Дева Закавказья

Кабинет освещается ярким солнцем, лучи которого проходят сквозь стекло и падают прежде всего на рабочий стол. Стоит он левым боком к окну, а напротив него еще один точно такой же. За ними Ирина вместе с отцом практически каждодневно выполняют довольно нудную, но важную работу: рассматривают и подписывают документы, говорят с важными людьми, стараются решить проблемы в республике и далее, далее, далее.. Ирина к подобному еще привыкла не до конца да и в делах политических, пусть многое понимает, но трудности время от времени таки испытывает. К отцу за помощью она старается обращаться по минимуму, ибо осознание того, что в будущем, вероятно, она должна будет делать все самостоятельно, сильнó. Но, тем не менее, пока что такая возможность есть. ФСССРЗ образована все-таки на федеративной основе, а потому каждая из республик в нее входящих отвечала за свою территорию самостоятельно. И Леван Давидович не исключение. А работают они с дочерью в одном узком помещении потому, что в здании лишнего кабинета не наблюдается. А уж если таковой будет выделен для подростка, это вызовет больше подозрений. Ирина вчитывается в текст очередной бумаги, но уже спустя пару предложений незаметно для себя теряется в посторонних мыслях. Размышляет о том, что будет дальше. Сейчас на ее плечах уже лежит огромная ответственность, а дальше будет только сложнее. Справится ли она? Сможет ли самостоятельно и рационально принимать решения? Сможет ли делать для республики только лучшее? И сможет ли делать все это без помощи отца? Обычно девушка старается не думать об этом, но при прочтении нуднейших документов и о таком приятней подумать. Ира несколько раз быстро моргает, приводя мысли в порядок и возвращаясь к работе. Она начинает читать текст сначала. Предложение о создании Южно-осетинской автономии. Поступает уже не в первый раз. –Пап, – Ирина встает из-за стола и с бумагой в руках подходит к отцу, протягивает ему документ. Леван Давидович поднимает голову лишь спустя несколько секунд, видимо, дочитывал предложение на своем листке, после берет бумагу из рук Ирины и начинает зачитывать ее текст в полголоса, постепенно переходя на неразборчивый тихий шепот. Девушка все это время стоит подле него. Прошло около двух минут, как Леван Давидович тяжело вздохнул, затем устало провел ладонью ото лба до подбородка, еще пару раз перечитал заголовок документа. –И что делать? Сколько аргументов ни приводи, их пылу меньше не становится, – слегка неуверенно произнесла Ирина. –Мы со своей стороны уже сделали то, на что способны. Далее дело уже за Григорием Константиновечем: создание ЮОАО наверняка будет обсуждаться выше. Если сам Григорий Константинович не за данную затею, разумеется, – Леван Давидович передал бумагу дочери. – Но ответ все равно напиши: "Мы все же настаиваем на отказе от идеи создания ЮОАО, по причинам, называвшимися нами ранее". Ирина в ответ согласно кивнула и вернулась за свое рабочее место. Взяла в руку перьевую ручку, чистый лист. Прежде чем обмакнуть кончик пера в чернила, задумалась: как лучше начать, какими словами выразить мысли. Только за тем начала писать. Получилось примерно то же самое, что ей говорил отец. А лучше, собственно, и не скажешь. Ирина еще несколько раз перечитывает написанное, убеждаясь в том, что ответное письмо достаточно официально и не таит в себе грамматических ошибок. Русский язык Ира знает еще не очень хорошо. Удостоверевшись в том, что чернила подсохли, Ирина отложила лист на край стола, после продолжила штудировать другие документы. Покончила с делом этим нехитрым она только спустя несколько часов, тогда как ее отец еще с час назад покинул кабинет. Ира откинулась на спинку стула, потянулась, вытянув вверх руки, и сладостно зевнула. После, совсем ссутулившись, потерла глаза. Находясь уже почти в полусонном состоянии, ее глаза наткнулись на написанное письмо. Ирина достала из стола конверт. По виду был он ничуть не новый: пожелтевший, с мятыми краями, на ощупь не гладкий, а чем-то напоминающий песок, только в руках не рассыпался. В него она положила письмо и надежно запечатала. Через минуту она поднялась со своего места, вышла из кабинета и