***
— О, Фицуильям, она мне так нравится! — не переставала улыбаться Джорджиана, пока Дарси и мистер Бингли ехали в карете обратно в Пемберли. — Как думаешь, она… — слегка засмущалась юная леди. — Думаешь, она согласится стать мне подругой? — Даже не сомневайтесь, мисс Дарси! — сказал Бингли. — Старшие мисс Беннет в высшей степени добры и учтивы. У меня нет и тени сомнения, что они обе будут рады подружиться с вами. — Бигли совершенно прав, Джорджи. Уверен, она будет рада, — сказал Фицуильям. — Мама, папа, вы позволите? — Конечно! Её жизнерадостный нрав пойдёт на пользу твоей застенчивости, — ответила леди Энн. — К тому же, она всего на несколько лет тебя старше, так что она может стать тебе наперсницей, — добавил мистер Дарси.***
— Вы мало говорили с ней, — отметил Фицуильям, когда гости и Джорджиана отправились тем вечером в свои комнаты, оставив трёх старших Дарси наедине. — Да, — ответила своему сыну леди Энн. — Мне хотелось понаблюдать за её поведением по отношению к Джорджиане и должна признать, что её беседа с мистером Бингли была весьма забавна. — Да и мало что можно обсудить за четверть часа, — сказал мистер Дарси. — Завтра за ужином у нас будет больше времени, однако Джорджиана осталась очень довольна новым знакомством, не так ли? — Совершенно верно! — сказала леди Энн. — Давно она не выказывала такого энтузиазма. — Мисс Беннет абсолютно на тебя не похожа, Фицуильям, — заметил мистер Дарси. — Да, сынок! — согласилась леди Энн. — Она жизнерадостна и воодушевлена, в то время как ты спокоен и сдержан, она полна задора и весёлости, а ты молчалив и серьёзен. — Вас послушать, мама, так я бирюк бирюком, — улыбнулся Фицуильям. — Ну что ты! — усмехнулась леди Энн. — Но вы правы, — сказал Фицуильям. — Она обладает всеми качествами, которых мне недостаёт. — Да. Может правду говорят, что противоположности притягиваются? — ухмыльнулся мистер Дарси. — Имеется ввиду, что притяжение взаимное, что, как вы сами знаете, не так, — печально отозвался Фицуильям. — Но и много общего между вами есть, — поскорее добавила леди Энн. — Она, очевидно, умна и образована, благочестива и добра. — Она очень мне понравилась, Фицуильям, — сказал мистер Дарси. — Не могу не согласиться, дорогой, — кивнула леди Энн. — Но всё же должна заметить, что понимаю, что ты имел ввиду, когда говорил, что её манеры не будут встречены тепло в высшем свете. Там в почёте холодные и безэмоциональные барышни, а мисс Беннет обладает пылкой и энергичной натурой. — Согласен, — подтвердил слова своей супруги мистер Дарси. — Её жизнерадостность была бы воспринята в свете, как неотёсанность, однако я нашёл её нрав очаровательным. Её чувство юмора граничит с дерзостью, но её добродушие не оставляет места обиде. — О да, — усмехнулась леди Энн. — Тебе никогда не было бы скучно с ней. Если бы мы сами искали тебе супругу, то лучшего выбора, чем ты, не смогли бы сделать. — Я рад, что она вам понравилась, но молю вас, не говорите так о ней, — попросил Фицуильям. — Как, родной? — спросила леди Энн. — Так, словно она вам дочь. Или будет ею. Ваше расположение к ней может простираться лишь в рамках её роли в качестве подруги для Джорджианы и возможно, если мне улыбнётся удача, то и моего дорогого друга. Всё иное совершенно невозможно. — Хорошо, сынок, мы постараемся не вмешиваться, — пообещал мистер Дарси. — Но ты же не против её дружбы с Джорджианой? — Конечно же нет. К тому же это позволит мне через Джорджиану поддерживать с ней связь. И нет никаких сомнений в том, что она будет прекрасной подругой для Джорджи. Она не предпринимала попыток подружиться с миссис Хёрст, мисс Бингли или мисс Кинг, одной из наиболее влиятельных наследниц Хартфордшира, так что если она предложит дружбу Джорджиане, то мы можем быть покойны, что это от чистого сердца. — В этом я не сомневаюсь, — ответила леди Энн. — Но… Ты нам рассказывал, что в своём письме ты изложил ей все причины своего вмешательства в дела Бингли и все детали твоих взаимоотношений с Уикхемом. Не допускаешь ли ты мысли, что это могло смягчить её по отношению к тебе? — Ах, это проклятое письмо! Тогда я считал, что пишу его с холодной головой, но теперь я убеждён, что слова мои были продиктованы обидой и досадой. Я не вполне владел собой, когда писал его. Надеюсь, она его сожгла. В самом начале этого письма я позволил себе некоторые высказывания в её адрес, которые, я надеюсь, у неё более нет возможности перечитать и вспомнить, за что она воспылала ко мне ненавистью. — Мне показалось, что она не испытывает к тебе ненависти, — возразил мистер Дарси. — Может и нет. Однако она всегда была вежлива и учтива со мной. Она не злопамятна. Да и к чему теперь об этом рассуждать?***
