***
Первый солнечный луч скользнул через щель в окне. Он пробежался по комнате, ненадолго осветил бумаги на столе, а пишущие принадлежности и чернильница теперь отдавали вытянутые тени. В воздухе стоял лёгкий приятный запах древесины, еле слышалось пение птиц. За небольшим мольбертом посередине комнаты сейчас сидел Альбедо. Хотя... не то чтобы сидел: его голова лежала на руке, что почти свисала с подставки, на которой стоял уже далеко не пустой холст. Светлые волосы прядями скрывали лицо художника, и только его ровное дыхание заставляло еле заметно их шевелиться. Вывод напрашивался сам собой — художник спал, правда, насколько крепко — неизвестно. Альбедо очень редко мог отдаться сну, и то те были либо кошмарными, либо пустыми и серыми. Алхимик не мог предугадать какими они будут в тот или иной раз, поэтому и предпочитал не спать вовсе. Кисть руки вдруг дернулась. Послышался зевок, вместе с тем парень медленно выпрямился, начал протирать ещё не раскрывшиеся глаза. Со стороны это можно было найти забавным. После того как Альбедо в очередной раз зевнул, его веки наконец-то поднялись. Увидев перед собой ночную работу, встрепенулся, начал искать дефекты, которые он сам мог случайно нанести во время внезапно случившийся отключки. Однако ничего такого не было, и художник облегчённо выдохнул, вместе с тем проведя большим пальцем по краю холста. — Неделя, — тихо и отрешённо проговорил он, закрепляя в голове задачу: за этот промежуток времени он должен закончить задуманное.***
Работа как капитана следственной группы отвлекла Альбедо от мыслей о Син Цю, а также от картины, которую он все никак не мог закончить. А ведь до конца поставленного срока оставались всего сутки. Но что оставалось делать? Есть определенные обязанности перед командой и орденом, которые требуют выполнения. Были и дни, когда Альбедо заканчивал работу и избавлялся от всех хлопот, а за ними следовали личные исследования, алхимические эксперименты с Сахарозой или присмотр за шаловливым и неуправляемым рыцарем Искоркой. И сегодняшний день был одним из таких. — О-ох! — Сахароза то ли с удивлением, то ли восхищением приподняла пробирку, в которой находилась какая-то жидкость, — Господин Альбедо, после сгорания на поверхности образовывается кристаллическая оболочка, а цвет меняется на... кхм, отдает фиолетовым. Альбедо, который в свою очередь склонился над столом, рассмотрел с помощью увеличительного стеклышка необычного вида камень, проговорил: — Хорошо. Хм, интересно. Запиши действия в их последовательности и конечный результат. — Поняла, господин Альбедо. И лишь поздним вечером, когда уже на улице не пребывало большого количества людей, только шелест потревоженных ветерком листьев сопровождал всю дорогу, а большая луна уже пряталась за тёмным облаком, Альбедо освободился. Со временем оказавшись в своем доме, парень ещё долго смотрел на одинокий мольберт посреди комнаты, рассматривал изображённого на нем человека. Долго вглядывался в места, где необходимая краска ещё не была выложена, а именно глаза. Для Альбедо они были самой важной деталью, ведь в реальности те неповторимо красивы. Так как же показать эту красоту на холсте одним лишь маслом? Альбедо приблизился к работе, провел по засохшей синей краске костяшками пальцев. Подушечками коснулся получившегося в результате смешения красного, жёлтого масел и белил, бежевого цвета, провел невесомо, так нежно и бережно, словно одно неловкое движение — и вся картина потрескается и вмиг осыпется. Альбедо отнял руку и, взяв ею свой волшебный инструмент — кисть, сел за мольберт. Видимо, ночь в очередной раз без остатка заберёт у художника шанс отдохнуть после тяжёлого дня...***
