Последнее желание

Сузив глаза, Рюен с напряженным вниманием тщательно оглядел налетчиков брата, прикидывая их силы. Мгновение, затраченное на их изучение, дало ему понять, что эти трое были всего лишь детьми его возраста, - они стояли на краю аллеи и злобно взирали туда, где прятался Роко. Первой и единственной, кто говорил, действительно была девочка. Она была очень высокой и худой, но неуклюжей ее назвать было нельзя. Она двигалась с почти неуловимой грацией, во время ходьбы свои тонкие руки она часто держала на талии, а ее густые каштановые волосы длинными волнами спускались вниз по худым плечам. На миг он нахмурился, когда, оглядывая ее простые джинсовые шорты и серую майку, с необычайной уверенностью подумал, что она должна была носить что-то совсем другое… Что-то более подходящее ее подобным воину движениям… Прогоняя странные мысли, мальчик направил все свое внимание к ее спутникам. Один из них, в комбинезоне, был невысоким, почти болезненно миловидным мальчиком с большими синими глазами и русыми волосами, тяжелыми прядями спадающими ему на лоб и глаза. Он наверняка был самым младшим из них троих и выглядел примерно на возраст Миаки или близко к тому… Но глаза его были жестоки, и почти садистский блеск наполнял их. Мальчик держал в руке йо-йо, машинально играя с ним в то время как они обменивались взглядами, и даже несмотря на то, что Рюен знал, что это был всего лишь йо-йо, и что он не способен причинить кому бы то ни было вред… он все же не мог отвести глаз от игрушки, с подозрением следя за ней, как будто ожидая, что она вот-вот сделает что-то ужасное… Но он вновь отбросил тревожные мысли, заставляя себя продолжать свое тайное исследование, пока кто-нибудь не заставит его приступить к действию… Последний из трех нападавших был… Он остановился, нахмурившись еще сильнее. Последний был… собакой? Он всмотрелся в него еще раз и заметил ошейник, поводок, жесткую взъерошенную серо-бурую шерсть, острые, блестящие волчьи клыки… Да, определенно, собака… Большой, рычащий, страшный зверь… Но почему тогда, черт возьми, он подумал, что это был человек? Немыслимо. - Что вам нужно от Роко? – твердо произнес он, одновременно поднимая кулаки перед собой, как он обычно делал в подобных случаях. Стоя так, он почувствовал, как Роко, Корин и Миака покинули надежное укрытие кустов, вставая у него за спиной… и его губы изогнулись в легкой и нежной улыбке. Силы всегда наполняли его, когда, сталкиваясь лицом к лицу с противниками, он ощущал поддержку стоящих за ним друзей… Это подбадривало его, делая преодолимым любое препятствие… И улыбка его превратилась в ухмылку. Девочка шагнула вперед, потянув напряженного, рычащего пса за собой. Второй мальчик в тот момент был больше похож на щенка, едва достающего ей до плеча, который двинулся вслед за ней с безудержным блеском в насыщенно-синих глазах. Девочка слегка улыбнулась. - Чего я хочу от Роко? – ее улыбка стала шире. – Совсем ничего. Но я знаю кое-кого здесь… - она протянула вниз свою тонкую руку, ласково похлопав собаку по лохматой шее, - …кто с удовольствием бы отгрыз кусочек от твоего милого братца. Он услышал, как Миака выпустила тихий визг позади него. - Собачка! – воскликнула она. Рюен закатил глаза, подкорректировав свою боевую позицию. - Послушайте, что бы Роко ни сделал, он не хотел обидеть вас… Нет никаких причин напускать на него вашу собаку… Губы девочки вновь растянулись в улыбке, и что-то ледяное сверкнуло в глубине ее глаз. - О, это не мой пес. И, в общем-то, ему твой брат ничего не сделал. Он сделал кое-что его ХОЗЯИНУ. – Ее глаза сузились. – Аюру не любит, когда детишки суют нос в его дела… Кажется, просто сегодня твой брат немного ошибся с