Многого просить не буду Я на это Рождество До подарков дела нет мне Нужно только лишь одно Не повешу над камином Я рождественский чулок Не подарит счастья Санта Хоть игрушки принесет Рядом быть с тобой всегда Так хочу, прошу, пускай Сбудется мечта - Я хочу в подарок тебя Многого просить не буду Даже пусть снег не идет Просто буду под омелой Ждать в Рождественскую ночь «All I Want for Christmas Is You» Mariah Carey (Перевод взят с ютуб канала Kazoku)
За оставшееся до праздника время, Джеймс погружается в работу. Он опять делает это ночью, общается много по видеосвязи, занят какими-то графиками и схемами. Среди теперешних клиентов много народа из Китая. Можно себе представить, как Джеймс выглядел после этих переговоров. Он приходит в себя только за день до праздника. Не хочет никакой ёлки и украшений. Но разрешает праздновать в общем зале и предлагает сыграть в покер в рождественскую ночь. Пользуясь официальными тремя выходными, котики сами устраивают стол и даже музыку. Джим только вертится на кухне и откусывает головы у пряничных человечков. Но чем ближе к самому празднованию, тем больше ему надоедает шум. Да и… Кто играет в Покер с музыкой. А вот с алкоголем вполне. Он и так присутствовал на столе, возле него. Потом к напиткам добавилась и традиционная ракия. Ромул собирал выигрыш за выигрышем, к общему неудовольствию. Джим не играл, только таскал рюмки с напитком, медленно их растягивая. Он потом тихонько вышел, поднялся через запасной ход на перекрытие крыши и набрал Шерлока. Вышел туда, как и был в рубашке и брюках. — Привет. Как ты? — Привет. Дышу воздухом, пью какую-то сладкую бурду. Стоило брать красное или обойтись уже проверенной травой, но хотелось аутентичности. А как ты? — Холмс сидел на крыше Бартса с бутылкой шампанского и непилингуемым мобильным, когда раздался звонок. После вечернего разговора и решения отправить друг другу подарки по почте — детектив сбежал из дома. До рождества оставалось дней восемь, а значит скоро операция «заманите младшего Холмса на семейный ужин». А этого ему не хочется совсем. И он, собрав все самое важное, пропал с камер и радаров брата, разве что изредка и без какого-либо предупреждения появляясь в Ярде, расследуя дела и снова растворяясь в улицах. Он обитал среди бездомных, забегал к знакомым помыться, а сам праздник решил отметить тут, в наиболее близком к Джиму месте. — Ой, я тоже хочу траву, Шерлок. Но мне ничего не дают. Больше… Ты что ещё трезвый? Ты на крыше? И я на крыше… Пью ракию. Она, знаешь, очень хорошо заходит, но что-то я никакого эффекта не замечаю. Мориарти делает глоток и ложится. Здесь ему нравится любоваться звёздным небом. Это не город… Во-первых, эта тишина… А, во-вторых, пространство испещрено звездами. Куда ни глянь, можно рассмотреть даже самые маленькие скопления. — Выпил один бокал шампанского, — Шерлок наливает второй, прижимая телефон к уху плечом, — Но траву хочу больше. Впрочем, спускаться вниз я не буду. Так что обойдемся тем, что есть. Он смотрит, наоборот, на огни ночного города, на гирлянды в некоторых окнах, слушает как поют на улице гуляки. Приятно. — Я уже не помню, сколько… Эта Ракия… Она такая странная, — Джим поджигает сигарету и садится, — Зато тебе там весело. Сидишь такой в Лондоне. А у меня тут только ёлки впереди и горы где-то. Что… Совсем не хочешь к родителям? Ирландец хочет чихнуть, но только снова вытягивается на крыше. Ему слышно в трубку, как гуляет город и даже отдалённые всполохи салюта. — Не хочу. Рождественские вечеринки Холмсов — ужасны. В первую очередь из-за меня самого, но это не важно. Во-вторую очередь из-за ноющего Майка. Можешь представить, себе Майкрофта, который ноет? Ужасное зрелище. И мамочке уже надоело работать между нами буфером. А отцу как всегда все до лампочки. Так что — нет. Туда только по очень важной причине. Холмс делает несколько глотков из бокала. Вообще — это даже не бокал, а какая-то похожая на него пробирка. Он её промыл, конечно же. — Вовсе они не ужасны. Помнишь, как мы с тобой наряжали елку, ты прятал мой подарок, ели этих пряничных человечков… А потом я стрелял по банкам. Надо повторить кстати. У меня теперь этих стрелков штук десять наберётся. Не могут же все они стрелять как дэдшот. Но нет… Ноющий Майкрофт это слишком. Он ведь не умеет. Это искусство. Надо ему учиться, а он так. Подражает только, — Мориарти уязвленно фырчит и тут же смеётся. Он хочет отойти от края, встаёт, но пошатывается и садится в паре шагов от места где был. Вот и дошел сербский напиток. — Так прошлое рождество было не Холмсовское. Это было что-то в стиле Мориарти. Хотя формально, я тогда Мориарти еще не был. Ну в общем ирландское что-то, а у нас скучнейшая британская скука. И да, Майкрофт который ноет. У него получается. Это и раздражает. Холмс допивает остатки второго «бокала». Теперь ему уже больше нравится этот напиток. Пузырьки правда… но, терпимо. — Ты и сейчас вообще-то не Мориарти. Официальной бумажки нет. Скучнейшая британская скука… Ну да. — Зато есть кольцо, — Холмс любуется выдриной мордой на пальце. Надел, когда смысля с Бейкер, — И бумажка на имя Сиггерсона-Маккоя. Этого, считаю, достаточно, чтобы считать себя Холмсом-Мориарти. — У меня тоже есть кольцо. С лапками. Мориарти смотрит на своего паука, поглаживая его остальными пальцами. — А когда Сиггерсон и Маккой успели пожениться? И где у них зарегистрирован брак? — В Шарм-Эль-Шейхе они поженились. А вот брак у них зарегистрирован не знаю где. Ты этим занимался. Но в Канаде они уже официально были женаты. — Я-ясно, — протягивает Джим, зевая. Поднять бы эту информацию, да только разве она ещё пригодится. — Тебе дошёл мой подарок? Потому что мне твой ещё нет. Видимо, эта деревня… Как там ее. Витца, Горлица… Слишком далеко. А ну или, если ты отправил курьера прямо сюда, то может быть его медведь съел. Поэтому тебе придётся рассказать мне что там было внутри. — Мне тоже еще не дошел. Или, может он и дошел, но лежит на Бейкер, а я там неделю уже не объявлялся, чтобы Майкрофт не утащил меня в пригород. Думаю, просто доставка запаздывает из-за большого потока, — Холмс присаживается на парапет и свешивает ноги