Кровь от крови моей

Хелейна Таргариен хорошо разбиралась в травах. — Нужен еще тысячелистник, — она целыми днями пропадала в западном крыле Красного замка, отведенного под Здравницу. Отдавала распоряжения, смешивала лекарственные травы, поила раненных и даже собственноручно зашивала раны. Несмотря на помощь смутьянки Бэсс и других добровольцев, у неё всегда было много забот, ведь необходимо также уделять внимание близнецам. С каждым днём ей становилось всё тяжелее ходить, ведь сын в утробе уже готовился появиться на свет. Фарина — няня детей неоднократно предостерегала королеву, что такие нагрузки опасны для ребёнка, но Хелейна была Оракулом и Сновидцем. Она прекрасно знала, что маленький принц родится и выживет, а вот что сейчас происходило с его отцом? Боги все еще закрывали ей глаза на будущее с ним. Есть ли оно? Новостей о ходе сражения в Грачином приюте не поступало. Хелейна знала только, что Эймонд должен был присоединиться к Эйгону для реализации некого плана. А дальше неведение, оно безумно тревожило Хелейну. В такие моменты малыш болезненно реагировал и пинался, приходилось успокаивать его и себя отварами. Занимая свой разум и руки заботой о страждущих, Хелейна хоть немного расслаблялась. Если можно расслабиться, слушая болезненные стоны и наблюдая открытые раны. Но поразительным образом, это не вызывало у неё брезгливости. Данное понятие было ей незнакомо. Каким бы ужасным не выглядел гнойник или рубец, она ни на секунду не забывала, что перед ней человек — вместилище души. Плоть может быть изувечена, издавать ужасные запахи, но душа в ней вечна и прекрасна. Наверное, именно такой подход мог бы сделать из неё целителя, но на ней уже была корона. Иногда уставать давалось настолько, что королева спала без сновидений, но порой жуткие картины всё же возникали перед глазами. В них не было Эймонда, его не было среди погибших. Это был хороший знак и всё же Хелейна многое бы отдала за спокойный сон. Нужно отметить, что в новой беременности были приятные стороны. Это определенно был желанный ребёнок. Хелейна очень любила близнецов, но ни на секунду не забывала как мучительно они были зачаты. А это был сын от любимого и потому даже тяжелые периоды тошноты, усталости и боли переносились с улыбкой. Отто следил за деяниями внучки с интересом, доверие ко двору и королеве росло с каждым исцелённым жителем Королевской гавани. Это не могло не радовать, в конце концов, нужно было как-то утихомирить недовольных. Благодаря Хелейне, удавалось убедить людей, что королевская семья не желает войны, а всего лишь следует правилам и традициям. Сторонники Райениры, разумеется, плевать хотели какое количество ран зашила юная королева. Они были озабочены лишь соблюдением воли Визериса. Хотя Отто понимал, что эта резня уже давно перестала быть “сражением за правду” и переросла просто в резню. Люди мстили за убитых и раненных, за родных и близких. Алисента тоже была неспокойна. Она переживала за всех троих. Но если сыновья были далеко, то Хелейна то и дело мелькала перед глазами, озадаченная и увлеченная. Она уговаривала её отдыхать, она умоляла её не переутомляться, временами даже думала запереть, но это было бы бесполезно. У Алисенты были серьезные планы на младшего внука. Его рождение должно было отвлечь народ от страданий и закрепить позиции “Зеленых”. Хелейна часто видела среди своих помощников Кассандру. Жена Эймонда выдерживала в Здравнице не больше двух часов, но приходила каждый день. Завидев её, Хелейна всегда качала головой и улыбалась. Кэсс так старалась произвести впечатление, так хотела стать “правильной”, что это уже вызывало раздражение. Нет, ревность здесь была ни при чем. Дело было в отсутствии