Полчаса спустя
Курседов заходит в комнату и говорит с порога: — Вот, надевай, — мрачно выпалил Курседов, вручая Аку белоснежное женское бельё. — Можно я не буду это надевать? — как можно спокойнее спросил темноволосый, слегка отведя от Кира взгляд. — Нет, ты наденешь это, — сквозь зубы прошипел мужчина, с ненавистью глядя на своего парня. — Не переживай, на сей раз наказание будет не таким суровым, как было до этого. Но унизительным оно будет только для тебя, ибо ты заслуживаешь это. Заходя в комнату он видит, что помещение выглядит так, словно в нем готовились снимать интимное кино. Пол, устеленный одним большим, чёрным ковром, на стенах висят разные странные картины, огромная двухспальная кровать с красным постельным комплектом, усыпана алыми лепестками роз. Над кроватью висит огромное количество плёток, розг и даже батогов. — Царица, — с усмешкой сказал Кир. — Пора наказать свою царицу! — воскликнул Курс, рывком освобождая себя от кожаных ремешков. На нём не осталось ничего. Одним шагом он оседлал «пленницу» и аккуратно начал засовывать свою руку под пеньюар Аку. Шевеля пальчиками под бельём, Курседов только озлобленно хмыкал, нащупывая различные мягкие места на теле паренька. Второй же, просто «охал» и «ахал», когда Кир сильно сжимал его соски или сдавливал мягкие части тела. Акумаке потихоньку начал возбуждаться, приятно было ощущать прикосновения крепких и могучих рук Курседов. — Я весь твой… — Ну, тебя за язык никто не тянул, — язвительно прошипел Кир, достав из ниоткуда наручники с чёрным пушком. — А теперь, пора играть! — Во всё горло взвизгнул Кир, пристёгивая Акуму к кованному изголовью кровати. — Теперь ты только в моей власти! — Я только в твоей власти, мой Кир! — довольно взгвизгнул Акумаке, за что снова получил звонкую пощечину. — Заткнись! — гаркнул сплитовый и потянулся открывать ящик прикроватной тумбочки. — Что ты там ищешь? — настороженно спросил Серёжа, слегка приподнимая голову. — Это, что бы ты меня не бесил, ну и не кричал, — холодно ответил Курседов, достав из ящика чёрный шариковый кляп, с небольшими дырочками для воздуха. — О господи! Это ещё зачем?! — со страхом в голосе вопросил Акумаке, резко побледнев. — Нет, нет! — Не-е-ет мой дорогой, ты будешь молчать, — саркастично отозвался Кир, фиксируя кляп на затылке. — Не бойся, убивать потом буду, а вот жёстко трахать — это всегда пожалуйста. — Курс, ну за что ты так со мной? — со слезами на глазах вопросил парень, вымаливая своим взглядом пощады у Кира. Вставив кляп в рот Акумаке, Кир выдавил из себя слегка маниакальную улыбку. Это сильно напугало темноволосого, более того, он не знал, чего ещё можно ожидать от этого безумного человека. Кир снова засунул руку под пеньюар Акумаке, и стал щупать его необъятные телеса. Спустя пару мгновений, это заигрывание превратилось в грубое пощипывание. Акуме было неприятно и местами больновато, но всё же он пытался терпеть. Кир ожидал хоть каких-нибудь сопротивлений от жертвы, но та активно не хотела сдаваться. — Ах так? Ладно, сейчас посмотрим как ты запоёшь на этот раз, — зловеще прошипел Курс и потянулся к красной плётке, висящей прямо над головой Акуме. — Думаю, тебе пора избавляться от данной одежды, — холодно добавил Курседов, срывая с парня чёрный пеньюар. — Вот теперь другое дело! Ак лежал в сильном недоумении, он пытался соблюдать спокойствие, но у него это выходило не очень. Маленькие, словно бусинка зрачки и обеспокоенный взгляд выдавали его. Более того, Кира заводил такой взгляд, ему нравилось когда Акумаке сопротивлялся его действиям. — А знаешь, мне нравится когда ты напуган, — хитроумно выпалил Кир, проводя рукояткой плети по животу Серёжи. — Вот теперь я точно чувствую власть! Тело темноволосого парня сильно дрожало, когда рукоять немного царапала его животик. Акумаке побледнел от таких ощущений, и поскорее желал покинуть этот кошмар, под названием «Красная комната Кира». Им управлял страх и ужас, ибо сам понимал, что получил по заслугам, но никак не ожидал именно таких последствий. — Вижу, тебе нравятся эти