наружу. Он уже один раз летал тут, второй раз уже не страшно. Да и он же не собирается падать, так? Следующий глоток Джеймс делает не из стопки, а из бутылки. Ее осталась примерно треть. — И вообще-то без тебя встречать Рождество совсем не клево. Что ты купил Майкрофту? А Кисе? — Я тоже скучаю, Джим, — улыбается он, — Майкрофту я подарил рыбий корм и картину с какими-то пытками. Думаю, он её сожжет. Себастьяну не стал ничего покупать — все равно не дойдет. Полагаю, ты с этим сам разберешься. — Корм для рыбок — это, конечно, очень умно. Так что в твоём подарке? Раз он ещё не пришёл, то и поисками заниматься не интересно. Мориарти хмыкает, сбрасывает пепел, снова меняет положение и доходит до края крыши. Пространства здесь очень много, а высота не большая. — Да там все по мелочи. Носки, халат, подушка. Посмотришь, — Шерлок посмеивается. Ну, там важны не вещи, а как они выглядят, — Еще для Бейл бандану купил. Ей вроде в прошлый раз понравилось, когда она на шее была. Холмс тоже закуривает. — Носки? И халат, и подушка? О… Это так по-домашнему мило. И раз ты скучаешь… Так давай приеду. Мои три месяца почти прошли. Я уже закончил с базой, дальше они сами там справятся. Ше-е-ерлок. — Не три, а два всего. Ноябрь и декабрь. Но ладно. Приезжай где-то через недельку-другую, когда они после моего этого побега успокоятся, — Шерлок начинает щелкать зажигалкой и смотреть на огонь, — Надо было нам обоим взять по салюту. Пару следующих минут ирландец молчит и обдумывает сказанное Шерлоком, а потом… — Что ты сказал? Приезжать? Можно приезжать? О, satan naofa, как теперь прожить эту неделю? Сейчас же куплю билеты. Ничего не знаю, справляйся там как хочешь за семь дней. А брать Бейлис с собой? Я ведь не довезу ее один. Семь дней, Шерлок, — Джим ложится на пол на спину и мечтательно раскидывает руки, оставив телефон на громкой связи. — Хотя бы полторы мне дай, Джим. Надо скинуть слежку с хвоста. И пожалуйста, как приедешь, будь осторожен. Замаскируйся как-нибудь, не знаю. Переворачиваясь на живот, ирландец хмурится. Это к семи дням ещё три с половиной… Звучит как слишком долго даже в мыслях. — Неделя и два дня. Девять. Девять тебя устроит? И это ещё зачем? Майкрофт пасет все аэропорты? Могу прилететь просто как частное лицо на джете. Выйду где-то там, где vip выходят. — Я не аэропорт имею ввиду, а мою квартиру и окружение. Увидит кто, узнает и придется тариться под кроватью, а я там еще не пылесосил. Это обыватели тебя уже забыли, а мое окружение, боюсь, так быстро не забывает тех, кто меня убил. Джеймс снова хочет чихнуть, но прикрывает рот рукой, садится, оглядывается в поисках пледа, но ничего не находится. Он тогда заворачивается в шарф и глотает из бутылки напиток. — Давай дома об этом поговорим, ладно? Я не очень люблю ролевые игры, где нужно перевоплощаться до неузнаваемости. И давно уже пора там пропылесосить. А ещё проверить монстра, и ни в коем случае не… Шерлок хмыкает, тушит сигарету о подошву ботинка и кидает вниз. — Хорошо. Поговорим на месте. И я не прошу тебя полностью перевоплощаться. Просто не светись сильно. — Хорошо, мама. Надену что-нибудь не сильно заметное и не буду уезжать с аэропорта на красной Феррари. Черт. Вот ты предложил поджечь салют. Я бы поджёг. О-о-очень хочется что-то поджечь, сахар. Но, кажется, пускать фейерверк возле засекреченной базы такая себе идея. Шерлок смеется. — На крыше морга тоже плохая идея зажигать салют. Так что обойдусь зажигалкой и сигаретами. А хотелось бы травы или даже внутривенного. Соскучился, но держится. Мориарти вздыхает, поднимается с пола и заходит вовнутрь, там значительно теплее. В бизнес-зале, который теперь выполняет много функций, где и был стол, оставшиеся котики играют в традиционный американский конкурс с шотами и стаканчиками. Самый трезвый конечно Себастьян. Он не промахивается. Достаточно шумно, чтобы разговаривать по телефону. Джим берет несколько пустых бутылок и отправляется в тир. — Ладно, сахар. Я немного постреляю и отправлюсь спать. Хотя… Может и просто спать отправлюсь. Джеймса охватывает странная сонливость, он все-таки стреляет, но не насилует себя расстоянием. Холмс прощается с ирландцем, затем в одиночестве допивает шампанское. И тоже отправляется спать. В морг. В подпитии ему кажется смешным залезть в холодильник. Ячейку от охлаждения он конечно выключает. Таким его наутро и застает Молли. Не то чтобы она в шоке или напугана, она ожидала чего-то подобного, когда давала Шерлоку ключи (ему не дай, он дверь вскроет). Ну… слегка взвизгнула и вздрогнула, но это для патологоанатома так — лёгкая терапия.*** Там же в Сербии ***
Реми решает, что раз у Мориарти нет новогоднего настроения со всей этой работой и базой, он украсит комнату, где они жили с Себастьяном. И для этого нужна ель. Моран конечно же отправлен за ней, и более того весьма согласно идёт, в то время как египтянин в тепле и уюте делает ёлку из светодиодных огоньков. Потом вешает шарики из списанных пустых гранат. Достать ель в еловом лесу проблема не слишком большая. Трудно найти подходящий размер, срубить и дотащить. Впрочем, у Себастьяна это выходит почти что играючи. Частично он даже рад, что у Мориарти сейчас нет новогоднего настроения, потому что двух сразу он бы не выдержал, а Шерлока, чтобы взять на себя Джима, как в прошлом году нет. Но у самого снайпера от запаха еловой смолы кружится голова и мурлыкаются какие-то песенки под нос. Впрочем, в тепле базы настроение только повышается. Когда приходит Себастьян с ёлкой, Реми просто берет это зелёное растение, ставит в какую-то кадку и идёт отогревать своего снайпера. Он ещё слегка сдерживает улыбку. Потом обнаруживается, что общая сходка свершится. Тогда Ромул отправляется на кухню, помогает с тарелками и кружками, таскает все в гостиную. Когда из ванной выходит одетый уже Моран, Ромул начинает кидаться кружками, бокалами и тарелками. Он кидает их по одной, прямиком в Себастьяна и… Иногда это мешает кому-то ещё. Ромул хочет подловить удачный момент, но звука бьющейся посуды нет. — Киса, ну пропусти хоть одну… Подключается раздражающий фактор. А Реми пытается кинуть предметом все более