искренности, которая сквозила в каждом движении дочки Баратеона. И как она могла не заметить этого? Все ужимки, манеры, грамотная речь и улыбки этой девушки словно кричали: “Посмотрите, как я хороша! Любите меня!” Выверенное идеальное притворство. За что Хелейне нравилась Бэсс, так это за откровенность. Конечно, ей приходилось теперь следить за словами, но если Бэсс кто-то не нравился, это было сразу заметно и она не считала нужным расшаркиваться. Хелейна заметила как теплеет отношение жителей города, она всё чаще слышала в свой адрес похвалу и благодарности и очень надеялась, что эта теплота распространится, заполнит сердца людей и остановит бой. Какие наивные мечты, слишком наивные для той, кто видит будущее. Нынешним утром в Здравнице было холодно, пришлось закрыть окна и принести ещё одеял. Хелейна поёжилась, несмотря на то, что на ней было утепленное платье. Ветер не щадил деревья, наклоняя ветви до земли. В зале было тихо, большинство людей погрузилось в полуденный сон, некоторых приходилось усыплять настойками, чтобы дать и передышку от страданий. Женская и мужская половина зала были разделены шторами. Хелейна как раз намеревалась проверить состояние недавно прибывших юношей. У одного из них была серьезная травма спины, а у другого обезображено лицо после сражений. Голос матери заставил её обернуться. — Какой пример ты показываешь подданным? Тем женщинам, что берегут своё целомудрие, — сказала она строго. — Я не понимаю, о чем ты, — нахмурилась Хелейна, она не хотела тратить время на пустые разговоры. — Ты ходишь к мужчинам. — К тем, кого нужно лечить. И не важно, мужчины это или женщины. — Важно, если ты королева! — Не шуми, пожалуйста. Что я могу как королева? Я не могу прекратить войну, остаётся только бороться с последствиями. Что должна делать истинная королева, мама? Рожать детей и мириться со своей участью? — Ты подвергаешь себя и ребёнка нагрузкам, которые могут погубить вас. Не будь так эгоистична. — Мой сын будет очень сильным, и выдержит не только это. — Эймонд не разрешил бы тебе так поступать. Хелейна замерла и опасливо накрыла живот ладонью. Алисента подошла к дочери, поправила её растрепанные пряди, провела ладонью по щеке. — Неужели ты думала, что я не узнаю? — она говорила шепотом и ласково и оттого Хелейне стало еще тревожнее. — Мне следовало догадаться раньше. Ты предала мужа и короля, ты это понимаешь? Хелейна отодвинулась от матери, словно та была заразна. Она уже приняла решение не бояться, наоборот, вытянулась и напряглась, готовая к обороне. — Я не предала себя, мама. Можешь ли ты сказать о себе тоже самое? Я никогда не хотела замуж за Эйгона, я никогда не хотела быть королевой. Мне не нужен Железный трон. Мне нужно было лишь уважение с вашей стороны. Как я устала от вашего снисходительного тона, от грустных взглядов. Мне не нужно сочувствие, я сильнее чем вы думаете, и я способна выбрать свою дорогу сама. — Вот кто для тебя Эймонд. Протест. — Ты ничего не поняла. Ты увидела лишь поверхность. — Ты любишь его… — Алисента тяжело вздохнула. — Мне жаль, девочка моя, но на этом всё. Я не намерена поддерживать твой обман. — Эйгон — твой золотой мальчик. Он для тебя был всегда важнее нас. Ты упрямо закрываешь глаза на то, какой он человек. Его поведение так и не изменилось с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать, и ты всё равно посадила его на трон. Ты начала войну, лишь бы Эйгон был счастлив. Прекрати это, мама. Открой глаза и может тогда увидишь, кто из твоих сыновей на самом деле король. — Не заблуждайся, Хелейна. Никто из вас не готов к тому, чтобы править. Но есть законы. И есть наказание за измену. Если узнает кто-то ещё, я не смогу тебя защитить. Откажись от