телефонная связь.

***

Встреча явно не удалась. Вернее — её совсем не было. Меня не ждали. А потому мы вдвоём добросовестно пытаемся спрятать образовавшуюся неловкость в ворохе ничего не значащих фраз. Нужно было поскорее уйти. Изо всех сил стараюсь не тревожить её уверенность в том, что я не заметил нежеланной встречи. — Извини, мне нужно бежать. — Заходи, когда будет время. — Обязательно. За мной захлопнулась дверь. Вот и всё! Целый день отвратительное настроение. В голове, как на старой пластинке, вертелись четыре строчки стихотворения из молодежного журнала. Хочу вспомнить название или фамилию автора, а вспоминаю все время только эти строчки, которые, словно пульс, стучат в моей голове: Сколько б не было разлук и верных рук, Но проводит сокращение судьба. Что ж ты смотришь на меня, мой верный друг, Из толпы знакомцев, имя им — гурьба… А вечером, со всей неотвратимостью встал вопрос: почему? Не обращая внимания на настроение, телефон проиграл жизнеутверждающую мелодию. Она! — Алло! — Слушаю. — Я не все тебе сказала днем, может потому, что по телефону об этом говорить гораздо проще. — Да-да, я слушаю. — Я хочу тебе сказать, что ты сволочь, ну а все остальное ты скажешь себе сам. — И она положила трубку. Вот тебе и новый поворот судьбы. Делаю вывод: даже самые нелицеприятные гадости можно произносить красивым голосом. И вдруг, будто споткнувшись — это был не ее голос! Звонила не она! Снова зазвонил телефон. — Это опять я! Хочу тебе сказать, чтобы ты не смел больше… — Простите, вы куда звоните? Пауза. — Это квартира Родионова? Позовите, пожалуйста, Виктора к телефону. — Меня зовут Игорь, и в этой квартире мне никогда не приходилось встречаться с Виктором Родионовым. Так что, к сожалению… — Она меня уже не слушала. Двинулся в рост счет обычным серым будням. По выражению одного моего знакомого — я «лег в дрейф» и меня это вполне устраивало. Мне никого не хотелось видеть и ничего не хотелось объяснять. Однажды в вечерний полусумрак телефон выплеснул свою неуместно ободряющую мелодию. Обязательно нужно поменять мелодию звонка, — подумал я, беря в руку трубку. — Алло. — Здравствуйте, Игорь. Я вас на прошлой неделе обругала совершенно зря. Ошиблась номером и приняла вас за другого. Не сердитесь на меня, пожалуйста, и простите мне эту нелепость. — А почему вы решили, что это был я? — Я вас по голосу узнала — он у вас… особенный. Такой… Господи, как глупо все вышло! Я вспомнил тот телефонный звонок. — У вас — то же. — Спасибо. Так значит, вы не сердитесь на меня? — Не сержусь. — Тогда я была немного не в себе, а сейчас, когда все устроилось… — С Родионовым? — Нет. Без него. В общем: дышу полной грудью, а главное — жить стало легче, приятней. И вот вспомнила о вас. — Ясно. Грехи отпущены. — Спасибо. — И она отключилась. Разговор еще несколько раз ожил в моей памяти. Потом я неожиданно вспомнил, что забыл позвонить приятелю. И, потянувшись за телефонной трубкой, догадался — дрейф закончился. — Алло, Игорь! Вы знаете, как зовут героя белорусского фольклора? Мы тут на работе немного застряли в кроссворде. — Лично знаком. — Мне показалось, что она улыбнулась. — А как его зовут? — Нестерко. — Не-с-те-р-ко… Подходит! А народный мститель Кавказа вам тоже знаком? — Со дня на день он должен ко мне приехать. Зимой он живет у меня, потому что плохо переносит сквозняки, а там в это время так дует! Мне показалось, что она немножко оттаяла душой. Приятным было еще и то, что для этого понадобилось мое участие, пусть даже и небольшое. — А как его зовут? — Дато Туташхиа. — Не годится. Здесь всего пять букв и последняя — «К» — Абрек. — Подошло. А вы знаете, я вообще-то думала что «абрек» — это имя народного героя. Послушайте, вы сейчас разговариваете со мной как со школьницей! Будто вам абсолютно все известно и … — Не все. — А что не известно? — Не известно имя хозяйки этого голоса. — Инга. — Теперь она открыто засмеялась. — А вы хороший человек… наверное.