You're so pretty it hurts

      Она до боли прелестна.       До той самой боли, когда не можешь прикоснуться и почувствовать насколько она красива, остаётся смотреть только издалека, тайком.       Её парень совершенно не ценит то сокровище, с которым ему выпала честь встречаться. Украшает изредка мягкую на вид кожу рук синяками, еле заметными под слоем тонального крема для других, но ощутимо болезненными физически для неё. Дживон никогда не поймёт, что Гаыль нашла в своём парне, но и сделать ничего не сможет — она не знает о Дживон.       — Возьми, — Дживон протягивает платок, боясь, что её дрожь будет заметна, но Гаыль не замечает своего влияния, только берёт из рук «незнакомки» платок, благодарно смотря заплаканными глазами. И Дживон хочет раскрошиться в стеклянную пыль от этого взгляда. Ким Гаыль не заслуживает такого отношения к себе.       — Спасибо, — тихим голосом под рёв машин на улице. Пыльный мост выпускает из-под себя десятки машин, уносящихся прочь из тихого района города в сверкающую столицу. Тёплый летний воздух словно обтекает фигуру Гаыль, а закатное солнце подчёркивает все изгибы.       Дживон кусает губы, неловко сжимая железные перила до белых костяшек, лишь бы успокоить сердечный ритм. Гаыль выглядит ангельски в своём летнем белом платье на тонких бретельках, и не будь поверх тонкой серой кофты, она бы подумала, что Ким сошла прямо с небес и заблудилась.       — Ты Ким Дживон, верно? — сердце ухает в беспокойную пучину тёмно-аквамаринового моря, когда Гаыль улыбается и по её щекам всё ещё текут слёзы. Дживон уверена, что она давно не плачет, но против её воли солёные дорожки украшают бледную кожу. Девушка хочет казаться сильной в моменты, когда нужно быть слабой.       — Ты меня знаешь? — смущённая улыбка в ответ, пока внутри взрываются фейерверки. Дживон мельком осматривает Гаыль, тут же опуская взгляд, постыдно думая, какова кожа ключиц, обрамлённая бретелями, на ощупь. На улице так душно, поэтому у Дживон пылают щёки, конечно же, от жары.       — Знаю, часто тебя вижу, — хочется спросить где, но она одёргивает себя — неважно, Гаыль знает о ней, это ли не счастье? — Спасибо за платок, Дживон-и, я верну тебе его чуть позже, хорошо?       Кивает в ответ, стараясь запечатлеть в своей голове своё имя её голосом, пока Гаыль уходит в другую сторону. Оно ощущается как невесомая вуаль, также тонко и легко, накрывая собой прекрасным узором кружева. «Дживон-и» эхом отдаётся так прекрасно. Её высветленные короткие волосы, наверное, приятно бы ощущались пропусти их через пальцы. Вновь одёргивает себя, касаясь щёк и чувствуя, как они неистово горят.       (Кажется, Дживон испытывает что-то странное, чуждое ей, больше, чем обычный интерес «кто такая Ким Гаыль»).       — Ты смотришь, — как же стыдно. Мнёт пальцами подол форменной юбки, вперившись взглядом в тёмную ткань, будто это поможет перенестись куда-то в другое место. — Такая милашка.       Ким Дживон не могла не смотреть на то, как Гаыль прелестна в школьной форме, как маленькая золотистая заколочка с правого виска держит россыпь белого золота, как недостойная рука «парня» чуть приобнимает её за плечо. Так с Гаыль нельзя обращаться, её нужно обнимать по-другому, как же он не поймёт?       — Заткнись, Нён-а, — в ответ усмешка. Чан Вонён треплет волосы Дживон на затылке, словно маленького неуклюжего щеночка, ей бы осталось только игриво-возмущённо рыкнуть в ответ.       — Как ты разговариваешь со старшими? — наигранное возмущение Нён, чуть расслабляет. — Ты должна говорить «онни-и», — назло приторно растягивает. Дживон бы назвала так только Гаыль, именно так, а не как того требует вежливость. — Ой, она сюда идёт, кажется…       Дживон пугается, что её застали врасплох, пытается сбежать с места преступления, но торопливая неуклюжесть играет с ней злую шутку и она падает наземь, чувствуя, как колени немеют от болевого шока. Вонён ойкает так громко, что вокруг всё замирает, а через секунду чужие ладони бережно убирают руки Дживон с её же коленок и, открыв зажмуренные от боли глаза, она видит перед собой Гаыль. Или ангела, похожего на Гаыль. Обеспокоенный взгляд режет на живую — она беспокоится за неё? Почему? Разве ей не должно быть всё равно?       — Вонён-а, помоги мне её поднять, — Гаыль серьёзна, это… её будоражит, как и то, что её кожа действительно мягкая не только на вид, но и на ощупь. Дживон умерла и попала в рай? — Предупреди учителя, что я отведу её в медпункт, хорошо?       Нет, Вонён, не уходи, не бросай, я боюсь… Чан не слышит немой крик о помощи, удаляясь в сторону школы. Они наедине и это самое страшное, что могло воплотиться в реальность. Саднящие коленки не кажутся серьёзной проблемой как то, что лицо Гаыль на их уровне и она внимательно рассматривает ранки. Дживон растерянна. Вокруг тишина. Никого.       — У меня есть перекись, — озвучивает свои действия, — ношу с собой, потому что Юджин, моя подруга, часто ранится, — «у Юджин часто пластыри на пальцах» хочет добавить в ответ, но молчит, ибо это не та информация, которую должна она должна знать — ей никто не говорил об этом. — Сейчас будет немного щипать, но я постараюсь облегчить боль.       Химическая реакция делает больно, но больнее делает Гаыль сама того не осознавая, когда придерживает пальцами голень Дживон и не сильно дует на разбитые коленки. Она так прелестна в своей помощи чужому человеку, что больно. У Гаыль длинные ресницы и, младшая уверена, мягкие губы, а ещё нежные-нежные руки. Белая рубашка на пуговицах портит ангельский образ земным видом, но Дживон это совершенно неважно — ей нравится всё.       — Ты такая милая, — оглушающим ударом бьёт по голове, дезориентируя в пространстве и времени. Милая? — У меня пластыри с Пороро, не против? — кивает в ответ, стараясь не потерять сознание от переполняющих её чувств. Всё кажется нереальным.       Старшая аккуратно поддевает край гольф и тянет вверх, почти закрывая пластырь. Интимно. Страшно. Неизвестно. Если бы Дживон могла испытать что-то подобное вновь, то разбила бы коленки ещё сто раз, лишь бы осознавать, что Гаыль ей помогла, когда могла пройти мимо, подумав, какая она неудачница, тихо посмеиваясь каждый раз, видя её вновь.       — Дживон-а, — заглядывает в глаза, пытаясь вытянуть Дживон из своих мыслей. Она так близко, так доступно и недосягаемо одновременно. Задерживает дыхание неосознанно, боясь нарушить и без того хрупкий момент, теряется в омуте карих глаз, где виднеется свет всего мира. — Дыши, дыши, уже не должно быть так больно, — ошибаешься, Ким Гаыль. — Пойдём я помогу тебе добраться до медпункта, отдохнёшь там немного.       Ладони на талии Дживон ощущаются странно правильно, но неловко. Второй рукой, покоящейся на плече Гаыль, случайно касается ключиц, но не так, как ей бы хотелось — мешает ткань рубашки. Она не помнит, как дошла до медпункта, но помнит касания и взгляды, улыбку и пожелания быстрее выздороветь прежде чем в комнате настала тишина.       (Дживон смотрит в потолок три секунды после и накрывает глаза предплечьем в попытке не улыбаться так сильно. Возможно, глупые биохимические процессы дали сбой, и она просто чувствует огромную благодарность).       — Тебе нравится Гаыль-онни? — Дживон дёргается слово от тока. «Гаыль-онни» из уст Вонён звучит обыденно, потому что Чан не видит Гаыль так, как видит Дживон. Неужели к ангелам нужно обращаться так?       — Она прекрасная, — правда, — а ещё добрая, — не для Ким Дживон.       — Ох, — и в этом «ох» Вонён слишком много значений, которые Дживон не хочет разгадывать. — Ты выглядишь такой влюблённой… Эй! — подушка попадает точно в лицо Нён. Чан иногда хочется придушить — она слишком много болтает. — КИМ ДЖИВОН!       Ким падает обратно на спину, обнимая плюшевого медвежонка. Нет, она не может быть влюблена в Гаыль, этого просто не может быть, они почти незнакомы, и у Гаыль есть парень, совершенно точно, что она любит мальчиков, а Дживон не может любить девочек. Это просто восхищение и благодарность. Восхищение и благодарность за то, что Ким Гаыль существует.       — Меньше говори всяких глупостей, принцесса, — Чан возмущается и это так мило. Мило, но не настолько как если б могла на такое возмутиться Гаыль. Ты слишком много думаешь о Гаыль, Дживон-а.       Она смотрит на Вонён и думает, что та ей бы никогда не нравилась больше, чем хорошая подруга. Чан Вонён такая же хорошая, добрая, забавная и иногда ведёт себя слишком стервозно, но это баловство, у неё на самом деле тонкая душевная организация и широкая душа; девушка чувствует, когда Дживон плохо и нужна поддержка. А ещё Дживон никогда не хотела коснуться Нён и проверить мягкость её кожи, или увидеть ту самую искру в её глазах. Когда они находились близко друг к другу, то Ким чувствовала спокойствие и дом, Вонён её давняя подруга с детства. Но с Гаыль почему-то всё иначе.       — Я сегодня видела, как её парень сильно сжал ей руку, — серьёзно и тихо делится Вонён, — клянусь, мне показалось, что ещё чуть-чуть и он сломает её. Неужели она не видит с каким идиотом встречается? — вопрос, который задаёт себе и Дживон. — И знаешь? Она всё равно ему улыбалась, просто аккуратно убрала руку, попросив не делать ей больно, и ушла в сторону школы. — Я бы избила его рюкзаком, сожми он ещё её руку хоть на миллиметр, клянусь, такой мудак…       — Чан Вонён! — смех в ответ.       — Что?! Никто не смеет трогать онни!       И Дживон соглашается, но про себя. Не будет она тешить самодовольство Вонён лишний раз, что та может оказаться права в своих подозрениях. Но где-то внутри Ким задумалась о причинах столь воинственного поведения подруги и допускать мысль, что Чан может восхищаться также Гаыль как и она могла бы ранить… и причины этому найти Дживон не могла.       (Дживон думает перед сном, что хотела бы чуть сблизиться с Гаыль).       — ОННИ-И-И-И-И, — как же Дживон хочет также кричать и нестись в объятия Гаыль, как это делает Вонён. Чан просто общительная и открытая, а Ким полная её противоположность. — Я так рада тебя видеть на этом скучном мероприятии тоже, — Нён прямолинейная, иногда это забавно.       — О, Дживон-и, — она растерянна, такое ощущение, будто Гаыль её ждала. Навыдумывала. — Рада тебя видеть, — как больно.       — А я? А как же я? — шутливо капризничала Чан.       Мероприятие с классом Гаыль и Дживон с Вонён был спонтанным, но нёс за собой какой-то духовный смысл. Как объяснили классные руководители, директор решил, что младшие классы и старшие должны иногда проводить время вместе, чтобы сократить случаи школьного насилия, но так ли это, никто не знал. Они вышли недалеко от городской суеты в горную местность, где расположились на небольшой поляне. Вонён потащила Дживон ближе к Гаыль, и младшая ещё не знала, благодарить ли её за это или проклинать, но пока всё было спокойно. Старшеклассники поначалу неохотно общались с ребятами на два класса меньше, но потом втянулись, и кто-то даже начал играть в волейбол и другие игры.       Дживон не могла сидеть спокойно зная, что ей нечем заинтересовать Гаыль. Ей казалось, что всё, что она делает — скучно для старшей, и это совершенно не впечатлит её. А Дживон хочется впечатлить, чтобы хоть на мгновение осознать, что смогла заставить девушку подумать о ней хоть немного, как она заставила её (думать о ней много-много раз). Вонён разговаривала без умолку, Дживон слушала ответы онни внимательно, боясь что-либо упустить.       