неожиданно. Себастьян вполне играючи ловит всю посуду. С Ирландским Дьяволом долго не протянуть без навыка уворачиваться и ловить летящие предметы. Так что в ответ на подначки, Реми получает только улыбки и редкие чмоки куда-то куда получалось попасть, когда проходил мимо. — Хочешь разбить — кидай не в меня. — Не хочу разбивать, так же посуды не хватит. Ромул закатывает глаза и перестаёт кидаться. Не интересно, слишком это уже предсказуемо. Вот немного позже можно попробовать ещё раз. Периодически Ромул замечает Мориарти. Он на удивление странно себя ведёт, как-то смешиваясь с толпой, потому что в его присутствии обычно все настораживаются. Джим таскает печенье и исчезает из поля зрения. В принципе… Тактика не плохая. Потому что еды на столе ждать ещё долго. Ромул мается, но перебивать себе аппетит не хочет. Он тогда устраивается за столом возле Морана, вздыхает, потому что тоже хочет утаскивать и обезглавливать пряничных человечков. — Есть у тебя сигареты? Пошли покурим пока. Моран просто кивает и направляется на улицу. Он тоже видел Мориарти в толпе, но пока тот не бесится — проблемой это не является. А пряничные человечки… по большей части для него и покупались. На улице свежо и морозец. В свете закатного солнце посверкивает почти что чистый нетронутый снег. На плацу его почти нет, а дальше уже глубокий, не считая протоптанной им тропинки и расчищенной дороги. Щелкает зажигалка и в легкие идет дым. Себастьян затягивается и выпускает его в воздух, а потом протягивает необходимое Ромулу. Реми тоже берет зажигалку, поджигает сигарету и садится на ограждение, ловко запрыгивая. Некоторое время он смотрит туда же, куда и Себастьян. Относительно спокойно стало в этом месте. Даже не привычно. — Ничего не знаю, но сегодня ты спишь со мной. Это Рождество. И его проводят вдвоём. После всех поздравлений. Согласно кивнув, снайпер хмыкает. Нет, он не против совсем спать с Ромулом всегда. Но тут палка о двух концах. Не спи он с Мориарти — кончится тем, что Мориарти не даст спать вообще никому. Но сегодня… сегодня Рождество и тот будет с Шерлоком. А потом поспит. По крайней мере Моран на это надеется. Докуривая сигарету, египтянин сигает вниз, прямо на снег. Его посещает идея отвлечь этого хмуро настроенного Басти от размышлений. Ромул комкает быстрый снежок и пуляет его в Морана. Один, второй, третий. Первый снежок тот почти что ловит, по запарке. Но от всех последующих уворачивается. Это у него выходит не сильно хуже, чем ловить. Дальше Реми совершает тактическое отступление за одно из ряда стоящих деревьев. Там можно скрыться ещё плашмя, если лечь на расчищенный плац близко к кромке снега. Отвечать… пока Реми не скрывается за деревьями, на плац — времени у него на это не хватает. Зато потом он успевает сделать целых десять снарядов и держит их, другой рукой прижимая к груди. Он крадется, обходит Ромула, высчитывает тактику и отправляет один за одним снежок в противника. Выйти покурить в рубашке и брюках было как-то опрометчиво. Это все мгновенно промокает, а помимо того, что снег вокруг, так он ещё и… за воротом одежды. У Реми тоже было пару лишних минут, чтобы обзавестись орудиями. И вовсе это не снежки, а ледышки. И синяки от них останутся наверняка. При попадании. Но разве они оба зря имеют за спиной военный опыт, чтобы позволить попадать в себя. Реми пуляет в ответ, но понимает, что ему против такого огня не выстоять. Тогда он берет столько снарядов, сколько входит в руки, отстреливается и бежит в дальний конец плаца. Лишившись всех снежков, Моран вновь может только уворачиваться, потом падает и перекатывается в сторону. Он тоже теперь весь в снегу и промок. Но он хотя бы вышел в зимних штанах и в водолазке. Снег хотя бы не попадает за шиворот. Он отвечает из положения «лежа», а когда видит, что Ромул бежит прочь, поднимается и направляется за ним. Это уже не игра в снежки, а почти что настоящий военный бой. Только без ранений и смертей. У Ромула тоже заканчиваются снежки, но есть хотя бы преимущество в скорости. Египтянин бежит, пока не понимает, что лёгкие полны слишком холодного воздуха. Он тогда снижает темп, а потом и вовсе останавливается, наклоняясь. Это, конечно, даже не физ. нагрузка. Так… Игрушки. Но одежда не приспособлена, да и шлепанцы тоже. Реми поворачивается, комкает ещё один снежок, от которого уже покалывает ладони и поднимает руки вверх. — Все, сдаюсь. Пошли внутрь. Я замёрз. Да и, кажется, придётся переодеваться. Моран замедляется тоже. Да. Ему тоже холодно, так что он согласен отправляться обратно. Хотя… Себ бы вынес еще несколько минут. — Пошли. Надо в теплый душ, а то заболеешь. — Да ну. Брос-с-сь. Весело же было. Зубы стучат, несмотря на общую разгоряченность. Ромул опускает последний снежок и заходит вовнутрь. Реми быстрее старается пройти холодные коридоры, чтобы пройти в жилую часть здания. Собравшиеся там странно косятся на них… Еще бы. Оба мокрые, раскрасневшиеся. Но никто не произносит ни слова. Вообще да, никаких «панибратских» отношений между командой нет. Натянутости и напряжения нет тоже, но Морана все здесь воспринимают как главаря. Он все ещё тень Мориарти, как бы свободно себя ни вёл. Всё ещё ходят слухи, что все те, кто работал на Мориарти и так близко с ним, покидали этот мир спустя максимум три недели. Себастьян мало того, что жив, так ещё и умудрился сократить дистанцию. Ладно хоть у команды нет страха, иначе бы работать было сложнее, а дисциплина остаётся. Реми находит ванную, стягивает мокрую одежду и вешает на крючки. Потом включает воду в кабинке, смотрит, как раздевается Моран, тыкает тому в оставшиеся синяки. У того их набирается три, а у Ромула четыре. Не честно. После горячего душа одеваться сразу не хочется, но нужно. — Давай предложим всем сыграть в покер? Может… это сделает обстановку более праздничной. Тут все ещё дышат свободнее, когда нас троих нет на горизонте. — Ты всех обдуришь, — фыркает Моран, — Или в этом и вся затея? Боюсь тогда все станет только хуже. Моран натягивает уже вторую за день чистую водолазку. Первая была измазана в елочной смоле, вторая промокла насквозь и высохнет ещё не скоро. Штаны тоже свежие, конечно