Проснись, пожалуйста...

      — Проснись, пожалуйста. — Прошептал нежный голос.

***

      Было до отвращения светло. Глаза слезились, в ушах звенело, перекрывая окружающий шум. Веки закрылись сами собой, и парень снова провалился в спасительную тьму.       Следующее пробуждение было не таким отвратительным, но все еще болезненным. Краем глаза Антон заметил какой-то силуэт рядом, и с огромным трудом повернув голову, он увидел смутно знакомую женщину.       — Антоша, — в глазах женщины появились слезы, — проснулся. Я сейчас врача позову.       Антон мог лишь моргнуть, на большее сил просто не было, постоянно тянуло спать, а еще очень хотелось пить.       — Он проснулся буквально пять минут назад, — в палату вернулась та же женщина в сопровождении мужчины в белом халате. — Дмитрий Темурович, скажите как он?       — Майя Олеговна, прошу вас, — мужчина тяжело вздохнул. — Успокойтесь, сейчас посмотрим как ваш сын.       Значит эта женщина мать Антона. Он не помнит. Вообще ничего не помнит кроме голоса. Но это не голос врача, и не голос его матери. Это был прекрасный мужской голос, он звучал то весело, то грустно, иногда долго молчал, но чаще постоянно был рядом. Но сейчас этого голоса не было, и Антон не понимал почему.       Эти мысли лениво перетекали в голове, будто в болоте. Врач что-то делал, светил фонариком в глаза, водил перед ними пальцем, слежение за которым отнимало и так последние силы, записывал показания датчиков.       — Антон, — обратился к парню врач, — вы чего-нибудь хотите?       — Пить, — голос был хриплым, а по горлу будто-то наждачкой провели.       Ему тут же поднесли стакан с трубочкой, но разрешили сделать только один глоток. Этого хватило, чтобы Антона начало мутить. Врач, заметив его позеленевшее лицо, приказал отдыхать, ибо его организм настолько истощен, что он выполнил свою норму нагрузок на два дня вперед. Антон вновь уснул.       По прошествии недели Антон уже мог вспомнить свою мать, многие моменты своей жизни, университет, где учился до аварии, но само ДТП будто вырезали из памяти. Как ему рассказали, в автобус, в котором он ехал с учебы, врезался грузовик, водитель не справился с управлением на скользкой дороге. Погибло трое, пятеро, включая Антона, были в коме, но все давно проснулись, а парень продолжал спать. Майе Олеговне говорили, что Антон не выйдет из комы, но женщина верила в своего ребенка, и ее вера была вознаграждена.       — Мам, — Антон повернулся к женщине, — а кто еще приходил ко мне, пока я спал?       — Ну как кто, — мать присела на стоящий рядом стул. — Я приходила, ребята из университета заглядывали, Ира приходила, все сидела возле твоей кровати, но вскоре стала появляться все реже, и в один день перестала приходить. Я не хотела тебе сразу говорить, но раз ты спросил…       Иру Антон помнил плохо. Они познакомились на втором курсе, а встречаться начали за месяц перед аварией. Шастун не обвинял девушку, не каждая сможет столько ждать человека, который не факт, что проснется.       — Я ее не виню. — Антон взял мать за руку. — Но был кто-то еще, я уверен.       — Родной, — Майя Олеговна погладила сына по щеке. — Больше никто не приходил, еще был только медицинский персонал.       Сама того не понимая, женщина дала Антону надежду, что он найдет человека, голос которого он слышал, находясь в коме. Голос, который вывел его из тьмы.       Шли дни, они складывались в недели, затем в месяцы. Антон потихоньку возвращался к жизни. Сначала он заново учился сидеть, затем держать ложку, когда пришел момент встать с кровати, Антон рухнул на пол, как мешок с картошкой. Он потом еще долго никого к себе не подпускал, боялся даже попробовать не то что ходить, а просто встать.       Дмитрий Темурович даже прислал к нему психолога. Сначала Антон вспылил, устроил истерику, что ему не нужен мозгоправ, но потом принял факт, что помощь ему все-таки нужна.       Ему трудно давался факт, что из его жизни выпали пять лет. Головой ему все еще девятнадцать, но паспорт говорит двадцать четыре. Его одногруппники уже получили дипломы, бывшая девушка вышла замуж, а для него ничего не изменилось.       