***
Когерентность — согласованное протекание во времени нескольких колебательных или волновых процессов.
— Джигоро-сан, конечно, предупреждал меня, что ты с легкостью притаскиваешь к нему детей, но я даже как-то не ожидал, что и меня эта участь не минует. — задумчиво говорит Кагая Убуяшики, моргая с легким недоумением. Чуя недовольно фыркает и распрямляет плечи, чувствуя, как стоящий за ним мальчик сильнее съеживается, цепляясь за его одежду судорожно сжатыми пальцами. Спасенный им по дороге Игуро Обанай, который оказался старше его на два с чем-то года, явно чувствует себя в высшей степени некомфортно, но, по крайней мере, не пытается сбежать и спрятаться (не то чтобы у него это получилось, учитывая разницу в их росте). Возможно, потому, что сейчас только рядом с Накахарой он чувствует себя в полной безопасности. Ну, откровенно говоря, нельзя его было в этом серьезно винить, учитывая его предысторию. В конце концов, когда даже твоя собственная семья, которая должна оберегать и защищать тебя, на самом деле растит и воспитывает тебя только в качестве жертвы для демона, это определенно вызовет серьезную тревогу и подорвет веру в свою защищенность. То, что брюнет уничтожил демона сразу же, как только его увидел, сделало его гораздо спокойнее, но в целом это не улучшило состояние Игуро слишком уж сильно. В конце концов, ничто не могло перечеркнуть несколько мучительных дней, проведенных в небольшой клетке, где компанию ему составляла только случайно пробравшаяся внутрь змея. Удивительно, что маленький ребенок от такого не тронулся головой. К тому же… эспера очень беспокоил его разрезанный рот, за что также отвечал демон в меньшей степени и семья этого бедного ребенка в большей. Он вообще не понял, на хрена те организовали еще одну секту (пожалуй, такую же мерзкую, как культ «Вечного рая» — разве что в одной жрал женщин-последовательниц культа один конкретный демон, а в этой ебанутой семейке — всех мужчин сами женщины скармливали демону), но факт оставался фактом. — Вы не говорили, что мне нельзя. — нахмурился владелец Смутной печали, успокаивающе сжимая руку Обаная. Тот от этого вздрогнул, но хватку чуть ослабил — недостаточно для того, чтобы отпустить одежду, но, по крайней мере, уже не пытаясь ее разорвать. — Убуяшики-сан, могу ли я попросить отвести этого ребенка к врачу? Боюсь, его раны требуют по крайней мере серьезного осмотра. — О, конечно. — задумчиво согласился тот, легко взмахнув рукой. Тут же, словно из ниоткуда, появился мужчина в закрытой форме, которая оставляла открытыми только глаза, и подошел к ним, жестом предлагая Игуро следовать за ним. Тот испуганно вцепился в одежду Чуе, с паникой глядя на него. — Все в порядке. Здесь безопасно. — спокойно пообещал ему Накахара, еще раз успокаивающе сжав его руку своей. — Сейчас тебя отведут к врачу. Обещаю, через час мы снова встретимся. Обанай продолжал судорожно сжимать его. Честно говоря, мальчик уже начал думать, что этот ребенок никогда его не отпустит, однако тот наконец спросил, опустив глаза: — Ты… ты обещаешь? Он сказал это настолько тихо, что поначалу брюнет даже подумал, что ослышался. Но нет. Учитывая, как покраснели его щеки, что было видно даже за его повязкой, тот и правда спросил именно это. — Да, я обещаю. — спокойно кивнул головой эспер, чтобы успокоить ребенка. Он и правда думал, что здесь спокойно и безопасно. В конце концов, это место — буквально сердце корпуса Истребителей Демонов. Не может быть, чтобы здесь были проблемы с демонами. — Всего час, и мы снова встретимся. — Хо… Хорошо. — тихо согласился тот, наконец отлипая от владельца Смутной печали, и, неуверенно оглядываясь на него, медленно отправился к врачу. Чуя проводил его взглядом и решительно повернулся к Кагае, смеривая его внимательным взглядом. Ему было интересно, что за человек был перед ним. Хотя Джигоро-сан и уважал его, что по умолчанию должно было привести к такому же уважению, Накахара всегда предпочитал сложить о человеке свое собственное мнение. Тот выглядел спокойным и даже мягким, но при этом нельзя было забывать, что Убуяшики был лидером охотников на демонов, а значит изначально не мог быть простым человеком. Чем-то он очень сильно напоминал ему Фукудзаву Юкичи, что было не так уж плохо, и почему-то Мори-сана, что уже настораживало. И хотя мальчик относился к своему бывшему Боссу в высшей степени уважительно, по отношению к данному субъекту это не могло не вызвать у него скрытую инстинктивную настороженность и неприязнь. Тем не менее, он умел держать себя в руках, поэтому на его лице не отразилось ни капли негативных эмоций — лишь вежливая улыбка. Он не пропустил то, как Кагая еле заметно недовольно поморщился — так быстро, что моргнешь и не заметишь — словно уже понял, что произвел на него негативное впечатление. Это не могло не насторожить брюнета еще сильнее (хотя, возможно, он просто инстинктивно чувствовал какой-то подвох), поэтому его опасения в адрес мужчины стали еще более сильными. — Итак, Убуяшики-сан, вы вызвали меня сюда для разговора про культ «Вечного рая» и вторую Высшую луну, верно? — вежливо спросил эспер, принимая уважительную позу. Он, конечно, не стал бы преклонять перед этим мужчиной колени, как перед