***
— Уровень комфорта так себе, не рекомендую, — сообщил Сайно полчаса спустя. От бреши осталось тёмное пятно на траве, пульсирующая боль в висках и небольшое, с кулак размером устройство, очевидно задуманное по образу и подобию телепорта. «Портативный телепорт», да. Сайно бросил его Бехрузу, тот, чуть замешкавшись, поймал и растерянно заморгал. — Пусть штатные алхимики проверят. Слизь и споры не оставляйте тут, в Бимарстане пригодятся! — Обижаете, уже собрали, — откликнулись тридцатники. Не то чтобы Сайно в них сомневался — пустынники в массе своей привыкли не разбрасываться ресурсами, сказывалась привычка выживать. Мондштадтец, как бишь его, Элиас, выглядел виноватым и довольно-таки несчастным. Следов принудительного удержания на месте Сайно на нём не заметил, значит, не порывался сбежать. Похвально. — Я хотел бы принести свои искренние извинения за… э… всю эту сложившуюся ситуацию, — затараторил Элиас, комкая многострадальный берет. Геральдический павлин имел вид исключительно потрёпанный и жалкий. — И что вам пришлось расхлёбывать последствия моих недоработок. Я готов понести наказание. — Не суетись. Я в Бездне бываю чаще, чем ты на свежем воздухе, — Сайно абсолютно точно слышал, как кто-то из тридцатников хрюкнул от смеха. — Наказание будет, но не мне его определять, совет разберётся, считать это нарушением техники безопасности или всё-таки посягательством на территорию шести грехов. Лично я склоняюсь к тому, что у тебя просто недоработки, за это не дают пожизненное. Что ты на меня так смотришь? —...я не уверен, что понимаю, о чём вы, но вы меня немного успокоили. — Бехруз, ты позже меня в академии учился, сейчас правила вообще никто не читает, что ли? Непреложные запреты? Шесть смертных грехов? Хоть что-то? Бехруз, всё ещё сжимавший в руках слегка закопчённый телепорт, встрепенулся и нахмурился. — Насколько мне известно, эта информация не является обязательной к ознакомлению. — Кошмар, — резюмировал Сайно. Вообще-то у него немилосердно трещала голова, но хотелось всё же разобрать основные моменты, не покидая места происшествия. — Элиас. — Д-да! — бедолага мондштадтец разве что не вибрировал от напряжения и, очевидно, был готов внимать всеми имеющимися в его распоряжении органами чувств. — Выдохни. Подготовишь данные об исследовании, особенно технические. Как именно ты имплементировал элементальный фон от ветвей артерий земли, что было катализатором. Как проводил очистку. Думаю, проблема в недостаточной очистке, нельзя просто взять атрибуты Царства Пустоты и надеяться, что они не начнут резонировать в самом разрушительном из возможных проявлений. Элиас с чудовищной скоростью записывал его рекомендации в блокнот, беззвучно шевеля губами. — И мой тебе совет — раз уж ты богами благословлённый, подумай об активации элементальной энергией. Элиас встрепенулся, едва не выронил блокнот. — Но как же… это же совершенно мизерный процент популяции! Портативный телепорт может принципиально изменить саму концепцию логистики, а если удастся разобраться с уже существующими… — Зато у этого мизерного процента будет шанс выжить, если что-то пойдёт не так, — пожал плечами Сайно. Перспектива лезть к разбросанным по всему Тейвату точкам телепортации совершенно не казалась ему заманчивой, хотя бы из-за их тесной связи с корнями Ирминсуля, но это можно обсудить и позже. — Мозги у тебя хорошие, справишься. Элиас задумчиво кивнул. — Думаете, меня всё-таки не посадят? Я имею в виду, на долгий срок. Нет, не поймите неправильно, я готов в полной мере отвечать за свои действия… — С кем я разговаривал последние несколько минут? — Сайно закатил глаза, что, с учётом его не самого дружелюбного выражения лица по умолчанию частенько травмировало особо впечатлительных. Вон, Элиас, кажется, тоже проникся — попятился. Голова раскалывалась. Сайно с раздражением потёр защитную руну, превратив её в смазанное