***
— Хэй, все в норме, я в норме, — начинает оптимистично тараторить тот, дабы сгладить образовавшийся очень острый многоугольник неловкости с очень острыми углами. — С днем рождения Кри-и-и-с! — набрасываясь на того с объятьями, парень будто заставляет всех вспомнить, что время не остановилось и по прежнему идет. Казалось, что от первого слова Хана прошла целая вечность, а не секунда, после которой все присутствующих начать двигаться. Когда все толпятся около вновь счастливого Чана и тараторят пожелания, обнимают его, Джисон тихо выдыхает. Облегчение захватывает его с головой, а глаза неконтролируемо закрываются. Все идет по плану и все счастливы — то, чего парень и старался добиться. Отделившись от компании, а если точнее толпы людей из пяти человек, больше смахивающих на живую капусту, брюнет совсем забывает о интересной личности. Ну как «забывает», мысленно считая головы в кучке осознает, что их маловато и к самому приходу было больше. Он судорожно оглядывается в поисках не хватающего и резко останавливается. Сердце. Он чувствует как бешено оно бьется, когда тот замечает на себе чужой взгляд, а после легкость. Но не та, которую ты испытываешь при страхе, абсолютно нет. Скорее напротив, смеет предположить тот, судорожно сглатывая слюну вставшую комом в горле. Что-то яростно, но нежно щекочет его изнутри, но что это? Он никогда ранее не ощущал чего-то столь яркого, тем более в желудке. Даже когда парень травился едой, абсолютно другое чувство преследовало его ровно до выздоровления. Тогда это чувство — влюбленность?.. Из мыслей его вытягивает Чанбин с достаточно веселым видом. Все же любая ситуация может забыться легко и просто, им хватило минуты, дабы замять все то, что было до этого. — Ты чего стоишь? — Со легко дергает Хана за руку, возвращая на землю. Именинник и еще пара людей, в том числе Минхо, уже шли в зал, где все ожидало их прихода. — Да! Я сейчас подойду…хочу воды попить, думаю Чан не будет против, — неуверенность читается в словах Джисона как огромная яркая надпись на обложке глянцевого журнала, но это не то, о чем сейчас думает парень стоящий напротив него. Потому обменявшись еще парой взглядов они расходятся. — Не задерживайся, — последнее, что шустро произносит Бинни, после чего скрывается за поворотом в коридоре. Хан делает выдох, затем еще один, а после все же направляется на кухню, которая была буквально под боком. Фактически, он не соврал, ведь в горле действительно было сухо, а из-за ожидания жажда, которая сейчас доставляла не маленький дискомфорт, отлетела на второй план, а затем и вовсе забылась. Каждый глоток щекочет горло, вырисовывая на золотой шее узоры от напряжения, потому сделав первый, он содрогается и опираясь на кухонную тумбу рукой, он не сразу замечает чужое присутствие. Он еще не обернулся, когда ласковый незнакомый голос позвал его. А дальше в голове началась заставка «кто хочет стать миллионером?», а перед глазами табло с вопросом: «Кто же позвал Хан Джисона?» и если быть честным, он знал кто это с самого начала, но верил в абсолютно обратное. Ли Минхо. Это был Минхо, который совсем недавно чуть не убил его, а после вырисовал на его теле величайшую картину взглядом, используя парня как холст. Заставил бабочек восстать из мертвых и безумно и беспорядочно порхать в животе. Кто знает, на что еще способен этот непредсказуемый человек, или же какое разнообразие в реакции придумает сознание Хана на следующее дыхание старшего? — Эм, — неловкость душит, но еще больше смятение посыпанное сверху легким предвкушением происходящего. От всего этого резко навалившегося становится не по себе и парень не выдерживает. Глухой стук. Стакан на столе и Джисон уже готов покинуть комнату, но тут останавливается. Ему явно***
Ровно 7 лет назад. Дождь. Вода стекает по старой крыше, не менее старой детской площадки. Гробовая тишина, нарушенная бьющимися о землю каплями, ни чуть не пугала мелкого мальчишку, буквально пару часов назад отшитого прекрасной, казалось бы, леди. Милая девочка, как считал на тот момент сам Сони, не могла причинить боли. Подобная ангелу, так яростно зачитывающая его признание на глазах у всего класса и после каждого прочитанного слова вставляя обидные комментарии — последнее чего хочет услышать любой человек, после того, как впервые признался. Обидно и грустно, возможно слегка досадно, но не более. Пара слез скатились по его щекам еще тогда, когда он пытался вырвать бумажку из рук пассии, но безжалостно сдался, когда его толкнули пара мальчишек, для которых он всегда