While You Were Gone

      Лейнор едва мог узнать его после. Лицо Джоффри было раздавлено и разбито, пол был скользким от крови и внутренностей. Однако именно прикосновение к нему заставило Велариона по-настоящему заплакать в агонии. Ему было бы все равно, если бы прекрасные черты лица возлюбленного были непоправимо повреждены, но мужчина не был готов к тому, что его кожа стала холодной, он побледнел, его прикосновения перестали существовать… Смерть не была неведома Лейнору, но он бы сразился с этим богом, только чтобы вернуть Джоффри.       Все остальное было как в тумане. Он едва замечал лицо Рейниры, скорбевшей вместе с ним, потому что периферийным зрением все еще мог видеть лужу крови там, где до этого лежал его возлюбленный. Лонмаут едва успел умереть, а Лейнор уже женился, церемонию по какой-то причине решили провести как можно скорее. В ушах у него звенело, зрение постоянно расплывалось от слез. Когда король Визерис рухнул, Веларион жестоко подумал: «Будет ли сегодня еще одна смерть?»       Позже, в своих покоях, он разделся до ночной рубашки и, дрожа, лег в постель. Лейнор знал, что имел долг перед Рейнирой — теперь уже его леди–женой — но прежде чем разойтись по комнатам, она обняла его и прошептала ему на ухо, — сегодня ночь скорби. Хочешь ли провести ее в одиночку или с компанией — это твой выбор. Знай, что я буду рядом, если тебе понадоблюсь.       Раздался стук в дверь, и Лейнор обернулся, ожидая увидеть супругу, но вместо этого обнаружил свою мать. Он сел, оправдание вертелось на кончике языка его языка. — Матушка. Простите, что раздет, я направлялся в комнату Рейниры.       Она вздохнула, садясь на край кровати и обнимая сына. Лейнор немедленно прижался к знакомому теплу, и, к его стыду, слезы снова навернулись ему на глаза. — Нет, ты не собирался этого делать, — понимающе сказала его мать. — И я не ожидаю, что ты будешь. Потерять кого-то, кого ты любишь — это ужасно, и твоему сердцу потребуется время для исцеления.       Они никогда не признавали этого вслух. Были времена, когда оба родителя заставали его с Джоффри или другими мальчиками, смотрящими друг на друга, прикасающимися более интимно, чем считалось уместным между мужчинами. Они бросали на него предупреждающие взгляды, напоминая, что наследнику Дрифтмарка предстоит сыграть свою роль. И теперь… Лейнор не осмеливался взглянуть в лицо матери, уткнувшись своим в ее плечо. — Я любил его, — всхлипнул он. — Я знаю, дорогой, — мать погладила его по спине. — И мне очень жаль.       Прошло много времени, прежде чем он понял, за что было принесено извинение.

