Хроники Особого отдела - 2

Хроники Особого отдела — 2. Глава 4.8. Кто на что способен.     От нудных переездов и изматывающей жары  ближе к вечеру у мистера Киссенджера появлялось чувство обреченности. Деятельный американец устал и клял себя самыми последними словами за придуманную и осуществляемую им самим никчемную авантюру.  «Сто лет жизни…? — в который раз вопрошал он себя. — Может быть, без попадания на эту раскаленную сковороду мне было отмерено сто десять? Или жизнь с инсультом до ста… Мне это все было надо? Да и кто меня встретит в проклятом всеми богами Ангкоре?» Вечерами, когда немного спадал зной, он переодевался. Сначала снимал рубаху, неизменно выбрасывая ношенную. После чего с циничным удовольствием наблюдал,  как сопровождающие за нее дерутся в кровь. Следом наступала очередь носков, и «вишенкой на торте» шли белоснежные трусы. Его единственное развлечение… «Докатился», — посмотрев очередное представление, вздыхал Генри и лез под противомоскитный полог.  Наконец, наступила последняя ночь пути. Не спалось. Ворочаясь  в гамаке, путешественник ухитрился ослабить один из крепежных шнуров. Тот, естественно, перекосило. Тело, столь же естественно, устремилось к земле – в полном соответствии с законами тяготения. Пришлось вставать. Вокруг тлеющего костра сидела охрана. Генри взял одно из лежащих рядом ружей. Осмотрел. Проверил, не сбит ли прицел. Вздохнув, опустошил магазин и, улыбнувшись чему-то давнему, близоруко щурясь в свете тлеющих углей, тщательно протер все пять патронов. Вновь зарядив  ружье, поставил на предохранитель.  Охрана пользовалась новенькими  «АК-47». Он же привёз с собой свое, надежное, отцовское…  Еще до рассвета переехали по скрытому броду реку. А с первыми лучами, наконец, стали появляться каменные очертания гигантских строений, так тщательно замаскированных природой, что Киссенджеру поначалу сложно было отличить их от холмов. В еще не остывшем от предыдущего раскаленного дня воздухе слышался жалобный заунывный крик. Коршуны летали над дорогой.  Эти желтоклювые падальщики весь бесконечный путь выполняли при отряде роль канализации  — неблаговидную, но полезную. «Ждут», — злорадно подумал Генри, прислушиваясь к урчащему кишечнику (запасы лоперамида заканчивались быстро и неотвратимо). Потом искатель приключений взглянул на медленно выплывающее солнце и перевел взор на долину перед ним.  Прямо в зарослях на берегу речушки амфитеатром расположилась маленькая лагуна, с аккуратным галечным пляжем и огромным темным камнем, похожем на чью-то божественную голову, скатившуюся с каменного торса не одну сотню лет назад.  В этот первый после рассвета час  среди заглушивших моторы грузовиков путешественник услышал низкий, горестный стон - свист покидающего гнездо бледнокрылого скворца и, вздрогнув, снял с плеча отцовское ружье.  Всего лишь скворец… Сопровождающие его китайцы, сидя на корточках, молча ждали указаний. «Они не боятся, — мелькнула мысль. — Почему и чего боишься ты?» Неожиданно из зарослей у лагуны вышел человек. Пульс у мистера Киссенджера  участился. Высокий светловолосый европеец приветливо помахал рукой и пригласил на хорошем английском: «Это вас мы ждём? Проходите, здесь тропа. Ян распорядился проводить вас. Остальные с грузовиками остаются  здесь».  «Немец», — почему-то решил Генри, глядя на белобрысого встречающего.   *** Тропинка, ведущая через заросли кустов к отмели, была расчищена. Бывшему госсекретарю даже удалось пересечь зеленую границу, ни разу не споткнувшись. Ожидавший его был не один. Чуть поодаль сидели еще трое мужчин и огромная чёрная собака.  — Кажется, вы были здесь первыми. В этой глуши, на мой взгляд, никогда не ступала нога человека. Здравствуйте, — и Киссенджер бодро протянул руку.  