ощущения? Моя дорогая царица, — с язвою в голосе произнёс Курс. — Думаю, мы можем перейти ко второму этапу нашего секса — наказание. «Мы ещё даже трахаться не начали, а он уже про какой-то второй этап говорит, — ворчливо думал Акума, слегка хмурясь на своего парня. — Вот это я влип, влюбился в такого безжалостного человека, вот теперь и страдаю… Жаль, что время нельзя отмотать назад». Перевернув плётку, Кир совершил первый удар по животу Серёжи, тем самым заставив последнего издать истошный стон. Акума нервно задышал, что только сильнее обрадовало Курседова. — Я и не думал, что тебя сможет напугать обычная плеть, — малость расстроенно выдал Кир осматривая инструмент для эротического наказания. — Поверь мне на слово, это был ещё «детский» удар, а сейчас будет очень, и очень болезненный! Замахнувшись со всей дури, Кир совершил ещё один удар, но на этот раз последствия были в разы серьёзней. На животе Акумаке образовалась тоненькая красная полоса, что-то вроде бардового шрама, из которого неторопливо сочилась алая кровь. — М-м-м! — замычал Акума, ёрзая по кровати, словно ошпаренный. — Мф… — Что такое? Больно, да? — с сарказмом в голосе поинтересовался Кир, расматривая свежую рану на животе Серёжи. — Ну а что поделаешь?!. Жертва задрожала. Страх внутри Аку только нарастал, что хорошенько видел Кир. Не желая больше церемониться с парнем, Курсндов замахал плетью с такой скоростью, что Серёжа не успевал считать удары. Боль была невыносимая, кровь брызгала со всех сторон, иногда попадая на лицо Кира. Это уже перерастало не в пылкие заигрывания и страстный секс, а в очередную жестокую порку от товарища вождя. Уже готов был прикончить пленника, но вовремя остановился. Курс стал плавно поглаживать лобок парня. Со временем, боль в районе живота стала утихать, и Аку стал снова тихо постанывать. Понимая, что такими темпами Кир может его убить, он просто предпочёл держать себя в руках. Спустив кружевные трусики, Кир запустил в анальное отверстие два своих пальца. Тот негромко вскрикнул от неприятной боли, после чего быстро-быстро задышал. — Я не дам тебе привыкнуть, надеюсь, что ты усвоил урок, — холодно выпалил мужчина, не спеша шевеля своими пальчиками. — Ах… хп, — пролепетал Аку в потолок. Высунув пальцы из анального отверстия Кир начал: — Как я его растянул… хотя, если в твою задницу помещается целый пистолет, то и мой член по-любому туда пролезет. — Т…ты верно это говоришь, — с румянцем на щеках подтвердил паренёк, тихо дыша. Кир схватился рукой за свой член и стал неторопливо надрачивать, тем самым провоцируя выделение предэкулята. Жидкость из полового органа начинала хлюпать всё громче, и громче, становясь липкой, словно карамель. — Зачем ты это делаешь? — недоумевая вопросил Акума, вопросительно глядя на Кира. — У меня смазки нет, пытаюсь таким способом смазать свой член, — Своей привычной интонацией произнёс сплитовый, кладя свою мокрую руку на обнажённый лобок Серёжи. — Готов? — спросил его Курс, пристраивая пенис в районе анального отверстия. — Да… — согласился Аку, кивая головой. — Тогда я вхожу, — хмуро выдал Кир, засовывая свою мокрую головку члена в анус Аку. Темноволосый негромко вскрикнул, ибо боль в пятой точке периодически давала о себе знать. Боль была неприятная, местами жгучая, или резкая. Аку тяжко дышал, благо, Кир снял его кляп, и теперь Акума мог ни о чём не переживать. Хоть Курс и сорвался на него, Кир попытался хоть как-то сделать это незабываемым. Спустя пару мгновений, мужчина стал входить глубже, таким образом причиняя невероятную боль своему партнёру. Акуме было плохо, но он старался как-то игнорировать эту боль. «Я так счастлив, что могу доминировать над Акумой,» — думал Курсед, начиная двигать своим тазом. — Ты-ж моя царица! — слабый духом человек, больной ублюдок, желающий заполучить тело бедного парня. Снова взяв плётку, Кир принялся легонько хлыстать Акуму по ногам и груди. Теперь вместо криков, в комнате сплитавого слышались еле слышные стоны боли. Он был доволен собой. — Знай, Аку, теперь я всегда буду