пятно — колокольный звон в черепной коробке немного утих. — Сказал же, не мне решать. Личное мнение тоже озвучил. Но чем активнее будешь содействовать следствию — тем лучше для тебя, старт у тебя и так уже неплохой. Так… Ладно. Ладно. Как вернёмся — будешь готовить данные. Бехруз, ты за него отвечаешь. Когда закончит — конвоируешь на допрос, а я передам данные о бреши в аналитический отдел. Но злонамеренности не вижу, явку с повинной тоже приложишь к его профайлу. Для надёжности прогоните через полиграф, если надо будет. — Принято, — кивнул Бехруз. — Будут распоряжения по протоколу? — Через Акашу переда… Стоп. Сайно нахмурился. Послал запрос, ещё один, и ещё. Ответом ему был противный высокочастотный писк. Сайно с раздражением вытащил наушник, осмотрел со всех сторон — видимых повреждений не обнаружил. — У кого ещё слетела калибровка? Тридцатники, Бехруз и Элиас один за другим замерли с озадаченным видом и стеклянным взглядом — верные индикаторы людей, пытающихся зайти в терминал. Растерялись. — У меня. — И у меня. — У всех, похоже. — Не было печали. Набих, подашь коллективный запрос на калибровку? Молодой, немногим старше него самого тридцатник не иначе как по привычке потянулся к наушнику, хлопнул себя по лбу. — Забыл. Привычка. — Когда вернёмся, да. — Сайно на всякий случай начертил на покорёженной земле ещё одну руну, ограничительную. Должно хватить, пока остаточные искажения не рассеются. — Отлично поработали. Выдвигаемся, тут всё ещё фонит.***
— Доброе утро, тебе письмо, — поприветствовал Сайно Тадж, стоило только появиться на пороге. — От Шабнам. Хочет с тобой поговорить наедине. — Доброе утро, — Сайно оценил высоту стопок отчётов, которых вчера вечером абсолютно точно не было, и решил не уточнять, за сколько часов до полуночи у Таджа начался очередной рабочий день. Письмо малость фонило крио-энергией. — Мне опасаться? Какие-то проблемы со вчерашним спантамадцем? — Да если бы, этот образцово-показательный с утра пораньше приволок шестнадцать килограммов справочных материалов и объяснительную на девятнадцати листах… Кхм. Так что тебе читать и выполнять. Акашу твою ещё не перенастроили, как закончат — доставят сюда, так что можешь не ждать, и Шабнам ждать не заставляй. Вы у нас люди занятые. — Тогда я передам дежурство Наябу, — кивнул Сайно, пробегая взглядом по выведенным строгим каллиграфическим почерком строкам. Чатракам… Необычный выбор места. — Всё уже передано, — Тадж указал кончиком калама на доску с графиками дежурств. — Оперативно. Спасибо. — Я тот ещё ветеран бюрократического фронта, вы ещё подумать не успели, а я уже сделал, оформил и даже отчёты сдал, будь они неладны… Иди-иди, а то наши хотят завалить тебя вопросами о порталах, как только увидят, а твои хмурые взгляды и круги под глазами на них не действуют. Сайно решил в кои-то веки прислушаться к мудрости старших поколений, и поспешно ретировался.***
Чатракам. Любопытно. Сайно примерно догадывался, почему именно Чатракам. Шабнам ждала его недалеко от энергетической границы — Сайно редко видел её в «полевом» облачении. И привычного зелёного свечения Акаши возле уха не наблюдалось. Правильно догадывался. Сайно мысленно похвалил свои дедуктивные способности и уловил мягкий смешок Германубиса. Нет, ну а что? Заслуженная похвала лишней не бывает, даже если от самого себя самому себе. Надо ведь быть последовательным, где самокритичность — там и само… Возможно, тебе всё же стоило идти в Хараватат или Вахуману, сообщил голос в голове, и это, разумеется, было шуткой. Не новой, но неизменно забавной. — Вы хотели меня видеть, — обратил на себя внимание Сайно. — Доброе утро, — махаматра Шабнам приветственно кивнула. Волосы она подвязала на пустынный манер — Сайно так и не научился заплетать даже самые простые косы, — и выглядела немного непривычно. — Или не очень доброе? Выглядишь скверно. — Культивирую мешки под