был странным. Всхлип маленького красного носика, и он понимает, на сколько замерз. Ладошки дрожат, а с противной челки капают надоедливые капли. Ещё пару минут…и я пойду домой, ровно тогда, когда закончится дождь. Я должен пойти домой и все будет хорошо. Жалостливый шепот в попытке убедить и поддержать самого себя. И он бы правда следовал тому, что проговорил пару секунд назад, если бы его горькое одиночество не нарушили. Мальчик явно на пару лет старше чем он, с дурацким желтым зонтом с принтом резиновых уток, и в такой же желтой курточке. Такой нелепый в глазах общества наверняка бы тоже страдал тем, что ему отказывают, если бы не модельное лицо. Он был прекрасным откуда не посмотри, и любого на месте Хана это бы взбесило. Но в его глазах он стал больше похожим на идеал, на яркую звезду в темном небе, на радугу после нескольких дней ливней, на греющий лучик солнца после пасмурной погоды. — Так вот кто тут был, — недовольный тон, презренный взгляд и ужасное выражение лица. Какой нахал, грубый и строгий. — А, да? Простите, я сейчас уйду, — стирая остатки слез с легко горящих щек Джисон уже был готов выйти из-под свое прикрытия, но его останавливают. — Куда ты? Там ливень, — неловкая встреча взглядов, которую пришедший незнакомец не планирует размыкать. — Какой милый ребенок, — неожиданно произносит тот, и кажется у Джи подкашиваются ноги. Только сейчас он замечает, его взгляд не грозный. Он. Он обеспокоенный? О нем заботиться рандомный мальчишка с улицы? — Я не младше тебя! — неуверенно выкрикивает потерявшийся. Да, потерявшийся. Он не знал как забрел под эту дырявую крышу и что это за площадка, он не знал как добрать до дома. — Точно ребенок, — на выдохе говорит заботливый мальчик и, словив порцию недовольных взглядов, слегка наклоняет голову в сторону. — Ну, зовут-то тебя как? — Зови меня Сони, — его лицо моментально приобретает улыбку, на которую получает взаимность. — И если честно, я не знаю где я, — уверенность так и не покинула его слов. — Ты серьезно?! — возмутился тот, тут же подхватив младшего за руку и тут же сжал мелкую ладонь в своей. — Боже, да ты весь дрожишь! — его глаза не смотря на явно корейский разрез, сейчас были распахнуты, а зрачки уменьшились до размера самой мелкой копейки. — Эм. — он лишь на секунду мешкается щурясь, пытаясь вспомнить и правильно произнести имя школьника Хана. — Сони, я живу недалеко, но… — видно как тот задумался. Наверное, тогда даже пара секунд молчания длились для Джисона подобно вечности и ему это нравилось. Остановите время, пожалуйста — хотел бы выкрикнуть тот, но он скорее покажется чокнутым, чем кто-то сверху действительно заморозит этот момент. Лишь через некоторое время, он ловит себя на мысли, а точнее отсутствии любых дум в сторону особы, которой вот пару часов назад он признавался в симпатии. А еще он ощущает легкость. Приятную легкость щекочущую лёгкие. На его лице нелепая улыбка и он чувствует, как с каждым словом, действием парнишки напротив она становиться все шире. Боже Хан, успокойся! Сердце требует обратного. — Я провожу тебя до дома, — спустя достаточно длинный монолог, мальчишка все же делает вывод, его лицо спокойное, но полное уверенности, и да, ему не может быть больше 14, откуда такая серьезность? Джисон вздрагивает и удивленно поднимает глаза с чужих рук, которыми он еще мгновение назад активно жестикулировал. — Я? Меня? — он ждал, когда тот ответит да. Нет. Он ждал этого и очень не хотел расставаться. Сердце в момент сжалось, издавая казалось глухие стуки. А лицо старшего мгновенно становиться недовольным. Он ошибся? Его ощущения не взаимны? — А кого еще, Сони, ты тут видишь, кроме нас двоих? — его лицо было похоже на скукоженый со временем изюм и даже так, мальчик выглядел очень привлекательным, хотя, возможно, так считал лишь Хан. И видя его таким он не может не начать смеётся, такой серьезный момент, но страх обидеть или задеть старшего улетучивается мгновенно и вот Джисон уже во всю заливается звонким смехом и не может остановиться. — Нет, правда, чего ты ржешь? — привлекательный брюнет начинает посмеиваться, видимо смех парнишки напротив слишком заразительный. И, его смех похож на оперу ангелов, каждый звук щекочет слух, заставляя несчастный насос крови биться чаще. Щеки ощутимо приобретают легкий румянец, от чего тому хочется прямо сейчас зарыться в землю, но это желание куда меньше по размеру, чем то, что крутиться в его голове как хомяк в колесе. Мысль одолевает и кажется его собственные губы не слушаются, а тело поддается