тем, кого можно подонимать, а? Мальчик позади нее, тот, что имел большие синие глаза, тихо хихикнул и подался вперед: - Да! – вмешался он, нечестиво улыбаясь. – Аюру-сама не спустит тебе этого с рук! Йо-йо танцевал между его маленькими пальцами, гипнотизирующими кругами двигаясь из стороны в сторону, из стороны в сторону… Но внезапно изящные пальцы мальчика дрогнули, йо-йо выскользнул из его рук, со свистом отскочив в сторону… и со звонким шлепком ударил прямо в мохнатую спину пса. Это был тот миг, когда все покатилось к чертям… Подобный волку пес издал оглушительный, зловещий визг боли и ярости и бросился вперед, увлекая за собой девочку, которая, пробежав за ним пару метров, выпустила из рук поводок и упала коленями на землю. - Ашитаре! – закричала она, равно удивленная и злая, изо всех сил размахивая псу руками в попытке вернуть его назад. – Ашитаре, а ну вернись! АШИТАРЕ! Рюен почувствовал, как кровь застыла в его жилах, и вся сила ушла у него из рук и ног… боги. Боги… она сказала… она сказала «Ашитаре…». Он обернулся на Корин, чтобы посмотреть, слышала ли она… если она вообще помнила… Но она смотрела не на него, а на что-то за его плечом… Она… была напугана… О… ах да. Тихо себя проклиная, мальчик быстро развернулся, тут же столкнувшись с кинувшейся ему на горло рычащей собакой… Казалось, теперь все шло в замедленном темпе, кадр за кадром, как по телевизору… И в этом долгом, растянувшемся мгновении тишины, страха и тьмы, он заметил, слегка нахмурившись, что у собаки был только один зрячий глаз… Что что-то когда-то хлестнуло его по другому, левому глазу, и оставило после себя глубокий, темный шрам на все лицо… Но всего лишь секунды прошли у него в этих мыслях, потому что в следующее мгновение время вернуло себе полную скорость, и там были когти, зубы и шерсть, летящие на него, целящиеся в шею, старающиеся ранить… пытающиеся убить его…! Боже, он должен был уклониться! Практически не думая, Рюен отпрыгнул в сторону, услышав свист воздуха и почувствовав жгучую боль когтей, резанувших ему по плечу, в то время как пес всего в паре сантиметров пролетел мимо… И тогда… Он обернулся, машинально сжимая раненое плечо, и ледяной ужас сковал все его существо... Он открыл рот в протесте: «Нет… нет… нет…» Это… этого не может быть. Ведь… ведь если это случилось… если это случилось, значит, это все ЕГО вина… его вина… ведь был же выбор… остаться и умереть… или сдвинуться, жить… и предложить свое место другому. Боже мой, что он наделал? Кто-то закричал, и медленно, с опозданием, он бросился вперед, яростно хватаясь за туловище собаки, и со всей силы отшвырнул ее прочь… Пусть он знал, что было уже слишком поздно, даже когда услышал, как тварь с визгом приземлилась вдалеке от них, ревя от очевидных травм… Хорошо. ХОРОШО. Он надеялся, что пес мертв. Он надеялся, что тот умрет медленно и мучительно… Он надеялся, что кто-нибудь вырвет псу глотку и заставит съесть… потому… потому… Рюена начало трясти. Он стал задыхаться, рывками ловя воздух, глаза его расширились и наполнились болью… Он… он не мог спокойно глядеть на это… Видеть кровь и рваные, глубокие раны на ее коже… Мягкую ткань сарафанчика, окрашенную темно-красным… Но он не мог отвести глаз. Он не мог смотреть куда-либо еще. Вдруг ослабев, он почувствовал коленями землю и каким-то образом смог доползти до того места, где лежала его сестра. - Го… господи… Ко… рин… Она лежала на спине на влажной земле леса, разбитая фарфоровая кукла, сломанная, искалеченная, окровавленная тень того, кем она была всего пару минут назад… Боже… боже… почему? Почему он пошевелился? Почему не остался стоять, дав себя атаковать? Ведь он мог и выжить… Он был сильнее, старше… Он мог дать ему