— У вас прекрасный дом, мистер Дарси, — сказал мистер Гардинер хозяину имения. — Какое невероятное удовольствие предаваться рыбалке в окружении такого великолепного пейзажа. — Благодарю, мистер Гардинер, — ответил мистер Дарси. — Не буду отрицать, что, как и мои дети, этот дом и земля – моя гордость, — признал он и кивнул в сторону Фицуильяма. — Однако должен признаться, что в сотворении моих детей я принимал бóльшее участие, чем в сотворении Пемберли, — усмехнулся он. Мистер Гардинер искренне рассмеялся на это заявление. — Несомненно такое имение может быть лишь результатом работы многих поколений, но и поддерживать и расширять его тоже требует многих усилий. — В последнее время, по правде говоря, эти обязанности взял на себя Фицуильям. — Я рад, что вам здесь нравится, мистер Гардинер, — сказал Фицуильям. — На мой взгляд, в Англии нет лучшего места для рыбалки. — Совершенно с тобой согласен, — улыбнулся Бингли. — Вы не особенно увлекаетесь рыбалкой, Бингли, — отметил мистер Хёрст. — И то правда. Слишком уж это занятие требует тишины и сосредоточения, но если и предаваться этому занятию, то только в таком прекрасном месте, как это. — Возможно, когда у вас появятся дети, — усмехнулся мистер Гардинер, — вы познаете всю прелесть тишины и спокойствия. — У вас есть дети, сэр? — спросил Фицуильям. Он ведь совершенно ничего не знал о Гардинерах кроме их положения в обществе. Всего пару месяцев назад этого хватило ему, чтобы не желать более ничего о них знать. Лишь по этой причине он едва не лишился возможности познакомиться с благоразумным и интересным собеседником, коих в жизни Фицуильяма было не так много, и всё только из-за профессии этого человека. Теперь же он желал побольше узнать о любимом дяде мисс Элизабет. Мистер Гардинер же, в свою очередь, был приятно удивлён окружавшими его джентльменами. Получив приглашение, он был немного насторожен, так как знал, что это могло быть лишь пустой вежливостью, а не искренним желанием познакомиться с ним. А будучи человеком здравомыслящим, он прекрасно осознавал какая пропасть находится между ним и его собеседниками в их социальном положении. Более того, он слышал, как его дражайшая племянница приписывала молодому мистеру Дарси такие черты характера, как горделивость и высокомерие, а также он знал, что мистер Бингли предал чувства другой его племянницы и разбил ей сердце. Однако, приглашение принять участие в рыбалке было вновь высказано, когда Дарси и мистер Бингли нанесли визит в трактир прошлым утром, и теперь мистер Гардинер наслаждался прекрасной компанией. Хоть он и доверял суждениям своих племянниц, но всё же был готов составить своё собственное мнение о характерах сих джентльменов, и ему пришлось признать, что мистер Бингли показался ему весьма добропорядочным молодым человеком, а в манерах молодого мистера Дарси он не заметил и тени высокомерия. В том, что между ним и Лиззи произошло некоторое недопонимание, было вне всякого сомнения, но вот что стало тому причиной, мистер Гардинер не имел ни малейшего понятия. Да и сама Лиззи, казалось, была в большей степени смущена и сконфужена в присутствии мистера Дарси, чем рассержена и недовольна, однако мистер Гардинер был достаточно уверен в благоразумии своей племянницы и знал, что коли ей понадобится его совет и наставления, она обязательно за ними обратится сама. Помимо этого, понимание характера Элизабет не позволяло ему вмешиваться, так как её независимая натура могла воспротивиться непрошеным советам, а посему ему не