странному, но приятному чувству, горящему где-то внутри как вечный огонь, и с каждым новым словом того, кто стоит на против он воспылал все сильнее и сильнее. — Кажется я влюбился. — не удержавшись говорит младший. Он осознает, что только что вякнул, но не спешит брать слов обратно, скорее напротив, он готов повторить их еще парочку раз, чтобы мальчишка услышал его и при надобности переспросил. Хан уверен, что готов повторить эти три слова столько, сколько потребуется. Только если… — Сони, — он легко подхватывает его за руку, нерешительно отводя куда-то взгляд. Ему не требуется очень много усилий, дабы подтянуть Джисона ближе к себе, а после сделать пару шагов. — Я так и не представился. Что? Что происходит? Это все-таки было лишнее? Сейчас он оставит бедного промокшего Хана по среди дороги и его собьет машина? Боже, какой же придурок. Мысли заполняют голову и лишь на мелком повороте сам Джи замечает какие красные у старшего уши, его выражение лица меняется как новогодняя гирлянда в режиме рандомных загораний лампочек хаотичных цветов. Счастье и радость резко сменились на страх и испуг, а после на удивление и успокоение. От разности чувств и эмоций парень был готов разорваться, но каждый раз осознавая, что сейчас его ладонь держит очаровательный парень, он просто не могу не улыбнутся. Хан слишком похож на наивного дурочка, который вот вот взлетит на 7 небо от счастья и он не может оправдать свое поведение. Самым забавным Джи находил, собственные попытки списать это на подростковый возраст, в то время как сам считал абсолютно иначе из-за чего и не мог найти себе места. С этого события прошла неделя, две и они не раз встречались на той самой площадке. Как оказалось они живут совсем близко, ну как «живут», Лино (то как представился спаситель) и его семья проживали тут достаточное время, но часто уезжали в отпуск, даже не смотря на учебу собственного ребенка, что в них сын скорее всего никогда не поймет. В отличии от родных, он любил тихие посиделки дома и небольшие прогулки все также не далеко от уютного и теплого места, потому чаще всего оба парня сидели дома у Хана. Почему не у Ли? Его родители не любили гостей, по его же словам, они часто возмущались по этому поводу и ругали мальчишку, из-за чего тот и перестал водить друзей в дом. Прошло три месяца. Золотая пора осени заканчивалась и наступала зима, одно из не самых лучших времен года по меркам погоды, но кто станет жаловаться на абсолютно не поправимое? Теперь Джисон будет не любить этот несчастный декабрь еще очень долго. Он помнит ужасный переполох. Ли позвонил ему уже после того как они разошлись, он все еще помнит этот хриплый голосок, казалось не умеющего показывать предельно яркие эмоции парня, который дрожал как осиновый лист. Мурашки бегущий по позвоночнику. То, как они встретились на детской площадке и то, как тот рассказал ему, что случилось. Родители Лино решили развестись. Как оказалось, отец изменял матери и это был не первый месяц его побегов к второй семье. Женщина была верна супругу, для нее это было действительно важным, но она также продолжала любить этого мужчину, потому чтобы вынести вердикт ей нужна была неделя, после известия. — Она.- судорожно сглатывает комок в горле Ли и пытается продолжить, понимая, что не в силах. Дрожь по всему телу не оставляет его в покое. А Хана охватывает боль. Очень сильная боль, что давит на сердце. Он не может видеть друга таким. И он не знает, как правильно поступить в такой ситуации. В растерянности он жмурится и обнимает мальчишку напротив. Теперь Лино, больше не дрожит. Он сидит смирно еще секунду, а после сильно прижимается к Джисону и с новыми силами продолжает. — Мне нужно выбрать с кем остаться, — голос медленно, но верно приобретает спокойный тон. — Я уже решил, что хочу остаться с матерью, потому, что новую семья я не перенесу, но… — Но? — цитирует его Хан, легко гладя спину друга. — Если я останусь с матерью, мы вернемся к бабушке, — голос предательски обрывается в конце. — Мы переедем, понимаешь? — он отрывается, дабы посмотреть Джисону в глаза, в стеклянные глаза, из которых вот вот польются слезы. — Сони, мы больше не увидимся. Треск. Человек, которого Хан считал самым близким ему по духу, разуму, душе, прямо сейчас говорит о том, что за его будущее они должны поплатиться дружбой. Капля скатывается по щеке. За ней другая и третья. Черт бы побрал его не умение сдерживаться, хотя бы чтобы тот, кто перед ним, тот на чьих плечах все это держится, смог на него опереться. Но нет. И вот он натягивает улыбку, держит Ли за плечи и пытается успокоить. — Все будет хорошо, — он предполагал, что говорить будет сложно, но такое чувство, что он не мог дышать. Воздух просто не доходил до легких, а застревал в горле, от чего он мог лишь судорожно открывать рот, в попытке издать хоть какой-то звук. — Едь с матерью, так будет лучше. Он уехал 19 декабря. И с тех пор, так и не возвращался. Не писал мне, и не пытался позвонить. Лино — человек, что живет лишь в моих воспоминаниях, и я уже не уверен был ли он на самом деле вовсе…***