Гаыль нравится розовый цвет (но младшая думает, что ей бы подошёл нежно-розовый, такой, каким обычно окрашивается небо при закате, смешиваясь с янтарным, и обычно на такие закаты смотрят парочки, ощущая любовь; а если не парочки, то просто люди, чувствующие прилив жизненной энергии); у неё есть старший брат, старше её на два года (и этот факт даёт понять, что Гаыль не говорит ему о том, как парень с ней обращается, ибо, вероятно, парня давно не было бы в живых); она обожает танцевать (и Дживон очень этому рада, потому что тогда у них есть одно увлечение на двоих, о котором они обязаны поговорить, желательно наедине). И то, что удивило её: Гаыль нравится весна.       — Ты похожа на осень, — говорит прежде, чем понять, что сказала вслух. Они наедине, а другие ребята ушли с учителями учиться ориентироваться в местности в случае пропажи. Вонён ушла вслед за ними забавы ради (Дживон надеялась на это, чтобы не думать, что специально).       — Правда? — искренне удивилась, и удивление её было таким милым. — Почему? — потому что ты меня волнуешь.       Ей было неловко говорить о таком. Казалось, что если она начнёт объяснять, то Гаыль догадается, что к чему, и тогда разразится ещё большая пропасть между ними. Вонён когда-то сказала ей, что она слишком очевидна в эмоциях. Но желание высказать своё видение Гаыль, тем более, раз она просит, было велико.       — Ты… — волнуется, мнёт шорты в пальцах, стараясь не смотреть на предмет своих душевных волнений, — Ты кажешься такой особенной, у тебя аура спокойствия и уюта. Когда я смотрю на тебя, то чувствую тепло осеннего солнца: ты далека от меня, но всё ещё греешь. Хочется выпить какао с зефирками, кутаться в плед и читать под дождь, которому рада, ибо он успокаивает от любых душевных метаний. Иногда ты кажешься холодной, но… даже этот холод ощущается слишком желанным, переход от тёплого и знойного лета в прохладную и спокойную осень… И ещё…       Объятия у Гаыль действительно тёплые как осень и одновременно далёкие как осеннее солнце. Дживон замирает, боясь пошевелиться, но позволяя себе ухватиться за края футболки старшей, чтобы понять, что всё реально: Ким Гаыль сама её обняла, и Вон чувствует это тепло, эту близость. Старшая начала безмолвно содрогаться как будто при плаче, и девушка подумала, если увидит сейчас слёзы на её щеках — сердце разобьётся и склеить его будет невозможно, она захочет сделать всё, чтобы больше никогда в жизни не стать причиной этих слёз. Ангелы не должны плакать из-за простых смертных.       — Спасибо, Дживон-а, — она уже не плачет, но невидимые дорожки видны тонкой плёнкой на её щеках. — Мне правда нужно было услышать такие слова.       Дживон смущённо улыбается. И тут же чувствует, как Гаыль пальцем аккуратно касается её ямочки на щеке. Приятно. И… так правильно.       — Улыбайся почаще, ладно? — солнечные лучи бликуют в глазах Гаыль, ослепляя. — У тебя очень красивая улыбка, — я могу подарить тебе ещё много улыбок, если это поможет тебе больше не плакать и улыбнуться в ответ.       А потом Гаыль начала разговор о танцах, и Дживон как будто стала такой же общительной как Вонён, не переставая говорить об этом, казалось, что они знают друг друга давно.       (Дома Ким Дживон начинает понимать, что всё же случайно влюбилась. Жаль, Ким Гаыль слишком прелестна для неё, что больно).       — Каков мудак, — без стеснения кидает Вонён в сторону парня Гаыль. Слабо сказано.       Бывшего парня. Как же слова порой умеют приносить удовольствие.       — Вонён-онни, следи за языком, ты же леди, — одёргивает Хёнсо. Хёнсо иногда обедает с ними, она любимая младшенькая Вонён из кружка по вокалу.       — Кхм, сказала бы, кто я, но да ладно, — манерно поправляет форменный пиджак, этакая принцесса (но самая добрая). — Я правда не понимаю, как можно так поступить с Гаыль, да ещё и на глазах у всей школы. Такие парни как он слишком неуверенные в себе, раз самоутверждаются за счёт таких показушных сцен, — Хёнсо согласно кивает. — Ну каков же мудак!       — ЧАН ВОНЁН-ОННИ!       — Не кричи, Хёнсо-я, я говорю правильно. Удивлена, что онни так спокойно отреагировала, а ведь он иногда поднимал на неё руку. Оторвала бы я их к чёрту!       Дживон переживает за Гаыль. Прошло несколько месяцев, они хорошо подружились, но она никогда не спрашивала про её отношения, боялась, что лезет не в своё дело. И вот сейчас, когда этот «мудак» прилюдно порвал с Гаыль, не забыв про самые нелестные слова о ней, сердце Дживон болело за свою онни. Старшую нигде было не найти, даже Юджин не знала, где она могла быть и посоветовала пока оставить её в покое, все были уверены, что Ким Гаыль не совершит глупостей, она всегда была выше этого.       Неделю её не было в школе, и Юджин немного успокоила Дживон, что с ней всё «в относительном порядке, но куда лучше, чем было». Противно смотреть на бывшего Гаыль, спокойно расхаживающего по школьным коридорам с видом победителя. Вонён пару раз специально ставила ему подножки и как бы невзначай ударяла, ссылаясь на свою рассеянность. Дживон была ей благодарна, хотя осуждала такой подход.       В особенно тёплый осенний день Дживон решила прогуляться, решая пройтись до дома по длинному пути. Вонён осталась с Хёнсо на кружке, и ничто не мешало ей в осуществлении своего решения. Ноги сами привели её на тот самый мост, где она впервые увидела слёзы Гаыль.       Гаыль была там. Как будто они вернулись в тот самый летний день.       — Онни?       Не отозвалась, лишь стояла и смотрела вниз, на асфальт, где только и успевали мелькать разноцветные машины. Дживон ничего не оставалось как просто встать рядом.       — Иногда любить так больно, — внезапно говорит Гаыль, заставляя Дживон вздрогнуть. — Иногда так хочется не любить вовсе.       Слёзы покатились по щекам. Дживон подавила в себе желание их стереть.       — Знаешь, Дживон-и, ты в тот день спасла меня, — нет, онни, прошу, не говори так. — Не знаю, что было бы, не приди ты сюда, — стирает слёзы тем самым платком. — Ты похожа на весну. Такая же невинная и прекрасная, каждый раз открываешься с новой стороны, позволяя талому снегу сойти.       Дживон резко разворачивает Гаыль за плечи, встречаясь с удивлённым взглядом. Гаыль так прелестна, что чертовски больно. Она говорит чертовски красивые вещи для человека, который для неё не больше, чем подруга. Это ужасно ранит, ранит Дживон до слёз, которые она пытается сдержать.       — Я бы хотела быть твоей весной, онни, — отчаянно, зная, что это нужно просто сказать, иначе, будет ещё больнее от собственного молчания.       Лёгкое прикосновение к губам и ощутимое объятие за талию. Дживон теряется вновь. Наверное, она потеряла сознание и ей это снится.       — Можно я попробую быть твоей осенью? — в самые губы. Дживон не чувствует себя в своём теле, просто отвечает робким поцелуем, пропуская волосы Гаыль сквозь пальцы. Они ощущаются мягко, как она себе и представляла.       Дживон хочет показать Гаыль насколько она прекрасна. Хочет, чтобы синяки больше никогда не украшали её руки, и никакие парни не смели больше тронуть её хоть пальцем или сказать о ней плохое слово. Они не достойны даже стоять рядом с ней, потому что Гаыль бы не смогла разозлиться так, как Вонён. Она слишком мягкая, такая же мягкая, как осеннее солнце, что далеко, но греет.       (Гаыль тыкает пальцем в ямочку, когда Дживон смущённо улыбается, и просит никогда не переставать этого делать).