☠☠☠☠☠

      Однажды он уже отпустил ситуацию, во имя заключения мира и избежания скандала. Здоровье короля в то время было слабым, и дополнительный стресс считался нецелесообразным. Но в этот раз все не может повториться, только не с его дочерью. Было нелепо, что Кристону Колю удалось избежать наказания за содеянное. Он был всего лишь жалким червяком, считавшим себя лучше, чем есть на самом деле. Неудивительно, что мерзавец и королева стали союзниками — Рейнира рассказала ему о своих разногласиях с этими двумя. Оба они были пиявками, пятнами на репутации, которые никогда не должны были ассоциироваться с королевской семьей, и находили общий язык в попытках подняться выше своего положения. Жалкие. — Kepa? Skoro syt gōntan ao daor yne brōzā? Nyke dēmāt isse umbagon syt ao, — серебряные волосы Висеньи резко выделялись на фоне темноты в комнате. Дочь всегда была светлым пятном в его жизни.       Лейнор устало потер затуманенные глаза. Было уже утро, а он не спал с прошлой ночи. — Я прошу прощения, моя маленькая принцесса. Мною завладели мысли, — мужчина сел на край кровати, подзывая Висенью к себе. Как только она оказалась близко, Веларион посадил ее к себе на колени, и дочь немедленно обняла его. Он зарылся дрожащими руками в ее волосы. — Ты в порядке, папа? — спросила она, откидываясь на его грудь. Лейнор игриво сжал ее щеки, видение ее слез прошлой ночью все еще ярко горело в его сознании. — Я должен спрашивать у тебя это, Висенья. Как поживают твои руки? Все еще болят?       Дочь протянула ему свои забинтованные руки. К счастью, они больше не кровоточили во время ужина в честь ее именин и в течение всей ночи. Лейнор внимательно осмотрел каждый из пальцев, таких маленьких и хрупких по сравнению с его собственными. Ну вот, он снова наполняется яростью. Ему хотелось бы знать, что творилось в голове этого рыцаря, когда тот решил пойти против ребенка. Была ли его воображаемая обида велика настолько, что заставила поднять руку на людей, которым Коль должен был служить? Королевский гвардеец, и все же он, казалось, признавал власть только недостойной королевы. — Не будь таким грустным, папа. Iksan sȳrī, — ее улыбка, раньше всегда приводившая мир в порядок, сейчас только разозлила его. Она ребенок, ей не следует притворяться, что все в порядке после инцидента, явно потрясшего ее. Висенья храбрилась — даже решила пригласить своих тетю и дядей на ужин — и все же, когда дочь попросила его и Рейниру обняться на ночь, по ее телу бежала дрожь. — Ēdan iā quba ēdrugon, — застенчиво призналась она. — Почему ты не пришла ко мне или своей матери? — спросил Лейнор, нахмурив брови. — Все в порядке. Эйгон был со мной, — просто объяснила Висенья.       Лейнор снова заключил дочь в объятия.       Люди часто забывают, что в жилах Веларионов тоже течет кровь Старой Валирии. И если Таргариены созданы из огня, то Веларионы — из моря; а оно, как известно, было буйным.

☠☠☠☠☠

      Глубокой ночью не было слышно ни звука, пока Лейнор пробирался к подземельям. Стражники попытались остановить его, но Веларион сумел успокоить бурю в своих глазах достаточно, чтобы они поверили, что он хотел лишь поговорить с заключенным. Мужчины явно устали, а час был слишком поздний, чтобы затевать спор с мужем принцессы. Молодцы; единственная кровь, которую Лейнор планировал пролить сегодня, была кровью лжерыцаря, но его планы могут измениться, если кто-нибудь встанет на пути. — Сир Кристон, — он запер за собой дверь в камеру. Мужчина видел места и похуже для преступников с более легкими правонарушениями. Правая щека Коля была зашита, и в комнате был поднос с миской воды и испачканным бельем, чтобы тот мог сам обработать свою рану. «Королева и ее серые крысы», подумал Лейнор. «Он заслуживает меньшего, чем это». — Сир Лейнор. Чему я обязан таким удовольствием? — спросил мужчина. Хотя слова имитировали уважение, тон был безразличным, как будто он уже устал от этого разговора. — Не делай вид, будто ты не знаешь, — процедил Лейнор сквозь зубы. — Ты посмел поднять руку на мою дочь, твою принцессу. Что заставило тебя сделать такое? — Это была… это была ошибка. До… инцидента я тренировался с товарищем по Королевской Гвардии, так что забыл о своей силе. Я приношу свои глубочайшие извинения, — Лейнор чуть не рассмеялся. Реплики слетали с губ пленника без убежденности, явно скормленные ему кем-то, пытающимся с помощью дипломатии спасти его жизнь. Веларион задавался вопросом, в каком отчаянии находится королева. — О, приложи немного усилий, сир Кристон. Еще немного, и я действительно тебе поверю, — с сарказмом ответил Лейнор. — Я не знаю, как убедить вас, сир. Я также хотел бы принести свои извинения принцессе Висенье.       Глаза Велариона нервно дернулись от продолжающейся шарады. — Ты сумасшедший, если думаешь, что я снова позволю тебе приблизиться к моей дочери.       Коль посмотрел на него снизу вверх. — Возможно, принцесса захочет получить еще один урок.       Швы на его лице разошлись при первом же ударе. Лейнор наслаждался воем боли и ощущением теплой крови на костяшках пальцев. Он повалил мужчину на землю, упершись коленом ему в грудь, пока тот сопротивлялся. — Вот как вам нравится иметь ваших мужчин, сир Лейнор? — Веларион засунул большой палец в открытую рану на его лице, другой обернул вокруг горла. Мягкие мышцы не выдержали, кровь заструилась по коже, пока палец мужчины не пронзил щеку. Густая жидкость потекла в рот кричащего Коля, заставляя того кашлять и задыхаться. Возможно, теперь это заставит его замолчать.       Веларион встал и вытер рукой пот, выступивший бисеринками на лбу, размазывая кровь по лицу в процессе. Кристон перевернулся и застонал, его вырвало кровью на каменный пол. Он прижал обе руки к щеке, стеная и проклиная.       Этого было недостаточно.       Лейнор обнажил свой меч, поставив ногу на спину Коля, прижимая его к земле. — Какая это была рука? — прорычал он. — Какой рукой ты ранил Висенью?       Червь пробормотал что-то вроде «Ты ебанный сумасшедший!», но Веларион не мог быть уверен. Похоже, что у мерзавца возникли некоторые проблемы с речью. — Наверное, мне следует отнять обе, — он несколько раз пнул того в бок, пока Коль, наконец, не понял намек и не перевернулся. Когда пленник попытался подняться, Лейнор быстро ударил его наотмашь, затем несколько раз врезал кулаками по лицу, пока не убедился, что рыцарь почти ослеп от крови. Почти. — Не засыпай пока, сир Кристон. Ты должен смотреть.       Его меч был острым, но уступал по силе топору, вероятно, нанесшему бы чистый удар. Ну что ж, ему просто придется сделать это снова. Второй взмах вызвал крик, эхом отразившийся от стен подземелий. Кость показалась наружу, нити мышц едва держались на оставшейся части культи. Лейнор наступил на руку Коля, надавливая на рукоять меча, пока конечность не отсеклась с удовлетворяющим хрустом. Рыцарь смотрел на все это широко раскрытыми невидящими глазами. Веларион уже мог слышать шаги, означающие, что стражники возвращаются.       Это не имело значения. Он вонзил кинжал в грудь Кристона до того, как мужчины смогли открыть камеру.