Поздоровались.  —Первыми? Не совсем! - проводник, представившийся Яном, с кривоватой усмешкой показал на две не обезвреженные растяжки на тропе.  Только тщательно культивируемая сдержанность дипломата не дала господину Киссенджеру шарахнуться прочь, как испуганному зайцу. — Аккуратнее, — мурлыкнул проводник. — Это часто используемая дорожка. Мы в старом городе и почти у цели.  Природа, словно желая придать веса словам сомнительного гида, взорвала окрестности еще далеким, но уже весомым раскатом грома. Путешественники, разом задрав головы, с удивлением осмотрели серо-голубое небо без единого намека на облака. Потом так же дружно перевели взгляд на Яна – словно он мог как-то объяснить странное поведение природы. — Поторопимся, господа, - только и сказал тот. - Наша миссия должна когда-нибудь завершиться. Не будем стоять у всех на виду, искушая судьбу, — проводник подхватил лежащие у его ног вещи и скрылся в кустах. Остальные со вздохами разной степени тяжести последовали за ним…   Только через час в нескольких километрах к югу, словно небесный отпечаток старого дагерротипа (1), на выцветшем от жары небосводе появились башни эмпирея (2) — горы из кучевых облаков.  Если бы путешественники умели летать, то они бы отметили, насколько земные и небесные башни похожи…  Почти у входа в центральную часть Ангкор Ват отряд накрыло штормом. Поднявшийся ветер вмиг запорошил путникам глаза и забил   рты стремительно летящей пылью и листвой. Он пронзительно засвистел, потом завыл, превращаясь в ураган. А потом с неба рухнул водопад. Не дождь, нет, это слово даже и близко не могло передать мощи этого потока. Молнии рвали небо на сотни лоскутов. Раскаты грома накрывали лес один за другим, кипя яростью. Вода в квадратном канале, обрамляющем центральный дворец, вскипела под секущими струями, взбурлила, резко поднялась и превратилась в ревущую стихию, сметающую все на своем пути. Киссенджер от неожиданности и волнения не мог сделать ни шагу. Его подхватил рвущийся из канала поток воды и, закружив в воронке, потащил на глубину. Ничего не видя, он попробовал позвать на помощь, но обезумевший ветер швырнул ему в лицо почти галлон воды, заставив захлебнуться. «Сто лет? – промелькнуло в сознании. – Кажется, я и до шестидесяти не доживу…зачем поехал…» Кто-то мощный дернул за куртку, не давая утонуть, а подбежавшие люди  с трудом  смогли вызволить его из водяного плена. Вода сверху, вода снизу, безумие ветра, ломающее деревья, безумие молний, эти деревья сжигающее. Почти час компания стояла на берегу, завороженно наблюдая, как бурные воды несутся прочь из канала, прокладывая себе новое русло, мимо старых дворцов и храмов. Буйство стихии завораживало… Наконец, все стихло. Поток превратился в бурный ручей, а последний — в неторопливое журчание.  Показались опоры моста через канал. — Ну, пошли, — нетерпеливо махнул рукой проводник. Его приятель, бородатый и кряжистый, с некоторым сомнением осмотрел появившиеся из воды столбы. — Илюх, а ты как думаешь, там под водой мост выстоял? Спасший Киссенджера богатырь смешно почесал нос и гулко заметил: — Будем надеяться, Василий Иванович, столько лет стоял, авось и дальше постоит. — Оставьте свои провокационные разговорчики. Бориса с американцем надо до заката к Астинь привести. Я ее тысячу лет не видел. Кто там знает, что осталось… — Ян представлял собой живое олицетворение раздражения. — Драконы, встречи, тайны… Надоело! Ведут  себя как козлы! Ходи тут мокни, разбирайся. И они пошли вдоль берега новой реки, вброд, по пояс в мутной воде, через мост к главному храму заброшенного города. Вода настолько затопила центральную дорогу, что