же. — Да ну брось. Когда такое в последний раз было. К тому же мы уже не раз собирались здесь за игровым столом. Новичков в игру не пускают, а те, кто разбираются, знают на что идут. Да-а. Тогда ещё не было «сухого закона». А сегодня можно и на деньги, и на алкоголь ставить. — Впрочем, предлагай. Согласятся — сами виноваты. Реми выходит в комнату, слегка улыбаясь. — Сами виноваты, да. К тому времени стол уже накрыт, но до самого праздника по-прежнему ещё долго. Ромул предлагает игрокам сыграть на рояле, у него там большая плоскость, но идея в минус. За столом сидит хмурый ирландец и очень неодобрительно смотрит на это. Тогда в ход идёт небольшой журнальный столик. Для разминки решают сыграть по классике. На два игрока, три или четыре. Правда, во что бы не играли, Ромул застопорился только на Глике. Слишком сложно. Он даже просил помощи у Морана, потому что вяз в техниках, терминах и вообще долгах. Джим, сидящий в стороне, предложил сыграть в Поуп Джоан. Там завязли все, и так продолжалось, пока не дошло до покера. После первой же сыгровки Реми решил держаться ближе к Себастьяну. Ну… Мало ли. Он вовсе не виноват, что с детства умеет в это играть. Ещё пара игр в покер, прошедших в пользу Ромула, обстановку заметно накаляют. Подвыпил уже много кто, даже Мориарти, сидящий в дальнем углу от стакана с трубочкой не отрывался. Так что… Реми намекнул, что пора валить. Им удалось сделать это почти без последствий. Понятно, что сейчас все заведенные. На такую группу вообще плохо выходные воздействует. Каждый из команды работал до предела, а тут и утренней пробежки не было, только зал в добровольном порядке. Ромул берет Себастьяна за руку, а то тот готов уже начать пояснять за субординацию. Реми тащит снайпера через зал и, как только они выходят за дверь, нагло целует того, Прижимая к стене. — Остынь, Себ. Они тоже отойдут. Но завтра. Идём лучше подарки посмотрим? Моран недовольно фырчит, но из чужих рук не выбирается. Довольно быстро запал тухнет, потому что вместо ссоры гораздо больше хочется остаться с Ромулом и дальше. Да и тот прав, если думать холодной головой, а та довольно быстро остывает в чужих объятьях. — Завтра им все объясню, когда протрезвеют, — все же не отступает Моран, но затем кивает, — а пока да, можем пойти. — Вот и правильно, — хмыкает Ромул. Ещё не известно во сколько именно часов это завтра наступит, а потому… И звучит это как сильно отсроченный разговор. Реми тянет снайпера за руку то ли чтобы тот не пошёл обратно, то ли ведомый каким — то праздничным настроением. Он ещё раз останавливается с поцелуем на углу коридора и уже перед самой комнатой. Обычно по пути можно кого-либо встретить, а сейчас везде пусто. — Знаешь, о чем я не подумал? Надо было захватить бутылку. Может у нас осталась нычка где-нибудь? — египтянин пожимает плечами и, наконец, отпускает Себастьяна, проходя в комнату. — У меня есть, — кивает Себастьян, доставая спрятанную бутылку. Он убрал её туда ещё до того, как Мориарти разрешил праздновать, а потом забыл убрать. Но так даже лучше. Это просто виски, ничего сверхъестественного вроде ракии, которую они закупили для всех. Но так даже лучше. Себ находит также две железных походных кружки и плескает туда немного алкоголя. Он плещется совсем на дне. Но по меркам бокалов это было бы как раз на два пальца, как и принято. После он садится рядом с Ромулом и протягивает ему вторую кружку. — Себ… Она вскрытая, посмотри. Египтянин хмыкает, поджимая губы и закатывает глаза. Мориарти. Кто ещё мог проникнуть в комнату и шариться в вещах. Его слишком много, он как…чертов паук. Реми вздыхает, посмеиваясь. Он берет кружку из рук снайпера и делает глоток. Напиток обжигает горло, заставляя выдохнуть. Ощущения приятные. — Да. Но он лишь отлил, а не добавил — уже хорошо, — посмеивается Себ. Мориарти… он да. Влезет куда угодно без мыла. Главное… что не напакостил. Моран залпом выпивает виски. Затем наливает новое в обе кружки. — Добавил? Это в порядке вещей, да? — Реми поворачивает кружку, присматриваясь внимательней. Впрочем, Моран же сказал, что ничего не добавлено. — Раньше было. Сейчас реже, — Себ к счастью уже знал, как проверить долито что-то или нет и был уверен, что этот виски чистый. Спасибо в очередной раз Шерлоку, что отвёл ураган имени «Джима Мориарти». Да, сейчас его тут нет. Но… не его вина, да. — И что у тебя за подарок? — спрашивает тот несколько устало садясь на кровать. Шум и беготня напустили праздно-ленное ощущение. Это как похмелье, только в эмоциональном плане. Подарок египтянина довольно простой. Это плеер новой модели и хорошие проводные наушники. Потому что Себастьян ходит с какой-то рухлядью из девяностых и… носит ее как память. Но звук то там отвратный. Так что Ромул собирается не только подарить новое, но и перенести старое то, что есть на подаренное устройство. Эта идея Мориарти, который в свое время пытался подарить Морану часы. Но с ними сложнее. Там какая-то гравировка, Себ не расстаётся с ними даже в ванной, и Джиму никогда не удавалось посмотреть, что там. Ромулу это, конечно интересно тоже, но… Он надеется, что получится с плеером, а до часов можно и потом добраться. Праздников много. На край можно подловить снайпера спящим. — Откроешь — узнаешь, — снайпер кивает на коробку, которую приготовил. Там внутри тёплая толстовка песочного цвета, потому что Ромул, видимо из-за египетского происхождения, постоянно мерз, спортивные штаны, старые не так давно порвались, и небольшая коробочка с новым украшением для пирсинга. Когда Моран первый раз увидел у Ромула пирсинг… охуел. И это ещё мягко сказано. Нет, он не был против пирсинга, сам носил плаг в ухе. Но делать принца Альберта… ему казалось, что на это мог пойти только самый безумный человек. (Вроде Мориарти). — Ну что? Выпьем ещё и вскрываем? — Хорошо. Выпьем — и открываем, да, — Реми опрокидывает в себя остатки кружки, охватывает Морана со спины, сжимая и шагает вскрывать коробку. Он извлекает нож из кобуры на икре, по привычке заныкнутой под брюки. Коробка вскрывается легким движением руки. — Твой на шкафу. Ты чертова каланча, и мне понадобилось на стул вставать, чтобы ты там