Тяжесть момента.

Это решение Дазай принял давно. Он устал. Ему надоела эта суматоха, быстро бегущая жизнь. Ему надоел свет. Каждый раз, вспоминая последние слова Оды и стараясь переубедить себя, он вновь и вновь возвращался к своей скуке. Он устал. Он перестал чувствовать что то, когда помогает, больше это не сопровождается лёгкой улыбкой и тёплым чувством, разливающимся внутри. Эти улыбки стали другими. Они больше не лёгкие и незаметные, напоминающие ухмылку. Уголки губ не растекаются в стороны, заставляя думать, что Дазай—большой кот. Эти улыбки во время ранения не полны уверенности и надежд, не обозначают, что он обязательно справится ибо по другому и быть не может. Теперь эти улыбки ядовиты. Они медленно, словно их растягивают в стороны за нитки, заражают лицо Дазая. Мерзкое чувство заполняет мужчину. Он не чувствует того удовлетворения. Он не чувствует. Он устал. Его зрачки тихо перемещаются из стороны в сторону, отчуждённо наблюдая за происходящим вокруг из под тяжёлых век. Взгляд охладел. Он так же холоден как железо на морозе, обжигает своим холодом. Взгляд расфокусирован. В глазах ничего нельзя разглядеть, будто те опустели, замутнились. Нужно пару раз провести рукой перед самым лицом Дазая, чтобы тот обратил внимание, и с явной неохотой перевёл взгляд на тебя. Он устал. И сейчас, с полным спокойствием он собирает свои вещи. Его не волнует агенство, ему всё равно. Они могут искать его, но однажды, рано или поздно они снова встретятся, только теперь Дазай будет не с ними. Теперь он не будет подбадривать Ацуши, заставляя его цепляться с Рюноскэ. Теперь он не будет надоедать разгневанному и полному серьёзности Куникиде. Теперь он не будет есть сладости вместе с Рампо и обсуждать котов с директором Фукудзавой. Нет. Теперь, он будет оставаться в темени улиц, там, где и должен быть. Так же, полностью спокойно, он выходит из красивой иномарки напротив огромного здания, где его уже дожидается охрана, которая сопровождает Дазая до самого верхнего этажа. Сейчас свершится то, чего Дазай мучительно ожидал так долго. Всё его тело изнывает от нетерпения. Двери отворяются, и пред ним предстаёт огромный кабинет с алыми коврами, огромными окнами, которые манят взглянуть в них и насладиться видами Йокогамы, длинными книжными полками, а главное большим письменным столом по середине. —Здравствуй.— стальной голос разрезает тишину, ударяет по перепонкам, из за чего в ушах появляется противный писк. —Добрый вечер, господин Огай. —Дазай спокоен. Стук каблуков раздаётся эхом в длинном коридоре, постепенно утихая где то вдали. К Дазаю приближается тёмный силуэт. Внезапно этот силуэт останавливается. Становится настолько тихо, что слышно биение сердца обоих, находящихся в комнате. Становится невыносимо, но мужчина напротив Дазая всё тянет, делая этот момент по настоящему тяжёлым. Дазай смотрит в грудь Огаю, не поднимая глаза, как будто боится увидеть там монстра. Мори протягивает руки. Этот момент Дазай запомнит надолго, ведь именно в этот момент вся его тоска рассеялась. Он больше не чувствовал этого обременяющего груза, он больше не чувствовал. Огай снова тянет, постепенно прижимая к себе Дазая, одной рукой, с которой предварительно снял перчатку, пригибая его голову, чтобы дотянуться. Мори целует его в макушку, осторожно поглаживая волосы, затем спускается на лоб. Дазай не смеет шелохнуться, боится потерять это чувство. —Я скучал по тебе. Теперь ты дома, Осаму.