Судьба распоряжается иначе

У искусственных людей не бывает соулмейтов. Им не дарована судьба, они выходят из-под её контроля, они не зависимы от неё, а судьба бывает жестокой излишне. Из-за неё ты сможешь полюбить только одного человека так сильно, что будешь готов свергнуть ради него горы. Но только ради одного, ради одного человека, который может жить где-то далеко. За лесами, чьи листья окрашиваются в золотые колосья пшеницы, нежный и спокойный цветок, цвет золота и величия, а может в листья деревьев аралии, чья крона похожа на глубокое морское дно, затемнённое своими тайнами, или человек, данный тебе свыше, спрятан в изумрудных лесах, где хвойные деревья прячут свои золотые шишки? Твой соулмейт навечно запрятан вдали от людских глаз, и найти тебе придётся, опираясь только на слова на своей коже. Но на их телах нет никаких надписей. На их телах нет ни одного изъяна, в их грудных клетках спрятано опьянеющее чувство свободы, подарившее им ранее неизведанные чувства — любовь. Ласковые поцелуи, осторожные касания, взгляды не до конца ясные при взгляде друг на друга. Читая книги перед сном, они невольно сравнивали себя с главными героями. Принцесса и простой садовник. Им не суждено быть никогда вместе, у них совершенно всё различно. Одна выйдет замуж за принца, а другой продолжит работать в королевском саду. Их «родители» также были бы против их отношений, если секрет раскрылся, они ведь тоже с разных миров. Боги и грешники, и их творения. А позднее Альбедо получил свою судьбу. В его руках оказался Глаз Бога, то, что больше всего предопределяет судьбу человека. А на руке оказывается выжжена та самая фраза, благодаря которой можно найти соулмейта. Последняя фраза, сказанная твоей любовью. «Прошу, не оставляй меня одного.» Сердце разрывается на мелкие куски, словно кто-то собственноручно вырезал на его органе жизнедеятельности рваные линии, разрывающие его жизнь, что никогда не соберётся по кускам вновь. Судьба жестока, судьба смеётся над людьми. Взгляни на самое болезненное, которое когда-либо можно будет услышать! Твоя любовь всей жизни умирает! Какое счастье! Альбедо не имеет никакого представления о том, как ему следует реагировать на это событие. На Глаз Бога легко – это помощь в исследованиях, конечно, он может справиться и без него, однако так будет удобнее. Он даже размышлял о том каково это иметь глаз бога, насколько удобно им пользоваться, и какой стихии мог бы быть у него глаз бога. Он бы выбрал гео или крио, прочно и удобно, а его любовь, никем не выбранная кроме него самого, предпочёл электро. Такие разные, но разве это важно? И вот в его ладони теперь лежит глаз бога с тремя парой крыльев, характеризуя Мондштат, а под перчаткой скрыта такая болезненная фраза. Однако кто же его судьба? Кто говорит такие болезненные слова? Альбедо не может поверить, что он обязан любить не своего дорогого Куникудзуши. Их следующая встреча выходит полной слёз и обиды. Куникудзуши, нет, Скарамучча сжимает его руку в своей до боли. Он поднимает на него взгляд, полный неистовой злости. Она окутывает его лепестками смертельного огня, заставляя жалеть о всех прошедших днях, проведенных вместе с ним. Его глаза подрагивают, он кричит и ударяет его, занося ладонь, сжатую в кулак, в воздух. Его руки переполняются стихией, что становится с каждой минутой только омерзительнее — электро. Напоминает об ужасном. И напоминает о руках, погруженных в кровь. — Я всё ещё люблю тебя. — тихо говорит Альбедо, но вместо каких-либо слов получает первый удар, от которого все тело начинает дрожать от боли, усиленной при помощи элементальной стихии. Он получает удар в сердце, ведь после остается один. Впервые за долгое время он берет у Ордо Фавониус отпускной, чтобы пробыть некоторое время в одиночестве, полной боли. На щеке темнеет синяк, который удивительно долго не сходит с белоснежной кожи. Кли обеспокоена так сильно, что замолкает. Единственной, которой позволено находиться рядом с её дорогим братом сейчас. Альбедо прижимает её к себе и пускает капли слезы на её берет. Он так много приобрёл в этом городе, и также много потерял.

