***
Воробьёв, в стельку пьяный, уже полулежал на барной стойке. Остатки разума его покидали, и он уже достал телефон, чтобы звонить Тимуру, как вдруг его стащили со стула. Лёха даже опомниться не успел, как оказался в VIP-зоне, а перед ним сидел их учитель химии в отвратительно красивом костюме с бабочкой. Не выпей Воробьёв половину бара, скорее всего, протрезвел бы от такой картины. – Воробьёв, ты что здесь забыл? – вскинув бровь, спросил химик. – Я отмечаю, Вячеслав Николаевич, – не очень связно выдал Лёша. – Боюсь спросить, что ты отмечаешь? – не унимался учитель. – Да вы не бойтесь, спрашивайте. - Воробьёв завалился на диван и, кажется, уже забыл, о чём они говорили. Макаров молчал несколько минут, а потом, тряхнув парня за плечо, повторил вопрос. То ли из-за того, что он был пьян, то ли потому что ему нужно было выговориться, но Лёха заплетающимся языком попытался объяснить, что он здесь отмечал: – Вячеслав Николаевич, понимаете… У меня есть парень. Точнее был. А теперь нет. Учитель сидел с максимально офигевшим лицом, но Воробьёв этого не заметил, потому что разглядывал бутылку водки, стоявшую на столе. – И почему вы расстались? – поинтересовался Слава. – С кем? А-а-а… Ну, потому что Тимур хочет, чтобы я был с ним, а не ходил по репетиторам. – Тимур? – Вячеслав Николаевич на секунду прихуел. – Батрутдинов? Лёша утвердительно кивнул. Макарову очень хотелось продолжить разговор, но у парня были другие планы. Воробьёв, положив голову на плечо учителя, засопел.***
Лёша открыл глаза и запаниковал из-за того, что вообще не понял, где находится. Если только отец за ночь не сделал ремонт в его комнате. Воробьёв поднял одеяло и увидел, что он в одежде. «Ну, хотя бы не изнасиловали». Несколько минут Лёша лежал и осматривал комнату, обдумывая план побега от похитителей. А потом в дверь постучали. Воробьёв резко сел на кровати и чуть не словил паничку, когда увидел, что в комнату зашёл его учитель химии. Только с осознанием, что он вроде как в безопасности, и Макаров вряд ли будет просить у его отца выкуп, к Лёхе пришла ещё и неистовая головная боль. – Доброе утро, Воробьёв. - Макаров кинул в Лёху таблетки и бутылку с водой. - Как спалось? – Вячеслав Николаевич, а что я тут делаю? – еле ворочая языком, простонал Лёша. – Что вчера было? – Ты вообще ничего не помнишь? – Макаров вскинул бровь. Лёха мотнул головой. – Хорошо. Скажи мне последнее, что ты помнишь, а я расскажу, что было дальше. – Я помню, что мы с Тимуром ра-… поругались немного. А потом я пошёл к репетитору. – Поругались? Воробьёв неуверенно кивнул. – Потом, Лёш, ты завалился в бар и нажрался. Домой я везти тебя не стал, твоего отца я видел, вряд ли он бы обрадовался, увидев тебя таким. Поэтому привёз к себе. Надеюсь, ты не злишься. – Спасибо, Вячеслав Николаевич, он бы меня прибил. Макаров кивнул и уже собирался выйти из комнаты, когда Воробьёв его окликнул: – Вячеслав Николаевич, я что-то говорил вам? Ну… - Воробьёв бурно жестикулировал, пытаясь объяснить, что ему нужно. Макаров подошёл ближе к Лёхе и положил руку на плечо, останавливая жалкие попытки парня объясниться. – Лёш, ты просто ныл из-за ЕГЭ, ничего такого, - Слава спародировал Лёху, - не было. А тебе есть, что скрывать? - усмехнулся Макаров. – Нет, что вы. Просто я же пьяный был. Вдруг матерился там, ещё что-то… Слава засмеялся. – Расслабься, Лёш. Я ничего такого не помню. – Ну хорошо. - Лёха выдохнул. – Тебе сегодня в школу вообще-то, – безжалостно напомнил Маккаров. – Иди в душ, а одежду я могу свою дать. – Не стоит, спасибо. А вот если подвезёте, я буду очень сильно вам благодарен. – Хорошо, собирайся.***
Не считая того, что Лёша опоздал на два урока, ничего страшного не случилось. Только когда он появился перед третьим уроком, на него налетела Елизавета Альцгеймеровна (которую Никита, а потом и весь класс, из-за всех дефектов речи начал называть Лизой Барбоскиной) и начала кричать на него своим смешным мультяшным голосом. Но за него вступился Макаров, который как раз зашёл в кабинет. Елизавета Альцгеймеровна была учителем биологии, поэтому они с Макаровым делили один кабинет. А помимо того, что Лиза Барбоскина была очень странной, она была ещё бесконечно занятой женщиной. Уроки биологии пропадали один за другим, а роль классного руководителя медленно, но верно, переходила к Макарову. Лёша очень часто припоминал Никите, как тот чуть не спросил, как звали отца Лизы Барбоскиной. И как долго тот думал, что Альцгеймеровна – это прикол, пока кто-то из класса к ней не обратился по имени-отчеству. Отчества математички и историка тоже вызывали у него вопросы. Но