по ней передвигаться можно было только на лодке, если бы таковая тут была. Да и течение уходящей из затопленного храма воды было в противоположную сторону. Пришлось карабкаться по скользким камням вверх и цепляться за ветки и траву, чтобы не упасть обратно…Киссенджер представил, как быстро (и мучительно) закончится его жизнь, если в траве попадется кобра, крайт, малайский щитомордник и златоглазая куфия, но мысль мелькнула и исчезла. Подъем отнимал все силы. Наконец, они достигли места слияния канала с недавно созданной природной рекой и Ян воодушевился. — Бассейн с бабочками! — провозгласил он, показав на небольшую лужу. — Теперь направо во вход. Шипя (как выше указанные змеи) и вздыхая, путники поднялись еще на два уступа и увидели зияющую обрушенными от времени камнями дыру, в обрамлении ярко - зелёного папоротника. Словно глазница черепа у циклопа, она была пустой  и черной. Пока лезли вверх, правая рука Киссенджера неудачно попала в расщелину. Ранка на ладони казалась безобидной, но нещадно кровила. Генри попытался достать платок. И даже достал, но тот,  представлявший из себя мокрую грязную тряпку, не внушил ему доверия, и старый авантюрист упорно продолжил свое восхождение, зализывая саднящую ранку.  — И распахнулась бездна, страшная и мрачная, — резюме начальника было, как всегда, емким и неутешительным.  — Чего столпились, как бараны на заклании? Мрак, вперед! Ты дорогу-то помнишь! Остальные, за мной!  Борис осмотрелся. Откуда-то сверху в подземелье попадал тусклый свет, который рассеивался, пугая пришельцев темными, неосвещенными нишами. Взор невольно привлекала искусная каменная резьба, сплошным узором покрывавшая стены и потолок дворца. Впереди, на каменной балке, была высечена фигура женщины и мужчины в нелепой позе из Камасутры.  Ян заметил его интерес и изрек: — Завидуй молча! У тебя все равно никогда так не получится! Я три года тренировался… — Господи, Царица Небесная, Матушка, — вдруг услышали путники. — Это ж надо, Ирод, до какой гадости додумался…  — Вот ты не прав, Василий Иванович, — обиженно парировал Ян. — Красота - она разная. А секс тем более. Тебе вот не дано, и не суди! Поп, толоконный лоб!  Борису происходящее в целом (и эта беседа в частности) представлялась галлюцинацией усталого мозга. Он, как и Илья, не понимал, с какой целью его приволокли в старый опасный храм? Вести светскую беседу о пользе сексуальной раскрепощенности?  Он тяжело вздохнул: — Ян, пока мы не влезли в очередную дыру без дна и света, хоть намекни, зачем мы здесь? Все промокли. Устали. Ответь… Водопад за стенами старого храма превратился в жалкую струйку. Вода, все еще стекающая по гладким, отшлифованным временем скользким камням, быстро становилась  воспоминанием. Старые стены молчали, храня свои секреты. Куда-то делась даже вездесущая мошкара, чей непрерывный звон мог довести до сумасшествия. И стало совсем тихо… — Мы пришли подарить сто лет одному и вечность другому. Для первого это мечта, для второго — тяжкий крест. Но иначе нельзя, мир пришел к повороту, и новые боги должны придти, как бы ни сопротивлялось старое косматое мироздание!  Я понятно изъясняюсь?  — Да уж куда понятнее? Сатана в Преисподней четче излагает! Пошли, на месте разберемся!  