***

*** Скарамучча зол. Его душу буквально выворачивает, он готов уничтожить целый мир. Он сожжёт эти земли дотла, этот вечный снег растает, эта гора будет полыхать в вечном огне, а бездонные бирюзовые глаза, смотрящие каждый раз с такой нежностью, он заставит смотреть на этот ужас вновь и вновь. Словно напомнит, что видела его дражайшая создательница собственными глазами. Он ненавидит этот мир в большей степени, чем раньше, и в этот раз он проклинает Альбедо. Сказитель был прав, ха, конечно, он был прав! Все эти эмоции, чувства — такая опьяняющая ложь. Она приятнее всех на свете, она слаще любых лакомств, это яд, который ты согласен принять, зная об его вреде. Ты пьёшь его и улыбаешься, а по твоим щекам стекают слёзы, голова мутнеет, но ты смеёшься. Тебе становится хорошо и тебе становится плохо. Но теперь выкинув плошку с ядом, Скарамучча уверенно идёт к своей цели, позабыв обо всех отвлекающих его проблем. И всё равно в голове всплывают самые тёплые воспоминания при каждом сне, они так сильно болезненно бьют. Бьют, как он когда-то бил самого близкого человека, которого когда-то подпустил к себе. Скарамучча подходит к вопросу о выборе своего окружения очень тщательно, поэтому у него нет близких, родных, друзей и любимых людей. Только коллеги и точка. «Когда ты улыбаешься, Куникудзуши, мне кажется, что мир становится светлее. Разве такое возможно?» «Пока ты рядом со мной, возможно и не такое.» Скарамучча с нескрываемым раздражение смотрит на путешественника с дендро архонтом перед собой, сжимая кулаки. Он снова здесь, но теперь он не посмеет прервать его. Никакие эмоции не способны захлестнуть его, только если он сам не позволит, но слова так больно режут душу, Скарамучча падает на колени, его опять одолели, все предали его, он не бог, он не способен стать богом, его душа слишком низка для этого, Селестия словно сбросила его с небес, как когда-то сбросила мать в самую глубину Инадзумы, где никогда не будет ступать более нога человека. Дендро Архонт трепетно говорит с ним, гладит его по голове, словно мама успокаивает плачущего ребёнка. Парень цепляется за ткань её платья, и ветер окутывает его душу, ветер приносит новый порыв для его любящего сердца. Для сердца, созданного за столько лет самолично, сердце, которое он собственными руками смог сковать из всех пережитых ситуаций. Скарамучча — это потерявшийся в своих чувствах ребёнок. Странник — это повзрослевший юноша, на сердце которого вырезана фраза. «Не переставай меня любить.» Он знает, кому нужна любовь, он знает, кого способен умолять оставаться рядом, он знает, кем любим и кого любит по сей день. Кимоно в зелёных оттенках смотрится по-странному непривычно, и он видел лишь раз, когда так сильно менялся чей-то стиль. С белого на золото-фиолетовый, как чьи-то золотые украшения и фиолетовые глаза. Холодный ветер ледяной горы намекает уходить отсюда, распуская в голове мысли-семена, что его не ждут. Но ветер с земли анемо архонта подталкивает его идти дальше, и снег под ногами Странника наконец-то хрустит, оставляя после следы, что обязательно заметут местные дикие метели, не желающие видеть новых гостей здесь. Но Странник далеко не гость здесь, но и не хозяин. Он тот, кого ждут, и остаётся только положить руку на сердце, чтобы грамотно составить план всех извинений, которых так не хочется произносить, хоть и понимаешь всю важность их наличия. Грамотно выстроенные в голове предложения извинений рушатся в мгновение, когда он замечает одинокую фигуру посреди лагеря в пещере. Алхимик занят своими делами, он увлечён своими исследованиями, и глаза горят его от интереса создаваемых веществ. Он заправляет прядь за ухо, прикладывает ручку к губам, размышляет пару минут и удовлетворённо кивает, записывая результат. Скарамучча неловко замирает, но неспешно подходит ближе. Каждый шаг делается с трудом, проще в тысячу раз развернуться и уйти отсюда, может, бросив что-то колкое напоследок. Однако он проделал этот путь длиною в сотни лет не для ухода. Он хочет совершенно иного. Альбедо оборачивается и замирает с изумлением в глазах. Руки подрагивают первые мгновения и кладут пробирки на стол, но, на удивление, он ничего не говорит. Знает, что не он первым должен что-то говорить. Не он пришёл приносить извинения. И вместо всего именно он первым протягивает руку, которую Странник бережно берёт в свою и целует тыльную сторону кисти. Поцелуй выходит измученным, уставшим, обладатель анемо глаза бога соприкасается лбом с ладонью, прикрывая глаза. Он сгибается, позволяя себе быть уязвимым. — Я никогда не перестану любить тебя. — шепчут его губы, и ветер уносит эти слова на вершину горы, уносит это обещание за облака. — Я никогда не оставлю тебя, — говорит в ответ Альбедо, едва переплетая их пальцы и поднимая взгляд на небеса. Ветер, уносящий их чувства, ранит снежинками, напоминающими твердую пластинку, их тонкую кожу, даже сердце возможно изранить. Они искусственные люди, они вправе сами распределять свою судьбу. Они вправе любить. Их сердца способны стучать громко и чутко, касания их могут быть трепетными и нежными, голова может быть заполненной туманными мыслями и мешающими эмоциями. Они отринут все навязанные цепи их создательниц, они позабудут о всех навязанных страхах, позабудут о возложенных на их плечи ожиданиях, позабудут обо всём кроме самих себя. Только если продолжат беречь друг друга.