него. Для всего двора ты останешься женой короля и матерью его третьего сына. Хелейна разозлилась, малыш тут же почувствовал это и толкнул её в бок, она погладила живот, вздохнула, и сделала шаг вперед. — Однажды ты поймёшь, что как бы ты не старалась следовать правилам, Судьба тебя переиграет. И лучше ценить родных, пока не поздно. Я не откажусь от Эймонда. Он — моя семья. А ты вольна делать, что хочешь. — Хелейна сдерживала гнев лишь потому, что не хотела беспокоить ребёнка. Алисента слишком часто вмешивалась в её жизнь, пора положить этому конец. Она развернулась и направилась к шторе, оставив мать на женской половине зала. Бесшумно открыв дверь своей спальни, Хелейна услышала разговор Фарины и Бэсс. Няня отчитывала юную помощницу за то, что та хвасталась новым париком, который сама сделала из конского волоса. Белоснежные кудри переливались на свету. И доставали до середины спины. Бэсс выглядела как… как Таргариен. Хотя её кожа была смуглее, чем у большинства представителей семьи, но светлые глаза необыкновенно гармонировали с париком. Также на девушке было одно из зеленых платьев Хелейны, которые она давно не носила. — Перестань паясничать и снимай всё это! — злилась Фарина. — Не допустите Семеро, тебя увидит кто-нибудь! Ты без того, много себе позволяешь. Будь благодарна, что тебе сохранили жизнь! — Я хочу побыть на их месте, хоть немного! — также громко отвечала бунтарка. — Каково это иметь власть и влияние? Решать кому умереть, а кому жить. Не волноваться о куске хлеба. — она положила руку на свой живот. — Сегодня я в милости у королевы, завтра её лишусь. Мне нужно будет думать о выживании, а им не придется. — Мы воюем, Бэсс. Нам всем нужно думать о выживании. — тихо, но твёрдо произнесла Хелейна. — Моя Королева! — хором воскликнули женщины. Бэсс лихорадочно стянула парик, Фарина выхватила его и спрятала за спину. Как нашкодившие дети. Хелейна не злилась, её скорее огорчало то, что Бэсс всё еще враждебно настроена к миру и это, скорее всего, не изменится. — Прошу прощения, моя королева, — Бэсс склонила голову, голос был полон раскаяния. — Еще одна моя дерзость… Извините меня. — Ах, Бэсс, сначала делаешь — потом думаешь. К счастью, сюда зашла я, а не моя мать. — Такого больше не повторится, я клянусь, клянусь, что… — она вдруг вся побелела и согнулась пополам. — Ребёнок… Фарина испуганно отпрыгнула, когда увидела на полу кровавую лужу. Хелейна подбежала к ней и приподняла подол. Нижняя юбка была мокрой от крови. — Скорее, надо её уложить, — торопливо зашептала Хелейна. — Но моя королева… — смятение отразилось на её лице. — Шевелись, Фарина. Время — дорого. Они взяли Бэсс под руки и довели до кровати. Та тяжело повалилась на неё и вскрикнула. Они аккуратно сняли с неё нижнюю юбку. — Я позову мейстеров, — Фарина кинулась к двери. — Разумеется, но сначала воды, — распорядилась Хелейна. Бэсс тяжело дышала и скулила. Конечно, Фарина позовет мейстеров. Некоторые из них, и правда, одаренные целители. Другие же с ума сходили при виде крови, текущей из женского тела. Не раз, она видела растерянность в их глазах, когда возникало кровотечение у неё самой. Они сразу же предполагали худшее и стремились что-то отрезать. Если бы не книги, которыми Хелейна окружала себя в последнее время, ей пришлось бы довериться им. Но каким бы образованным не был старец-целитель, он никогда не станет беременной женщиной. А Хелейна Таргариен хорошо разбиралась в травах. И могла с уверенностью сказать, что случай Бэсс не так ужасен, каким кажется, нужно лишь немного помочь. — Теплую воду, Фарина, не медли! Няни не было долго, и Хелейна уже решила, что она ослушалась и побежала за мейстерами. Но задержалась она лишь потому, что