Хроники Особого отдела - 2

Хроники Особого отдела — 2. Глава 4.4. Кто на что способен.   Господин в застегнутой на все пуговицы клетчатой рубахе, плотном сером платке, туго обернутом вокруг шеи, в темно-синих джинсах и, разумеется, в пробковом шлеме стоял на краю обрыва. У его ног тянулся тросовый мост, безликими веревками чернел над плоской равниной заросшей тропическим влажным лесом.  Воздух, похожий на густой овсяный кисель, давно пропитал своей  влагой рубаху путешественника  — еще час назад совершенно чистую  и наглаженную, а в настоящий момент  насквозь пропитанную кроваво-бордовой пылью оттенка сырого  мяса. Теперь никакая стирка не могла бы вытравить этот своеобразный окрас.  Наклонив голову, человек всмотрелся в представшую глазам  бездну… и отодвинулся  на шаг. Таких шагов после приближения к мосту было сделано уже не менее десяти.  Прямо перед ним, рядом с обвисшими и пахнущими тухлой капустой от постоянной сырости канатами, скользкими от гниющего на них мха, открывался вид на обрыв. И вид его был не менее удручающ: ободранная суховеями и ливневыми дождями пряная почва — красная, глиняная, отвратительно скользкая.  Метрах в двухстах, если смотреть вниз, лежала почти идеально круглая, шириной, вероятно, не менее пятидесяти миль, пустынная местность, пафосно названная на карте «зеленой жемчужиной в обрамлении золота гор». Мост же, несмотря на пафос, оканчивался через пять метров свисавшим вниз деревянным обрубком с петлей на конце.  Путешественник никак не мог оторвать от него глаз. Предполагалось, что странник наденет на себя петлю и сбросится вниз в надежде не долететь до земли, а повиснуть в метре от смерти. Надежда была весьма зыбкой… И, похоже, не слишком… прочной — Другого пути нет? — в третий раз спросил медленно отступающий от пропасти господин. — Самый короткий… — кивали сопровождающие. — Хороший путь, хозяин. Хороший. Быстрый. Постояв еще немного, взмокший от насилия над собственной личностью индивид аккуратно промокнул испарину, еще раз оглядел пространство перед собой, брезгливо  поморщился и, наконец решившись,  громко произнёс: — Хочу самый длинный путь.  От этих только что рожденных им слов лицо прорезали глубокие складки, собравшие вокруг глаз сеть морщин, но человек уже принял решение и быстро начал спускаться к ожидавшим дополнительных распоряжений солдатам в  грузовиках. — Едем по маршруту русского князя! Пусть дополнительные триста километров, пусть пятьсот, но… не здесь!  *** В это самое время Борис Янович Кесслеров опустился  в кресло и аккуратно застегнул ремень безопасности. Затем глубоко вздохнул, готовясь  к длительному перелету, и убедил себя  в необходимости уснуть. В запасе были десять часов покоя.  Но тут его настигла судьба. То, что у судьбы оказались хитрющие глаза начальства,  белого мага не могло удивить.  Хозяин их выездного особого отдела практически всегда пребывал в состоянии беспокойства и, умело портя настроение окружающим, получал от этого факта явное удовлетворение. Работа у него была такая — делать подчиненным гадости.  Но гораздо худшим было то, что между товарищем полковником и тушкой Кесслера готовился разместиться святой отец. Борис судорожно вдохнул и, покрутив головой, понял, насколько попал: Илья и Мрак, как самые оперативные и мудрые, уже тихо крались прочь из первого салона куда-то в хвост самолета. За занавеской мелькнул наглый волчий зад. Последняя надежда растворилась среди одинаковых синих, набитых поролоном кресел, принадлежащих  гражданской авиации Союза Советских  Социалистических Республик … — Что, не рад? — пробасил Василий Иванович. — Вроде виделись не так давно. Али Вельзевул покоя не дает?  Борис мысленно вспомнил все известные ему русские народные присказки, называемые непереводимым выражением «фольклор» , и у него покраснели уши… Он был очень вежливым человеком, но в некоторых ситуациях далекие от этикета выражения всплывают в мозгу сами! — Богатырь, оборотень и ты…, что задумал наш Нечистый опять? — речитативом, нараспев и не изобразив ни одной эмоции на лице, поинтересовался  Непершин.  