доминировать над тобой! — грозно выдал Кир, двигая всем телом. Акума ничего не ответил ему, а лишь только выдал парочку глухих и весьма протяжных болезненных стонов. Темноволосый словно был в трансе. Грубые толчки мучителя сменялись жгучими поцелуями плётки. Кир насиловал своего парня на протяжении получаса. Насиловал жёстко, иногда задевая простату, что вызывало эрекцию у Акумы, несмотря на общую ситуацию, не располагающую к получению удовольствия. Кир, решив окончательно унизить своего парня, кончил ему на лицо. — Теперь ты помечен, как моя личная шлюха, — посмеялся он. — Приготовься к заключительному этапу наказания. У Акумы сработал инстинкт самосохранения и он непроизвольно дернулся, в попытке сбежать. Наручники сдерживали его тело, не давая сбежать. — Ну же, давай займёмся гимнастикой. Подними ножки вверх, — ласково, почти мурлыча, попросил Кир. Не дождавшись ответной реакции, он сам поднял ноги Аку. — И держи, а то я не смогу тебя привязать к перекладине. Под потолком действительно были цепи, на которых держалась перекладины. Раньше бы Акума задался вопросом, зачем сплитавому могло понадобиться такое приспособление, но сейчас он уже ничему не удивлялся. Серёжа послушно держал ноги, зная, что за отказ ему попадёт куда сильнее. Курс же веревками закрепил ноги так, чтобы таз парня был поднят к верху и открыт для порки. Теперь плётка гуляла по заднице Аку. Наверное, вскоре на его теле не останется ни одного нетронутого места. Кир каждый удар наносил с новой силой. — Я думаю, что это отвратительно по отношению к нормальным людям, а вот к тебе, — говорил Кир с дьявольской улыбкой. — Не забывай, что это твой последний день. Стиснув зубы, Аку терпел. И думал терпеть до последней капли крови, но в этот раз обошлось без повреждений. После тридцатого удара Кир сбавил силу. А под конец экзекуции действо больше напоминало любовные ласки, но из-за примерно полсотни предшествующих ударов болезненные ощущения возникали при любом прикосновении к избитым местам. Курс отбросил плётку и высвободил из пут своего парня. — Можешь отдохнуть немного здесь. Потом приберешься, — в голосе чувствовался холод. Кир спокойно пошёл переодеваться, оставил парня лежать на кровати. Из комнаты он никуда не выходил, чтобы, не дай бог, Акума не сбежал. Но Серёжа был слишком истощен, чтобы двигаться, и при всем желании не смог бы даже выползти из комнаты. Лежать было тоже тяжело, ибо и задница и живот с грудью саднили ужасно. Кое-как он лёг на бок, чуть прикрыв глаза. — За полчаса я приду за тобой, полежи пока здесь, — с усмешкой сказал Кир.Полчаса Спустя
— Ты что, думал что всё обойдётся тем, что я жестко оттрахал тебя? Хах, так смешно смотреть на тебя когда ты напуган, надеюсь, ты не забыл, что сегодня твой последний день. Пальцы Кира сжали плечи, а руки, приложив силу, оттолкнули его за плечи. Аку шмякнулся спиной о край стола, получив новый синяк в копилку последствий насильственных действий, подаренных Курседовым. Серёжа бросил на него презрительный взгляд, после чего Серёжа получил плевок в лицо. Кто они друг другу? Кто они друг другу были, есть и будут? В последнее время Аку часто задавался этими вопросами, так и не находя на них правдивых ответов. Акумов всем сердцем желал, чтобы всё это закончилось. Он не знал, виноват ли он или Кир. Все споры смешались в одно большое месиво, кровавое, где не было места добру и сожалению, а дружбе и любви — подавно. Сначала, думал Акума, Кир, быть может, мстит за что-то? Но проворачивая всё прожитое вместе, Акумов не видел того, что могло бы задеть такого холодного ко всему человека. Серёжа часто винил себя в ссорах с Киром, и это дало слабинку, позволив Курседову брать верх в отношениях и издеваться над другом, в то время как тот думал, что это заслуженно, хоть и неправильно со стороны морали, закона и договорённости их общих отношений. — Сейчас мы с тобой ещё немного поиграем и всё, — садистским тоном говорил сплитавый, доставая нож. — Давай начнём с твоих прекрасных глаз, — проговаривая это, Кир всадил нож в глаз, выколупывая