принесла целый таз воды, на всякий случай. — Делай всё, как я говорю, — тихо сказала Хелейна, Она не могла отойти от кровати, Бэсс испуганно вцепилась ей в руку и тяжело дышала. Поэтому действовать нужно было Фарине. — Зачерпни чашу воды, достань из шкафа возле окна, бутылёк. Это сушеная крапива, справа небольшая стеклянная шкатулка, там водяной перец. Смешай по одной большой щепотке и немного потолке в ступке. Добавь то, что получится в чашу с водой. Поняла? — Фарина кивнула. — Хорошо… — Хелейна дотянулась до стопки простыней, которые не успели разложить служанки, очень кстати. Когда Фарина подошла к ним с чашей, Хелейна начала поить Бэсс маленькими глотками, придерживая её голову. — Теперь рви простыни. — Но моя королева, они шелковые, — няня снова растерялась. Хелейна ничего не ответила, но её взгляд многое выразил. Треск разорванной ткани и на кровати образовался ворох лоскутов. — Часть обмакни в воде, нужно обмыть её. Кровь быстро не остановится, но вытекло не так много. Женщины обтирали Бэсс лоскутами, пока она дрожащими руками держала чашу и пила. Затем они подложили ей под поясницу сухие полоски ткани. Всё это заняло не больше часа, однако казалось, что прошло полдня. — А сейчас смешай порошок ромашки с остатками воды и приложи к промежности лоскут, — Хелейна утомленно наблюдала как Фарина исполняет указания. Она сидела в кресле напротив и отмахивалась руками. — Распорядись, чтобы приготовили еду, мы все поедим здесь. Принеси сама, служанок не зови и мейстеров тоже. — Мы оставим её здесь? — Да, лучше не рисковать, подождем немного. — А как вы, моя королева? — Немного устала. Но мы все хорошо потрудились. Ты, я, даже малыш. Что до Бэсс, то она утомилась настолько, что провалилась в сон, как только боль отступила. Молодая королева тоже задремала. Её окутало новое видение. Она видела саму себя, гордо шагающую на фоне гаснущего солнца. Дни походили один на другой и даже забота о раненых постепенно стала рутиной. Бэсс окрепла, но уже аккуратнее помогала в здравнице, лишний раз не поднимала ничего тяжелого. Она ещё не раз приносила извинения за выходку с париком и при каждом удобном случае, благодарила за спасение. Разумеется, её пылкий нрав никуда не делся и всё же, она действительно прониклась к Хелейне всей душой. Устоявшийся распорядок был нарушен в знойный полдень. Хелейна прилегла отдохнуть и была громогласно разбужена криками с улицы: — Король! Король вернулся! Хелейна подпрыгнула, забыв, что она в положении, и сын беспокойно зашевелился. Она подошла к окну и раскрыла ставни. В ворота въехала огромная процессия. Сначала всадники с опущенными головами, за ними пехота, еле переставляющая ноги, далее длинная очередь из людей в потрепанной одежде, и только после них знакомая карета. Это было необычно, но не так, как платформа на колесах, на которой лежала Вхагар. Гигантское тело дракона тащили около тридцати лошадей, они двигались очень медленно. Немыслимо! Как они вообще её сдвинули? Солнечного огня нигде не было видно. На минуту Хелейна пораженно застыла, но как молния в её сознании пронеслось имя… — Эймонд! Ноги её стали ватными, она быстро шла по коридорам и лестницам, но бежать была не в состоянии. В сердце поселился страх. Почему его не было среди всадников? Что случилось? Выйдя во двор, она не могла ничего разглядеть из-за толпы. Жители города, словно обезумевшие, кричали приветствия и рыдали, кто-то искал родных среди солдат, кто-то находил, а кто-то разрывал воздух криками отчаяния. Хелейна при всём желании не смогла бы обогнуть это людское море. Глашатаи пришли на помощь. — Её величество, королева Хелейна! Толпа расступилась, но не сразу, некоторые, словно пораженные, стояли посреди