отпор… Быть может он и не смог бы победить, оставив их обоих в живых… но… но… Она же была еще ребенком. Маленьким, беззащитным ребенком… и… с самого начала у нее не было шансов. Он мог видеть это теперь, своим мысленным взором… Собака-волк прыгает на него, скрежеща зубами и врезаясь в него своими когтями… Корин, тогда еще прокравшаяся к нему за спину, протянула было руки, чтобы помочь ему уклониться от атаки… но он не видел ее, он не знал, что она была там… Господи, почему он не знал? Он должен был знать… Но не знал… не знал, и потому отпрыгнул… Он ушел от атаки, сумев избежать повреждений, и остался практически нетронутым… но… Но Корин… Растерзана. Поражена. Сломана. М…мертва. Его пальцы сжали тонкую, безжизненную руку, сжали так крепко, что ногти впивались в остывающую плоть, и был слышен хруст косточек этой маленькой худенькой ручки… Господи… Если бы… если бы он только не шевелился… Если бы только он остался там… Если бы только не шевелился… Если бы он не сделал этого, она бы все еще была здесь… Она бы… она бы все еще была здесь… а не… а не… - КОРИН! – взревел он, схватив ее маленькие плечи, и стал трясти, трясти ее изо всех сил… он должен был заставить ее встать… она должна встать, открыть глаза, дышать… жить… Боже, что он наделал? Это все из-за него… все из-за него… да, она должна встать… она ДОЛЖНА ВСТАТЬ! Это… это не могло произойти… это не может быть правдой! Они всегда были вместе… всегда… так если она мертва… то и он должен быть мертв, так? Да… да, именно так… они ОБА мертвы… они оба мертвы, потому что он и Корин… они всегда, всегда были вместе… он не может сидеть здесь, жить и дышать без нее… это глупо… невозможно. Она всегда была здесь… всегда… поэтому это не может быть правдой… не может! Это глупо. Невозможно. Немыслимо! «Исчезнуть» для Корин значило бы, что он встанет завтра утром и не увидит ее, сидящую на краешке своей кровати и наблюдающую за тем, как он спит… Это значило бы, что он спустится к завтраку и, получив свои вафли, сделает из них смешные фигурки, а рядом не будет никого, кто смог бы посмеяться над его творениями… Это значило бы, что он пошел бы в школу один… обедал один… возвращался домой один… играл один… был один… один… совсем один… потому что если Корин не было рядом, то кто БЫЛ? «Почему я уклонился? Почему… почему я уклонился?» Он должен быть мертв. Да… он должен быть мертв… это Корин должна была сидеть здесь над ЕГО окровавленным, разорванным телом… Корин, проливающая над ним слезы… живая Корин… дышащая Корин… Корин, которая проснется завтра утром и сможет продолжать жить… Господи, это не могло произойти… Какое право он имел быть живым, если она не была? Какое право он имел даже на то, чтобы ДЫШАТЬ, если она не дышала? - Нет… нет… нет… н…нет… - каждый вздох был рыданием, протестом… Каждая мысль приносила боль… Каждое чувство было мукой… Он почувствовал теплые руки на своих плечах, попытавшиеся оттащить его… но он воспротивился им, со всей силы оттолкнул их и положил свою голову на безжизненную грудь Корин, крепко обняв ее неподвижное тело и закрыв глаза. Это… неправда. Не может быть ею. Вот сейчас он откроет глаза и увидит, что лежит в своей кровати, а Корин тихо посапывает всего в нескольких шагах от него, и громкий храп Роко эхом раздается по всей комнате… Корин всегда смеялась над этим… и звала его «жужжащей пилой»… Он горько улыбнулся. Это ДОЛЖЕН быть сон… но… но этот сон не хотел прекращаться. Запах крови Корин, ее тепло на его ладонях… все это было здесь, все реально, все еще свежо, жестоко и мучительно… все продолжалось. Господи… все продолжалось. - Корин, - взвыл он, крепко зажмурившись, и почувствовал, как горячие слезы заструились по его