… У вас, по-видимому, много друзей. С вами очень легко… даже разговаривать по телефону. Спасибо вам, Игорь.Она отключила трубку, успев больно царапнуть меня фразой: «у вас, по-видимому, много друзей». Нет, уважаемая обладательница красивого голоса, не много. К тому же, на днях, стало на одного меньше. Все дело, кажется в том, что замуж ей надо, а я уже женат. В таком деле очень важно оградить свое имя от возможных подозрений. -Алло, Игорь! Поговори со мной о чем-нибудь. — Очень плохо? — Очень. — Я еще вчера это заметил. — Что ты мог заметить вчера? — То, что дело было, в общем-то, не в кроссворде. — Да. Было. Скажи, ты живешь один? — Нет. У меня семья. — Ты не старый? — Старый. Мне уже тридцать лет. А тебе? — Немного меньше. — Все дело в Родионове? — Да. — Тогда дела не так уж плохи. — Почему? — Потому, что он оставил тебе мой номер телефона, и ты звони мне, пожалуйста, почаще — мне тоже иногда бывает туго. — А как прореагирует твоя жена, когда вместо тебя возьмёт трубку? — Она передаст её мне. — Тогда давай помолчим. Вдвоем молчать легче. — И она выключила телефон. — Здравствуй! Как твои дела? — Обычно. — Это плохо или хорошо? — Это и плохо и хорошо. Лучше расскажи что-нибудь о себе. — У меня одна муть. — В каком смысле? — В смысле — «Море кончилось. Дальше идем пешком». — Ты просто легко впадаешь в крайности. — Впадаю, но не легко. — А хочешь, я скажу тебе кто ты? — Хочу. — Ты — эгоистка, удерживающая наши разговоры в режиме односторонней связи. Звонишь только тогда, когда это нужно тебе. Твой номер в моём телефоне не отбивается, а мне тоже бывает очень нужно позвонить. Как быть в этом случае? Может всё — таки разрешишь, в самом исключительном случае, один единственный разочек? Как МЧС — в случае пожара, наводнения, землетрясения… — Игорь, мы с тобой уже не раз говорили об этом и у тебя не должно быть никаких оснований для того, чтобы возвращаться к этому разговору снова. — Ну почему? Разве ты не видишь, как весь этот телефонный роман все больше и больше напоминает детскую игру? — Если тебе все это надоело, почему не скажешь прямо? — Я стал ловить себя на том, что жду твоего звонка. Заметно чаще ощущаю потребность в нем, когда нужно что-то спросить или узнать, что у тебя все в порядке, Иногда достаточно того, чтобы услышать, как ты молча дышишь в трубку. Почему мы не можем встретиться как, скажем, старые школьные приятели? Почему? — Игорь, знаешь чего я стала бояться больше всего на свете? Людей. Я боюсь, что когда-нибудь в толпе услышу твой голос и в прохожем узнаю тебя. Может оказаться, что ты совсем не такой, каким я тебя представляла. К тому же у нас могут оказаться общие знакомые. Я боюсь этого, Игорь, понимаешь? Сейчас ты — мой мираж. В жизни таких людей не бывает. У реальных людей много своих неотложных дел, неприятностей и всякой чепухи. А ты — ты для меня как мамин голос из детства. Понимаешь, у меня хорошая семья. Я люблю своего мужа, потому что тебя в этой жизни не существует. А Юрка! Осенью он пойдет в первый класс. Знаешь, как мы об него свои души греем?! Если мы с тобой встретимся, все может полететь к чертям. Прости меня, ради Бога, но не надо больше возвращаться к этому разговору. — Алло, Игорь! Скажи мне что-нибудь. — Мне очень сильно тебя не хватает. Куда ты пропала? — Игорь, мне больно слышать твой голос. Меня ни на миг не покидает ощущение большой беды. Скажи мне что-нибудь. У тебя все в порядке? — У меня никогда не бывает «все в порядке». У меня все «по-прежнему». Изменения только в том, что ты стала редко звонить и мне дольше приходится ждать. — Игорь! Милый, хороший Игорь! — Она заплакала и стала кричать в трубку. — Я не могу так больше! Не могу! Я схожу с ума! Сделай что-нибудь! Я тебя очень прошу! Ты же такой умный, ну придумай что-нибудь! Так больше нельзя! Поменяй номер телефона! Сделай что-нибудь, Игорь! Ты же мужчина… — И телефон разразился гудками. С тех пор она больше не звонила.