дороги, не зная, где искать своих. Люди открыли для Хелейны путь до кареты, но церемониал требовал, чтобы она просто стояла и ждала, пока откроют двери. Позади себя она услышала возглас Алисенты. — Его величество, король Эйгон! — дверь кареты отворилась и Хелейна увидела мужа. Цвет его кожи был голубоватым. Она отпрянула, решив что он мёртв. Его тело было перевязанным выше пояса и каким-то усохшим. Алисента закричала, кто-то поспешил уверить её, что король жив, но сильно ранен и потому нужны носилки и мейстеры. Оа тут же послала за ними. Пока Эйгона укладывали, она беспрестанно касалась его бледной руки, глотала слёзы и причитала. Поразительно, что она не вспомнила о втором сыне. Скорее всего привыкла к тому, что Эймонд может сам о себе позаботиться. Королева знала, что на неё смотрит народ, и как примерная жена, она должна сопроводить раненного мужа до покоев, но ведь она должна знать. — Скажите мне, где принц? — Он был прямо за нами, моя королева, — ответил один из всадников. — Насколько всё плохо? — не своим голосом спросила она. — Не очень хорошо, моя королева, но с ним едет лекарь. Это было ужасно. Сцепились три дракона, при падении, образовалась глубочайшая яма, величиной с поселение. Многие были задавлены. Но Вхагар закрыла крыльями короля и принца и даже когда падала, не расправила их. — Ей помогут? — Она толстокожая, но уже стара. — Я её спасу, — уверенно заявила Хелейна. — Вы сказали, три дракона. — Солнечный огонь, почти лишился крыла и озверел. Не подпускал к себе никого и рвался к королю, но мы смогли вывести только Вхагар. Соорудили плот на колёсах, а он остался на полях при Грачином приюте. Там сейчас люди десницы, они присмотрят за ним. А принцесса Рейнис и её Красная королева повержены… — Отправьте отряд за принцем! — во всеуслышании приказала Хелейна и возьмите с собой лучших мейстеров! Привезите его сюда как можно скорее! После этого начнутся пересуды. Она не кинулась за раненным мужем, но кричала, чтобы спасли брата. Семь преисподен, ей всё равно! Она королева! Хелейна не спала, в глубине души всё сжималась при мысли, что Эймонд может не пережить эту ночь. И какой лекарь? Сможет ли он оказать необходимую помощь? Найдут ли их или они безнадежно отстали от королевской процессии? Она сидела в кресле рядом с кроватью Эйгона, мать расположилась с другой стороны. Она не сводила глаз со своего первенца. Словно боялась заснуть и оставить его без присмотра. Хелейна не сочувствовала матери. Она сама виновата в том, что оба её сына искалечены. Шевельнулась тяжкая мысль, что Эймонд тоже виноват, в том, что усугубил конфликт, но прежде всего, одержимость Алисенты престолонаследием Эйгона, легла в основу этой страшной бойни. Теперь она лишь пожинает плоды. Хелейна могла бы ощутить сострадание, если бы перед глазами не мелькали ужасные картины страданий ни в чем не повинных людей. Эйгон беспокойно дышал и вздрагивал, пока над ним кружили мейстеры. Маковое молоко помогало слабо, слишком серьезные раны. Сломаны рёбра и бедро, многочисленные волдыри от ожогов, к тому же, в левую руку вошел расплавленный металл от доспехов, его вынули, но конечность выглядела ужасающе. Если бы не дурманящие травы, он бы разбудил криками всю Королевскую гавань. Вот сейчас в Хелейне и мелькнула жалость. Никто не заслуживал таких мучений. Даже после постоянных придирок и оскорблений, удушливых ночей в одной постели, болезненной близости и бесконечных измен. Сейчас она чувствовала, что полностью отомщена. В конце концов, он ведь старший брат и пока их не обвязали брачными клятвами, они жили спокойно и особенно не пересекались. Да, она была милосердна, но своё доброе сердце необходимо защищать, также как и свою