глазами в качестве тары. — Я всё ещё недоумеваю, как ты выдерживаешь визиты в подземелья, не имея глаза бога. Однако то, что они не проходят для тебя бесследно, в какой-то мере успокаивает. Не будь этого, я бы усомнилась, человек ли ты. — Человек, просто немножко проклятый, — неловко пошутил Сайно. Или не пошутил. — Всё настолько плачевно? — Тебе виднее. Вовсе не спал? Сайно с напускным интересом уставился на флуоресцентный мох, облепивший культи давно почившего фикуса. — Так уж и быть, храни свои тайны, не буду просить у звёзд пролить на них свет, — Шабнам поманила его рукой в подсвеченный благодатными ветвями ход. — Тем более, свою дату рождения ты не помнишь, верно? Да и из меня так себе прорицатель, не оправдала я надежды преподавателей. Обычно Сайно лучше контролировал лицо, сейчас же списал невольную гримасу на недосыпание. — Я закончила Ртавахист двадцать шесть лет назад, знаешь ли, — пожала плечами Шабнам, отогнав любопытный дендрогранум. — Хотя об этом мало кто вспоминает, а я не особо афиширую, Академии хватает и одного остолопа с синим слоником. Сайно, не сдержавшись, фыркнул, и постарался выдать это за кашель. Не получилось. Шабнам, кажется, не обиделась. — Ты скептически относишься к этому даршану, верно? —...скорее к астрологии как таковой. Извините. — Выдохни, я специализировалась на физиологической и элементальной составляющих Сатьявады и Парипурны. Никакой эзотерики и мистицизма. Сайно прикинул объём и формат работы. Мысленно присвистнул. — Это же интердаршанная тема. Минимум тройная. — Кто бы говорил — хмыкнула Шабнам. — Замахнулся на всё и сразу, на второй год обучения-то. За тобой семь месяцев хвост был, если ты не в курсе. — В курсе. Сложно было не заметить. Я думал, из-за того… —...что ты из Песков? В какой-то степени. Но это хоть немного объясняло, как ты прошёл все защитные барьеры возле Тирохитватики. Их до сих пор не расшифровали, кстати, ни харавататцы, ни кшахреварцы. Даже вековую деву думают привлечь, когда с её досье разберутся. Сайно сделал мысленную пометку вникнуть поглубже в тему «вековой девы» — а именно вернувшейся из зоны временной аномалии харавататки, без вести пропавшей во время экспедиции сто лет назад. Потом. Чуть позже. Раз она ухитрилась на сто лет законсервироваться — вероятно, никуда не денется за неделю-другую. Наверное. — Я вам доставил головную боль? Шабнам слегка подкатила штанины, вероятно, чтобы не намочить, тут повсюду бликовали лужи — протез тускло блеснул, отражая зелёные огоньки дендрогранумов — и вздохнула. — Что было, то было… Ты не самый простой пациент — анамнеза ноль, друзей-приятелей ноль, кто и готов говорить — несёт ксенофобный бред, как сейчас помню. А Сайрус пригрозил наслать пиро-индуцированную диарею на любого, кто к тебе полезет с вопросами и допросами в преддверии защиты диплома. У него, знаешь ли, характер всегда был не сахар, что он, что Нафис — два сапога, прости Кусанали… Да смейся, смейся, я за проявление эмоций не примораживаю к месту. Сайно смеяться всё же не стал, пусть и хотелось. — Профессор был бы горд услышать от вас такую характеристику. — Я ему как-нибудь лично сообщу, порадую старика. Да и Нафиса тоже. Хоть они при памяти в этом гадюшнике. Несколько минут они продолжали идти, изредка отмахиваясь от крохотных, видно, совсем недавно проклюнувшихся плесенников, пока ещё неагрессивных и по-детски любознательных. — Вы ищете какое-то определённое место? — поинтересовался Сайно. К нему довольно назойливо лез дендро-плесенник, видно, почуяв фоновую электро-ауру Германубиса. — Недалеко отсюда находятся руины Башни Невежества. Довольно ироничное название, я считаю. Меня не интересует само подземелье, но рядом с ним довольно приятный элементальный фон. Нам обоим не помешает. — Вы тоже прогуливались в Бездну? — не то чтобы для Сайно это было новостью. Но обычно после посещения Царства Пустоты люди ещё