В наше время. «Почему я вспомнил это именно сейчас?» — вопрос, который будет мучать его явно не пару секунд и даже если он попытается его выкинуть из головы, каждый раз, когда Минхо будет называть его «Сони» этот обрывок его жизни будет проигрываться в памяти, как зависший момент на стареньком диске, разваливающегося DVD, которое они с ребятами планировали посмотреть после ужина. Он все еще не верит, что смог выбраться с той самой злополучной кухни, с которой их обоих вытащил рассерженный Чонин. Стоило видеть его выражение лица, чтобы понять на сколько тем было страшно лишний раз его ослушаться. Смирные посиделки за большим столом — одна из целей Хана на этот праздник и все идет гладко, если не учитывать сверлящий взгляд, достаточно довольного на вид Ли, направленный ровно на Джи. Кристофер был счастлив. Искренне счастлив, от чего у всех, кто хоть как-то помогал делать подарок появлялась улыбка и не спадала ровно до того момента, пока те не погрузились в царство Морфея этой ночью… Сынмину при приготовлении доставалась небольшая задача, подобрать несколько фильмов им на вечер, так как зная Бана, можно было догадаться, что именинник разрешит им устроить ночевку на одну ночь, дабы как можно больше провести времени вместе, пока есть возможность. Ему ли не знать, что такое занятость и загруженность повседневной работой? И вот когда после их милого пира все было убрано, Ким преподнёс ему «букетик» из дисков с фильмами, из которых, самый старший выбрал не самый популярный, но интригующий триллер. Рассевшись на диване и полу, парни притащили пару одеял и готовые лицезреть творение кинематографа, установили небольшой столик с газировкой и попкорном. За этими покупками ходил уже сам Джисон, и сделал он это буквально перед тем как прийти, рядом с домом Чана был небольшой магазинчик, радующий не только разнообразием для подобных сборов людей, но и ценами. И вот закинув в рот пару штучек соленого попкорна, Хан во всю готов почувствоваться фильмом. Экран светиться черным, а затем резкая вспышка и начало самых первых действий главного героя. Идеальная атмосфера и окружение людей, которые не осудят тебя за реакцию, поддержат твое мнение, а у одного из них именины, казалось все лучше некуда, пока парень не понял, кто сидит между его ног и прямо сейчас, аккуратно поглаживает его голень рукой, спокойно попивая газировку. Их расположение почти полностью устраивало Джи, он сел на правый край дивана, по середке уместился Бан, а левее него Чонин и Сынмин, внизу в том же порядке сидели Хенджин Феликс и Чанбин, и лишь рядом с Ханом место пустовало, куда и решил приземлится их новый знакомый. С начала фильма прошло пол часа, и за все это время Ли лишь пару раз сменил положение своих рук, пока не присоединился к спящим. Всем спящим кроме Хана, любопытно наблюдающим как картинка раз за разом меняется и фильм близиться к развязке. Напитки закончились, да и закуска на исходе, потому ощутив жажду в горле Джи решает встать. И сейчас главное — никого не разбудить, как минимум потому, что парень не желает нарушать чужое спокойствие и испортить этим окончание дня рождения Криса. Тихие шаги на кухню в попытке лишний раз не найти скрипучую доску, которая по закону подлости начнет дребезжать, а он как тот самый главный герой из триллера споткнётся о воздух и с грохотом упадет на пол, разбудив не только парней рядом, но и пол мира. Но, к счастью, ему удается незаметно добраться до раковины и уже через пару секунд он умело прикрывает дверь, доставая из шкафа стакан. Лишь в этот момент Хан все-таки понимает, как же тут тихо. Где-то в соседней комнате слышится сладкое сопение Феликса и тихое бормотание Чанбина, а затем еще что-то, но парень не может понять что это. Хотя, легче вернуться уже через минуту и проверить, чем еще его компания занимается уже находясь в царстве Морфея. Вот только эти звуки становились все громче и ближе к нему. Догадок было много и конечно же Джи попытался списать это все на галлюцинации и воображение