своим Боссом, пока тот не докажет, что действительно достоин этого, однако выказать ему свое уважение было вполне ему по силам. — Все верно. — тот согласно кивнул головой, слегка прикрыв глаза. Он коротко взглянул на оживившихся Столпов, которые встрепенулись, так как до этого не знали, по какому именно поводу будет встреча. Он легко читал с трудом скрываемое ими нетерпение. Он не мог их винить. В конце концов, в последний раз Столпы встречали Высшую Луну больше тридцати лет назад. — Пожалуйста, мог бы ты рассказать об этом немного подробнее. — Конечно. — согласно говорит владелец Смутной печали, принимаясь за рассказ. Он старается объяснить все как можно более подробно, не упуская ни одной детали. Это сложно, учитывая, что он видел не так уж и много, но при этом пугающе легко. В конце концов, Доума даже не почувствовал, что он следил за ним, хотя Чуя находился от него не на таком уж большом расстоянии. Впрочем, учитывая, что обычные люди не были на такое способны, не было удивительно, что он даже подумать о таком не мог. А раз не мог подумать, то и настороженным ему не имело смысла быть от слова совсем. — Благодарю. Это было очень познавательно. — мягко улыбается ему Кагая, прикрывая глаза и явно задумываясь. Накахара не был уверен, насчет чего именно тот размышлял, однако он мог примерно представить. И следующие слова мужчины подтвердили его предположения. — Тогда могу ли я попросить тебя принять участие в битве со второй Высшей Луной? Мне хочется верить… — Прошу прощения, Ояката-сама, я не хочу умолять вашу мудрость, но как нам может помочь ребенок? — громко спрашивает его высокий и яркий мужчина с красно-желтыми волосами. Он решительно вскидывает голову и на миг встречается взглядом с пронзительными голубыми глазами мальчика, чтобы затем взглянуть на Убуяшики. — Разве это просто не подвергнет этого ребенка ненужному риску? — Это так? — задумчиво мычит мужчина, но по нему видно, что обращается он совсем не к Столпам. — А ты что скажешь, Химеджима Гёмей? Брюнет встрепенулся, когда услышал знакомое имя, и буквально впился глазами в силуэт мужчины, на которого до этого не обратил внимание (что на самом деле было весьма сложно, учитывая его… выдающиеся пропорции тела). Он внимательно осмотрел его, с облегчением замечая, что никаких серьезных ран или травм на нем нет. Более того, тот выглядел действительно хорошо, словно именно в корпусе истребителей демонов он нашел свое предназначение. Эспер все еще отмечает легкую грусть, которая витала вокруг него, словно шлейф, но в остальном… но в остальном все было хорошо. Не похоже, что тот пока стал Столпом (его форма немного отличалась от формы других), однако учитывая, что он уже находился на этом собрание, до подобного исхода было не так уж и долго. — Его способности находятся на уровне, который не понять простому человеку, даже несмотря на его юный возраст. — спокойно говорит тот, потирая между пальцами четки. Он задумчиво бормочет себе молитвы под нос. — Вы не пожалеете, если примете его, Ояката-сама. — И все же… — тот мужчина, который возмущался, раздраженно качает головой. — Он — все еще ребенок, не стоит забывать об этом! Кагая ничего не отвечает и переводит взгляд на владельца Смутной печали, терпеливо ожидая его ответа. В конце концов, не ему стоит отвечать на это. — Может, в ваших глазах я и выгляжу, как ребенок, однако, я достаточно силен, чтобы в одиночку убить любую Высшую Луну. В конце концов, моя гравитация неумолима. — Чуя остро скалится, испытывая раздражение от того, что его недооценивают. Он ощущает молчаливую волную огненного тепла, которая накатывает на него из-за эмоций Арахабаки (однако, в кои-то веки тот совершенно ничего не говорит, что настораживает). — Тем не менее, я прекрасно понимаю, что в силу возраста не должен заниматься этим один. А вы, к сожалению, без меток не сможете победить любую Высшую Луну, как бы ни старались. — Да что ты себе… — начинает еще один мужчина в темно-сиреневом хаори, раздраженно хмурясь. Его черты лица настолько незапоминающиеся, что раз взглянешь — и забудешь тут же. Впрочем, Накахаре это не интересно, поэтому он перебивает его, с нажимом продолжая: — Как бы вы ни были уверены в своих силах, настоящее самодовольство и глупость думать, что вы сможете справиться с какой-либо Высшей Луной без серьезной подготовки. Особенно, если ни у кого из вас нет меток. Да даже с метками это было бы очень трудно. — он раздраженно фыркает. — Именно поэтому я предлагаю нам объединиться. Вы, если хотите, будете сражаться с Доумой, а я не буду лезть на рожон, но помогу вам. Тогда демон будет убит, и вы сможете выжить. Или же вы можете поступить как самоуверенные глупцы и в одиночку отправиться сражаться с второй Высшей Луной, и тогда у нас просто будет куча трупов, а демон поменяет свою дислокацию. Выбирайте. Последнее он произносит с плохо скрытой издевкой и раздражением. Он может вызвать у них злость и даже ненависть в свою сторону, но лучше уж так, чем если бы все эти люди глупо умрут из-за своего высокомерия. Мальчик знает, какой вариант выберет Убуяшики и с чем остальным придется просто смириться. В конце концов, он ведь на самом деле просто не оставил им какого-либо другого варианта.