какое-то время несли довольно ощутимый отпечаток. От Шабнам ничего постороннего не ощущалось. Возможно, эффект глаза бога? — Едва ли ты удивишься, если я скажу, что некоторые жаждущие знаний ищут их в том числе и в подземельях. Только позавчера закончили вылавливать очередную партию харавататцев и ртавахистцев, Закария надеется, что за недельку-другую сможет немного привести их не самые светлые помутившиеся головы в относительный порядок. Сайно не удивился. Разве что Закарию пожалел — спровоцированные контактом с Бездной искажения очень неохотно поддавались лечению. — Наверное, мне не понять такую тягу к знаниям. Чего ради? — В основном ради эго. И эго. — А как же эго? — И эго тоже. А ещё эго. Сайно всё-таки рассмеялся. И Шабнам улыбнулась. Из-за обычно скупой мимики она выглядела одновременно моложе и как будто бы значительно старше своих лет. — Мне пятьдесят, Сайно, — неожиданно в тон его мыслям произнесла Шабнам. Они остановились в небольшом гроте, в котором действительно царила исключительно приятная элементальная атмосфера. Умиротворяющая. Даже было где сесть, чтобы при этом не промочить до нитки вообще всё. — И для тебя не секрет, что я собираюсь на покой. В нашей профессии год идёт за три, а то и за пять. У тебя стажа пока немного, но понимания сути больше, чем у иных ветеранов. Поэтому я намерена передать пост махаматры тебе. В целом — именно за этим Шабнам его и позвала. Сайно сосредоточился. — Не уверен, что с моим нынешним опытом я справлюсь. Но если вы считаете иначе — сделаю всё возможное, чтобы вас не подвести. — Я в тебе не сомневаюсь. Когда ты только присоединился к нам — твой потенциал не отмечали разве что Азар и Хаджех, и то, в основном потому, что первое впечатление ты на них произвёл довольно тяжёлое. И я солидарна с Таджем — ты лучший из возможных кандидатов. — Вы мне льстите, — Сайно чувствовал себя немного неловко. Одно дело — когда он сам трезво оценивал свои способности, и другое — когда ему об этом говорили в лицо. — Только сухие факты. Ты прекрасно знаешь, как на тебя смотрела Академия в первые пару лет. А некоторые особо непрошибаемые, чего уж таить, и по сей день, но не будем ориентироваться на идиотов. Даже если иногда и приходится получать от них распоряжения. В этот раз Сайно удалось держать лицо. Хотя мысленно он был в восторге. — Я хочу передать тебе полномочия в марте, — продолжила Шабнам. — Перед весенней Джнагарбхой. — Так скоро? — Ты готов, не вижу смысла тянуть. — Если вы так считаете. — Считаю, — Шабнам деловито кивнула. — И некоторые вещи я хотела бы проговорить прямо, просто для собственного душевного покоя. Сайно побарабанил пальцами изъеденному временем камню, на котором умостился. — Поэтому вы выбрали местом встречи Чатракам? Чтобы можно было деактивировать Акашу, аргументируя это высоким элементальным фоном? — Ценю твою прямолинейность. Что ж, тогда к делу. Мы защищаем не мудрецов, Сайно. Не Академию. Хотя, услышь меня Азар — обвинил бы в ереси. Готов богохульствовать? — Шабнам негромко фыркнула. Кажется, за все четыре года, что Сайно провёл среди матр, он не видел, чтобы «ледяная дама» проявляла столько эмоций, сколько сегодня. При деактивированной Акаше определённо было комфортнее. — В разумных пределах. — Сайно взглядом указал вверх и на северо-восток. — Я не большой фанат падающих на голову гвоздей. — Я впечатлена. Ты знаешь историю. — У меня очень хороший учитель, — отозвался Сайно, и краем сознания уловил довольный смешок. Нет, ну а что? Правда же. — Вероятно, в легендах Песков сохранилось больше истины, чем в выхолощенных и зацензуренных писаниях Академии, — покачала головой Шабнам. Нахмурилась. — Я предполагаю, что Совет мудрецов намеренно старается предать забвению концепцию шести смертных грехов. Сайно помрачнел. Он об этом говорил вот буквально… вчера, но, пожалуй, не думал всерьёз, что это целенаправленная акция, а не