Это Непершин перекинул на другое плечо рюкзак и споро, вперевалку, словно медведь, поспешил за убегающей собакой. Борис понял, что более вразумительного ответа не дождется. Вздохнул… и пошел следом. Особого выбора все равно не было. Он только надеялся, что «косматое мироздание» и «новые боги» вручат свои сомнительные дары кому-нибудь другому. Лично его все и так устраивало. Они шли молча около часа, периодически спускаясь по отлогим ступеням вниз. Никто не задавался вопросом, куда они идут или почему в подземелье присутствует тусклый свет. Отряд безоговорочно шел вперед. Усталый американец, плохо соображая от обилия событий, стал задыхаться от затхлого и влажного воздуха. Нехорошо засосало под ложечкой. В глазах плыло… Последний коридор оказался узким. В нишах прятались огромные плохо различимые статуи. Они осуждающе смотрели на маленький отряд. Дважды Киссенджер видел тени уползающих с дороги метровых змей. Люди, пришедшие в эти древние стены, потревожили здешних обитателей, и повезло, что никто не рассматривал пришельцев как добычу… Внезапно перед маленьким отрядом открылась широкая короткая галерея: — Привратницкая, — нарушил вековую тишину Ян. — Там чистый родник, умойтесь.  Люди ринулись к каменной вазе, похожей на лотос. Кисседжер, как все, спотыкаясь и кляня себя, рванулся к источнику. Вот он, держась одной рукой за стену, уже протянул вторую к хрустальной струйке. Вода в лотосовой вазе внезапно вспенилась и… окрасилась его кровью. В воздухе явственно поплыл ее аромат – соленый, тяжелый, резкий. Ян резко обернулся. Потемневшие глаза сузились. Казалось, он готов сказать что-то резкое…но в этот момент каменные двери почти бесшумно распахнулись и путешественники увидели перед собой каменную нишу с постаментом, на котором лежал огромный кроваво-красный рубин. «Если рубины бывают таких размеров», — мелькнуло у Бориса в голове.  — Аннааа. Иишварра утара Индра. Утсава утсас. (3) — вдруг раздалось из ниши.  — Это санскрит, — прошептал изумленный Борис и попятился.  Ян гневно поднял руку. — Оджас Аутшхаса аушхадха! Калиани каяма кунтита! Куури келаван кхушипра! (4) Полковник зло посмотрел на Киссенджера и приказал:  — Подойди, коснись камня своей кровавой рукой, проходимец! Немедленно, пока я могу ее сдержать!  И отчего-то матерому дипломату в голову не пришло ослушаться… Генри рефлексивно положил руку и увидел перед собой… какое-то существо. Нет. Не существо – настоящую тварь преисподней! Генри не смог бы никогда – даже под угрозой смерти – описать это. Он видел только зубы. Когти. И глаза… страшные женские глаза, от взгляда которых сердце отчаянно забилось, затрепыхалось в груди, точно пытаясь вырваться из смертного тела… Тварь словно вынырнула из сияющего рубина, пытаясь впиться в его плоть своими длинными загнутыми клыками.  Тело рванулось само, не дожидаясь разума. Мужчина резко отскочил и зашатался на небольшой ступени, отчаянно пытаясь удержать равновесие. Наверное, со стороны его торопливые движения и взмахи руками смотрелись смешно. Но ему никогда, за всю жизнь, не было так страшно. Сзади раздался не менее жуткий голос: — Мы выполнили обещанное тебе.  Ты своей рукой передашь свою смерть любому, в течение этого месяца, взамен приобретя свои сто лет. И мой последний совет: нигде больше не участвуй, не занимайся политикой, иначе твоя кровь, пролитая на этом месте, проклянет твой род!  — Илья, Мрак, уводите его немедленно! Вам не стоит здесь больше оставаться! *** Интерес представляют некоторые зафиксированные в многочисленных исторических документах факты:  Оставив должность  госсекретаря, Генри Киссенджер,  получив в 1977 году президентскую медаль Свободы, ушел со всех официальных должностей в возрасте 55 лет. В 1979 году, в разгар партизанского движения «красных кхмеров» , посетил, по его собственным отзывам «с туристической целью» Камбоджу и побывал с (советскими проводниками!) в древнем городе Ангкор Ват. О целях своих путешествий никогда не распространялся. Вернувшись в США, долго лечил правую травмированную в поездке ладонь.  