Отголосок

Они сидели рядом на заднем сидении такси, увозившем их туда, где все так неожиданно началось между ними, и могло так же быстро закончилось, если бы не… — Ты для меня тот спектакль устроил сегодня? — Тихо спросила Мария и отвернулась к окну. — Да, ты — благодарный зритель. — Макс же, напротив, всматривался в ее лицо, и не мог налюбоваться. — Ну, и как это называется? Как я должна на это реагировать, по-твоему? — Маше хотелось всыпать ему по первое число за все то, что он устраивал у нее на глазах всю неделю, но увидев его счастливое лицо, она передумала. — Ты сама напросилась. — Он придвинулся ближе к ней, аккуратно запуская руку ей за спину. — Значит, это я во всем виновата, да? — Маша резко развернулась к нему всем корпусом. — Нет. — Второй рукой он прикоснулся к ее волосам. — Ты ее на руках там носил, фу… — Маша убрала его руку от своих волос, но грубоватые мужские пальцы не отпустила. — Хочешь, сейчас тебя понесу? — Не обращая внимания на её мнимый протест, он уже добрался до ее шеи, и его горячее дыхание обожгло её нежную кожу. — Не нужно мне твоих одолжений. — Маша хоть и пыталась сдерживать его, но инстинктивно запрокидывала голову, отдаваясь его губам, — Ду- урочка. Я с ума сходил всю эту неделю. Я так истосковался по тебе. — Этот страстный шепот ей на ухо заставлял ее измученное сердце биться с такой невероятной скоростью, она сама не ожидала такой своей реакции на его слова. — Я видел тебя каждый день и впервые в жизни, как пацан, не знал, что с этим делать. — Да. Я заметила, как ты тосковал. Каждый день новая тоска, одна лучше другой. Ты всю неделю утешался, как мог, прям, жалко тебя было. Ты не устал тосковать? — Маша говорила без злобы, не отстраняясь и не убирая его рук со своих плеч. — Мне нравится, когда ты ревнуешь. — Он водил носом по её волосам, вдыхая её аромат, пьянящую смесь цитрусов, ванили и нежных цветов. — Просто, ты сильная. А я слабый. — Да. Сильная…- Маша горько улыбнулась, зарываясь лицом в его шею и пряча свою макушку под его подбородок. — Если бы я была сильной, то давно бы послала тебя далеко и надолго. А я, как дура, по первому щелчку бегу. — Ничего себе, по первому щелчку. Ты всю неделю не реагировала, мучила меня. Я места себе не находил. Спать перестал. — Один? — Маша, одним насмешливым вопросом, нивелировала всю его страстную речь. — Ну, Машуль, ну хорош. Хватит уже. — Он привстал, и заглянул ей в глаза, прикасаясь кончиками пальцев к ее щеке. — Ты знаешь, как мне было хреново без тебя? — Нет, не знаю. По тебе не скажешь. Незаметно было. — Ты специально такую блузку надела, чтоб все пялились, да? — Максим без всякого стеснения заглянул в вырез блузки, которую Маша так и не успела переодеть. — И юбку еще. — Он провел кончиками пальцев по ее стройной ноге, затем наклонился, легко касаясь губами ее идеально круглого колена в прозрачном чулке. — Маленькая моя. Маша ощутимо вздрогнула, как будто ее пронзило разрядом электрического тока, от этой невинной ласки. — Не носи больше юбок без меня. — Он, нехотя, оторвался от ее колен, подняв голову, посмотрел на нее достаточно серьезно. — И платьев тоже. — Да, конечно. С чего это вдруг? — В ее глазах легко читалась насмешка. — С того это. — Маша резко подалась вперед, от того, что его пальцы легко заскользили по ее обнаженной спине уже под блузкой. — Нельзя потому что. Понятно? — Не понятно. — Что тебе не понятно? — Его рука уже добралась до молнии на ее юбке. — Так я тебе сейчас объясню, чтоб было понятно. — Макс, не сходи с ума. — Она ловко поймала и убрала его руку, легко отбиваясь от него, как студентка первокурсница от невинных