честь, особенно если ты жена короля. Алисента плакала, переводя взгляд с мейстеров на сына, в надежде, что они её успокоят, придумают неведомое средство от боли и Эйгон снова станет собой. Отвязным, дерзким, обожающим развлечения и пиры. Только вот тот, кто лежал на кровати больше не был прежним Эйгоном. И пока мать, не смыкая глаз, следила за ним, все мысли Хелейны витали возле Эймонда. “Пусть с ним всё будет хорошо, пусть с ним всё будет хорошо,” — молилась она Семерым богам. Глаза болели от соли, Хелейна еле открыла их. “Девочкам нельзя много плакать, выплачешь всю красоту.” Так ей говорила когда-то няня. Красота сейчас не была важна, а вот ребенку бессонная ночь не понравилось. Королева уснула лишь под утро. Её словно подбросило и разбудило нечто невидимое, она поднялась и посмотрела в окно. Там была повозка. Никакой роскоши помпы и фанфар, никто не встречал её возгласами. Из повозки вышла женщина с длинными черными волосами. Не знатного происхождения, иначе она заплела бы их, но и не оборванка, а в аккуратном зеленом платье. Сопровождавшие карету, солдаты что-то крикнули. Следом за женщиной вышли два мейстера — молодые послушники. Сразу за ними появился Эймонд. Он покачивался, но на ногах стоял. Мейстеры взяли его под руки, а женщина шла впереди, готовая придержать принца, если потребуется. Хелейна бросилась бы вниз, но у неё не было сил. Всё, что она смогла сделать это выйти в коридор, но даже оттуда услышала нарочито громкий возглас Кассандры: — Муж мой! — Хелейна вздохнула. Да, муж, о котором она даже не удосужилась узнать, когда он не приехал вместе с Эйгоном. Впрочем без него она явно не тосковала, флиртовала с дворянами, которые приезжали, чтобы поучаствовать в совете, да и просто вызывала к себе мальчиков для потехи. Многие об этом знали, но никому не было дела. На публике она вела себя безупречно и видимо считала, что этого достаточно. Хелейна корила себя за слабость, именно тогда, когда силы стали нужны больше всего, их не оказалось. Она хотела к нему, стремилась к нему, но ноги не слушались. Ей пришлось вернуться в комнату. Она знала, что внизу творится хаос и нужно было, чтобы кто-то управлял им. Дед, конечно справится, но на нём сейчас почти все политические вопросы. Мать не отходит от Эйгона. Эймонд слаб и, возможно, ранен. — Бриена! — она редко звала свою личную служанку, разве что для того, чтобы переодеться. В остальном, она полагалась на Фарину и Бэсс. А сейчас одна занята тем, что одевает детей, второй нужен отдых. — Бриена! — Иду, моя королева! — молодая, но очень старательная и бережная. Никак не привыкнет, что находится в ближайшем окружении королевской особы. — Проведи меня вниз. — Прошу прощения, но разве вы не переоденетесь? Хелейна посмотрела в зеркало. Нет, он не должен видеть её такой. С опухшими веками, спутанными волосами, в мятом платье. Только сильной, только храброй, истинной королевой. Лазурная ткань нежно ласкала кожу, рукава очень длинные, были видны лишь пальцы, а вот плечи оголенные и вырез на груди не скромный. Это платье было необычным сочетанием целомудрия и откровенности. А округлый живот напоминал о материнстве. И чистота, и мать, и женщина. В этот раз она не плела свою привычную косу, а распустила волосы и уложила их копной на правое плечо и перетянула нитью бус. — Вы просто нимфа, моя королева! — восхитилась Бриена. Хелейна широко улыбнулась, после освежающих процедур, она почувствовала себя намного лучше. — Мама, мам! — в комнату забежал Джейхэйрис, — Эймон там! — Ты уже видел, мой хороший? — Хелейна подняла его и усадила себе на колени. За ним пришла Фарина с Джейхэйрой на руках. — Дядя... — лепетала она. — Мы все его обязательно навестим, но ему нужно