халатность. А подумать стоило. — Но при этом считает нужным раздавать кары за нарушение запрета, о котором почти никто даже и не знает. Если смотреть в ретроспективе… Профессор Сайрус часто на это жаловался. И жалуется. — Возможно, именно поэтому он вышел на пенсию раньше времени. В том числе и поэтому. — Какой из запретов они хотят нарушить чужими руками? Или правильнее будет сказать «мозгами»? — Я в тебе не ошиблась. Продолжишь впечатлять меня своей проницательностью? — Буду благодарен, если вы дадите мне больше вводных данных. Шабнам спрыгнула на мшистые камни, распугала светящуюся мелочь, которую Сайно даже не знал, к чему относить: к флоре, фауне или ещё каким сферам интересов Спантамада. В тишине грота был слышен приглушённый перестук шестерёнок в протезе. — Это всего лишь моё предположение, и не могу гарантировать, что оно верно,— Шабнам стряхнула с рукава копошащийся молодняк плесенников, — но я постаралась вникнуть в эту тему, не вызывая подозрений. Сайно испытал укол запоздалой досады. Не то чтобы он об этом не думал раньше. Был целый ряд… зацепок. Несоответствий. —...мне это всегда казалось странным. Попытки прикоснуться к божественному, пусть даже ценой собственного рассудка. Это же прямое нарушение шестого запрета, и безумие — прямое следствие этого нарушения, однако оно поощряется в рамках целого даршана. — Считай, что это задание, которое я перепоручаю тебе. Я с ним справиться не смогла. И уже не смогу. Сайно очень хотел прокомментировать или возразить — не против перепоручения, нет. Насчёт «не смогу». Но замялся и промолчал. — Твоё дело уже отправлено Азару, — резюмировала Шабнам. — Зная его — думаю, через неделю будет резолюция, потянет время просто для того, чтобы показать свою важность, но твоё назначение точно подтвердит. И я абсолютно уверена — начнёт давить статусом. По крайней мере, пытаться. — Пусть давит. Выдержу. — Не сомневаюсь. Тебе будет непросто в этом серпентарии, Сайно, он не готов к твоей честности и самоотверженности. Да и не заслуживает. Но я знаю, что ты сможешь сделать его лучшим местом. Рано или поздно. Сайно только и смог кивнуть и вперить взгляд в узоры светящейся плесени на стене грота. Очень много информации к обработке. Но всё же… — Ты хочешь что-то спросить? — Да. Позволите? — Мы сегодня говорим по душам. Спрашивай. — Почему вы хотите уйти именно сейчас? — выпалил Сайно. — Вы в пятёрке лучших бойцов. Вам, конечно, виднее, но я не понимаю, почему. — Я стала сомневаться, — просто ответила Шабнам. — В нашем деле сомнения — роскошь. В прошлый раз я заплатила за неё слишком дорого. И не могу позволить себе снова рисковать другими. Сайно притих. Звучало, конечно, логично… и неуютно знакомо. Но понятнее не стало. — Ты знаешь, при каких обстоятельствах я получила глаз бога? — Шабнам сняла пенсне и принялась протирать линзы краем шарфа. — Только в общих чертах. — Начала сомневаться. Невовремя. Сомнения никогда не бывают вовремя. Сайно вопросительно склонил голову к плечу. — Семнадцать лет назад мы вели крупное дело. Международное, в общем-то. Одному умнику из Спантамада — без обид и без имён, он всё равно уже отбыл своё пожизненное, — показалось хорошей идеей наладить контрабандные поставки апсинтиона. Фонтейнская отрава, — пояснила Шабнам, видимо, уловив нарастающее непонимание на лице Сайно. — В Кур-де-Фонтейне и окрестностях эта дрянь популярнее, чем псилоцибе в южной Дхарме. В то время она только-только появилась. Как оказалось, на сумерцев апсинтион совершенно не оказывал ожидаемого эффекта — ни тебе эйфории, ни даже делирия, так, солоноватая водичка, — зато в разы повышал элементальную чувствительность. Нашлись умельцы, которые решили проверить влияние этой водички на артерии земли и на корни Священного древа. Надо пояснять, какие элементальные аномалии пошли? Не говоря уже об искажениях в гидро- и дендромантии. — Спасибо, у меня