Шагая по Долине Ветров ранним утром, когда ещё даже не вышло солнце, Альбедо рассматривал рябь облаков на небосводе. Он был единственным во всей округе, и потому в голове мысли сейчас не мельтешили, а спокойно текли одна за другой. Перед глазами сам собой возникал портрет, который, кстати, этой ночью был успешно завершен, и теперь оставалось только думать о долгожданной встрече. Представлять эмоции, ощущения, фразы, паузы — всё то, что будет волновать и успокаивать одновременно. В последнем письме, которое пришло целых два дня назад, Син Цю написал о том, что работает над очередной книгой, поделился тем, что хотел бы оказаться в ней или же лучше — чтобы вся история происходила в реальности, а именно он был бы тем протагонистом, которому открылся путь непростых, но незабываемых приключений. Син Цю рассказал и про то, как ему по сердцу были хотя бы простые мысли о возможности стать героем с честью и достоинством, с превосходными умениями, которые появились из-за упорства и желания познавать. «Знаешь, мне кажется, у меня хорошо получилось описать чувство свободы героя. Оно преследует его чуть ли не с самого начала и толкает вперёд к совершению подвигов и благородных поступков! — после этого предложения стояла небольшая клякса, которая так и говорила, что автор либо задумался, либо очень спешил, а мысль продолжилась, — При том, что сам я знаю это чувство лишь в некоторых случаях и, когда сравниваю его с тем, что показываю читателю, понимаю, что оно не таких огромных масштабов. Как думаешь, у меня правда получается описывать своб… — ещё одна клякса, которая закрыла пару букв и рядом было написано ещё раз, — ...свободу. Альбедо, знаешь, я понял, что когда я с тобой, это чувство не покидает мою душу! Интересно, ведь даже сейчас, думая о наших встречах и о тебе, у меня в груди просто невероятная лёгкость, а сердце словно птица, которая также хочет вырваться в свободный полет. Красиво и смешно, наверное, да?» Признаться честно, поначалу Альбедо не мог с первого раза понять всей сути писем, всегда приходилось разбираться в неаккуратном почерке юноши. Впрочем, теперь не сказать, что это было слишком уж сложно: с каждым разом алхимик все больше и больше запоминал все особенности и недочёты впоследствии полюбившегося почерка, на который невозможно было смотреть без улыбки. Но, прочитав данное откровение, Альбедо растерялся: не понимал, какие чувства питает к нему Син Цю, это вводило в ступор и заставляло думать, и думать много о том, к чему приведёт его странное поведение по отношению к юноше из Ли Юэ. И если Альбедо мог закрыться и не показывать его столь открыто, то Син Цю он контролировать не имеет права. Любовь? Тот недавно задал вопрос о том, что это вообще такое по его мнению, но Альбедо просто не знал ответа, и тема каким-то образом сменилась на последующую. Вопрос, кажется, забылся, как будто его и не звучало, однако же алхимик держал его в голове чуть ли не каждый день. Пытался найти ответ, и не для кого-то, а для себя, чтобы понять, так ли называется это чувство, что сейчас бушует и рвётся наружу внутри него самого. Трава шуршала под сапогами, ветер, который колыхал ее, забирался под одежду, приятно щекоча. Кажется, тот был холодным, однако этого почти не ощущалось. Альбедо посмотрел на побережье, что открылось перед ним: от красоты перехватило дыхание, и парень не смог сдержать восхищённого выдоха. Меньше, чем за минуту, он дошел до воды и стал смотреть в даль горизонта. Тихий шум волн каким-то образом успокаивал тело и мысли — это Альбедо нравилось, но задерживаться не собирался: сегодня у него в планах куда более важные дела, нежели какие-то посиделки, в обиход которые, кстати, не входили вообще, а это утро алхимик мог бы назвать очередным исследованием жизненного момента. Альбедо уже повернулся в сторону города, когда вдруг заметил на дальнем камне силуэт с синими волосами. Сердце пропустило удар. — Син Цю?... — вырвалось нежно, но с каплей беспокойства. Почему он здесь? Что привело его именно сюда? Юноша сидел совершенно один, смотрел не вдаль, на красивый вид, а куда-то себе под ноги. Альбедо понял, что что-то не так, но в голове возник вопрос: стоит ли его беспокоить сейчас? Может быть, лучше будет спросить его потом или вовсе не поднимать эту тему, а ждать, когда он сам расскажет. Если вообще захочет это сделать... Но вот Альбедо сделал шаг, за ним ещё и ещё, и до Син Цю осталось всего несколько метров. Тот, видимо