не спалил. Египтянин достаёт толстовку, улыбаясь. Да уж… Веет Родиной. Последняя поездка туда ему надолго запомнится. Штаны и толстовка одного тона, довольно приятного. Интересно, это Себастьян сам так хорошо в цветах разбирается? Ну и маленькая коробочка. Ромул заглядывает в неё, и глаза его округляются. — Охренеть… Ты серьезно? — он больше ничего произнести не может. Смотрит только. Себастьян тоже выпивает, а потом следует к указанному шкафу и достаёт оттуда коробку. Ему пришлось лишь приподняться на носочки, чтобы нащупать её руками. Но открывать он не спешит. Оборачивается и наблюдает за партнёром. Как тот улыбается, доставая вещи. Следом губы ирландского снайпера против воли расплываются в улыбке. Совсем немного, но для его лица и это удивительно. — Это — титан, — кивает он. Ромул снова делает глоток, достаёт украшение из маленькой коробочки и кладёт на руку. Оно похоже на дугу с двумя шариками. Весит прилично. — Титан, говорят, это круто, — Египтянин хмыкает, — Давай открывай и свой подарок тоже. Мне любопытно посмотреть, как ты отреагируешь. Не все тебе глумиться, — Ромул поднимается, чтобы притянуть снайпера к себе, оплести его спину руками и поцеловать в плечо. — Ладно. Моран тоже открывает коробку. Он рассматривает плеер, наушники, а лицо его непроницаемо. Он носил свой не потому что хотел слушать музыку. Ему был важен тот плеер и те наушники. Тот человек, что их подарил, давно погиб. Впрочем… Ромул ему не менее важен, чем предыдущий. И, собственно… пора бы, наверное, отпустить то, что было. Нет, не выкинуть, а убрать на полку и оставить. Сейчас у него новая жизнь. И новый партнёр. Моран все-таки слегка улыбается. — Спасибо. Ромул… не менее важен чем все его предыдущие причины. Он не такой бешеный, как Джим, но все же не супер спокойный. Он даёт достаточно адреналина, чтобы жизнь не была скучной и не достаёт сверх меры, как было с Мориарти. — Ты такой милый, когда сентиментальничаешь, — Реми наблюдает за снайпером и… О! Ему нравится видеть, как тот проявляет такие эмоции. Не только прямую реакцию, что за множество лет въелась в сущность, но и микрореакции. Те, которые Реми засек ещё на одной из первых акций. Моран обнимает египтянина руками. И тянет к себе с поцелуем. Реми откликается на поцелуй, но кусает снайпера за нижнюю губу. подарок Себастьяна с этим пирсингом… Это нечто настолько личное, и он рад, впрочем, что Моран принял. А в голове у Морана крутится сумасбродная идея. Ему нужно кольцо. Но не такое как в этот раз, а… на палец. Настоящее. Хочется, потому что. Потому что Ромул — это идеальный вариант. И даже к Джиму Себастьян такого не испытывал. — Спасибо, — отстранился, — Может пойдём посмотрим, как там остальные? Думаю, они успокоились. Мы еще сегодня в бир-понг не играли, а ведь собирались. — Уверен, что сам отошёл? Хочется сегодня относительно спокойный праздник. Да и ты там всех сделаешь. Разве что кроме Уоллиса. Помнишь, он мишень поразил с двух километров на полигоне из Barrett? (M82A1). Так что… — египтянин похлопывает Морана по плечу и поднимается, — Пошли.*** Где-то в другой части Лондона ***
Грег устало вздохнул, открывая дверь ключами. Он провел последний выходной, гоняясь за призраком Шерлока, а следующий рабочий день ругаясь с ним в Ярде насчет того, что тот сбежал никого не предупредив. И сейчас он возвращался в их с Майкрофтом дом и надеялся, что в канун рождества его любимый не убежит в очередной раз на поиски неугомонного брата. Шерлок пытался испортить им уже второй праздник. Это ещё если не брать в расчет предыдущие раздельные праздники. То событие с Ирен Адлер. И… предыдущие остальные. Впрочем, все и так знали, почему Шерлок сбежал. Он не собирался ехать к родителям. А Майкрофт собирался того привести туда. И именно из-за этого Лестрейд даже был тому благодарен. Если бы Шерлок не сбежал, Майкрофт бы потащил того на праздник в пригород, а Грега бы с собой не взял — не готов был представлять его родне. В этом плане его партнер почему-то ужасно нервничал. Так что теперь он мог прийти домой к Майкрофту и отметить с ним. Если тот конечно был дома. — Майк! Ты дома? Я пришел. Майкрофт Холмс, стоящий перед зеркалом весь в пене для бритья и уютном халате, вздрагивает, когда хлопает дверь. Он был слишком глубоко задумчив, а бритье как нельзя лучше способствует размышлению. Своего брата он нашёл, но в канун Рождества совсем не хотел бегать по всем этим вонючим каналам, вызволять младшего брата, отмывать и вести за ручку к родителям. Не хочет — не надо. В конце концов… А больше здесь сыграл роль Грегори. Именно тот, который словно неожиданно пришёл. Политик хотел отметить Рождество без суматохи, но он не знал, можно ли ему. Оставить Шерлока, ведь тот мог натворить бед. Не поехать к матушке, ведь та ждёт сыновей на семейный праздник. Можно ли просто посветить этот праздник себе и Грегу? Вот он и вздрогнул, когда тот пришёл домой. — Подожди секунду, пожалуйста, — Майкрофт нажимает на кнопку громкоговорителя, и его голос транслируется в коридор. Очень удобное устройство. Политик заканчивает процедуру, умывается и выходит из комнаты. Но он в халате, и тут… Не до конца уверен, хочет он встречать Лестрейда в таком виде или стоит переодеться в праздничный свитер. Лестрейд улыбается, потому что слышит голос любимого, а значит тот не уехал один на этот праздничный ужин к семье. Он избавляется от ботинок, поставив их в сушилку, чтобы тающий с них снег не оставил лужу, затем стянул пальто и прошел в гостиную, где пристроился на диване в ожидании партнера. Он очень рад, что и этот праздник они проведут вдвоем. Ему то ехать не к кому. Родители давно погибли, а другой семьи кроме Майкрофта у него не было. Вряд ли под это подходила бывшая жена, с которой он разругался в край (точнее она разругалась с ним). А детей они не завели. Еще были сослуживцы, но он не хотел снова проводить с ними праздник. Нет, пришлось бы — провел, но с любимым ему нравилось больше. Майкрофт все же решает переодеться. На нем брюки и тот самый забавный свитер, подаренный Шерлоком в прошлом году, надетый ровно один раз. Холмс ещё смотрит на подарок для инспектора и думает… Насколько