притязаний своего однокашника. Чем ближе они подбирались к дому, тем сложнее ей было сдерживать его неистовство, контролировать его губы, руки, обращать его внимание на присутствие посторонних людей. Оказавшись в лифте, Макс уже плюнул на осторожность и совсем перестал реагировать на ее уговоры, и Маше уже больше ничего не оставалось, как наслаждаться его ласками, близостью, постепенно разделяя его сумасшедшую страсть. Кое-как, не отрываясь друг от друга, они, наконец, оказались дома, при этом Макс умудрился нигде не оставить и не потерять сумку с Машиными вещами. Закрывая дверь, Максим оглянулся и посмотрел на нее. Она стояла напротив него, прикрыв глаза и прислонившись к стене, в расстегнутом пальто, с припухшими влажными губами, было видно, как колышется ее грудь от сбивчивого дыхания. Когда он подошел к ней и прикоснулся дрожащими пальцами к ее губам, она не сопротивлялась, она первая потянулась к нему, привстав на носочки, чтобы быть к нему, как можно ближе. Его поцелуи были жадными, глубокими, животными. Он терзал ее губы, как голодный зверь, который долго сдерживал себя, выслеживая свою добычу, и теперь, наконец, заполучил нее. Обхватывая Машу руками, он приподнял ее и прижал к стене, обнимая и удерживая навесу своим телом. Она вздрогнула от неожиданности, когда почувствовала, как он рванул ее блузку, и дюжина маленьких пуговичек звонко ударились об паркетную плитку и рассыпались по полу в разные стороны, а затем его горячие ладони обожгли ее обнаженную спину своими прикосновениями. — Ты животное. — Возмутилась Маша, пытаясь оттолкнуть его и рассмотреть причиненный им ущерб. Но Макс даже и не думал извиняться и жалеть о своем поступке. Он рывком заставил Машу вернуться на свое место, и, сжимая ее лицо в своих ладонях, снова принялся терзать ее губы. Когда под его пальцами треснула молния на ее юбке, Маша уже не возмущалась, только мысленно похвалила себя за предусмотрительность. Взять с собой сменную одежду, оказалось своевременной и хорошей идеей. Быстро сообразив, что ее лифчик рано, или поздно постигнет та же участь, Маша решила опередить его, и сама потянулась к застежке за своей спиной. Но Макс и сам справился с этой задачей, быстро и аккуратно. Все, что происходило дальше, смешалось в Машином сознании в один безумный круговорот признаний, чувств и ощущений. Она упиралась руками в стену, створку шкафа, зеркало, спинку кровати, и, наконец, в его плечи. Диван, пол, столешница, опять пол и, в конце концов, долгожданная прохладная простынь и удобный матрац. Маша задыхалась от счастья, выгибаясь под его ласками, предвкушая его. Это было настолько неповторимо, ярко, оглушительно и полноценно. Еще ни с кем и никогда ей не было так полноценно… *** — Не вынимай. — Прошептала Маша и удержала его, когда все закончилось, и Максим все же решил освободить ее. Он улыбнулся и, напоследок, сделал еще несколько характерных мужских движений, устраиваясь в таком уютном месте со всеми удобствами, и накрывая ее полностью своим телом. — Теперь у меня есть свой домик, да? — Да. — Засмеялась Маша, нежно гладя его по затылку. — Я теперь тут жить буду. — Размечтался Максим. — Корни пущу… — Нет. Не надо корни. — Забеспокоилась Маша, понимая под его намерениями что-то свое. — Давай постараемся без этого обойтись. — Почему не надо корни? — Не унимался Макс. — Может там что-нибудь прорастет. — Я тебя выгоню сейчас. — Маша сделала попытку спихнуть его на соседнюю подушку. — Не надо меня прогонять. Я буду послушным. — От ее возни под ним он даже не шевельнулся, а наоборот, еще больше подмял ее. — ТЫ такое счастье, Машка. Такое счастливое счастье.