неторопливыми шагами направилась по коридору. Стояла практически гробовая тишина, в которой стук небольших каблучков о каменный пол отдавался глухим эхо и резал по ушам. Честно сказать, находиться в этом почти полном одиночестве, поскольку мимо то и дело проходили люди, но с завидной редкостью, было некомфортно. И даже внутренняя красота здания не спасала от этого давящего чувства. Средней ширины коридоры с бледными серыми, отдающими голубым цветом, стенами, от которых так и веет холодом, а в довершение - большое количество высоких, почти от самого, выложенного плиткой, пола. По сторонам мимо проносятся двери, бывшие входом в спальни, а теперь служащие для правительства кабинетами. В конце коридора лестница. Чугунная, бледно-желтого оттенка, с точно такими же, красиво оформленными, перилами. Их Ирина едва касается ладонью, пока спускается, все так же стукая о твердую поверхность каблучками. В конце концов Ира оказалась на первом этаже и спустя один поворот вышла на улицу из правого бокового входа дворца. Она огляделась. Здание окружал сад: он был полон деревьев, на вид редкостных, названия которых Ирина, кается, не знала, клумб с цветами и различными кустами; еще неподалеку виднелся фонтан. Грузия, словом. Но глазами Ирина искала отнюдь не прекрасного, на что можно часами созерцать и размышлять о высоком. Не увидев нужного, она двинулась вперед по внутреннему двору, все так же внимательно осматриваясь по сторонам. Пройдясь по вымощенной дорожке до самого крыльца во внешнем саду, она наконец увидела своего отца, опирающегося одним логтем на перила и о чем-то разговаривавшего с другим мужчиной, попутно с этим куря папиросу, медленно и с улыбкой на лице периодически выпуская дым изо рта. Ближе Ирина подходить пока не стала - вклиниваться в чужой разговор неприлично, да и к тому же от запаха табака ей порой становилось дурно. Чтобы не привлекать внимания, она зашла за угол здания и устроилась на ближайшей скамейке у дерева. От скуки перебирала в руках и так и эдак письмо, в конце концов уйдя мыслями в какое-то небытие, близкое к состоянию полусна. Одно размышление сменялось другим, все больше и больше затягивая свою обладательницу и создательницу в сию бездонную пучину. Ирина резко открыла глаза. Испытывая легкую дремоту, тяжело сказать, сколько времени прошло, пока она пребывала в прострации. Она спрятала лицо в ладонях. Должно быть, это все последствия усталости и долгого времени недоедания. Мысленно Ирина заставила себя взбодриться, но на практике удалось это не так хорошо. В конце концов она медленно поднялась на ноги, опустила письмо в карман и двинулась обратно к крыльцу. Уже почти завершив путь, ей навстречу вышел из-за угла отец. –Здравствуй, милый друг, – сказал он, подойдя ближе. Ирина в ответ с улыбкой кивнула. – Ты закончила? – снова утвердительный кивок. –Нужно письмо отнести на почту, – она вынула из кармана конверт и передала отцу. – Ты ведь уже не занят? –Не занят, – Леван Давидович взял письмо в руки, быстро пробежался глазами по тексту на конверте. – А чего сама не сходишь? Ирина пожала плечами. Молодой человек сделал знак головой, показывающий идти за ним, после развернулся и двинулся к центральному выходу из сада, на ходу просовывая письмо за пазуху. Ира легким бегом догоняет его, он, как и всегда, приобнимая, кладет ладонь на ее плечо, и они замолкают. Выйдя за территорию Воронцовского дворца, они оказываются на оживленной улице – по широкому проспекту тут и там снуют люди. Леван Давидович сворачивает налево, увлекая за собой дочь. По правую сторону от них располагаются дома, а по левую растут деревья, скрывая их от людей в другой части улицы. После они проходят мимо еще один поворот налево, сразу за которым следует Собор Александра Невского. И уже после него отец с дочерью сворачивают налево, проходят еще какое-то расстояние и оказываются у здания, в котором и расположена почта. –Я одна схожу, – говорит Ирина, протягивая ладонь, дабы получить свой конверт обратно. Когда он оказывается в ее руке, она быстро заходит внутрь здания. Вышла же Ира оттуда не скоро, в конце концов поручив работникам доставить свое письмо в Москву. Оттуда они