инспектор его с этой идеей пошлёт. Но автомобиль Грегори — это вещь, которая довольно часто ломается и требует замены едва ли не всего. Есть и запасной вариант — билеты в Рим. — Привет, — он улыбается, подергивая уголками рта, — Устал? Лестрейд улыбается ярко и солнечно, поднимаясь навстречу любимому. — Привет. Не то чтобы я устал, но сочельник всегда полон разных происшествий. Хорошо, что не остался в этом году на ночную. В следующем придётся, если не найдётся добровольца. Подойдя к Майкрофту, инспектор обнимает того и целует, затем тянет с собой на диван и устраивается там, обнимая. — И что это? Преступники не отдыхают даже в сочельник? Полное отсутствие культуры. Или это ради того, чтобы Лондон безопасно пережил праздник? — политик хмыкает, целуя Лестрейда в плечо. — В сочельник наоборот самый пик вызовов. Большинство из них, конечно, всякая бытовуха, но… и серьёзные вещи тоже есть. А вот за неделю до праздника обычно затишье. — Это не правильно. Никакого уважения к органам правопорядка, — сетует несколько показательно Майкрофт, — А я решил, что это Рождество могу провести с тобой, но меня одолевают сомнения. Шерлок у нас, конечно, взрослый… — делится Майкрофт, вздыхая, — Впрочем. Этот праздник надо проводить с теми, кто дорог по-настоящему, ведь так? А раз я проводил его из года в год в кругу семьи, то могу провести его с тобой. — Я соскучился. Спасибо, что не убежал искать брата и не уехал к родителям. Для меня очень приятно, что ты сегодня решил остаться со мной. А Шерлок… полтора года сам прожил и пару дней протянет, уверяю тебя. Тем более что он в Лондоне. Сегодня приходил в Ярд, хотел стащить какое-нибудь дело. Холмс берет руку Грегори в свою и кладёт голову на плечо. Тихо. Слышно, как потрескивает в полутемной комнате камин и дышит Лестрейд. — Я нашёл его. Но решил, что это не повод бросаться за ним в то место, где он находится, забирать и вести. А родители, надеюсь, они поймут. Грег улыбается только шире. Такое проявление эмоций для Майкрофта — явление редкое и оттого только более приятное. Хотя сейчас он стал чаще выражать эмоции. То ли времени достаточно прошло, чтобы он раскрылся и привык. То ли… больше не боялся быть застигнутым. — Уверен, они поймут. Судя по тому, что я о них слышал. Грег кивает: что ж если Майкрофт уверен, что Шерлок будет в порядке, то и отлично. И Грегу снова приятно, что тот выбрал его, а не брата и семью. Хотя он бы понял и принял и обратный вариант. У самого Грега родителей не было уже. Отец погиб при исполнении, когда он ещё в школу не ходил, а мать ушла не так давно, лет семь назад. Он уже работал тогда в Ярде. Они сидят так, обнимаясь и наслаждаясь обществом друг друга. Но недолго. — Мы можем пройти в кухню, там накрыт стол. Ты голоден? Там только лёгкие закуски… — Хорошо. Пойдём. Я перехватил немного с праздничного стола на работе, так что закуски сейчас — самое то. Политик неопределенно хмыкает и поднимается. Они проходят на кухню. Закуски на кухне самые лёгкие в виде салатов и тарелок с нарезками всевозможного сыра. Холмс все ещё бдит за весом и расписанием занятий с тренером. — Если ты хочешь что — то ещё, обязательно скажи, ладно? Инспектор окидывает взглядом стол. Не густо, но определённо сойдёт. Он и правда не голоден, а мешать любимому в его диете, учитывая, что та, на которой он сейчас была наименее саморазрушающей, Лестрейд не хотел. Потому и предпочитал перекусить вне дома. Тем более что Майкрофт обычно был не против такого. Политик достаёт из шкафа бутылку шампанского, оно тоже не простое, но заранее перелито в цветастый праздничный графин. Холмс разливает его по бокалам и садится напротив Грегори. Но… Его быстро не устраивает такое положение, поэтому он передвигается ближе. — Если честно, я совсем не представляю, чем заниматься. Рождество, к которому привык я, жутко скучное. Так что приму любые идеи. — Обычно украшают ёлку, дарят подарки, целуются под омелой. Такие традиции тебе наверняка известны. В моей семье было принято выходить на улицу и играть в снежки, строить снеговиков и делать снежных ангелов. Обычно мы занимались этим вместе с соседскими детьми. Но это если был снег. Если не было, то мы просто выходили и играли во что-нибудь. А вот в ответ на праздничные традиции Холмс становится озадаченным. У него нет елки, омелы и снега в этом году не наберётся даже на пластиковую формочку эльфа. И… Играть? Но во что играть? Политик берет свой бокал в руку, нет, он, конечно в курсе всего того, что творится во все эти празднества, и, отчасти, знает все виды занятий, но… Никогда не пробовал это сам. Украшения казались ему нелепостью, ненужным загромождением, которое к тому же нужно ещё и убирать. Не практично, глупо и ярко… В то же время Грегори наверняка не против всех этих… — Знаешь… Мы можем запустить фейерверк. У меня как раз в гараже есть. Думаю, залпов в них хватит, чтобы насмотреться, их там около шестидесяти. Ну и подарок конечно же. Эту традицию я учел. Лестрейд с лукавой улыбкой наблюдал за Майкрофтом и его напряженном лицом. Как же он обожал этого человека, а? Даже такого. Особенно такого. — Хорошо. Фейерверк — это потрясающая идея. А ещё… зная тебя, — он отвлёкся и полез в сумку. Достал оттуда игрушечную удочку, к которой была привязана омела, — Полагаю этого будет достаточно, что что портить тебе дом всяким бесполезным хламом, а? Грег поднял руку с удочкой так, чтобы омела оказалась над их головой и поцеловал своего любимого. Майкрофт настороженно проследил за действиями инспектора. Омела на удочке доверия не вызывала, но, втянутый в поцелуй, Политик поменял свое мнение. — Будешь теперь этой штукой тыкать, как предлогом? — Майкрофт приподнимает брови слегка вверх. — А нам разве нужен предлог? Да и это же традиция. Омела, поцелуи и все прочее. Грег посмеивается и снова чмокает Майкрофта в губы. — Предлог для праздника. Да. Если омела висит возле старбакса, нужно непременно там поцеловаться. Политик кладёт руки на плечи инспектора и притягивает его для нового поцелуя. Ему нравится то, что он наконец может провести с Лестрейдом время и надеется, что ни его, ни самого Майкрофта не сдернут внезапно появившиеся