после фильма, но увы уже на третий такой шорох он понял, что это шаги. И кажется он уже где-то их слышал. Спешный поворот с стаканом с водой в руке и его душа ловит волну успокоения. Перед ним облокотившись на стол стоит Ли Минхо, который видимо проснулся от шагов Хана, из-за чего младший не вольно начинает считать себя виноватым. Все же тихо просунуться на кухню не получилось. — Прости, я разбудил, — он подходит на шаг ближе к Ли и в его глазах читается искренность слов. — Я не спал, Сони, все хорошо, — тот игриво наклоняет голову в бок, на его лице очаровательная улыбка, но вот его глаза выглядят сонными. Не трудно догадаться, что он не врет, но видимо еще бы чуть-чуть и он присоединился к остальным. — Почему ты зовешь меня именно так?..- вопрос соскользнул с уст Хана, хотя он не собирался этого спрашивать вот так напрямую. Позвольте закопаться бедному парню, что в начале делает, а затем думает. — Так, ты все же не помнишь? — разочарование. Отчетливое и режущее слух Джи, из-за которого он чувствует себя виноват еще больше. Он говорил ему называть его так, но не помнит об этом? Почему он разрешил себя так называть? Минхо уже обижен на него? Что-то из все всплывающих вопросов должно было оказаться правдой, но что? — О чём ты? — требовалось больше конкретной информации, ведь он искренне не понимал даже в какое русло ему думать и вспоминать. — Я правда не помню и искренне не понимаю, о чем ты.? — Вот как… тогда позволь, — Ли подошел еще на пару шагов ближе. Его голос перестал нагнетать, скорее он вновь игрался им так, как котята, когда меняют интонацию собственного мурлыканья. — Напомнить тебе. Теплота чужих губ ощущается на собственных. Нежные ласковые прикосновение прохладных ладоней кажутся такими знакомыми, что Хан на прочь забывает удивиться действиям старшего. Нужно вспомнить. Почему, это кажется таким знакомым чувством? Словно это происходило уже когда-то давно, но когда? Джисон не помнит, чтобы хотя бы кто-то касался его в таком ключе. Никто. Абсолютно никто, даже не имел желание дотронуться до него, кроме одного человека. Немощно прикрыв веки, парень поддается, проводя собственными руками по изящным плечам Минхо. Его очи прикрыты, но в них ощущается искра. Ему хватает пары секунд чтобы вспомнить этот сладких вкус, который он уже ощущал. Остается лишь вспомнить где, и видимо Ли подумал о том же. Простые в исполнении, но полные ласки движение рта старшего сменяется на пьянеющие игры с чужим языком. Они сплетаются, легко кружа вокруг друг друга. С уст слетают не громкие почмокивания, ласкающие слух. И первым их связь прерывает Ли посасывая нижнюю губу, от которых та изменяется на глазах, заливаясь красным насыщенным цветом. И лишь тогда, когда до этого волнительное дыхание младшего сменяется на учащенное и сбитое, Минхо отрывается от его уст и ласково проводя большими пальцами рук по мягким щекам, заглядывает в его глаза. Он вспомнил. Вспомнил их последний день до этой встречи в мелких подробностях…черт, как стыдно.***
— Едь с матерью, так будет лучше, — как же тяжело это было произнести, но это было обязательным. Глаза Ли на секунду становятся наполненными ласки на столько, что казалось, Хан готов разрыдаться лишь от одного его вида, не говоря о ситуации в целом. Прохладные ладони касаются его лица и вытирают слезы, который оставляют за собой влажные следы. Парень пододвигается по ближе и кратко целует ревущего в кончик носа. — Я люблю тебя, — серьезно говорит Ли и повторяет прошлое действие, но теперь уже в губы. Это было больше похоже на детский чмок матери к сыну, нежели на страстный поцелуй, но этого хватило, чтобы хотя бы на чуть-чуть успокоить Джисона. Зрачки младшего становятся крохотными, а после он надувает губы и склоняет голову на чужое упругое плечо, пока руки старшего обвивают его талию и прижимают куда ближе к себе. — Знаешь, я тож-, — стоило бы задать вопрос, для чего он так долго собирался ответить, если его все равно перебили. Но для начала, он хотел узнать причину. — Не говори этого сейчас, пожалуйста, — в голосе***