Ян, небрежно кинув кофр на верхнюю полку, тоже оценил  обстановку. В его глазах заплясали светляки, явно возведшие свою родословную от чертиков или демонов. Неведомым способом ухитрившийся  выпросить у стюардессы до взлета стаканчик явно горячительного напитка, начальник пребывал в самом прекрасном расположении духа. — Э-эх,  — обреченно  продолжил отец Василий. — Тщетны надежды. Сразу же видно: дело ваше неправедное, небось скопом  колдовали, сволочи, в англиях своих… Я даже не знаю, есть ли смысл мучить тебя, Борис, все - таки живая тварь, но  обратно в человека тебя не возвратить, с начальником-то твоим…  Кесслер вздрогнул от тирады святого отца и взглянул на ухмыляющееся начальство. О гуманизме последнего знали все. Оставалось надеяться только на то, что добросовестными работниками никто не разбрасывается и вольнонанимаемый сотрудник сможет между ангелом и бесом долететь с относительно сохраненным сознанием.  — Василий Иванович, не пугай. У меня сюрприз для тебя заготовлен, — услышал он.  Народ в лице двух мужчин обреченно переглянулся. Всем и каждому в отделе, включая отца Василия, было известно, что сюрпризы от начальства бывали только одного качества — поганого.  *** Взлетели… Ян слегка повозил по креслу задом и приступил к повествованию:  — В год желтой земляной овцы мы с вами предпринимаем увлекательное путешествие в чрезвычайно сырой и скользкий тропический лес! Но, так как восток дело тонкое, а покровительствует козе земля — она и нам поможет, авось ноги не переломаем!  — Начало радует, — горестно вздохнул отец Василий. — Я не рассчитываю, конечно, что мы въедем в эту страну как король со свитой, но и труппой средневековых циркачей быть как-то несподручно… Начальник особого отдела, услышав про короля, тут же с поистине императорской грацией щелкнул пальцем и потребовал законный обед...  Обслуживавшая стюардесса, временно превратившаяся в главную официантку, в накрахмаленном и скрипящем, словно эскадрон подкованных сверчков, фартуке мило улыбалась. Грузинское «Оджалеши» и «Хванчкара» радовали вкусовые сосочки. Еды было много, и она была вкусная. Словом, мужчины наивно расслабились, с удовольствием перекусили и где-то через час заказали чай.  Яну принесли кофе. Он отпил, поморщился и со вздохом слегка опустил кресло.  — Кормят  сносно, — заметил начальник.   На это высказывание подчиненные не отреагировали.  — Обслуга вроде ничего, — чуть громче заметил он.  В ответ все услышали только равномерное гудение двигателей мощного тела производства советского авиапрома.  — Но в туалете мало туалетной бумаги!  Небезграничное терпение святого отца, немного отвыкшего от начальства, закончилось. — Дай поесть, ирод, — буркнул он.  Ян хмыкнул, Борис вздрогнул, и рассказ о предстоящем путешествии начался!  *** — Лет сто назад один из представителей  золотой молодежи Петербурга, некий слегка странный «анфан-террибль», князь Константин Александрович из «ратминской» ветви  Вяземских,  по причинам таинственным и обществу не понятным, отправился в поход. Надо сказать, что провожали его всей семьей, как в последний путь, но умер он пятидесяти восьми  лет в Греции. Череп его и ныне покоится на горе Афон.  Короче, собрался человек в Китай! К 1891 году он добрался до Сиама, посетив между делом Вьетнам и Королевство Камбоджийское. И так князю понравилась мирная спокойная жизнь среди добродушных кхмеров, что захотелось ему остаться на Меконге. Король подарил ему свою наследственную наложницу и велел плодиться и размножаться...  Размножаться  князю почему-то не захотелось, и в один прекрасный день он все-таки отвалил в Европу пить токайские и шампанские вина.  В память о себе оставил  название длинного пути — дорогу князя в Ангкор.  — Мы, правда, пойдём другим путем, коротким, — добавил Ян после некоторого молчания. И хихикнул.  Борис и Василий Иванович слаженно вздрогнули.  Хотя если обещанный сюрприз обойдется только этим – они еще дешево отделались. Наверное. На некоторое время воцарилось молчание.  Непершин даже решил , что больше рассказов не предвидится. Но тут из кресла отчетливо вылезла наглая кошачья морда, мазнула ленивым взором по в карте и снимкам и, зевая, поинтересовалась:  — Это случайно не та тропа?  Ян скосил глаз: —Та…  — Тогда нам повезло, по тропам прокаженных ходят только подобные им…  — Брысь, нечистый, — не выдержал отец Василий.  Из-за занавески показалось удивленное лицо стюардессы:  — Еще чаю?  — Водки нам, девушка, принесите грамм двести, пожалуйста. Здесь у пассажира приступ страха. Не любит он летать, — вежливо попросил, проясняя ситуацию, Ян.  «Великий строитель и невероятный для своего времени реформатор Яшоварман Первый правил кхмерами чуть более двадцати лет в 10 веке. За свое правление он отстроил чудо-город, который удивляет, поражает и пугает одновременно. Таинственный, неповторимый, наполненный мистическими тайнами, любовными историями, приключениями, легендами и даже детективными романами — Ангкор!  