услышав приближающиеся шаги, повернул голову на звук. В его глазах вспыхнул на миг испуг, который тут же сменился удивлением, он поерзал на месте, а после вовсе поспешил встать. — А-альбедо? Что... — Син Цю сжал сумку в руках, — Что ты тут делаешь?.. Алхимик резко остановился в метре от юноши, которому, по всей видимости, было неловко от того, что его кто-то увидел. Впрочем, логично было прийти сюда ранним утром, если хотелось скрыться ото всех — Альбедо это понимал, ведь сам сделал так же, а вот перед Син Цю теперь стало стыдно. Нужно было всё-таки уйти и дать ему же возможность побыть одному. Ведь так?.. Альбедо, углубившись в очередной раз в раздумья, так и оставил вопрос Син Цю без ответа, отчего тот тяжело вздохнул. Он осел обратно на камень, прижав сумку к груди, а после приковал взгляд к набегающим рядом волнам. — Я, честно говоря, думал, что никого не встречу в такое время здесь... — признался Син Цю и начал стучать ногтями по камню. — Ну, я думал так же, — тихо произнес Альбедо, а Син Цю не то усмехнулся, не то хмыкнул, после чего повисло молчание. Длилось оно не долго, всего несколько секунд, но казалось, что прошла целая вечность. Затем Альбедо задал, казалось, простой, но интересующий его всё это время вопрос: — У тебя что-то случилось, Син Цю? Юноша прикусил нижнюю губу, Альбедо задержал на этом взгляд, но после вернулся к янтарным глазам, надеясь найти хоть какой-то ответ в них. Спустя несколько секунд Син Цю тихо проговорил: — Как раз хотелось бы, чтобы что-нибудь случилось, но всё... как обычно, — в голосе его слышалась нескрываемая обида на кого-то. Альбедо сделал шаг ближе к Син Цю и присел перед ним на одно колено, тот откинул волосы лёгким махом головы, посмотрел на него в ответ. И Альбедо увидел в глазах его невыразимую печаль, какую ему не доводилось видеть, наверное, никогда. В груди неприятно кольнуло, и алхимик сделал глубокий вдох. Несколько раз он повторял про себя фразу Син Цю, пытаясь разгадать её значение, вместе с тем аккуратно положил руку на колено юноши и начал нежно поглаживать его большим пальцем. Альбедо терпеливо ждал продолжения от Син Цю, который в свою очередь, внимательно следил за тем, что делал алхимик. Он сконцентрировался на этом прикосновении теплых пальцев к своей холодной коже и, по правде говоря, очень боялся сейчас случайно дёрнуть ногой, потому напрягся и замер — только бы Альбедо не убирал руку. Син Цю тяжело вздохнул, мимолётно глянул вниз, а после положил ладонь на свое колено так, что кончики его пальцев теперь соприкасались с пальцами Альбедо. Перевёл взгляд на спокойное море, быстро произнес: — Д-давай мы поговорим обо всём потом... Альбедо чуть вскинул брови, глянув на лицо юноши, а после понимающе кивнул. — Хорошо. Идём ко мне? Син Цю посмотрел на руку Альбедо, и тот, проследив за взглядом янтарных глаз, сразу же её убрал. Юноша негромко кашлянул, подумав, что спугнул его, и теперь отвернул голову — может так он вернет руку на прежнее место?.. Не вернул. Син Цю беззвучно и разочарованно выдохнул, бодро поднялся. — Да, конечно, сейчас пойдем, — на лице вновь появилась улыбка, когда паренёк повернулся к солнцу, которое весело выглянуло из-за горизонта, — Как думаешь вода холодная? — Думаю, что да. Что ты... Альбедо поддался искреннему удивлению, смотря на то как Син Цю, даже не избавившись от обуви, ступил в набежавшую волну. — Бр-р, а ты прав, — юноша медленно и грациозно наклонился вперёд, чтобы набрать холодную воду в ладони. Взгляд Альбедо точно случайно прошёлся вверх по стройным ногам Син Цю, но, когда добрался до края шорт, стыдливо сжал челюсти и поспешил отвернуться к горизонту. А тут ещё необычная реакция — несильный приятный спазм. В лицо подул бриз, и в лёгкие поступил свежий воздух. Син Цю выпрямился, в ладонях, сложенных лодочкой, была набрана вода, но не прошло и нескольких секунд — пропустил её между пальцев. Упавшие капли, ударившись о поверхность водной глади, создали новые, которые забрызгали колени Син Цю, отчего задрожали его плечи. Это Альбедо заметил краем глаза. — Син