его. — Больно, милый? Терпи, — берёт нож опять, но уже подносит его к ногтям на руке. Залезает под ноготь ножом и вырывает его с корнем. Проделывая всё тоже самое с другими ногтями, при этом истерически хохоча. — Почему ты такой грустный?.. Сейчас мы это исправим, — проговаривая последнюю фразу, снова берёт нож, вырезая на лице «друга» улыбку. — Вот, теперь другое дело. Всегда будь весёлым, тебе это к лицу. — Я сейчас вернусь, любимый, — не пришлось долго ждать, как вот, «его друг» возвращается, да не с пустыми руками, а с молотком, плоскогубцами, дрелью и тем, чего не ожидал увидеть Аку — ободком с кошачьими ушками. Надевая последнюю вещь на голову самого Акумы, тот, который не достался и не достанется никому. Осматривая «друга» тот улыбается, самой настоящей, маниакальной улыбкой. Доставая дрель, Кир говорит: — У тебя нет проблем с зубами? Сейчас будут, — включая дрель и поднося её ко рту «друга», тот просверливает в зубе дырку, даже не дырку, а самую настоящую дыру. Смотря на это с восхищением, сплитавый приговаривает: — Всегда хотел стать врачом. Мне не было важно каким, и вот, ты исполнил мою мечту, — как-то мечтательно выдавил из себя Курсед, пока его «друг» кричал, мычал от боли. — Ладно, приступим к главному, скоро, но не сейчас. Сейчас я вскрою тебя. Я ещё не разобрался ведь, каким врачом я хочу быть, возможно патологоанатомом, — берёт в руки нож, вскрывает живот, грудь. — В таком состоянии ты долго не продержишься, так что… — вырывает печень, и откусывает часть, прожевывает, но не выплёвывает, а проглатывает. — Видишь, как надо, а ты ведь всегда выплёвывал, — с усмешкой говорит Кир. — Кир, знаешь, я тебя очень… — чёрноволосый не успел договорить, и слова оборвались, так и не успев донести важное. И этого больше никогда не случится. Кир рыкнул. Он накинул на шею парня петлю, из довольно плотной, толстой верёвки, затягивая всё сильнее и сильнее. Акумов на мгновение замер. В животе похолодело от ужаса того, как решил покончить с ним его «парень». Руки инстинктивно дернулись к шее, опутанной тетивой, но тут же опустились. Шею сдавило нестерпимо больно, а лёгкие будто бы наполнились водой. Голова раскалывалась от неземного давления. Казалось, что сейчас всё тело лопнет от напора, и от него останутся только кровь и ошметки внутренностей на стенах, и разбросанные по полу кости. Но этого, к сожалению Аку, не произошло. Старший запрокинул голову и заморгал, пытаясь влить в себя обратно слезы. Тело обмякло из недостатка кислорода и рухнуло наземь. Кир навис над ним, перевернул тело на живот, схватив обе руки задыхающегося и стянув их остатком верёвки. Он наблюдал за его действиями. Тело в агонии тряслось, руки невольно дергались в попытке избавить себя от петли, ноги ворочались, не подчиняясь Серёже. В глазах плыло, голова свалилась на бок, мокрые от пота волосы прикрыли глаза, полные ужаса и отчаяния. Акумов почувствовал нетипично для Кира тёплую руку на голове и долгий жгучий поцелуй в шею, чуть ниже накинутой им петли. Курсед натянуто нежно держал того за щеки, пытаясь подделать доброту и заботу над умирающим парнем, который уже забылся, ведь умирающему организму нет дела до мыслей, когда нет кислорода. Мозг словно отключился, оставляя лишь обдирающую боль в лёгких и ломку всего тела из-за недостатка так нужного сейчас воздуха. Глаза затянулись мутной пеленой, а взор Акумова заполонила беспроглядная тьма, в которую он летел, и летел долго и больно. Душа пыталась принять покой, что не нашла в этом мире, тело сопротивлялось, хотя уже практически было обездушено насилием. Горло хрипело, издавало страшные звуки, которые ужасали даже Кира. Бледные губы едва разомкнулись и с их края стекла капля алой крови. Последний судорожный неполный вдох не дал поставки кислорода. Мягкое тело дернулось в последний раз и перестало трястись. Безжизненный труп лежал в руках Курса. Тёплое когда-то тело, с пламенным сердцем внутри, начало твердеть и холодеть, а через несколько минут уже потянулся отвратный запах крови. Прости меня, моё «ничтожество, друг».