— Вернулся? — на лице Хана появляется довольная улыбка, сердце охватывает счастье, сладкий привкус от поцелуя по прежнему крутиться на языке и только сейчас Хан окончательно понимает, всю ситуацию. Все, что произошло до этого начинает обретать смысл. Его маленький друг, в котором он души не чаял и осознал к нему чувства еще при первой встрече, вернулся спустя такую долгую разлуку и сейчас, готов остаться с ним. И Джисон определенно может заявить, что это взаимно. Прекрасное взаимное чувство, греющее сердце и переполняющее мозг дурманящим дымом. Так вот, что такое любовь? — Ну я же обещал, — игривая ухмылка не покидает лица Ли, когда он вновь затягивает парня напротив в долгий поцелуй. Нежно и мягко сминая чужие губы под своими и наслаждаясь каждым миллиметром тепла отходящего от младшего, подобно самому сладкому и манящему наркотику. Слишком прекрасно. Это продолжается ровно до того момента, пока Хан не отрывается от Минхо. В его глазах видна раздражительности и это мгновенно насторожило Ли. Он где-то ошибся? Когда он успел ошибиться? Что-то случилось? Его Сони не оценил его навыки? Он уже ждет нотаций, лекций, хотя бы слова от того, кто сейчас упорно пилит его зрачки собственным взглядом. — Теперь-то я могу сказать? — слегка сердито ворчит младший, наклонив голову в сторону. Зрительный контакт кажется уже забетонирован между ними, а неловкость улетучилась подобно движущемуся облакам по небу. Не отвлекаясь от прекрасных очей старшего, было не трудно догадаться, что не один Джи обладает не лучшей памятью и Ли сейчас слегка недопонимает о чем тот говорит. На что Хан лишь посмеивается и кратко чмокает того в красные губы. — Я тоже тебя люблю, Минхо. Сердце безжалостно колотиться, от чего кажется, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Его стук такой громкий, но слышен куда тише обычно. Словно это не его орган качает кровь куда быстрее чем обычно, и так есть. Это не легкие Хана дребезжали на каждом ритмичном стуке. Это был Ли. Казалось, что сейчас он просто не выдержит и наброситься на парня с объятьями, расцелует и больше никогда никуда не отпустит, больше ни-ког-да. Ему стоит лишь подумать об этом, как Хо возвращает инициативу в свои прохладные руки и тут же притягивает ими Сони, куда ближе, чем они были до. Тела вновь соприкасаются производя обмен теплом, приятным, таким родным. Мозг словно плавиться, когда руки старшего гладят Джи по спине, проглаживая каждый рельеф его мышц, а позже, нащупав позвонки все тело кроет мурашками. Не давая отчета своим действиям, младший разрывает их зрительную связь, блаженно прикрывая глаза, и откидывая голову назад. Губы Минхо плавно переходят от мягкий горячих щечек, в которые он влюбился еще семь лет назад, к теперь уже изящной шее и покрывает ту нежными поцелуями, оставляя за собой влажные, блестящие на слабом свету лампы кухни, следы. Ему хочется одарить каждый миллиметр золотистой кожи Сони лаской. Восполнить каждую секунду, что они не могли провести вместе именно и только сейчас. Наслаждать присутствием и теплом друг друга до конца жизни. Из-за подобных желаний старший кажется сам себе одержимым маньяком, но стоит ему лишь открыть глаза, и он осознает, что невозможно перестать думать о том, кто прямо сейчас гладит мягкими ладонями его шею, а еще пару минут назад признался ему в любви. Сделав пару шагов, он прижимает Хана к краю стола, на которой еще совсем недавно опирался сам. Расставив ладони по бокам, Ли отрывается от доставления ласк любимому и смотрит на него, на расстоянии пары сантиметров. На что младший сонно хлопает глазами, и ожидающе строит губы уточкой. Невинность его взгляда очаровывает и заставляет влюбить заново. Не сказать, что Ли не видел его с подобным выражение лица когда-то очень давно, но тогда это был милый ребенок, а не очаровательный парень с каждой секундой все больше покоряющий его сердце. Он судорожно выдыхает в плечо младшего, и на его лице вновь появляется та самая хитрая ухмылка. Не стоило сомневаться — у него появилась какая-то идея, которая явно заставит Хана лишний раз смутиться. — Сони, можно я сделаю тебе приятно? — без капли смятения или неловкости спрашивает Минхо, поднимая взгляд на личико Джи. Он явно настроен серьезно, но что именно он имеет в виду под словом «приятно»? Любопытство охватывает парня с головой, как и крутящее чувство внутри живота, которое появилось еще тогда, когда старший поцеловал его первый раз, помогая восстановить воспоминания. — Д-да, — голос ломается, когда он пытается произнести пару букв уверенно. Хан не может успокоиться, охладиться, с каждой секундой его тело накрывает все больший градус, а мозг все больше становиться похож на кашу. Разум затуманивается. Ли медленно опускается на колени, ладонями поглаживая чужие бедра, временами слегка сжимая, пока его острые белые зубки расправляются с ремнем, расстегивая тот. Ему понадобиться еще пара секунд, чтобы стянуть с Хана джинсы и еще одна, дабы посмотреть на лицо младшего. Как и ожидалось, его щеки были