он быстро смирился, понимая, что в школе только директор и химик «нормальные». Лёша, воспользовавшись заминкой, проскользнул к своему месту, но с Тимуром уже сидела Ида и виновато косилась на друга. Чтобы она не чувствовала себя виноватой, Воробьёв улыбнулся и сел перед ней рядом с Никитой. Пресняков был явно в ахуе из-за внезапной пересадки, поэтому смотрел на друга с немым вопросом в глазах. – Мы расстались, - сказал Лёша, доставая помятую жизнью тетрадку от репетитора из рюкзака, чтобы на столе лежал не только пенал. – Наконец-то, ты достоин большего, чем этот… – Никита махнул рукой, и повернулся к доске, проигнорировав укоризненный взгляд Воробьёва. - Ты такой мрачный, я уж думал, кто-то умер. – Никит, я из-за этого чуть не умер… – вздохнул Лёха. Лёша рассказал ему всё что произошло с ним за, казалось бы, небольшой промежуток времени. Пресняков некоторое время приходил в себя, а потом спросил: – Как думаешь, ты не мог Макарову в пьяном угаре рассказать, что ты гей? – прямо спросил Никита. – Я думаю, что он бы так спокойно не отреагировал и вряд ли бы стал молчать об этом. Наверное, к психологу бы потащил. – Да ладно, он же нормальный, – отмахнулся Пресняков. – Но ты прав, он хотя бы начал задавать вопросы, если бы ты признался. Разговаривать дальше им не дал Вячеслав Николаевич, внезапно попросивший Иду раздать тетради для лабораторных. Лабораторная была простая, но только для Лёши и Никиты, которые единственные в классе собирались сдавать химию. Они быстро сделали и помогли Тимуру и Иде, которые не понимали ровным счётом ничего. Хоть Тимур и Лёша не разговаривали, Батр всё равно принял помощь, получать очередную двойку у Макарова ему не хотелось. Следующим и последим на сегодня уроком была история. Воробьёв молился всем богам, чтобы Тишман не спросил его, ведь из-за вчерашнего он не успел прочитать ни строчки из заданного параграфа. Как только они зашли в кабинет, Лёха готов был сразу же выйти, желательно из окна. Атмосфера сразу была не очень. Лёха и Никита прошли к своей последней парте. Ида села перед ними и развернулась, чтобы в очередной раз поныть, что Регина заболела и бросила её одну. Тимур сел рядом с «умным мальчиком», они до этого не сильно общались, но видимо хоть как-то приближаться к Лёше Батрутдинов не хотел, а Толик как раз сидел за первой партой. Лёша выпал из рассказов Иды про поход на маникюр и как её чуть бабка в автобусе не избила, за что получил подзатыльник от подруги. А пока он получал пиздов, прозвенел звонок и в класс зашёл Марк Иосифович. Историк, как всегда, начал урок с опроса по прошлой теме. Но в этот раз он был в виде теста. Лёша даже выдохнул. Но от теста было одно название, вариантов ответа не было и в принципе можно было сразу сдавать пустой листок, если бы Лёха не сидел с шарлатаном. Никита непонятно каким образом скатал весь тест и дал переписать Лёхе. Параграф Тишман не спросил, оставив на следующий урок, и начал объяснять новую тему. После школы Лёша с Никитой ждали Иду, когда мимо прошёл Тимур, даже не посмотрев на бывшего парня. Пресняков показал Батру средний палец, а Лёша просто отвернулся. Целый год встречаясь в ним, он даже не подозревал, что из-за какого-то пустяка Тимур может так сильно обидеться на него. Воробьёв вообще-то ещё вчера решил позже поговорить с Тимуром, но уже мало на что рассчитывал. Ида вышла через пару минут вместе с Макаровым, который, пожелав им хорошего дня, пошёл к своей машине. – Интересно, он свободен? – вслух задумалась Ида. – Кольца на пальце я не видел, - сказал Лёха и подтолкнул друзей к пешеходному переходу. – Ты рассматривал его руки? Лёш, я не думаю, что он тоже гей, - усмехнулась Галич. – Давайте Лёху ещё раз отправим в бар набухиваться и заодно узнаем, гей Макаров или натурал. Только, Лёх, надень что-то по развратнее, чем мятая рубашка, - заржал Никита. – Блять, Пресняков. – Ида толкнула Никиту в бок, но всё равно засмеялась. Лёха в ответ только усмехнулся и закатил глаза. Парни проводили Иду до дома, по дороге рассказав, что Лёха вчера натворил, а потом и сами разошлись по домам. Лёша зашёл в пустую квартиру. Очевидно, отец был на дежурстве, а сестра допоздна в универе. Парень сел за уроки, ведь вечером ему опять к репетитору… Когда Лёша уже собирал тетради, ему позвонил репетитор. Ему нужно было уезжать и на ближайшие два месяца все занятия отменились. Найти репетитора во время, когда все вспоминают про ЕГЭ, было просто невозможно. Лёха уже отчаялся, но ему в ВК всплыло уведомление о возможных друзьях и первой в списке была страничка с именем их учителя химии. Может быть, не всё потеряно…