По сообщениям из Пекина — ни Ле Зуань , ни пришедший ему на смену Ден Сяо Пин никогда не высказывались, почему их стотысячная армия, задействованная в «странной» вьетнамо—китайской войне и по сути присутствовавшая на всей территории Камбоджи в течение суток до урагана, пролетевшего над Ангкор Ват, увела свои войска. Вьетнамские товарищи поторопились последовать их примеру (и тоже никогда не распространялись на эту скользкую тему).  Тайфун «Тип», самый известный в истории человечества и наиболее интенсивный тропический циклон, развился внезапно 4 августа в пределах муссонной барической ложбины около Понпея. Международное обозначение 7920, JTWC:23W.  Невиданный по своей силе, внезапно охвативший территорию затерянного в лесах недалеко от Сиен Риапа каменного города Ангкор, бушевал там в виде воронки в течение двух часов, затем стремительно переместился. Вызвал внушительные разрушения, включая районы Японии. Старый город вообще не пострадал…   *** Роясь в архивных документах, иногда встречаешь  совсем  не возможные факты, которые должны были превратиться в сказки еще с десяток лет назад, если бы кто-то удосужился тогда прочитать эти тексты.  Одно из повествований, (несомненно сочиненных из мести семье, которой уважаемый мистер Д.У. Грант служил двадцать два года и был отправлен на пенсию всего в 73 года, после обширного инфаркта), гласит: «11 января 1980 года, пребывая в кругу семьи, мистер Киссенджер позволил себе выпить немного больше обычного.  Находясь среди близких и еще не до конца отдохнув после длительного отпуска в труднопроходимых местах Кампучии, он рассказывал о своих приключениях, закончив повествование следующими словами: «Я передал свою смерть очень известному человеку, как и обещал Камню. Просто хлопнул его по плечу и сообщил о дате. Пусть ждёт. Конечно, я мог бы постучать по торсу кого-то менее достойного, чем этот мальчишка с гитарой, но он толкнул меня. Видимо, судьба. Проверим. Ждать не долго, всего до 8 декабря». (D.W. Grant. "My memories are of the family that sheltered me. Kissengers. What are they like? What am I Like?», 1999 edition, Lynchburg, Virginia.)(5) Следующая история гласит:  В аэропорту Хитроу, во время встречи группы «Жуки»(The Beatles), произошел анекдотичный случай — американский джентльмен и известный политик Г. Киссенджер споткнулся об оборудование группы и на сочном английском был послан в никуда сопровождавшими Джона Леннона друзьями. После инцидента музыкант остановился, и политик простил хулиганов, пообщавшись с известным певцом» («Record Mirror» - известный музыкальный еженедельный журнал/газета: Paris: ISSN International Centre, 1979. — ISSN 0144 - 5804). (6) И, наконец: В 1980 году 8 декабря в подъезде при входе в многоквартирный элитный дом «Дакота» в городе Нью-Йорк был убит пятью выстрелами в упор Джон Леннон. Его убийство — загадка и сегодняшнего дня в том числе. Убийца Марк Дэвид Чепмен — шизофреник, который, по его собственным словам, действовал по образу и подобию главного героя романа «Над пропастью во ржи», но есть еще и теория заговора ЦРУ. Кто знает? —————— 1. Дагерротип — старая фотография; ранний фотографический процесс, основанный на светочувствительности йодистого серебра 2. Эмпирей — светлое небо, сотворенное в первый день; в античной натурфилософии одна из верхних частей неба, наполненная огнём. 3. Пища! Господин мой северный Индра принес мне еды. Сегодня праздник для Астинь (Богиня Утренней зари) (санскрит) 4. Твоя еда –  растения. Твоей любви больше нет. Но я твой господин! (санскрит) 5. Д.У. Грант. "Мои воспоминания о семье, которая приютила меня. Киссенджеры. Какие они? Какой я?", издание 1999 года, Линчбург, Вирджиния. 6. Газета Рекорд Миррор ; с 1982 года глянцевый журнал ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…