щекам. – Корин… Корин… КОРИН! Он не знал, как попал оттуда в надежные руки отца, в свою теплую постель, но в какой-то момент туда пришли люди, унесли его… унесли ее… Он помнил, как в объявшем его тумане промелькнуло лицо Роко, бледное, изможденное, болезненное… Тогда он осмотрелся, смутно понимая, что его уносят от кровавого пятна на лесной траве, уносят в машину… Пса, что был так похож на волка и звался Ашитаре, нигде не было видно, так же как и той девчонки… Но синеглазый мальчик, тот, что держал йо-йо, тихо сидел под дубом в нескольких метрах от аллеи, рассеянно глядя в пространство с ужасом, написанном на его детском лице… На доли секунды их глаза встретились, и в этот момент Рюен понял, что произошедшее затронуло его… что что-то поменялось в этом маленьком мальчике сегодня… Затем все вновь померкло, и он неясно почувствовал, как его пристегивают к заднему сидению машины, как кто-то рядом плачет, очень громко… захлебываясь, пронзительно рыдая, ревя со всей глубиной отчаяния… А затем он почувствовал теплое братское прикосновение руки к своему плечу и мягкий, горестный голос Роко рядом с ухом… - Не плачь, Рюен… пожалуйста… все в порядке… не плачь так, ты пугаешь маму… все хорошо… пожалуйста… пожалуйста, все хорошо… Но… но хорошо не было. Уже никогда не будет… потому что Корин больше нет. Корин… нет. Он вновь потерял сознание, вернувшись в него когда отец поднимался по знакомой деревянной лестнице с ним на руках, а затем осторожно положил его на кровать и накрыл мягким, теплым голубым хлопковым одеялом, подоткнув его под него… Его голова коснулась подушки, глаза закрылись… и вдруг он почувствовал ужасную боль в сердце, - безумная, сильнейшая паника завладела им… Он сел на постели, со страхом в глазах оглядев комнату. - Корин? – воскликнул он, ища… ища… где она… О, боже, где она… ГДЕ ОНА? – Где ты? Пожалуйста! Пожалуйста, Корин! Корин! КОРИН! И сильные руки обнимали его, прижимали к себе, утешали, усмиряли безумные крики, успокаивали его напуганные, дрожащие нервы… Его отец медленно и осторожно отпустил его, кладя обратно на подушку. - Подожди немного, Рюен, - мягко, успокаивающе говорил он. – Я сейчас вернусь… Просто подожди… Вдохни поглубже… Все будет хорошо… - К… Корин, - прошептал он. Его отец кивнул - медленно, печально, - а затем раздался глухой звук его шагов по деревянному полу и на ступеньках лестницы… Включился кран, а затем послышалось легкое жужжание открытого холодильника, тихое перешептывание голосов… подавляемые рыдания матери… Потом стук шагов приблизился и его отец вновь появился в дверях, прошел к кровати… Теплая рука скользнула за спину, подняла его в полусидячее положение, предложила небольшую таблетку и стакан воды. - Вот… выпей, Рюен. Ну же… проглоти ее… вот так… молодец. Это поможет тебе заснуть… Ну, давай, ложись… ложись, все хорошо… вот… молодец. Теперь закрой глазки… скоро ты сможешь поспать. Его глаза были широко раскрыты и полны надежды, а губы содрогнулись в неуверенной улыбке. - Спать? – прошептал он. – О… да… хорошо… я могу… я могу уйти… могу заснуть… и Корин может вернуться… - он кивнул, глубоко зарываясь в подушку, и закрыл глаза. – Корин может вернуться… и я уйду. Я… я уйду. Его отец мог только смотреть, как глаза его фиолетововолосого сына закрываются, дыхание замедляется, а сам он погружается в глубокий сон… Затем мужчина поднялся на ноги, подошел к двери и вышел в коридор, тихонько потянув дверь и закрыв ее за собой. И лишь тогда он начал плакать… тогда, когда осознал всю глубину своей утраты. Не только дочь, он знал, вспоминая полный боли и отчаяния взгляд своего младшего сына и агонию его рыданий… нет. Не только дочь. Его сын… Рюен… был тоже потерян. Быть может, навсегда.