48 часов

Концерт был в самом разгаре, и по истечении нескольких часов, гостей становилось, почему-то не меньше, а наоборот больше. -И откуда они все берутся? -говорит Филипп куда-то в пустоту, и ищет глазами Пугачеву, но её всё нет и нет. -О, Филипп Бедросович! -крикнул откуда-то из толпы Дима Билан и салютовал Киркорову бокалом, тот помахал ему в ответ. Вежливый жест приветствия вовсе не означал приглашения Димы за стол к певцу, но молодой и уже изрядно хмельной парень в одно мгновение оказался возле Филиппа: -Что-то вы какой-то хмурый сегодня? Посмотрите сколько народу, какие зажигательные песни наши коллеги по цеху исполняют! Как бы Билан не старался подбодрить Киркорова, получалось это плохо, Филипп словно пропустил всё мимо ушей и с каким-то волнением спросил: -Ты не видел Аллу Борисовну? Дима разом осушил рюмку с прозрачной жидкостью, а затем посмотрел по сторонам и виновато пожал плечами: -Да не переживайте, найдётся. А вам надо расслабиться. Официант! -жестом Дима подозвал к себе девушку, и заказал бутылку текилы. -Дима, -неожиданно обратился Киркоров к Билану, допивая остатки алкогольного напитка. -почему каждый раз, когда мы сюда приезжаем всё у нас крутится вокруг пьянки? -Хм, ну потому что здесь особая атмосфера. -по-философски произнес парень. - Где мы еще так все соберемся? А главное, где позволим себе такое? В Москве? У всех работа, гастроли, графики. А здесь отдых, море, красивые девицы, и все друзья здесь, так почему бы и не позволить себе предаться пьянству в эти дни? -Резонно. -только и ответил Филипп. Хотя кажется, он снова не слушал молодого исполнителя, он вообще никого не слушал, только свой внутренний голос, который нещадно вторил ему, весь вечер: «Где Алла?» «Где моя Алла?» Возможно, судьба услышала молитвы Киркорова и потому, послала ему проходящую мимо столиков Алину Редель. Не задумываясь ни на секунду, он вскочил и подошёл к ней: -Алин, а где Алла? -Ох ты, боже мой, напугал меня…Что Филипп Бедросович переживаете? -Ну, вот хотя бы ты не злорадствуй, а. -взмолился Киркоров, а Редель расплылась в улыбке -Сказала что устала, и поехала в отель. А я тут старых знакомых встретила, вот и осталась. -Понял. –коротко ответил он, затем постояв с минуту для приличия, потянулся и произнёс, -Ла-а-дно, я тоже что-то устал сегодня, и спать хочется, поеду, я нав…. -Так, тормози! Знаю я, куда ты помчался, актёр тут нашёлся. Ты смотри меня не выдай -наказала ему Редель. -И вообще, я конечно не хочу лезть в личную жизнь Аллы, и советы давать не хочу ей, потому что никто лучше нее не знает, как правильнее поступить, но ты, пожалуйста, определись, если ты решил стоять до конца, значит стой, а если нет, тогда уходи. У нее хорошие отношения с Максимом, и я ничего не имею против него, а вот кстати у тебя косяков много, и тем не менее… Если ты ее и впрямь так сильно любишь, значит не будешь понапрасну дергать туда сюда, когда поймёшь, что всё кончено. -В том то и дело… –понурив голову произнес Киркоров. -Я знаю, что еще не всё кончено. -Ну, тогда иди и не напортачь снова, 7 этаж, 415 номер. Получив благословение от Алины Редель, Филипп выпил еще рюмку текилы для храбрости и, вызвав водителя, помчался в отель, где разместилась Примадонна. «Если не откроет дверь, я её выбью. Хотя нет, тогда она просто разозлится на меня, и выгонит. Тогда я залезу в окно. Ну да, Бедросович, в 40 лет — то, почему бы и не залезть в чужое окно, еще и на седьмой этаж…» Выбрав наиболее адекватный и безопасный способ, Филипп поднимался на лифте. Почему-то ему казалось, что едет он бесконечно