Назови мое имя когда твоё сердце запоёт вновь

Время начинать, и живот от волнения скручивает словно санитарка половую тряпку. Ладони потеют и на ощупь ужасно холодные, как кусочек льда из морозилки. — Т-ты ведь готов? Фуух, идешь ты, а волнуюсь я. — разволновалась девушка, сжимая листок в руках. По всей видимости, она — ведущая этого мероприятия. — Асахина, я более чем готов. Тебе не стоит волноваться по этому поводу. Лучше подготовь свою речь. — произносит парень, одаряя девушку улыбкой. — Я тоже в полной готовности! Даже ре верится что ты тут с этой речью. Так жаль, я была на твоём выступлении. По коже мурашки пробежали в тот момент. Не жалею что пришла к тебе. Но я не думала что всё произойдёт так скоро. — печано вздохнула Аой, ставя руку на бок. Она смотрит на свои наручные часы и вскрикивает. — Ох, уже время. Удачки тебе, Така! — она прощается с ним, даже не дожидаясь ответа, помахав рукой перед уходом. Парень ожидает своей очереди выйти, немного взволнованно выдыхая. Он слышит своё имя и вдыхает во всю грудь. Он смело шагает в наполненный зал и становится за трибуну. — Перед тем как начать усмрять ваше любопытство, Киётака Ишимару хотел бы сказать пару слов, после мы перейдём к вопросам прессы. — говорит девушка в микрофон, отходя немного в сторону. — Я благодарю всех, кто пришёл и тех, кто после это просмотрит. Я правда очень рад что все вы с нетерпением ждали каждого выступления и поддерживали меня. В прошлом месяце уже гуляли сплетни об этом, но я был в этом не уверен. Но как вы можете заметить сейчас я всё решил. Я оставлю свою карьеру на её пике. Она уже явно принесла мне относительную славу, к которой изначально я не стремился и даже не был готов. Признаюсь честно, мне до сих пор не верится что я сделал это. — неловко улыбается он, отводя взгляд. Но слегка кашлянув, он продолжает: — Это решение мне далось очень тяжело, ведь опера, да и вокал в целом, является неотъемлемой частью меня и моей жизни. Я был готов к тому, чтобы отказаться от этой затеи, но что-то внутри меня говорило мне «Ты всё делаешь верно». Именно тогда я решил твёрдо, что уйду из оперы, поставлю в своей карьере точку. Даже сейчас говоря это, я думаю «возможно не стоит?» или «а вдруг это неправильно?», но вспоминая свою мечту я становлюсь по-настоящему уверен что я на верном пути. — Ишимару закончил свою речь для вступления, свои слова, что хотелось сказать. На данный момент стоит морально подготовиться для вопросов и они, скорее всего, будут слишком предсказуемыми. Громкие аплодисменты приветствовали окончание слов души певца и ожидали прессу с вопросами. Щелканье камер запечатлели каждый жест, каждое слово. — Возможно из самых ожидаемых вопросов, но что сподвигло вас уйти? — спросила девушка с микрофоном. Взгляд Киётаки упал на неё и смягчился, завидев знакомое лицо. Селестия была ему ближе, чем могло показаться на первый взгляд. То, что она задала вопрос первой, придало ему большего мужества и смелости. — С детства я занимался точными науками и был довольно смышлёным ребенком, конечно по мнению своего отца. Я старался как можно меньше расстраивать его, ведь он занятой и деловой человек с хорошей репутацией. Под его чутким руководством моё воспитание вырастило из меня педантичного молодого человека, которым я и был за всё время школы. Конечно и сейчас правила не становятся для меня пренебрежением, но некоторые теперь попросту не могут быть для меня, ведь я уже не ребенок, как бы мне этого не хотелось. Занимаясь школой сверхурочно, моя мама предложила разбавить серьезную атмосферу в моей жизни школы и дополнительных занятий с репетиторами какой-нибудь творческой деятельностью. Пусть и отцу тяжело далось это принять, своей жене он перечить не стал. Так я перепробывал рисование, лепку из глины, рукоделие, не до конца, но овладел банальным инструментом — пианино; помню было даже что-то из спорта, но я старался приуспеть во всём. Нагрузки были катастрофически огромным, так что родители решили выбрать то, что ближе душе. Точнее отец выбрал то, что ближе его, имею ввиду клавишный, а мама то, что хотел бы я сам. Именно благодаря ей мои сердце и душу захватил вокал и всё, что с ним связано. Но даже несмотря на мои новые увлечения, я не предавал собственные обязанности в роли морального компаса. В школе с ранних классов я был старостой, следил за порядком и признаюсь это было так же очень напрягающе. Из-за слишком плотного графика я не имел друзей, сидя дома над домашкой. Очень хотелось как все взять друзей и поиграть в какую-нибудь игру на приставке. Сейчас я не так много времени уделяю точным наукам, отдаваясь опере. Но теперь я хочу последовать за мечтой, что я вынашиваю несколько лет. — И вновь ожидаемый вопрос: что за мечта таится, по вашим словам, уже не мало дней? — Как я уже упоминал, я был хорош и в точных науках, и