Отец правителя провозгласил себя и свое потомство богами. Но боги небесные наказали его сына — подарив молодому императору лепру, страшную смертельную мистическую болезнь, в простонародье называемую проказой. На центральной площади Ангкор Тома и поныне стоит статуя «Прокаженного короля», которая одновременно ассоциируется у кхмеров с индуистским богом смерти — Ямой», — ни с того ни с сего, словно читая энциклопедию, пояснил Борис.  — Однако, какой у нас познавательный полет, приятно общаться с человеком энциклопедических знаний, — восхитился Ян. — Не хватает только знакомства с богами смерти, — буркнул в ответ отец Василий.  — Не переигрывай, я вот тоже попов не жалую, — вдруг строго сказал внезапно переставший веселиться полковник.  Борис удивленно посмотрел на заспоривших товарищей и, воспользовавшись внезапно упавшей на салон первого класса тишиной, быстро заснул.  ..Нескладный саманный домик, приобретший с течением жизни салатно-кремовые оттенки, старательно прятался за изгородью висящих на лианах разноцветных орхидей. Старая дорожка, когда-то выложенная белыми камушками в  явно геометрическом порядке, вела к темному провалу, именуемому  входом. Вокруг среди странных клумб, созданных природой, как выводки маленьких солнц, порхали разноцветные бабочки, затмевавшие блестящими слюдяными крыльями лик небесного прародителя. Толстые мохнатые белые личинки высовывали головки в такт колебаниям воздуха, своими движениями напоминая немного упитанных балерин. Домик приглашал к себе, ждал своего хозяина и готовился к встрече… — Внимание, наш самолёт входит в  зону турбулентности, просим Вас пристегнуть ремни, — услышал сквозь сон Борис и, вздрогнув, открыл глаза.  Еще окончательно не проснувшись, он повертел головой и наткнулся на сурово обличительный взгляд отца Василия, который, отложив книгу, аккуратно пристегивал ремень. С другой стороны, поставив на незакрытый столик то ли  пятый, то ли седьмой стаканчик с бесцветным напитком «для опасающегося летать товарища», вовсю веселился начальник, хищно схвативший томик «духовной литературы» Василия Ивановича.  На обложке значилось абсолютно не божественное название: «Петровка 38» Юлиана Семенова. — Ну, и как тебе? — неделикатно толкнув Бориса в бок, поинтересовался полковник. — Я-то сижу молчу, думаю может какую мантру религиозную поп наш учит, а он, стыдоба… детективы читает! Вот же компашка-то!  — А дело не твоё, — отбирая книгу забурчал Непершин.  — Так, значит? — прищурился начальник — Тогда читайте мой детектив. Он выложил на стол из небольшого дипломата невесть откуда взявшийся документ с грифом «секретно», царственно повелев изучать.  *** …Салоф, или Салот Сар родился 19 мая 1925 года, во вторник.  Согласно восточному гороскопу данный день недели является самым неблагоприятным для рождения Тельцов.  Под этим знаком также родились Мария Медичи, Екатерина II, Кромвель, Робеспьер, Фрейд, Ленин, Трумэн.  Учился Сар в Парижском университете на факультете радиоэлектроники. Через год взял себе псевдоним Пол Пот от французского «politique potentielle» — «политика возможного». Любит цифру семь. Свой дом построил между семи холмов.  За 4 года (1967—1971) правления уничтожил более 3 миллионов человек. Основой его армии явились крестьянские дети в возрасте до 16 лет.  Женат на Кхиеу Поннари. Брак зарегистрирован в День взятия Бастилии, 14 июля 1956 года. Детей нет. У жены прослеживаются явные признаки шизофрении. Объявлена «матерью нации».  Младшая сестра Салот Сара — Кхиеу Иенг Тирит, вышла замуж за Иенга Сари, министра иностранных дел Камбоджи. Две пары известны, как «камбоджийская банда четырех». *** — Ну, что скажете? — не прошло и двух минут, как Ян заерзал в кресле.  — Семь холмов, однако, — буркнул отец Василий. — Да, да, Филофей сказал про Рим: «Два пали, третий стоит, четвертого не будет», — начал Борис… — Не умничай, — одернул его полковник — Еще про Москву вспомни «о семи холмах», про Львов да Киев. Кстати на семи холмах и Иерусалим стоит. Вашингтон, опять же, в округе Колумбия. И Конгресс там, на Капитолийском холме, как перевертыш адов к Собору Святого Петра.  — А в апокалипсисе описывается мать блудниц, сидящая на семиглавом звере, — вставил отец Василий.  — Только к нашей теме все это не относится!— злобно осадил мозговой штурм Ян — Девушка, наполните мой стаканчик!