хорошо развито воображение. — Мы год их пасли. Очередную поставку должны были сбыть непосредственно у самых корней. Мой муж в то время был вторым в командовании, руководил этой операцией. Мы думали, что готовы. Что держим всё под контролем, и дело за малым — поймать на горячем. Но не учли, что для такой крупной партии в охрану приставят автоматонов. Как уже постфактум выяснили — их транспортировали через гавань Баида, сам апсинтион везли через Петрикор на залив между Вишудхой и Хадрамавет, и отслеживали мы именно его… Словом, мы оказались не готовы. Видимо, сочтя, что полировать пенсне уже дальше некуда, Шабнам вернула его на переносицу. Вздохнула. — Помню как эти машины открыли огонь. У фонтейнских девайсов особое строение и принцип работы, ты уж извини, детально объяснить не смогу — там довольно сложная концепция аннигиляции полярных энергий, а я далека от инженерии. Разрушительная мощь впечатляющая, этого не отнимешь. Думаю, ты и сам понимаешь, какими могли быть последствия, если бы они уничтожили юго-западный сектор корневой системы Древа. Сайно кивнул. Он часто имел дело с дахрийскими руинными тварями и первозданными конструкциями поздней эпохи Аль-Ахмара, но всё же есть большая разница между реликтовыми механизмами давно почивших цивилизаций, по старой памяти охраняющими ограниченную территорию, и вот этими… Прицельно запрограммированными. — У нас было вполне достаточно людей, чтобы справиться с наёмниками или с местными чурлами, которых привлекли элементальные колебания. Но мы всё же привыкли к живым противникам. И понятия не имели, как быть с фонтейнскими автоматонами. Забегая вперёд скажу, что в Фонтейне после этого тоже полетели головы, многие получили пожизненное, ужесточили контроль на производстве этой механической дряни. Но всё это было уже потом, а в моменте мы носились, как безголовые курицы, пытаясь успеть и пришибить автоматонов, и вырубить самих контрабандистов вместе с заказчиками, и защитить корни. Сезон выдался засушливым, огонь распространялся быстро, упусти момент — и вверх по стволу поднялся бы до храма Сурастаны. Довольно-таки адское зрелище и ощущения. А машинам огонь был не страшен. Шабнам зачерпнула ладонью воду из углубления в камне, с сомнением понюхала и сделала глоток. Она определённо не привыкла столько говорить. — В какой-то момент я засомневалась. Справимся ли, сможем ли, успеем ли. Испугалась. Пропустила удар, — Шабнам постучала по ноге чуть выше колена. Ответом был глухой металлический звук. — Знаешь, даже крови не было — эти автоматоны будто бы сразу прижигают то, что атакуют. Думаю, многие наши даже не успевали понять, что происходит. Раны есть, а крови нет. Как будто неудачная обучающая симуляция в Акаше. Уклоняться я уже не могла, огонь распространялся. Заказчики надрывались, что такими темпами апсинтион испарится, условия сделки, то, сё. Кто-то из них тоже попал под горячий… взгляд. В какой-то момент я потеряла сознание — помню только, что цеплялась за мысль, что надо выжить и как-то всё это погасить. На несколько долгих секунд повисла тишина, нарушаемая только странным потрескиванием. Сайно невольно поёжился — почему холодно-то та… а. Он на всякий случай отодвинулся подальше от расползающегося ледяного пятна. Шабнам будто бы вынырнула из дремоты, перестала искрить крио. — Извини. Задумалась. Собственно, когда пришла в себя — вокруг был айсберг, в который вмёрзли автоматоны и транспортировочные контейнеры. Об огне можно было не волноваться, об апсинтионе и автоматонах тоже. В тот день мы потеряли тридцать шесть человек. А лично я, помимо друзей и соратников, потеряла ещё и ногу. И мужа. Обрела же… опыт, которого лучше бы не имела, и глаз бога, который семь раз отдала бы, чтобы всего этого не случилось. Сайно молчал. Осмысливал. Думал. Сказать было нечего, молчать — неправильно, но слова не шли. Всё казалось либо банальным, либо