в сфере музыки. Но добивавшись высоких результатов, я не мог понять одного: почему я не рад? У меня было всеобщие признание и любовь, даже имелись деньги в кармане, я не был бедным и причин жаловаться соответственно не было. Тогда почему повода улыбаться не было? Когда я понял, что именно служит причиной моего несчастья, эта мечта зародилась во мне. Я не хотел ни денег, ни известности, отказался бы от всего и нашел бы своего любимого человека, с которым где-нибудь в затишье мира провел свою жизнь. Не думаю что родители разделяли эту мечту, но определенно был человек, что поддерживал меня в этом. — Перед вашим уходом хотелось бы узнать о деталях вашей личной жизни в прошлом. Имели ли вы любовный интерес? — Каверзный вопрос. Да, он был. Это был прекрасный… День, когда я встретил эту девушку. Её глаза были слишком прекрасны, что иногда я думал «она вообще реальна?». Стоит заметить что манера её поведения была так груба. Иногда это меня злило до безумия, но так проходило слишком много времени, чем я успел заметить что моя злость принадлежала ей. Так же, как и тяжелые вздохи и, иногда сжаленая улыбка, дабы штрафных баллов не было. Я и не понял что влюбился в неё, всё это так быстро произошло. Оказалось, я ей тоже нравился. Так мы начали встречаться, и странно прозвучит, по её инициативе. Но вскоре нам пришлось расстаться из-за личных причин. Думаю, вы не против если я утаю это. — Конечно нет. Нам стало известно что вы являетесь композитором песен для известной певицы Саяки Майзоно и некоторые из её известных трэков написаны вами. Это правда так? — Какой у вас хороший источник информации. Да, это так. Помимо этого, была в опере ария моего произведения, которую помимо меня будут использовать в будущем. — так он продолжал отвечать на вопросы, но уже другой прессы. Люденберг закончила свои слова и Асахина передала слово другим. Вопросы личного характера все пытались выяснить каждую мелочь жизни и стоило отвечать осторожно. Не хотелось бы, чтобы какая-то деталь дала повод для большой шумихи. Это не значило что у Киётаки есть какой-то криминал или темные делишки. Хотя парой тройкой таких он бы обзавелся. Долгожданный момент конца всего этого сыр-бора, прояснившего все ньюансы либо недосказаности, которые ещё больше разжигали интерес прошлого парня. Некоторые подходили и благодарили его, признавались в том, что они ярые поклонники, как все прекрасно прошло и прочее, и прочее. Сегодня он тск устал, что хотелось просто развернуться и молча уйти, оставляя остальных стоять разинув рты. Но в таком случае отец прочитал ему рацею о том, как это некультурно. Наконец люд в зале начал убавляться и можно было перекинуться парой слов с знакомыми людьми. Шатенка не теряя ни секунды подходит к нему, приветствуя улыбкой. Он так же не остаётся в стороне, улыбаясь в ответ. — Виделись не так давно, но замечать тебя с каждым днем все приятнее. Вижу, поживаешь ты не так уж и плохо. — Верно, у меня есть пара проблем, но волноваться не о чём. Они почти решены. Да и к тому же ваша робота была выполнена великолепно, так ведь Селес? — От тебя ничего не утаишь. — издала смешок девушка, прикрывая рот рукой. Разговор прирывает хлопок двери и в зал заходит, на вид, хрупкая девушка. — Така~!! — ринется она к нему в объятия, обхватывая шею и целуя его в покрасневшие щеки. — Как всё прошло? — Ах, Киё, я не ожидал что ты приедешь. — Известная актриса – Како Намаё, решила навестить не менее известного Киётаку Ишимару? Звучит забавно. — Так, что у вас нового? — спрашивает парень. — Точно, из нового то, что я, возможно убью Оваду за его испорченые снимки. Надеюсь, что он приготовил качественные фото твоей пресс-конференции — Что? — удивлено восклицает парень. — Ты не говорила что он будет здесь. — Да, я так же думала что поедет Макото, но утром оказалось что он с температурой в постели. Именно по этому он сегодня его заменил. Он не так давно вернулся, занимался фотографиями в Америке, так что с опытом его взяли. Но я всё ещё переживаю на этот счёт. — Ты предвзято к нему относишься. Будь мягче и прояви снисходительность, Селес. — сладко прощебетала блондинка в объятиях Киётаки. — Кстати, где наш горе-фоторграф? — они разом обернулись, выглядывая парня, ро его и след простыл. Словно черти утащили. — Видимо, он покинул зал и направился к машине. — вздохнула Люденберг. — Тогда я тоже пойду. Не буду задерживать вас, Ишимару. Кстати, не забывай о встрече. Позже я напишу тебе по её поводу. — удаляющийся звук каблуклв девушки четко отчерчивал её шаги, а после хлопок двери подтвердил её уход. — Ну что, Така? Пошли домой? — капризно произнесла Намаё. — Разве тебе не пора по делам? Ты говорила что-то очень срочное свалилось на тебя. — Когда я рядышком с тобой, делать ничего не хочется. Пошли-пошли домой!! — Эх, ты ведь знаешь что мне тебе не отказать?