на столько красными, что Джи напоминал большую красную ягодку, которую так и хотелось съесть. Он невинно прикрывает рот руками, хотя старший уже знает, что за ладонью кроется интересный вид, на то как парень прикусил нижнюю губу. Второй рукой он опирается о стол, дабы не упасть. Она мгновенно сжимает дерево, когда старший касается его нижнего белья. Наблюдать за реакцией с каждой секундой становилось все интереснее и интереснее, потому с лица Ли не спадала довольная улыбка. Он проводит двумя пальцами вверх по, и без того стоящего как кол стволу, слегка обхватывая тот в ладони и медленно двигая, наблюдая за тем, как влажное пятнышко у самой головки постепенно захватывает больше ткани. Захватив указательным пальцем резинку боксеров, он резко тянет вниз, оставляя Сони полуголым. Старший тут же отворачивается, возвращая руки на чужие мягкие бедра, впиваясь в те пальцами, от чего сверху раздается взвизг. — М-Минхо? — младший не понимает реакции парня, в голову закрадываются сомнения, но они тут же улетучиваются. — Уже можно? — неуверенно спрашивает Хо, зажмурив глаза. Старший слегка кусает нижнюю губу, после чего опускает голову вниз. — Что можно? — Джисон искренне не понимает о чем он, медленно спуская руку со рта и дотрагиваясь до головы Ли, чувствует как его тело охлаждается. — Смотреть, — кажется лицо Хана взорвалось, когда он наконец-то осознал ситуацию в которой находиться и кажется он влюбился в этого парня еще раз, с самого начала и до конца своей жизни. Хо предположил сразу, что Джисон станет смущаться, потому отвернулся в ожидании разрешения. — Д-да! — младший моментально отводит голову в сторону. Внизу живота все сворачивается, а ствол в ожидании внимания легко дергается. Легкие переполняет тепло исходящее со всех сторон, щеки заливаются красным и парень уже готов провалиться под землю, но не собирается отступать. Он пытается вернуть взгляд в положение, что было до, но у него не выходит. Желание спрятаться не оставляет его в покое. Минхо находит младшего слишком милым даже в такой ситуации, и не может не прикрыть довольной улыбки, вызванной действиями того. Не самое время умиляться, но эмоции и правда прут через край. Ли все же приподнимает голову сжимая одной из ладоней нежную кожу бедра и проводит по его внутренней части от чего у Сони появляются легкие мурашки по всему телу, а орган начинает пульсировать. Уловив атмосферу и ожидания действий, Хо подхватывает член у самого основания, самую каплю сжимая тот в руке, легко притягиваясь к нему ближе, проводя языком по покрасневшей головке размазывая предэвакулянт по периметру. Он замечает как Хан вздрагивает скорее всего от неожиданности, но это ему на руку. Аккуратно проводя кончиком насыщенно розового языка по боку до самого упора, старший начинает двигать рукой, переводя взгляд на глаза младшего, который, прикусив нижнюю губу, пристально наблюдал за действиями Ли. Убедившись, что прямо сейчас Джи не отвернется и прекратит свои наблюдения, Минхо прикрыл глаза, дабы не смутить его и взял минимальную длину в рот, смазывая ту собственной слюной внутри полости и проводя по каждой венке старался спрятать зубы. И это было сложно. Хотя никто и не говорил, что будет легко. Двигая собственную голову по направлению взять глубже, он не прекращал движений собственной рукой, скорее наоборот. То ускоряя темп до тех пор, пока не почувствует напряжение, то замедляясь до такой степени, что Хан легко поскуливал, выпрашивая старшего ускориться. И он давал ему то, чего он хочет. Хотя нет, вернее не так. Он не мог отказать своему мальчику. Добравшись до самого основания, Ли проводит еще пару раз языком вдоль, а после слегка втянув щеки, создав тем самым вакуум, начал наращивать темп. Массажными движениями собственно лично насаживаясь на член Сони до упора, а затем в обратную сторону, или уменьшая амплитуду до пары сантиметров, захватывая совсем немного. Он чувствует как по нижней губе стекает слюна, минет получается слишком влажным, но он не планирует останавливаться. Волосы предательски липнут к лицу и он знает, если так продолжиться, то ему придется приостановиться…и…видимо, они успели синхронизироваться. Приглушенные стоны доносящиеся сверху на секунду становятся куда глуше, а руки младшего так ласково убирают волосы Ли назад, легко придерживая, дабы те больше не лезли. Еще пара движений и голова Хана автоматически опрокидывается от получаемой волны удовольствия. По телу постоянно бегут мурашки, а снизу на столько горячо, что он кажется вот-вот расплавиться, оставшись