неуместным. Шабнам поковыряла носком джутти ледяную корку, в которую вмёрзли приунывшие плесенники. — Моё «счастливо» закончилось семнадцать лет назад, осталось только «долго». Искренне желаю, чтобы на твоё время не выпадали такие испытания. И, если позволишь, дам тебе совет, Сайно, — Шабнам неожиданно улыбнулась. — Не поленись подыскать себе жильё вне академии. Я знаю, ты непритязательный, но эта должность съедает тебя без остатка, поверь мне на слово, и возможность возвращаться к себе домой, а не в казармы хоть немного обломает ей зубы. Жалованье тебе это более чем позволит. Так что не бери с меня пример, и не забывай жить. И «внутренний голос» с ней согласился.***
— Напомни мне в следующий раз, когда ты приедешь, взять тебя в заложники и держать в Гандхарве, пока не отоспишься на полгода вперёд. Тигнари колдовал над каким-то исключительно ароматным травяным отваром и деятельно возмущался. — Напомню, но на многое не рассчитывай, на носу очередной сезон авралов. — У тебя на носу хроническое недосыпание и переутомление! — Издержки профессии, что поделать. — Укушу. — Не поможет. — Всё равно укушу, — Тигнари со вздохом поставил на стол чашки, разлил в них отвар, вернул котелок на огонь и сел напротив Сайно. — Так что в этот раз? Да подожди ты, пусть хоть пар сойдёт, не пей кипяток. — Снова путаница с точками телепортации, — Сайно вцепился в чашку, пар над которой даже не думал рассеиваться. — Вот казалось бы, за… сколько там… полторы тысячи лет существования Академии уже могли бы исследовать их природу, но по факту — от них фонит так сильно, что даже замеры толком не сделать, все оборудование горит. Опять же, без элементального зрения там делать нечего, но даже элементалисты разводят руками, потому что фонит ещё и чем-то чужеродным. А теперь ещё и эти… карманные телепорты, — уже от одного только названия Сайно скривился, как от хавортии. — Первый раз в жизни встречаю нарушителя, который настолько руками и ногами содействует следствию и корректировщикам, я был бы даже рад, если бы он немного поумерил пыл, и, знаешь, в итоге для него всё обошлось выговором и тремя месяцами условно, и у меня от него уже голова гудит. — Нет в твоей работе золотой середины, — Тигнари сочувствующе похлопал его по руке. — Так что с телепортами-то? — Это мондштадтская технология, — Сайно поймал его пальцы и легоноько сжал. — Нет, они очень практичные… В перспективе, но пока непонятно, что с точки зрения безопасности. Интердаршанная комиссия хватается за голову. Это же косвенное воздействие на Ирминсуль, при создании новых точек возникают трудноидентифицируемые колебания, да и расходники… — Хочешь сказать, этот ваш мондштадтский спантамадец ощипывает Ирминсуль, чтобы делать телепорты? — Нет. К счастью — нет. Мало кто может хотя бы ненадолго спуститься в Бездну и вернуться. Из людей — мало кто. Да и ростки артерий земли не обязательно щипать именно в Бездне, было бы желание найти альтернативы, и даже первородную смолу не так трудно достать на поверхности. А у Элиаса энтузиазма — выше храма Сурастаны. — Подожди, серьёзно?.. — Тигнари смешно встопорщил уши. — Хочешь сказать, кто-то охотится на тварей Бездны, чтобы вытрясти из них веточки? — Я сам всё пытаюсь осознать, что мне предстоит искать охотников на магов Бездны и объяснять им, что прямого запрета на истребление нет, а вот на нерегламентированную продажу частей Ирминсуля — очень даже есть. — А можете придумать какую-нибудь штуковину, для которой будут жизненно необходимы, ну, не знаю, сушёные почки браконьеров? Сайно подавился травяным отваром. Прокашлялся. Перевёл дыхание. — Когда-нибудь я привыкну к твоей сугубо избирательной любви к людям. Но не сегодня. И не завтра. И не в ближайшие пару лет. — Ну, знаешь ли!.. Продолжай, что там по Ирминсулю? — Это будет очень технически и очень долго, едва ли тебя заинтересует.. — А вот это уж позволь мне