***
***
***
Наша история начинается там, где частенько начинаются многие другие истории: летом между пятым и шестым годами обучения. Наверное, это потому, что общее мнение сходится на том, что примерно в тот момент серия начала скатываться, а значит, это лучшее время, чтобы отклониться от канона. Или же потому, что большинство значимых персонажей уже в более-менее приемлемом возрасте, чтобы заниматься сексом. Либо одно, либо другое. Как бы то ни было, в один из дней этого лета Гарри Поттер проснулся с чувством, что что-то пошло не так. Чтобы понять, что именно не так, хватило трех секунд, когда он обнаружил, что не может сесть в кровати. Во-первых, потому, что ему было больно двигаться. Очень больно. Болело везде. Мучительно. Во-вторых, потому, что кто-то приковал его к кровати. Причем не за запястья и лодыжки к ножкам кровати, а длиннющей цепью, обернув её несколько десятков раз вокруг всего его тела, целиком приматывая его к матрацу. Это было... странно. Прежде чем он успел потратить какое-то время на обдумывание этого вопроса, кто-то начал яростно долбиться в закрытую на восемь замков дверь его спальни. - Эй, парень! - пронзил комнату сердитый голос дядюшки Вернона. - Я хочу, чтобы завтрак был на столе три минуты назад! И когда ты закончишь смотреть, как мы его едим, мне нужно, чтобы ты затащил те несколько бетонных блоков, что лежат на газоне в палисаднике, на чердак, а потом отнес их на задний двор! И двигайся живей, а то мне и Дадли будет некогда выдать тебе твоих утренних тумаков, прежде чем я уйду на работу! Гарри нахмурился. Это было... тоже странно. Вернон звучал немного недовольнее, чем обычно. Хотя он говорил так, как будто это была ежедневная обыденность, несмотря на то, что об этом помнил сам Гарри. Возможно, в результате предыдущих побоев с ним случился приступ амнезии или вроде того. Громкость долбления усилилась. - ПАРЕНЬ! Выходи сейчас же, или я перенесу твою утреннюю порку на время перед завтраком! Гарри поежился, уверенный, что это не блеф. К сожалению, он был прикован к кровати. Ключ же к замку висел далеко на самой дальней стене. Какая досада. - Эм, дядя Вернон? - отозвался он. - Кажется, я не могу дотянуться до ключа от этих цепей. - О, мы выдумываем отговорки! Хорошо, пожалуй, приличная взбучка заставит тебя встать с кровати! Гарри начал потеть. - Э... надеюсь, просто войти и снять эти цепи поможет мне выйти побыстрее- Дверь внезапно распахнулась, открывая обозрению яростное лицо цвета, который можно сравнить разве что со зрелой свеклой. У дядюшки был широкий кожаный ремень в одной руке и кастет на другой. - Я-то думал, что давно выбил из тебя всё бунтарство, но, похоже, тебе нужно напомнить! - ...Нет, правда, если вы просто дадите мне ключ- это рыболовные крючки из ремня торчат! - Я считаю до трёх! Теперь Гарри был уверен. Что-то тут было совсем, совсем не так. Он уже просто надеялся, что проживет достаточно долго, чтобы понять, что.***
Три дня спустя Гарри обнаружил в себе новоявленную зависть к мертвым. Отношение к нему его родственников по какой-то причине вдавило педаль в асфальт, они обращались с ним с такой неистовой яростью и ненавистью, что в сравнении с ними Гарри бы, наверное, посчитал Волдеморта, Снейпа и Малфоя ближайшими друзьями. Если раньше они просто оставляли его в его комнате, чтобы не смотреть на него, пока им не понадобится что-то приготовить или сделать что-то, чего ни один из них делать не хочет, теперь он редко бывал в своей комнате, пока не спал, потому что был занят каждым бестолковым, идиотским или всё более опасным для жизни делом, которые могли бы придумать Вернон и Петунья. Или же из него выбивали всё дерьмо Вернон или Дадли с дружками. Естественно, поскольку эти побои периодически появлялись из ниоткуда, в том числе среди ночи, нельзя было сказать, чтобы он очень много спал даже тогда, когда попадал для этого в свою комнату. Возможно, они стали исключением в угрозах от Грюма и других тогда на Кингс-Кроссе. А может, после всех этих лет они осознали, что принимали как должное то, как глубоко и извращенно они наслаждались, превращая его жизнь в ад, и захотели наверстать упущенное. Гарри начал смутно подозревать, что из этих двух вариантов верным был второй. - Парень! Я пытаюсь придумать новых способов сделать твою жизнь еще более жалкой, чем она сейчас есть, но как-то не получается. Что думаешь? - спросил его Вернон однажды утром. Гарри, хоть и рад был услышать, что у родственничков заканчиваются способы помучить его, был настолько сбит с толку дядей, спросившим его мнения по какому-то вопросу, что и в самом деле на пару мгновений задумался. - Не знаю, дядя Вернон. То есть, вы и так позволяете мне лишь самый минимум для выживания. Вы также избиваете меня четырежды ежедневно, пять раз в субботу, потому что это ваш выходной, прибавьте побои, которые наносят мне Дадли и его дружки по любому их желанию. Еще мне не выдавалась возможность что-то сделать с моими ранами от этих побоев, так что моё тело, вероятно, во многих местах словило заразы. Вы убили мою сову, заставили меня приготовить её вам на ужин, а потом избили меня, потому что она оказалась пересоленной. Если честно, я могу умереть в любой ближайший день от истощения, обезвоживания, перенапряжения или всего этого вместе. Присяжные так и не решили, подхватил ли я рак от тех токсичных отходов, которые вы недавно на меня выливали, и давайте не будем забывать, что я еще и ментально травмирован, не только постоянными