оставалось ничего иного, кроме как наблюдать за всем со стороны и лишь получать удовольствие от новых знакомств. — Да, сэр, — ответил мистер Гардинер. — У меня четверо детей: двое мальчиков и две девочки. И хотя они прекрасно воспитаны для своего возраста, — улыбнулся он, — они всё ещё очень малы. — Сколько же им лет? — спросил Фицуильям. — Моему старшему сыну, Джеймсу, десять лет, Мэгги восемь, Эндрю пять, а малышке Элизабет, которую мы назвали в честь её кузины и крёстной, всего три года. — Мисс Элизабет? — Фицуильям не смог сдержать улыбку при упоминании имени своей возлюбленной. — Да, но мы все зовём её Бетт, чтобы не было путаницы с Лиззи, — усмехнулся он. — Хотя мой младший мальчик, Эндрю, зовёт её кузина Лиззибет. — Четверо детей, которым нет ещё и одиннадцати. У вас, должно быть, хлопот полон рот, сэр, — улыбнулся мистер Бингли. — Да, усмотреть за всеми – это целое искусство. Особенно за Бетт, которая похоже унаследовала проказливость своей тёзки, — засмеялся мистер Гардинер. — Я, без сомнений, люблю их всех до безумия, но и каждый момент тишины и спокойствия для меня на вес золота! Все мужчины засмеялись. — Даже представить не могу, каково это иметь столько детей, близких друг другу по возрасту, — отметил мистер Дарси. — Когда родилась Джорджиана, Фицуильяму уже было двенадцать. — Мой зять, Беннет, подтвердит, что в нашей семье дети рождаются один за другим, — усмехнулся мистер Гардинер. — У Лиззи с её сёстрами тоже разница в возрасте несущественная. — А где сейчас ваши дети? — спросил мистер Хёрст. — В Лонгборне, — ответил мистер Гардинер. — Моя племянница Джейн присматривает за ними. Мистер Гардинер заметил, как мистер Бингли побледнел при упоминании его старшей племянницы. В глазах молодого человека плескалась такая тоска, какой раньше он не видывал. Да и как это понимать, ведь он сам оставил Джейн. Теперь ему было понятно, что он мало осведомлён о ещё одной истории взаимоотношений, так что следующие свои слова мистер Гардинер подбирал аккуратней. — Мои дети обожают Джейн и Лиззи. Мы с женой стараемся организовать им совместное времяпрепровождение хотя бы раз в год. Обычно они остаются с нами в Лондоне на пару месяцев. Зная, как Лиззи любит природу и приключения, мы порешили, что ей больше понравится гулять по лесам и взбираться на холмы, чем Джейн. А Джейн в своей обычной манере немедленно предложила взять на себя обязанность позаботиться о её кузенах и кузинах. — Я знаком с мисс Беннет, — сказал Фицуильям, бросая обеспокоенный взгляд на Бингли. — И уверен, что она искренне радуется возможности провести время с ними. — Уверен, что так и есть, сэр, — улыбнулся мистер Гардинер. — Вот только боюсь, что заставить моих детей покинуть Лонгборн будет задачей не из лёгких. Но я пообещал им, что в следующий раз они смогут побольше времени провести с Лиззи, если они, в свою очередь, пообещают хорошо себя вести. — Пообещали? — усмехнулся мистер Дарси. — Всенепременно! — засмеялся мистер Гардинер. — Однако мне нескоро удастся выполнить моё собственное обещание. — И почему же, сэр? — спросил Фицуильям, заволновавшись, что у Элизабет имеются планы вскоре вновь покинуть Лонгборн. Он понимал, что где бы она ни была, ему всё равно она будет недоступна, но знание того, что она в Лонгборне давало ему странное чувство спокойствия. — Я убеждён, что Беннет ещё долгое время не позволит мне забрать из дома кого-то из его дочерей, — посмеиваясь ответил мистер Гардинер. — Даже в эту поездку он отпустил Лиззи скрепя сердце и то только потому, что знал, как она желала поехать, но в ближайшее время я не посмею забирать у него кого-то из девочек. — В таком случае полагаю, что он очень привязан к своим дочерям? Я всегда считал такое поведение отцов заслуживающим уважения, — сказал мистер Дарси. — Многие считают, что отцам есть дело лишь до сыновей, а дочери их интересовать не должны, с чем я категорически несогласен. Фицуильям понимал, что его отец говорит это, вспомнив слова леди Кэтрин о том, что лишь первый сын достоин внимания, а все последующие дети важности в семье не имеют. — Как отец двух дочерей, сэр, я