Цю, холодно же, выходи и пойдем домой. — Хм, домой, — мягко повторил юноша и развернулся корпусом к Альбедо. Представшая взору картина заставила сердце Альбедо биться чаще. Голубое небо, непрекращающийся шум вспененных волн, которые накатывались на песчаную отмель, холодный ветер, подувший в лицо, от которого мурашки по коже, — точно ли от него? — проснувшееся солнце грело своими согревающими, но пока ещё тусклыми лучами, которые тянулись и растворялись в пространстве. И в это мгновение мягко обрамляли стройный, а потому казалось, что хрупкий, силуэт Син Цю. Альбедо передёрнул плечами, когда из лёгких словно выбило весь воздух, непонятно стало — жарко или холодно. Ветер колыхнул прядь волос юноши, который, кажется, что-то произнес, но очень тихо... Поэтому Альбедо, у которого все звуки и так были приглушены, а голос юноши тонул в них, очарованный его видом, ничего не смог разобрать. — Что? — переспросил он, наконец моргнув. Син Цю уже проходил мимо парня и, кашлянув, словно неловко, проговорил нараспев: — Домой, домой, домой, — он запрыгнул на камень, на котором сидел раньше, посмотрел в сторону города, а потом, словно вспомнив о чем-то, сложил руки на груди и посмотрел на блондина, — Альбедо, ты так и не сказал мне, что ты здесь делаешь в такое время. Тот пожал плечом, он поднял голову, чтобы заглянуть в янтарные глаза. — В мои планы входила простая прогулка, ничего больше. Кажется, это помогает очистить разум? Альбедо поправил прядь волос рукой, наблюдая, как уголки губ Син Цю поднимаются на долю секунды и застывают в милой, смущённой улыбке. — Хах, ты запомнил мои слова… Альбедо смотрел на него исподлобья и тоже несильно улыбался. От того, что, запомнив такую мелочь, Син Цю удалось сделать приятно, в душе разрослось теплое чувство, от которого Альбедо снова захотелось взять в руки кисть и выразить его на холсте. — Ладно, идём, — оживлённо кинул Син Цю и спрыгнул с камня, повесив сумку на плечо. Альбедо же был без ноши, почти не задумываясь он протянул руку к юноше, предлагая: — Позволь, я понесу? Брови Син Цю удивлённо взметнулись вверх и, показалось Альбедо или нет, его рука крепче сжала кожаную лямку. — А? Нет! В смысле... Кхм, не нужно. Она же не тяжёлая, там всего-то... — он бросил какой-то нервный взгляд на блондина, — к-книга, пара безделушек... — поправил прядь волос, отвернувшись. Альбедо поджал губы, стало неловко, а следующая мысль прибавила замешательства — разве он предложил что-то, от чего можно занервничать так, как Син Цю? Впрочем, этот вопрос он решил оставить сейчас, когда появилась необходимость пойти следом за уже умчавшимся вперёд юношей. Всю дорогу тот смотрел по сторонам, обращал взор к небу, иногда приседал, чтобы рассмотреть в траве то, что привлекало его внимание. Когда они проходили мимо огромного дерева, можно было увидеть улыбку на лице Син Цю. Прямо перед его лицом пролетела кристальная бабочка, и он остановился проводить ее взглядом. В этот момент Альбедо с ним поравнялся, взгляд его лазурных глаз медленно прошёлся по линии подборка Син Цю и задержался на подрагивающих ресницах, а после почувствовал на тыльной стороне своей ладони холодные пальцы. Сердце пропустило удар. Осторожное, почти невесомое прикосновение, от которого по всему телу разлилось уже привычное тепло. Альбедо повернул голову и увидел, что лицо Син Цю выражало абсолютное спокойствие, как будто он тут не причём. Парень опустил голову, чтобы убедиться в том, что ему не показалось, но вот Син Цю качнулся и, развернувшись на носочках, зашагал дальше по тропинке. Альбедо несколько секунд смотрел ему в спину, а потом опустил взгляд в землю, мимолетно глянув на свою ладонь. Пошевелил пальцами, глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Ветер колыхал траву, где-то недалеко птица рассекала воздух красивыми крыльями, прерывистые всплески воды, шум листьев, стук сердца, исчезнувшая нежность и явившаяся смущенность. Альбедо выдохнул и, поправив висевшие на поясе перчатки, двинулся следом за Син Цю. До самого города никто из них так и не проронил ни слова.