оскорблениями от вас троих, но и от того, что мой крёстный, единственный из мох оставшихся родственников, который заботился обо мне хоть немного, был не так давно убит прямо на моих глазах. Я могу честно сказать, что моя жизнь уже сосет так мощно, как вообще метафорически возможно, и, если подумать, то мне не приходит в голову ни одна мысль, как вы могли бы сделать её ещё хуже, не считая разве что массового убийства моих оставшихся друзей на моих же глазах. Вернон на мгновение задумался, сделав себе в уме напоминание вернуть бочку с токсичными отходами на свалку раньше, чем Дадли начнет их жрать. Должно было быть что-то, что он мог бы сделать, чтобы и дальше мучить мальчишку. Ради чего еще можно было жить, если у него больше не будет возможности удовлетворять эти садистские желания? А потом у него родилась идея. - А что, если я тебя изнасилую? - ...Ладно, пожалуй, это будет финишем, - сказал Гарри с твердой решимостью в голосе. - Это будет та самая пресловутая вишенка на семиэтажном трагическом торте моей жизни. Мне и правда стоит вас похвалить, дядя. Лично Волдеморт не отказался бы от ваших уроков того, как быть по-настоящему злобным ублюдком. И я это не просто так говорю. Когда Волдеморт хочет быть злым, он просто убивает людей, в крайнем случае пытает до сумасшествия и потом убивает. Просто, дёшево и сердито. Но вы? Чёрт возьми, вы выдавливаете из человека саму жизнь, делая его настолько невыносимо несчастным, что это отнимает у него последние крохи воли к жизни, которые у него могли быть. И тогда, когда он думает, что его жизнь достигла абсолютного днища, вы находите кирку и отправляете его обратно копать дальше. Монументально просто. Вернон несколько раз моргнул, на момент пытаясь догнать смысл сказанного. - Ты возносишь мне неожиданно много похвал, парень, так что, чтобы я не понял неправильно: растление мной тебя сделает тебя несчастнее, так ведь? - Я немного надеялся, что поток трёпа и восхвалений отвлечёт вас достаточно, чтобы вы забыли это сделать, но да. Да, сделает. - Великолепно! - с чрезвычайно обрадованным своей блестящей идеей видом воскликнул Вернон. - Теперь я пойду прихвачу несколько вещичек из Петуньиного ящика с носками, и если, пока я не вернусь, никакие случайные незнакомцы не придут сюда, приступим к делу! Пока толстяк поднимался по ступенькам, Гарри задумался, возможно ли было бы добежать до его комнаты, начеркать сообщение с криком о помощи и отправить его ближайшему другу или властной фигуре, которые придут в голову, да так, чтобы они прибыли помочь ему в течение двадцати ближайших секунд. Маловероятно. Особенно если учесть, что пять из них ушли на придумывание плана, и еще двенадцать - посчитать, кто мог бы быть поблизости. Как следствие, у него не было времени даже на то, чтобы покинуть комнату, прежде чем Вернон вернулся с охапкой сомнительных предметов, которые внушили бы сомнение даже самому согласному на них человеку. То, что Вернон улыбался, как ребенок на рождественской ёлке, только добавляло жути. - Что ж, не будем тянуть весь день, парень. Нельзя позволить тебе вернуться в твою уродскую школу менее чем на сто процентов травмированным, так ведь? Зазвенел дверной звонок. Гарри чуть не упал в обморок от облегчения. - Вот срань, похоже, молочник, - предположил Вернон. - На, держи. - Он затолкал множество странных объектов в руки Гарри и потопал к двери. Хотите верьте, хотите нет, но это был не молочник. Это оказалась женщина, которую ни Вернон, ни Гарри раньше никогда не встречали. Эта женщина выглядела крайне обычно, что является авторским способом сказать "придумайте сами", потому что у него не было никакого желания углубляться в детали по поводу ОП-а, который после следующей главы больше и не появится. - Здравствуйте, - поприветствовала Вернона женщина. - Меня зовут Эмма Дэвис. Моя дочь учится в той же школе, что и ваш племянник, и я... - Она запнулась, переведя внимание с Вернона на Гарри, стоявшего в центре комнаты с видом человека, только что отстоявшего двенадцать раундов бокса с парой бладжеров, после десятилетней отсидки в Азкабане и с полной охапкой извращенных секс-игрушек. - Отрыжка Морганы! - ругнулась она, оттолкнувши Вернона и хватая мальчика за руку. - Трейси мне говорила, что ты много времени проводишь в больничном крыле, но такого я и вообразить не могла! Чему эти твои родственники тебя учили, Поттер? - ...Что. - Послушай, Гарри, я не хочу учить тебя, как жить, и я понимаю, что молодежь может увлечься экспериментами и всем таким, но во имя Мерлинова гульфика, тебе что, никто не объяснил про использование стоп-слов? - ...Что. - Ладно, очевидно, что ты не получаешь воспитания, которого заслуживает личность твоего статуса, Гарри, - продолжила миссис Дэвис, выхватывая игрушки из его рук и таща его к двери. - Тебе просто нужно будет провести остаток лета с моей семьёй, подальше от этих безответственных маглов. Мы выправим тебя в два счёта. - И с этими словами она проводила его мимо его дядюшки, через дверь, и наконец в ожидающую машину. Вернон наконец вспомнил, что ему стоит против чего-то возразить, только тогда, когда машина исчезла за поворотом в другой квартал. Ну, не то чтобы он собирался скучать по мальчику или что-то такое. Разве что он мог соскучиться по нахлобучиванию кого-нибудь, но, пожалуй, пока что он мог просто начать избивать Петунию. В конце концов, очевидно, что мальчишкино уродство пришло с её стороны семьи, так что, наверное, она всё равно этого заслужила.***