возвращаются во дворец, заканчивают мелкие дела, берут с собой некоторые бумаги и направляются домой. Там их, как и всегда, встречает Катерина Сергеевна, кормит скромным, но вкусным ужином, попутно, что обычно для нее, причитая о том, что "нельзя девочке так переутомляться. И так худая, как моя жизнь, еще и работа эта. Ой.. поберегли бы хоть ее, Леван Давидыч", на что он мог только пожимать плечами. Это не совсем в его компетенции. –К Вам ведь должны родственники приехать, если я не ошибаюсь? – казалось, спонтанно спросил Леван Давидович, на деле пытаясь перевести тему. –Ах, точно! Родители с моим сыном обещались приехать в Тифлис насовсем. Говорят, чтоб дите вдали от матери не росло. Я право их отговаривала, в Москве ему б лучше было, да и могила отца там же, ну к чему этот переезд? Нет, запугивают, говорят, помрут скоро, и на кого тогда мальчишку двенадцати лет от роду оставлять? – под конец голос Катерины начал дрожать. –Простите, если затронул столь печальную для вас тему. –Да нет, нет, что вы, – отмахивалась Катерина Сергеевна. – Они правы, ребенку нельзя без родителей, тем более, что он и так папку потерял. Пускай едут, пускай, так лучше, – она быстро встала со стула и глазами начала искать себе дела, в конце концов выйдя из кухни. Тогда Леван Давидович обратил внимание на дочку. Она от чужого разговора совсем поникла: ссутулилась, долго смотрела в одну точку не моргая, перебирала пальцами ложку в своих руках. Леван протягивает руку и касается ее плеча. –Прости, задумалась, – тут же сказала Ира, выйдя из ступора. – Я пойду, – она встала из-за стола, напоследок крикнув Катерине благодарность за ужин, и удалилась в свою комнату. Комната ее небольшая, поскольку часть ее была отстроена стеной и отдана другим хозяевам, лишь немного больше самой дальней комнаты, принадлежащей Катерине Сергеевне. Ее интерьер, как и вся квартира, ничем не выделяется. Светлые обои с изображением мелких цветов, большое окно с прозрачным тюлем, у одной стены - деревянная кровать, застеленная белым постельным бельем, а над ней повешена пара полок с книгами, у другой - шкаф с вещами, а проход между ними был немного больше полуметра. Также у окна находится стол с белой скатертью, на котором стоит керосиновая лампа, чернила и стопка бумаг, а в углу над столом, насколько Ирине известно, когда-то висели иконы. Но она этого времени не застала. Либо просто не помнит. Ира сходу проходит к полкам, встает на кровать, чтобы до них дотянуться, и берет одну из книг, "Тариэл Голуа" Лео Киачели. Ее отдал ей отец под предлогом "полезного чтива", а позже ее уже саму привлекла эта книга. Ирина села за стол и начала вливаться в текст автора, живо и красочно представляя в голове все описанные им сцены. Книга является не только средством обогащения словарного запаса, знаний, опыта, но еще и способом банально убить время. Однако от подавленности чтение ее избавить не смогло. Так что Ира просто закрыла книгу, не стараясь запомнить страницу, на которой остановилась, легла на кровать и постаралась уснуть. Но через пару минут в ее дверь раздался стук. –Можно войти? – прозвучал голос ее отца, на что последовал утвердительный ответ, и мужчина вошел в комнату, усевшись рядом с Ириной на кровати. – Забыл тебе совсем сказать. Нас тоже вызывают на XI Съезд РКП(б) двадцать седьмого марта. На самих заседаниях мы присутствовать не будем, но будем обсуждать все вопросы с Михаилом Петровичем. Поедем в Москву через пару-тройку дней. –В Москву? – лицо девушки просветлело. – И дядя Зураб поедет? –И он поедет. И Арен Лорисович с Гиямом Ибрагимовичем, - на его лице появилась улыбка. –Здорово, – Ирина улыбнулась в ответ. –Ты как себя чувствуешь вообще? Не заболела? – Леван коснулся тыльной стороной ладони ее лба. Ира в ответ отрицательно покачала головой. –Просто устала немного. –Ничего, отдохнешь пару дней до отъезда, мы с тобой сегодня со всем важным закончили, – сказав это, он еще с несколько секунд молчал, после чего поднялся на ноги. – Пойду я. А ты спать ложись, отдыхай. Леван Давидович покинул комнату дочери, плотно закрыв за собой дверь. Ирина же встала с кровати, положила книгу на ее место и начала готовиться ко сну.