Back to the Start

Нил прикинул свои шансы избежать наказания за убийство, совершенное прямо в больнице. К сожалению, они не были высоки. Как бы это ни было оправдано. Никому не должно быть позволено вызывать у Эндрю такой взгляд. Нил не думал, что кто-нибудь еще узнавал его. Он привык к тому, что люди не замечают уязвимых мест Эндрю, хотя то, как они могли так постоянно этого не замечать, было выше его понимания. Молчание затянулось до неловкости. Внимание Эндрю вернулось к тренеру — после того быстрого взгляда на Аарона и Нила выражение его лица снова стало пустым, хотя его пальцы все еще сжимали одеяло. Наконец тренер прервал тишину. — Я знаю, что сейчас не лучший момент, но мне очень нужен ответ, — пробормотал он. Нил решил, что с него хватит. Он рванулся вперед, схватил тренера за куртку и вытолкал его из комнаты и дальше по коридору. — Что с вами, черт подери, не так? — прорычал он, как только они наконец отошли достаточно далеко от палаты Эндрю. Рядом было несколько медсестер, и некоторые осторожно подошли к ним. Нил не обращал внимания на них, как и на то, как бегали глаза тренера — смотрел куда угодно, только не Нилу в глаза. — Владельцы хотят аннулировать его контракт в конце сезона, — наконец тихо сказал Эстрейена, — Я хочу, чтобы мы оставили его, но я не могу выиграть этот спор, если не буду точно знать, может ли он вернуться. — Они идиоты, — отрезал Нил, — Он ваш лучший игрок. Какого черта они хотят его сократить? — Материальная ответственность, — раздался позади голос Эндрю. Нил резко обернулся и увидел, что Эндрю спокойно стоит в серых спортивках с лого госпиталя, рядом с ним замер с каменным лицом Аарон, — Я прав? — Одна из медсестер подошла к нему, но он отмахнулся от помощи, — Я прав. Эстрейена вздохнул. — Да, ты прав. Юристы недовольны сложившейся ситуацией. Они считают, что если ты получишь еще одну схожую травму, и это нанесет необратимый ущерб, ты можешь подать на них в суд. Я хочу сказать, что твое дерьмовое отношение совершенно не помогает делу, да и… — взглянув на Нила, он замолчал. — И что? Тон Эндрю был опасен. Нил уже давно не слышал такого рычания в его голосе, но Эстрейена как будто не был удивлен. Тренер отмахнулся. — Ничего. Ты действительно не знаешь, каков, э-э, прогноз? — Лучше купи себе нового вратаря, — сказал Эндрю, отворачиваясь и подзывая Нила, — Я точно не буду готов к началу сезона. И я не собираюсь играть за команду, которая ставит мою ориентацию мне в укор. Нил окаменел. Он не мог поверить, как его присутствие за такой короткий промежуток времени могло столько Эндрю испортить. — Я не говорил этого, — покраснел Эстрейена. — Тебе и не нужно, — Эндрю посмотрел на тренера через плечо, — Я и так знаю, что это не ты. После подписания контракта я посмотрел, каким организациям жертвовали владельцы. Надо было сделать это раньше, но... Он пожал плечами. Его глаза сместились на Нила, в них мелькнул вопрос, и Нил заставил себя оторвать ноги от пола и пойти за ним. — Вероятно, ты мог бы подать на них в суд за неправомерное увольнение, — сказал Аарон, когда они шли обратно в комнату, достаточно громко, чтобы Эстрейена, медсестры и, ну, в общем, все слышали, — Разве Массачусетс не один из штатов с антидискриминационными законами? Когда они подошли к двери, Нил оглянулся на коридор. Эстрейена уставился в пол злым отчаянным взглядом. Его было почти жалко. Почти. Сумка ждала их. Пока Эндрю снова устраивался на кровати поудобнее, Нил вываливал содержимое. Ножны Эндрю, его