с вами согласен. И Беннет тоже. Он любит всех своих дочерей, но особенно привечает Джейн и Лиззи. И нельзя отрицать, что Лиззи его любимица, ведь из всех девочек она более всего походит на своего отца интеллектом и темпераментом. Он в ней души не чает и упивается тем фактом, что она унаследовала его чувство юмора и искромётность мысли, — усмехнулся мистер Гардинер. — Их попытки передюжить друг друга в споре часто перерастают в такую демонстрацию остроумия, что вся семья собирается, дабы понаблюдать за представлением. — В такой семье поди ни один ужин не проходит в унынии, — отметил мистер Дарси. — И не говорите! А праздники вроде Рождества так и вовсе проходят в таком шуме и гаме, что и на минуту невозможно заскучать. Ах, вы только гляньте на меня! Болтаю о своих детях да племянницах без умолку! Господа, прошу, не стесняйтесь меня одёргивать, когда вас начнёт клонить в сон от моих рассказов, — улыбнулся он. — Не переживайте, мистер Гардинер, — покачал головой Фицуильям. — Наша семья не отличается многочисленностью, и нам невдомёк, как живут большие семейства. Вам удаётся нарисовать весьма радужную картину. — Что ж, как и во всём в этой жизни, нам дóлжно вместе со всеми благами принимать и изъяны. — Несомненно, — прошептал Фицуильям. Нам дóлжно вместе со всеми благами принимать и изъяны. Эти слова ударили по живому. Он желал сделать Элизабет своей женой, взяв себе все блага такого союза, но отказывался принимать возможные изъяны, такие как шумное семейство. Теперь же даже это не казалось таким уж ужасным. Теперь он мог представить Рождество в Пемберли, где собрались бы его родители и Джорджиана, лорд и леди Мэтлок, Ричард и его старший брат, Гардинеры со своими детьми, все Беннеты, а Элизабет сидела бы за столом рядом с ним. И он вдруг был совершенно не против, что вокруг бегают дети. Его не беспокоило вздорное поведение миссис Беннет, не отвращали легкомысленные разговоры мисс Лидии и мисс Китти. Теперь всё это казалось таким второстепенным, ведь несмотря на то, что некоторые из присутствующих были бестактны и суетливы, все они дорожили друг другом. Да и как он мог быть против всего этого, если подле него была любимая Элизабет! Всё, чего он желал, это видеть Элизабет счастливой в окружении их объединённых семей, слышать, как она старается превзойти своего отца в споре, наблюдать, как под её наставничеством Джорджиана становится более уверенной в себе. Теперь он желал всего этого. И благость, и изъян. — И я надеюсь, вы не против, мистер Дарси, — услышал Фицуильям слова мистера Гардинера, обращённые к его отцу, и понял, что совершенно потерял нить разговора. Мистер Дарси понимающе улыбнулся своему сыну, зная, что тот последние пять минут был полностью погружён в свои мысли. — Конечно же я не против, мистер Гардинер! Я очень рад, что миссис Гардинер и мисс Беннет сейчас составляют компанию моей жене и дочери. Они с нетерпением ждали их визита. От услышанного Фицуильям непроизвольно бросил взгляд в сторону имения, а затем вернул своё внимание озеру, пытаясь придумать какую-нибудь причину, по которой ему немедленно нужно было бы вернуться в дом. Мистер Дарси едва в голос не рассмеялся, когда внезапно для его сына рыбалка стала самым неинтересным занятием на свете. Теперь, зная обо всём, ему стало так легко представить, о чём думает его сын. Он был бесконечно благодарен, что Фицуильям решился открыться своим родителям в ту ночь, рассказав о мисс Беннет. — Фицуильям, будь добр, сходи в дом и разузнай, как дела у твоей матери и сестры. Да и Джорджиане всегда комфортнее в твоей компании, — сказал мистер Дарси и вновь обратился к мистеру Гардинеру. — Она милая девочка, но в незнакомой компании очень смущается. — Да, я заметил, сэр. Она производит впечатление прелестной юной леди. Надеюсь, с возрастом она обретёт бóльшую уверенность в себе, — ответил мистер Гардинер. Фицуильям так выразительно посмотрел на своего отца, что в самом его взгляде можно было прочитать фразу: «Отец, огромное вам спасибо!» — Пойду составлю ей компанию, — он откланялся и отправился в дом, стараясь не перейти на бег.