☠☠☠☠☠

      Рейнира вошла в комнату и отпустила мейстера, занимающегося его костяшками. Она села на стул напротив него и стала осторожно промокать салфеткой пальцы супруга.       Лейнор мгновение молчал. — Он бы снова избежал наказания. — Ты не доверяешь решениям моего отца? — в ее голосе не было упрека, только любопытство. — Я не хотел оставлять это на волю случая, — прямо сказал Веларион. — Он мертв? — Есть ли причины сомневаться? — Я не буду убежден, пока не увижу тело.       Рейнира вздохнула, вставая и отряхивая юбку. — Отдохни пока, муженек. И обними свою дочь утром. Она беспокоилась за тебя. — Прежде чем уйти, принцесса спросила, — было больно?       Лейнор резко ухмыльнулся. — Чудовищно.       На губах Рейниры играла улыбка, когда она развернулась. — Хорошо.

☠

☠

☠

      Алисента поднесла к носу платок. Она привыкла к запаху различных припарок из-за болезни Визериса, но сейчас в воздухе просто воняло смертью.       Великий Мейстер Меллос остановился перед ней, сжимая в руках окровавленную тряпку, его кожа иссохла от того, сколько раз ему приходилось смывать внутренности. Для людей, хвастающихся своей валирийской кровью, считающих себя выше всех остальных, у них были такие низкие, темные побуждения. Язычники. Твари. — Моя королева, — поклонился он. — Я считаю, что в нынешнем состоянии было бы милосерднее позволить ему уйти из жизни. Теперь его судьба в руках Неведомого.       Алисента стиснула зубы. Она не позволит им отнять это у нее. — Это неприемлемо, — плечи мейстера опустились в тяжелом вздохе. Хайтауэр знала, что ему предстоит тяжелая работа, но он должен сделать то, что требует королева. Одной вещью, подаренной ей дорогим отцом перед его отъездом из Королевской Гавани, была верность староместских мейстеров. — Что делать с его рукой, ваша светлость? — Используйте огонь, если нужно. — Мы сообщим Его Величеству после? — В этом нет необходимости, Великий Мейстер. Вовсе никакой.