дела. К сожалению, с их работой, такой вероятности отменять нельзя. — Хорошо. Поедим, выпьем, сходим запустить салют, потом подарки и можно посмотреть что-нибудь по телевизору. Как насчёт марафона рождественских серий Доктора Кто? И сегодня должен выйти новый. — Да я абсолютно ничего не имею против серий Доктора. Новая серия, правда? О. Если она выйдет сегодня, можно попросить моих айтишников скачать её, чтобы мы посмотрели на большом экране без всяких задержек с рекламой. — Отлично. Пусть займутся этим, пока мы займёмся подарками и фейерверком. Холмс кивает, отклоняется обратно на стул, кладёт руку на бедро инспектора и достаёт телефон. Отправляет несколько сообщений на безымянный номер, который помнит наизусть, и дело сделано. — Подарки… — задумчиво произносит Майкрофт, — Ты тоже приготовил мне подарок? Тогда… Я сейчас схожу наверх и принесу. Хочу взглянуть прежде, чем мы начнём пересматривать Доктора в ожидании новой серии. Холмс поглаживает ногу Грегори, нехотя поднимаясь, и направляясь на второй этаж. Пока Майкрофта нет, Грег возвращается в прихожую и приносит на кухню свою небольшую коробочку. Там ничего особенного — новый качественный планер-ежедневник с возможностью менять листы местами и разными отделами для «домашних» и «рабочих дел», а также хорошие перчатки — кожаные снаружи, а внутри с меховой теплой подкладкой. Майкрофт возвращается и Лестрейд смотрит на него с улыбкой. Он приносит две маленькие коробочки. Одна более вытянутая и плоская, в обертке с самолетами, а вторая совсем небольшая, особо ничем не примечательная и блестящая. — Поздравляю тебя с Рождеством… И все прочее и хочу подарить это в качестве небольшого презента. — И я тебя поздравляю, Майкрофт. С Рождеством. Грег снова целует партнера и отдает ему коробку, забирая в ответ две свои. После отходит и открывает. — Ох… Это… — он достает ключи от машины, — Черт, Майк. Это очень дорого, ты знаешь? Майкрофт открывает свой подарок как нечто сокровенное, очень осторожно вскрывая упаковку, доставая перчатки и проходясь по их коже. Ему они очень нравятся. В них будет удобно садиться за руль или выходить по делам и рабочим задачам. Они гармонируют с цветом пальто, словно Грегори специально подбирал. Да и ежедневник такой практичный и понятный. Грег слишком ошеломлен ключами, чтобы заметить удовольствие Майкрофта. Но да, он выбирал специально. Сфотографировал пальто и тыкал фотографией продавцам, чтобы подобрали «подходящие», спрашивал проходящих мимо людей и даже задействовал Донован. Мысли политика мелькают возле того, как именно у Грега получилось так угадать с цветом, но… Он запрещает себе включать аналитику. Это все неважно. Важно, что его инспектор сумел подобрать нужное и важное, хотя… Определённо сложно выбирать подарки тому, у кого все есть. — Да? Да… Грег. Но. Мне хочется, чтобы ты доезжал до своей работы без приключений. Чтобы не ездил непонятно во сколько часов ночи забирать автомобиль из ремонта и мог рассчитывать, что он заведётся в любую погоду. Ради этого мне не жалко никаких сумм, понимаешь. Только чтобы ты ездил в комфорте. Грег вздыхает, выслушивая речь Майкрофта. Он неловко жмется и бегает глазами, раздумывая, но потом вздыхает и кивает. Холмс несомненно прав. Вообще это почти что уже его девиз: «Холмс прав». Но сложно спорить с такими доводами. Эмоций много, переживаний. А от Майкрофта ведь этого почти никогда не добьешься. Холмс-старший слегка поджимает губы в улыбке. Ну он… Ведь переживал по поводу этого подарка. — Там есть ещё второй. Это для нас с тобой подарок, если хочешь. Майкрофт примеряет перчатки и аккуратно обнимает Грега со спины, словно он только недавно начал так делать. Грег открывает вторую коробку и вздыхает снова. Еще более дорогой, но от этого точно не откажешься. К тому же… он еще со времени до того, как они сошлись мечтал куда-то слетать с Майкрофтом. А его ведь так сложно куда-то вытащить и отвлечь от правительственных дел… потому подарок так дорог. — А тебя с твоей работы отпустят, то? Я то ладно. У меня отпуск есть и, уверен, ты взял именно на эти даты. — Да у меня есть неделя в году, когда я летаю в Рим. Она не привязана к определённому времени года, но мне нравится летать туда в январе. Температура похожа на нашу, но не столь промозгло. Политик пожимает плечами и кладёт голову на плечо инспектора. Он делает это смелее, чем минуту назад, расслабляется. — Ты полетишь со мной? Если это неудобные сроки, всегда можно перенести. Как видишь, у билетов они открыты. — Конечно полечу. Но мой отпуск в феврале. Я еще расстраивался, что не летом, но… так даже лучше. Ближе к твоим датам. Так что видимо, полетим тогда. У тебя нет планов или… важных дел на это время? — Лестрейд обнимает его в ответ и слегка прижимает к себе. — Февраль, — коротко повторяет Майкрофт и зависает на некоторое время. Сверяется с расписанием, — Если не будет непредвиденных обстоятельств, там относительно спокойно. Вырваться можно. Майкрофт отстраняется и улыбается слегка. — Идем, покажу автомобиль. Заодно фейерверк вытащим на улицу. Бандура та ещё… Мне подарили ее несколько месяцев назад, я все не мог придумать, куда сие устройство растраты денежных средств применить. — Пойдем, — Грег поднимается с улыбкой. Политик берет инспектора за руку и ведёт через коридор по этажу вниз, направо через ещё один коридор и в стеклянную дверь гаража. Он проходит, свет включается сам по себе. Машина там стоит не одна, кроме Сильвера и рабочего автомобиля есть тот самый Майбах Ландоле с двигателем и V12 мощностью 620 лошадиных силы, способного разогнаться до 100 километров за 5.2 секунды. Это воплощение самой роскоши на четырех колесах… Стоящее безопасности инспектора. Он классического белого цвета с кожаным салоном. Политик смотрит на Грегори и снова несколько поджимает губы. Ну… Он мог выбрать Форд или Тойоту или даже Фиат, но… — Можешь считать его подарком на несколько лет вперёд. Я как только его увидел в салоне, сразу подумал, что тебе понравится. Грег выглядит ошеломленным. Вот это… махина. Крутая, быстрая, а красивая какая… Раньше Лестрейд мог на такие разве что слюнки пускать, а теперь вот… может сесть