Но сильнее всего его удручал тот факт, что он так и не нашел обладателя того голоса. Он слышал его каждый день в своих снах. Голос звал его куда-то, что-то говорил, смеялся, грустил, но звучал каждую ночь. Сергей Борисович считал, что Антону голос приснился, это было его подсознание, которое постепенно разбудило сознание, и Шастун проснулся. Антону этот вариант не нравился абсолютно, но он не стал спорить, и продолжал искать.       Настал день выписки. Антон на своих двоих покидал здание больницы. Встречать его приехали многие друзья из университета. Приехала даже Ира с мужем. Майя Олеговна сообщила девушке о пробуждении сына, и та примчалась в тот же день. Антон почти полчаса успокаивал Иру, которая рыдала у его кровати, уверяя девушку, что не винит ее ни в чем, что желает ей всего лучшего и рад, что она смогла найти свое счастье.       Ребята решили устроить Антону сюрприз и отвезли его в парк, где они любили гулять после пар. Осень только вступала в свои права, золотя листья на деревьях, а погода еще радовала теплым ветерком и ярким солнцем.       Друзья рассказывали Антону обо всем, что он пропустил. О парах в университете, о преподавателях, с которым Шастуну только предстоит познакомиться, ведь Антон планирует вернуться к учебе, вспоминали общие моменты.       — Иди за мной, — Антон вдруг услышал знакомый голос.       — Что? — Шастун резко остановился, крутя головой в поисках источника звука. — Где ты?       Ребята ушли далеко вперед, а Антон так и остался стоять на одном месте, обеспокоенно смотря по сторонам.       — Антош, — к нему подошла Ира, — что-то случилось?       — Ты слышишь? — Парень схватил девушку за руку. — Скажи, что ты тоже его слышишь.       — Кого? — Кузнецова обеспокоенно обернулась на друзей.       — Голос, Ира, голос. — В глазах Антона зарождалась паника.       Он не мог так ошибиться. Это точно был тот голос, ему не показалось.       — Иди за мной…       — Вот! — Антон встрепенулся. — Слышала?       — Конечно слышала, — Ира посмотрела на него, как на дурака. — Это со стороны летней сцены, там сегодня какое-то спектакль показывают студенты из театрального…       Конец фразы Антон уже не слышал. Он бежал, бежал в сторону летней сцены. Бежал со всех ног к голосу, который преследовал его долгие месяцы каждую ночь. Который Антон боялся никогда не услышать вновь, начиная верить, что у него правда поехала крыша, и это его подсознание сыграло с ним злую шутку.       — За мной, за мной… — Эхом проносилось по парку, звало Антона, тянуло натянутой нитью за руку вперед.       Шастун совсем выбился из сил, когда выбежал к сцене, дышал как загнанный зверь. Все же его организм не до конца восстановился, такие нагрузки для него были из ряда вон.       На сцене стоял парень. Высокий, темные волосы, в каких-то слишком узких, на вкус Антона, джинсах с дырками на коленях. Это его голос звучал в микрофон.       — Настоящий… — Антон не верил своим глазам, он все же существует.       Сильное напряжение начало сказываться на не до конца окрепшем организме, и у Шастуна подогнулись ноги, и он вот-вот должен был рухнуть, но его подхватили крепкие руки.       — С вами все в порядке? — В желанном голосе звучало беспокойство.       — Это вы, — Антон крепко схватил незнакомца за руки, — ваш голос я слышал.       Перед Шастуном стоял парень со сцены. Его голубые глаза рассматривали лицо Антона, между бровей пролегла складка. Антон смутился и отпустил руку парня из своего захвата.       Они молча стояли минут пять, рассматривая друг друга. Антон отмечал все: и смешной нос кнопкой, и россыпь родинок на щеках и руках, то, как меняются эмоции на красивом лице, как в глазах появляется узнавание.       — Я вас вспомнил, вы были в коме, когда я работал волонтером в больнице.       — Да! — Антон чуть не захлопал в ладоши от радости. — Да, я был в коме, я слышал ваш голос, я шел на него из тьмы. Я — Антон.       — Арсений. — Парень пожал протянутую Антоном руку. — Так вы, правда, меня слышали?