       Мелвин всегда вскакивает с места, когда видит его. Всегда улыбается. Всегда громко выкрикивает его имя и, расставляя руки в намерении обнять, словно по старой-старой привычке, почти подбегает к нему. Вейвер остаётся Вейвером: грубит и просит не трогать, и Мелвин, конечно же, ни капли не обижается. Вейверу иногда кажется, что Мелвин знает его лучше, чем он сам, но это почему-то совсем не пугает. Скорее… успокаивает.       — Эй, Вейвер, ты выглядишь мрачнее обычного. Кто подпортил тебе настроение? — они сидят на заднем дворе академии под деревом, где тише, чем даже в библиотеке Часовой Башни. Веинс всё улыбается, будто происходящее его забавляет. Будто? Точно забавляет.       Вейвер снова отмахивается: неважно.       — Вейвер, тебе следует лучше следить за своим здоровьем, — Мелвин звучит слегка разочарованно и обиженно, недовольно. Вейвер верит — знает? — что, несмотря на показные яркие эмоции, Веинс правда переживает. И снова недовольно фыркает: «не тебе мне об этом говорить».       Мелвин нарочито громко вздыхает, разводя руками, всё ещё не обижается на чужую грубость. Знает, что заботу со стороны Вейвер Вельвет принимает неохотно. С трудом. От самого Мелвина — и подавно. И всё же…       Всё же Вейверу нравится. Нравится, как Мелвин радостно ему улыбается, нравится, как он будто бы оживляется при появлении старого друга. Нравится.       Не все такие, как Мелвин. Вейвер бы даже сказал, что никого на него похожего просто не существует. Потому что никто точно не может заставить его чувствовать себя таким нужным.