отдохнуть, вы же понимаете? Они закивали. — Дети еще не завтракали, моя королева. Я посажу их за стол и вернусь, помогу вам. — Я сама покормлю, Фарина, но мне нужно, чтобы вы с Бриеной проводили меня в зал. — Пойдёмте, — сказала деткам Фарина, — Пойдемте кушать. Когда Хелейна с помощью своих верных помощниц спустилась вниз, то поняла весь размах суеты. Слуги бегали туда-сюда, с простынями, кувшинами и бинтами. В это утро почти все, кто работал в Здравнице перебежали в Центральную часть Красного замка. Среди них, королева заметила новое лицо. Та самая женщина, что утром выходила из повозки. Не про неё ли шептались по углам? Предполагаемая любовница Эймонда. Похоже, этой женщине не впервой находиться посреди такой неразберихи. Хелейна крепче вцепилась в руку Бриены. — Позовите её, — указала она. — Эй, новенькая! Подойди, представься королеве! Женщина развернулась на голос и пошла к ним. Она двигалась медленно, без напряжения и заискивания, держалась прямо, но не надменно. Встала перед Хелейной и поклонилась. — Приветствую в Красном замке. Вы приехали с принцем? Служанки переглянулись. Эта женщина без титула, к ней можно не обращаться на “вы.” — Да, моя королева. — Идёмте в обеденный зал, я хочу знать всё, что случилось в Грачином приюте. Хелейна наблюдала за женщиной. Слышала не только то, что она говорила, но и как. Выражение её лица, жесты, манеры. Каждую деталь, каждую мелочь. Если она и правда в сердце Эймонда, Хелейна хотела понять почему? И кажется, понимала. У незнакомки Алис не было правил, не было хозяев, она была необычайно свободна среди войн, королей, принцев и гонки за трон. Вокруг неё витал ореол соблазна, который могли ощутить даже женщины. И она ничего не боялась, не лепетала, глядя в пол и не пресмыкалась перед сильными мира сего. Согласно слухам, она ещё и колдовала. Сильная соперница. Хелейна улыбнулась. О, да, её сердце разрывалось от ревности и неведения. Теперь же, она видела с кем имеет дело. Прежняя Хелейна, наверняка, рыдала бы в подушку, осознавая свою никчемность. Но королева Хелейна знала, что любовь брата Эймонда принадлежит ей. И это козырь. А любовь мужчины… он может отдать только добровольно. К тому же, теперь есть тот, кто связал их навсегда. Хелейна положила руку на живот и погладила. — Сейчас принц спит. У него травмы ребёр и, скорее всего, он будет какое-то время хромать. — Семеро отвели от него смерть, — произнесла Хелейна облегченно. Она кормила с ложки Джейхэйру, в то время как Джейхэйрис уплетал кашу сам, чем очень гордился. — Его спасла драконница. Никогда не видела, чтобы дракон так защищал наездника. — Мы все в долгу перед Вхагар, — Хелейна собиралась навестить драконнцу в пещере и узнать каково её состояние. Но сначала Эймонд. Эймонд, прежде всего. Его решили разместить внизу, как и Эйгона. Они оба не в состоянии подниматься в свои покои. — И перед вами, вы очень помогли. — Никаких долгов, моя королева. Помощь была от сердца. — Тем она ценнее, леди Риверс. — Хелейна поднялась из-за стола и передала дочь Фарине. — Отведи детей в сад, но проследи, чтобы Джейхэйра не жевала травинки. — Они теперь знают, что можно жевать, а что нет. Вы их научили. Фарина увела близнецов. В полной тишине Хелейна смогла различить шепот прислуги: “Почему она леди?” И чтобы заглушить его, задала вопрос: — Что вы думаете о моём младшем брате, Алис? — Принц очень смелый, отчаянно смелый. Пока он находился в Грачином приюте, к нему многие прислушивались. Порывистый нрав, но холодный ум. Поразительно, как он может совмещать. Когда его накрывает гнев, он действительно опасен, но стоит остыть, и он проявляет мудрость старцев. — В самом деле, — кивнула Хелейна. — Вы хорошо его узнали. — Только