и поехать куда угодно. Его машинка… — Ох… Майк. Беги или я тебя сейчас зацелую. Убежать Холмс не успевает или не очень старается, поэтому вскоре оказывается поцелован со всех сторон. Особенно старается Лестрейд над носом, по поводу которого у любимого, как он знал, был комплекс. Впрочем, Грег ни раз его убеждал в обратном. Политик слишком довольный чтобы куда-то убежать. Он стоит и принимает поцелуи, иногда успевая оставить свой на щеке или подбородке Грегори. Конечно же ему приятно. — Не представляю, что решат на работе, когда я туда на нем приеду, — хмурится он, отстранившись. Эмоции и шок отпустили и теперь он начинает мыслить рационально. Да, тут вариантов немного. Первый: Его запишут во взяточники. Но это только те, кто Лестрейда не знают совсем. Хотя обидно не меньше. Второй: Решат, что он альфонс. Впрочем, это не то чтобы далеко от правды. Ему ведь и правда подарил это его… любимый… Мдэ-с. Неловко. Третий: Подумают, что накопил. Самый позитивный, но самый маловероятный вариант. Люди обычно ищут что-то плохое во всем. Особенно в таких предметах для зависти. — Теперь мне еще более неудобно его принимать, понимаешь? Хотя мне очень нравится, и я очень благодарен. Все время, пока размышляет Грегори политик не мешает ему, кивая иногда. В принципе… Его выводы вполне логичны. — Не думаю, что это свяжут со взяткой, обычно… Там вращаются суммы куда меньшего объема. То, что ты… Содержанец подумают куда быстрее, но это вовсе не так, правда? А с третьим вариантом… Я бы, конечно, подумал именно так. Что ты очень долго откладывал. И что? Откажешься даже не попробовав? Это не самый дорогой вариант, чтобы ты знал. Просто он статусный и комфортный. Ближайший год точно не должен быть связан с ремонтом. Майкрофт качает головой. — Ты то конечно бы так подумал… — сарказма в голосе немерено, — А Шерлок что подумает, как считаешь? Вот тут точно надо ждать шуток про содержанку. — Именно так я бы и подумал. Что ты заработал сам. Может откладывал и копил. А потом сделал сам себе такой подарок, — политик кажется не заметил никакого сарказма и сказал ровно то, что думал, — Да и какая разница, что подумает Шерлок? Я уверен, он тоже умеет делать выводы. Ну… Иногда. И уж точно не нужно опираться на мнение человека в этом вопросе, у кого и опыт в отношениях минимален либо отсутствует. Майкрофт вздыхает. Это у него такого опыта слишком мало. Он часто полагается на Грегори, смотрит на реакции, учится. Трудно познавать все в этом возрасте, и он надеется, что Лестрейд не осуждает его в этом. Он снова обнимает Грегори со спины и указывает на огромную цветастую коробку. — Вот, посмотри. Это точно означает «деньги на ветер». Можно было бы приобрести новый карбоновый зонт вместо этой коробки. Политик берет из руки Грега ключи, снимает автомобиль с блокировки и садится рядом с водительским местом. — Иди сюда. В итоге Лестрейд все-таки залезает в машину. Трогает панель, гладит руль. Всё эти кнопочки, рычажки. Ещё нужно будет привыкнуть на таком ездить… С лёгкой улыбкой Майкрофт наблюдает за действиями инспектора, наклоняется и целует того. Это выходит несколько чувственно, он хочет, чтобы тот не думал о том, что будет и чего может не быть. — Но по правде же ты мне подарил, — вздыхает Грег, но в итоге успокаивается. Майкрофт прав — плевать что подумают. А его любимый просто хотел сделать ему приятно. Он ведь не встречается с ним, ради чего-то такого, так что не содержанка. Так что на поцелуй Грег отвечает абсолютно спокойно. Нужно будет только заткнуть рты всем, кто решит болтать. — Я подарил, — Майкрофт кивает и откидывается назад, на спинку сидения. Холмс-старший прикрывает глаза и решает не комментировать дальнейшее. Учитывая, что с Грегори они встречаются вполне открыто, с машиной получится просто очередной шаг. — Ладно, — вздыхает в очередной раз Грег, — Это конечно замечательный подарок, но поеду я на нем только завтра. Пошли салют запускать? — Уже завтра? У вас даже нет никакого выходного в связи с праздником… — Майкрофт слегка хмурится и кивает. У него, впрочем, тоже нет. Хорошо нет и никаких утренних собраний. — Нет. И хорошо, что хоть в ночную не оставили, — пожимает плечами полицейский. — Идем, да, — политик оставляет ключи в машине, выходит, прикрывает дверцу и подходит к огромной бандуре. Они выбираются из машины и Грег наблюдает как Майкрофт изучает инструкцию на неизвестном инспектору языке. Это вызывает у него улыбку, потому что… ну у него необычайно гениальный любимый. В чем-то он не разбирается — это правда. Но это даже интереснее. Русскими буквами на ней написано «Титан». Ладно хоть не Титаник. Майкрофт ознакамливается бегло с инструкцией, все предельно понятно. Главное вовремя отойти. — Поможешь? — он смотрит на Грегори. Затея все ещё кажется ему немного безумной. Задний двор превратится в перекличку световых огней и будет усеян пепелищем. — Нужно поставить ее на максимально открытое, ровное пространство и, желательно, не задеть никакие провода и соседние окна. — Тогда хорошо, что у тебя такой большой двор. Они вдвоем вытаскивают коробку на середину двора. У Майкрофта он огромный и первое время Грега, коренного жителя квартир в многоэтажках, это ставило в ступор. Нет, у него был домик в глуши, с двором и даже выходом к речке, где он любил рыбачить с дядей в детстве. Но это было совсем другое, сравнивая с огромным домом Майкрофта. Вдвоем они некоторое время рассчитывают, как лучше запустить ракету, чтобы она улетела ровно вверх. — Вот так должно хорошо лететь. — Да, а то я точно не хочу извиняться перед соседями за то, что задел столб с проводами, и в их доме теперь отсутствует свет. Политик извлекает из-под обертки фитиль, потом и зажигалку из кармана, поджигает и отходит назад, пока искорка с шипением движется по фитилю. Буквально через секунду следует оглушительный свист и грохот. Майкрофт даже вздрагивает, поднимает голову вверх, наблюдая как всполохи окрашивают небо. Красные, жёлтые, разной формы, но в принципе смотрится это довольно эффектно. Политик находит руку Грегори и сжимает. Грег сжимает его руку в ответ, с улыбкой наблюдая за салютом и профилем любимого в его отблесках.