лишь паром. И на самом деле это последнее чего хочет он сам, потому что тогда парень перестанет доставлять ему такое огромное удовольствие. Рука младшего сжимается у Хо на затылке, а с его уст слетают сладкие стоны, прерывающиеся свободной ладонью. Нельзя, чтобы их услышали. И так ровно до тех пор, пока старший не решает поиздеваться и захватывая до упора движется в таком положении. Вернее пытается, ровно до тех пор, пока не закашливается. Он самолично водил себе по глотке головкой, от чего и получил не самые приятные ощущения, предоставив младшему повод поволноваться за любимого, но на самый короткий промежуток времени. ведь ему требуется всего пара секунд, чтобы восстановить действия с ускоренным темпом. Слишком ускоренным. Раз за разом проводя красными, мокрыми от слюны губами по блестящей плоти вдоль и в обратном направлении, Хо ли ускоряется, все быстрее и быстрее, безостановочно. Хан чувствует, что на приделе и вот-вот изольется в чужую полость. С его уст слетает такой тонкий, но запоминающийся стон, когда он пытается сказать, что совсем близок. — Мин…хо, — он делает глубокий вдох чтобы продолжить, кусая свою нижнюю губу, дабы не повторить ошибки. — Я…совсем скор-, он не успевает договорить. Резко прервавшийся парень снизу его перебивает. — Хочешь, сделать это мне в рот? — такое спокойное лицо даже в такой ситуации. Время идет, а он не меняется, абсолютно. И если быть откровенным, это радует, очень сильно, возвращает в прошлое, но лишь на короткий миг. — Н-не стоит… — смутившись он отводит взгляд. Под таким ракурсом Ли слишком очарователен. Он просто взорвется если еще раз посмотрит на него. Губы старшего расплываются в тонкой улыбке. Его мальчик слишком милый и он уверен, что убедиться в этом не один раз. Заправив волосы за ухо, он возвращается к доставлению ласк любимому человеку и чувствует как тот напрягся. Хан выгибается в спине и протяжно мычит в руку пытаясь быть как можно тише, судорожно опрокидывая голову назад. Такое приятное чувство накрывает с головой, подобно волне удовольствия с крупной силой уносящей его куда-то далеко, дарующей легкость разума, но при этом возвращающей с небес на землю. К тому самому столу где он сейчас находиться. Громкий судорожный выдох и он изливается внутрь Ли не желая того делать. Сонно пару раз похлопав чудесными кофейными глазами, Джисон замечает белую каплю стекающую по нижней губе Хо, а затем по подбородку. Он уже хотел крикнуть: «выплюнь», но не успел, ведь тот громко глотает содержимое собственного рта. Вытирая ладонью все следы их нового маленького секрета, заставляющего краснеть Сони. — Минхо, — глаза младшего чуть косятся, а дыхание по прежнему сбитое. — Это, я…эм, — кровь приливает к щекам, но он не успевает договорить. Ладонь старшего прикрывает его рот. — Кажется, кто-то по мимо нас проснулся, — сладко шепчет тот, смотря в глаза Хану и он прав. За дверью слышать тихие шаги, больше похожие на небрежные перебирания ног, при чем на одном месте. Глаза младшего становятся по пять копеек, но он улавливает намек парня на против. Им не в коем случае нельзя шуметь. Джи нагибается, дабы как можно быстрее, и с усилием, беззвучно одеть штаны и смыться отсюда, но после первых действий Ли его останавливает, придерживая за кисть. — Я выйду первым. Получив одобряющий кивок, старший спокойно направляет к выходу и открывает дверь. За ней стоял Чанбин упорно потирающий глаза, провожающий Хо взглядом, а после следующий к по-прежнему находящемуся там Хану. Брюнет делал последний глоток воды прежде чем присоединиться спящим в зале. Он слишком устал за эту ночь да и в принципе за этот день. Оставалось лишь выйти и лечь спать. И желательно сделать это после Бинни, который, как заметил тот краем глаза, также решил попить на ночь. Приятные воспоминания рисуют на лице Сони легкую улыбку, а уставшее состояние моментально превращают ее в протяжный зевок, от которого он невольно закрывает глаза и те слезятся. Наблюдая за тем как последний посетитель этой комнаты уходит, Хан ставит стакан на стол и делает пару шагов в след тому, но не спешит. У него еще есть пара дел. — Задержишься здесь? — неожиданно, но тихо спрашивает Со стоя в дверном проходе, смотря прямо на парня остановившегося у того самого стола. — Да, хочу еще кое-что сделать перед сном, — расслабленный голос слегка ниже, чем обычно. — Вот как, тогда, спокойной ночи. — Да, сладких снов. — А и еще кое-что, — он почти ушел, но резко вернулся, на его лице появилась легкая ухмылка. — Научитесь закрывать двери, «Сони».