то, что он позволил узнать. — И много ли он позволил? — Моя королева, мне известны законы этого мира. На пути предназначенных друг для друга людей лучше не стоять, иначе цена будет непомерной. Принц восхищает меня. В нём есть благородство, которого не хватает большинству мужчин, а вы наверняка слышали, что я знала многих. Однако моя жизнь отнюдь не посвящена противоположному полу и для меня лучше заниматься собой, чем бороться за того, чьё сердце занято. — У брата есть жена. — Правда? И где она? Я вижу только вас. И он тоже. Хелейна сидела около кровати Эймонда. Он лежал на боку, на том, где ребра были целы и прижимал к себе подушку. Он так спал с детства. Попробуй забери у него эту подушку, мигом проснётся. Она поправила ему одеяло. И продолжила смешивать в ступке боярышник, очень тихо и аккуратно, добавила немного ромашки. Впервые за долгое время, ей было спокойно на душе. Прохладный ветерок из окна, пение птиц, дыхание Эймонда. Всё хорошо. Принц пошевелился и на лбу появились морщины, он болезненно зажмурился. — Тшш, — прошептала Хелейна и погладила его по плечу. — Хелейна, — произнес он во сне. Её имя никогда не звучало лучше, — Я сплю? — спросил он, не размыкая век. — Спишь, любовь моя, и я с тобой. Он открыл глаза слишком резко. — Хелейна! — он поднялся, тут же пожалел об этом и застонал. Она подошла к нему и помогла снова лечь. — Я здесь, я правда здесь, — она присела рядом. — О, иди ко мне! — он схватил её за руки и потянул на себя. — Милый, ты не здоров… — К дьяволу всё, иди ко мне! Они целовались очень долго, не в силах остановиться. Хотя опасность быть застигнутыми велика, хотя мать знала об их связи, хотя Эймонд серьезно ранен, но не оторваться, не отодвинуться, не перестать. Придя в себя, Эймонд долго и нежно гладил её живот. Они молчали, но не потому, что сказать было нечего, наоборот, так много, что сразу не выразить. Только спустя час, они смогли обратить внимание на то, что происходило вокруг. — Эйгон едва дышит, — сообщила Хелейна. — Ты спас его. — Да простят меня Семеро, я сомневался, стоит ли. — Почему? Эймонд, нехотя, но поведал Хелейне о том разговоре в шатре, когда брат напрямую угрожал ей и собственным детям. Она выслушала спокойно даже отстраненно, будто речь шла не о ней, ведь она привыкла к угрозам Эйгона. — Поспи ещё, любимый, — Хелейна поднялась, Эймонд схватил её за руку, она медленно её высвободила. — Я скоро, обещаю. Комната Эйгона была погружена во мрак. Плотные шторы на окнах не пропускали лучей заката. Хелейна бесшумно подошла к столу и зажгла свечу. Король был мертвецки бледен. Запах трав и снадобий впитался, казалось, даже в стены. Его поили чем-то беспрестанно, поэтому рот был постоянно открыт, а может ему было трудно дышать. Она подошла и наклонилась над мужем. — Я не заслужила такой ненависти, Эйгон, — прошептала она. — Знаю, ты всегда считал меня пустышкой, бледной тенью, помехой. Но такого презрения я не заслуживаю. Ты ненавидишь меня, будто это я лишила тебя свободы и силой посадила на трон. Нет, мы оба несвободны. Потому что мы — дети Визериса, мы — Таргариены, драконы, что обязаны править. Ты думал, что я слаба, а гляди, как всё обернулось… Я бы простила тебя, как сотни раз до этого, но дети… Мне жаль, брат мой. Хелейна взяла со стола склянку, которую принесла с собой, влила в открытый рот Эйгона и напряженно ждала, пока он проглотит. Она должна была убедиться, что он не выплюнет и сжала ему челюсти, он зашевелился и что-то промычал, она закрыла глаза и сжала зубы. Хелейна Таргариен хорошо разбиралась в травах. И сейчас гордо шагала на фоне гаснущего солнца. Дойдя до дверей спальни Эймонда, она наступила в лужу и не сразу поняла, что у неё отошли воды.