долго, и когда двери откроются, в коридорах разверзнется тьма. Однако это не произошло, лифт благополучно открылся, он шагнул из кабины и посмотрел на часы — прошло всего 2 минуты. Бесшумно пройдя к нужному номеру, Филипп прислонился к двери и хотел постучать, как услышал до боли знакомую мелодию, и такой родной, но грустный голос: «Все ушли в осень, Только я в мае. Ты меня больше Не понимаешь. В городе пусто Все ушли в осень. Без тебя грустно. С тобой и вовсе. Кто кого бросил Это не важно. Все ушли в осень....» Наконец, Филипп постучал, и пение прекратилось. -Кого еще там принесло? –уже в привычно-строгой манере произнесла Примадонна. -Это я. -Кто я? -Ну Алл, не издевайся, я же знаю ты поняла кто это. -Это ты надо мной издеваешься. -буркнула Пугачева. -Всю жизнь. Киркоров знал, что дверь она открывать не собирается, но по звуку приближающихся шагов понял, что Алла подошла достаточно близко. -Я не издеваюсь, я любою тебя. -О-о, пошли старые песни о главном… -возмутилась женщина. -Тебе самому еще не надоело из каждого зала и каждого угла, вещать это? -Как там говорят? -с грустью продолжил мужчина. -Если ты знаешь, что человек не будет твоим, то любить его можно бесконечно долго. -Ха, если ты знаешь, что человек не будет твоим, то нужно сказать «извините» и уйти. -Так и будем разговаривать через дверь? -Да. Мне так нравится. -Ну, хорошо. -Киркоров тяжело вздохнул и то ли от чувства усталости, то ли от безысходности спустился по запертой двери на пол. Ему так хотелось уколоть её, так же, как она делает это, но не мог себе позволить. Больше не мог. Потому что знал, чем это всё заканчивалось раньше. Но сегодня весь день был такой кураж, и такая дикая уверенность, а еще много-много выпитых рюмок текилы, поэтому фраза вырвалась из его уст сама собой: -Что, благоверный не приехал? -А ты и рад. -Конечно, рад, могу подольше побыть с тобой, окружить вниманием и заботой. -Не приехал. -ответила Пугачева. Эта её смесь нот безразличия, грусти, и злости…так могла говорить только она. -Завтра приедет. -Не уж-то гастроли показались важнее чувств его женщины? Повисла тяжелая, грубая тишина. И нависла она над двумя так близко, что даже дышать было трудно, Филипп стукнул кулаком по полу, и мысленно выругался: «-Идиот ты, Киркоров!» -Ну, твой рекорд никто не побьёт. Я тебя месяцами не видела, а его три дня. Так что за нас не переживай, завтра вернется и наверстаем упущенное. -Ну да…главное что бы он там в Вильнюсе ничего не наверстал. -пробурчал Филипп. Дверь резко распахнулась, и мужчина, не ожидавший такого подвоха, рухнул на пол. -Ты чё совсем охренел?! -прошипела Алла. -Вот зачем же так резко? -протянул он, поднимаясь с пола, попутно поправляя свой костюм. Он отряхнулся, и наконец, поднял глаза, а когда увидел разгневанное лицо Примадонны, ему стало не по себе: -Извини…-виновато буркнул он. -Я просто не знал, что еще сказать, чтобы ты меня впустила. -А-а, хорошо сказал. Ну, вот ты стоишь в моём номере. Всё? Постоял? А теперь проваливай отсюда! -Да никуда я не пойду! -вспылил Филипп. -Я хочу поговорить с тобой. -И как только наглости хватило сюда прийти? Что думал, подарил цветы, спел песенку, и я сразу обмякла? -Не думал, знал это. –самодовольно ответил тот, Алла замахнулась на него, чтобы дать звонкую пощечину, но остановила себя. -Врезать бы тебе хорошенько! Может, тогда поймешь что-то. -Ну врежь. –брякнул Филипп. -У тебя ручки махонькие, я и не почувствую. Алла лишь демонстративно вздохнула, и, не закрывая дверь, подошла к окну. «-Лишь бы только в глаза его не смотреть, а