решать, — возмутился Тигнари. Шерсть на хвосте вздыбилась, делая его похожим на огромный ёршик для мытья бутылок. — Если я перестану понимать — я попрошу тебя объяснить поподробнее, но архонты пресвятые, Сайно! Я, конечно, не мастер-элементалист, но это не значит, что мне неинтересно. К тому же, ты сам сказал, что эти телепорты напрямую связаны с Ирминсулем, а я в силу некоторых причин, таких как, например, моя профильная дисциплина, и его влияние на биоценоз всей Дхармы, к нашему драгоценному древу неравнодушен. Во-вторых — напоминаю, что я брал несколько модулей в Спантамаде, я в целом понимаю, о чём ты говоришь. Ну и в-третьих, хотя, вообще-то, оно во-первых — тебе эта тема интересна, поэтому ты имеешь полное право её обсуждать, точка, восклицательный знак, все прочие знаки препинания. —...сделаешь мне этот свой фирменный отвар от афонии? — Обижаешь, уже готов.***
Сайно всегда спал лицом к двери, и спал вполглаза, тревожно и просыпаясь от каждого шороха. Привычка, которая помогала ему выживать. Тигнари, как повелось, обнимал его со спины, сводя на нет вероятность того, что ночью некто Сайно отдавит ему хвост. «Спал» — слишком сильно сказано. Пытался. Лежал и пытался спать. Не видеть и не слышать в каждом звуке или проблеске потенциальную угрозу. Ночной лес казался оглушительным. Всё скрипело, шуршало, дышало, перекрикивалось сотнями голосов. Очень и очень подозрительных. — Что-то случилось? — сонно пробормотал Тигнари. Видно, Сайно случайно разбудил его, дёрнувшись от очередного странного звука. — Голоса. — Это сумеречники, — Тигнари поёрзал, поправляя одеяло. — Опять за территорию дерутся… Не обращай внимания, у них гнездование. Сайно с сомнением прислушался. Низкие гортанные крики не особо вязались с небольшими пёстрыми птичками, скорее уж напоминая шифровки пустынников. — Здесь спокойно, а если и попытается проникнуть кто посторонний — собаки поднимут шум. Отдыхай, — настойчиво повторил Тигнари. — Вот сейчас ещё клёкот будет… И такой быстрый-быстрый треск, а потом пауза — это чтобы самочка ответила. Сайно прислушался. Действительно. Действительно… — Просто моя паранойя. — Мм-хм… Что у нас сейчас, ноябрь? К январю птенцы будут… Я тебе покажу, они такие смешные, когда начинают оперяться. И пока не начнут учиться летать — они будут цепляться хвостом за… да за всё подряд, на самом деле, если подставить руку — будут цепляться за пальцы. И пытаться клюнуть, но обычно у них не получается. Очень милые, — Тигнари зевнул и уткнулся лицом Сайно в плечо. — Хотя… детёныши почти все милые, а вот их родители… Но сумеречники славные, если их не провоцировать. Но назойливые — жуть. Они ведь дальние родственники дятлов, ты знал? — Теперь знаю, — Сайно невольно улыбнулся. Даже посреди ночи Тигнари был готов читать лекции… Профессионализм не пропьёшь, не проиграешь в карты и не проспишь. — Вот… В общем, я вас познакомлю. А теперь спи. Я тебе справку выпишу. С медицинскими рекомендациями. Пропишу полноценный здоровый сон. — Я пытаюсь, правда. Просто… — Да я понял, в лесу слишком много шума, зелени и жизни. — Не «слишком» , но в целом — да, дело именно в этом. Последовала короткая пауза. Совсем короткая. — В пустыне совсем иначе? — Да, — Сайно с неожиданной теплотой вспомнил вой ветра и шуршание песка. — Совсем иначе… Мм. — Моё лисье чутьё подсказывает мне, что ты хочешь что-то сказать, но сомневаешься. Сайно кивнул. Зашуршал, поворачиваясь лицом к Тигнари — пришлось постараться, чтобы при этом не отдавить ему руку.. — В пустыне сейчас самый холодный сезон. Тигнари заинтересованно шевельнул ушами. — Приглашаешь меня к себе домой? Архонты, благословите его прямолинейность, одну из многих черт, которые Сайно в нём обожал. — Я пойму, если ты не захочешь рисковать. — Нет. Я хочу. Даже не сомневаюсь, что семь раз об этом пожалею, — Тигнари шумно вздохнул, прислонился лбом к его лбу. — Но всё равно хочу.