то точно не смогу всё это выдержать» - думает она, принимая неудачные попытки чирканья зажигалкой. Пламя почему-то никак не загоралось, и от этого Пугачева нервничала еще сильнее. -Не о чем нам с тобой разговаривать, уходи! Достал уже! Киркоров подошел к ней со спины и крепко обнял её. Примадонна вздрогнула, но вырываться из объятий не стала. Филипп аккуратно забрал из рук Аллы зажигалку и нажал на кнопку возгорания, маленький огонёк тут же появился. -Зачем ты так со мной? –спросил мужчина всматриваясь в отражение окна, в надежде уловить хоть одну эмоцию на лице Аллы. -А ты зачем так со мной? «Если не скажу всё сейчас, потом будет поздно» -одновременно подумали оба. -Я устала от твоего позёрства, от игр на камеру, от песен на всю страну, понимаешь? Хочешь признаться в любви? Подойди ко мне, отведи меня в какой-нибудь страшный темный угол и скажи это мне, только мне, а не всему шоу-бизнесу на забаву! -Алл, прости. - только и смог вымолвить он, не ожидавший что Пугачева захочет разговаривать с ним на такие темы. -Я знаю что натворил, я был слишком глуп. Ты и сцена меня так сильно впечатлили, что я делал много идиотских вещей, я знаю, что подвёл тебя. -Нет, Филя, ты меня не подвёл. Ты сначала показал мне как бывает хорошо, как прекрасна эта семейная жизнь, а потом взял и забрал у меня это, своим характером и поведением! –чем дальше Пугачева говорила, тем больше волновалась, тем громче становился её голос, готовый вот-вот надорваться от подступающей боли. -Я уже много лет живу под лупой, и каждый шаг, каждое слово в мой адрес, тщательно фиксируется, и рассматривается под микроскопом. Тебе ли этого не знать? Порой я устаю от этого ежедневного, ежечасного слежения, и ты, вместе того что бы меня защитить, раздуваешь очередную интригу или скандал. И тогда я подумала, ты пиаришься — это хорошо, но не за мою репутацию! Киркоров хотел что-то сказать, но то, что копилось внутри Аллы все эти годы, было сильнее него: -Ты так гордился тем, что я твоя. Ты так упивался своей необъятностью, что совсем не заметил, как потерял меня. Всему своё время, тебе же этого времени было мало, ты бил кулаком себя в грудь и говорил всем, от мала до велика «Посмотрите на меня, я такой красавчик, я такой молодец, получил Примадонну в подарок» Вот только ты запутался, и забыл, что в подарок ты меня не получал. -Знаю, я не замечал этого за собой, но….-начал объясняться он, но Пугачева его не слышала. -И это только малая часть того, что меня задевало ежесекундно, а когда терпеть было уже невыносимо, я ушла! И даже тогда, на протяжении еще нескольких лет, вместо того чтобы слышать «Алл, тебе не повезло, да, тяжелые были отношения» я открывала газету и читала огромными буквами «Ушла от Киркорова к молодому любовнику», « Киркоров признается Примадонне в любви на всю страну, а она носом воротит». И ни у кого, слышишь? Ни у кого не возникло вопроса « А сама Примадонна не страдает?», «Не жалеет ли она, что ее сказка закончилась и она осталась одна?», «А как Пугачевой живётся все эти годы?» И даже ты! Ты, со своей необъятной любовью, ни разу не спросил меня об этом! -Я не мог! -рявкнул Филипп и тут же сбавил тон. -Не мог. Потому что боялся. Всегда боялся потерять и подвести тебя. А получается, я сделал и то и другое. В глаза тебе боялся посмотреть, хотел, но всегда тормозил себя. Думал ты и так меня видеть не хочешь, а тут я приду, и виновато разведя руками, скажу «Ну извини, Мышка, так получилось» это было бы катастрофой. А так, я надеялся, что ты со временем успокоишься, и простишь меня. Позволишь быть хотя бы другом, что бы я мог тебя видеть по праздникам, слышать по телефону, и обнимать в дни рождения. -В общем, струсил ты Киркоров. -разочарованно подвела итоги пламенной речи Алла. -Да. -О-о, до чего дорос, даже признавать ошибки научился. Киркоров опустил взгляд и кивнул. -А я ждала тебя. Ждала что ты как обычно забьешь на мое «нет», придёшь, начнешь по-дурацки оправдываться и тогда я взвешу все «за» и «против». -Но я не пришел… -стыдливо, чуть слышно произнёс он. -Но ты не пришел. -подтвердила она. -И тогда я подумала — если даже ТЫ, со своей огромной, как ты говорил, любовью, смог уйти и продолжить жить, то значит и Я это смогу. Значит судьбой мне такое предначертано. -Я не смог уйти! Я всё ещё там, где ты, и мы до сих пор друг друга не отпускаем. Алл, если бы я смог уйти, меня бы сейчас здесь не было. Я не хотел, чтобы всё так вышло, и сейчас не хочу. Не могу и не хочу без тебя. -Всё Киркоров отпускай меня. -мягко попросила она, пытаясь заглушить слова мужчины, чтобы те не подбирались близко к её сердцу. -Прицепился как пиявка и не отлипает. Филипп выпустил ее из своих объятий и, повернув лицом к себе, невесомо провел рукой по ее волосам: -Я не хочу прожить остаток жизни, тоскуя по тебе и представляя, что могло бы случиться, если бы… Я знаю, что тогда заигрался со славой, знаю, что был законченным эгоистом, о чем я сейчас чертовски сожалею. Но за эти годы ты показала мне, что значит жить без тебя. Мышка ну согласись, до того момента,как я превратился в идиота, нам было с тобой хорошо? Ну вот, опять это прозвище. Как оно бесило её, но одновременно, дарило ласку и возвращало назад, туда, где было всё хорошо. Алла молчала, лишь вновь и вновь поднимала глаза к потолку «-Ну давай, поплачь тут еще, совсем расслабилась» -Я знаю, ты мне не веришь, но я осознал всё только когда потерял тебя, и я не позволю себе больше так поступать с тобой. -Ты же понимаешь, что на меня это не действует? За свою жизнь я столько раз верила этим «вечно» и «навсегда», что уже сбилась со счету. Нельзя просто так ворваться в мою жизнь, взбаламутить воду и сказав мол «извини, я был не прав» надеяться, что брошусь к тебе с распростёртыми объятиями. Киркоров разочарованно опустил глаза, взял Пугачеву за руки, и прислонился лбом к ее лбу: -Если ты хочешь чтобы я ушел, скажи мне это прямо сейчас. И больше я не буду тебе докучать. Обещаю. Никаких песен, никаких признаний, телефонных звонков, и прочего. Если так тебе будет лучше, я сделаю это. Эти слова — контрольный выстрел в голову. Алла чувствует как по ее щеке предательски катится слеза, и от того она сжимает ладонь Филипп сильнее. -Скажи! –уже более твёрдо и уверенно повторил Киркоров. -Скажи, что бы я ушел, и я уйду! Они оба на секунду замерли. Он борется с несокрушимым желанием поцеловать её, задохнуться в запахе её тела, украсть прямо сейчас, увезти далеко-далеко, укрыть, уберечь, и сделать всё, что бы не повторять ошибок прошлого. Не понимая зачем, она внимательно изучает его черты лица в полумраке. Завтра у нее на запястьях проявиться синяки, потому что он так крепко держит её, и одновременно так боится упустить. И самое странное сейчас для неё, это ясное как день осознание, что ей это нравится. «Когда угодно только не сейчас, -промелькнуло у Аллы в голове. -не сейчас, когда моя жизнь идет в нужное русло» Их тишину нарушил неожиданный звонок телефона. Пугачева отстранилась от Киркорова, и подошла к телефону. -Алло, привет Мась, всё хорошо… -Алл, тут такое дело… «-Ну да, «Мась»!» -мысленно ухмыльнулся Филипп, и ушел, закрыв за собой дверь.