телефон, естественно, разряженный, ключи, повседневная одежда. — Где же твои повязки? — Хрен знает. Вероятно, где-то в больнице. Хочешь свои обратно? Нил качнул головой и вернулся к куче вещей. Сникерс, его он бросил Эндрю. Изрядно потрепанный «Маятник Фуко» в мягкой обложке. — Серьезно? — спросил он у Эндрю, который пожал плечами надкусывая батончик, — И как он тебе? — Я не помню. И от этого ответа он почувствовал себя только хуже. ***** Урчание живота Нила было слышно через всю комнату. — Наркоман, — сказал Эндрю, и Нил посмотрел на него со странным выражением лица, — Если смотреть на телефон, он не будет заряжаться быстрее. Нил вздохнул и уронил телефон на подоконник, но не подошел, чтобы присоединиться к Эндрю на кровати. — Что ты сегодня ел? — спросила девушка, и Нил тупо посмотрел на нее. — Эм, у меня был тот пончик. Все трое уставились на него. — Иди поешь что-нибудь, идиот, — сказал Аарон. — Господи, тренер тебя убьет. Нил посмотрел на Эндрю, который посмотрел в ответ. Он не помнил, чтобы у Нила бывали проблемы с едой, кроме разве его сбивающей с толку неприязни ко всему, что действительно было вкусным. — Что, ты ждешь, пока не упадешь в обморок от голода? Освободи врачей от лишней работы. Нил закатил глаза, но необъяснимая напряженность на его лице немного смягчилась. Очевидно, им нужно было прояснить пару моментов, но этот разговор мог подождать, пока Аарон не уйдет. После того, как Нил ушел, Аарон проворчал: — Из всех мужчин в мире, почему ты выбрал того, кто слишком глуп, чтобы себя накормить? Это был мимолетный комментарий, сделанный, пока он что-то строчил в блокноте. Но каким-то образом это вызвало тысячи разных воспоминаний, тысячу разных комментариев: кривая улыбка Ники, никогда не достигающая глаз, Нил и Аарон, рычащие друг на друга в раздевалке, его собственные пальцы, обхватывающие горло брата, Би, встающая между ними, чтобы оградить их друг от друга. Когда эти фрагменты закончились, перед ним уже стоял поднос с едой. Он наблюдал, как Аарон и подруга занимаются, пока он ел, отодвигая отвратительно разваренную зеленую фасоль в сторону. — Твоя проблема больше связана с Нилом или со мной? — наконец спросил Эндрю, отрывая Аарона от его записей по анатомии. Аарон густо покраснел. — Нет у меня никакой проблемы, — сказал он. Эндрю просто смотрел на него, — Нет, честно. — Сегодня утром ты сказал, что с трудом терпишь Нила, но я припоминаю, что у тебя были проблемы и с Ники, и со мной. — Это было давно, — тихо сказал Аарон. Девушка сжала его руку, и он посмотрел на нее, потом на Эндрю, прежде чем посмотреть на свои руки, — Черт. Естественно, ты не помнишь, как мы говорили об этом, — он потер лицо, и его следующие слова были слегка приглушены, — На самом деле дела обстояли по-разному. С Ники и с тобой. Он встретился взглядом с Эндрю, и лицо его было более открытым, чем Эндрю помнил. — Ники, он же просто ну никогда не затыкается. Половина того, что он говорит, привела бы меня в бешенство, если бы он говорил о девушках. И слушать, как он все время треплется о заднице Нила или члене Мэтта, — мне просто не нужно было этого слышать о своих товарищах по команде. И ты? Ты мой брат-близнец, Эндрю, — он развел руками. — Понимаешь, о чем я? Эндрю задумался на мгновение, постукивая пальцами по коленям. — То есть ты думаешь, что если мы делим генетику, то либо я ошибаюсь, считая себя геем, либо ты ошибаешься, считая себя натуралом? — Ну, сейчас я так не думаю, но да. И я не был в восторге ни от одного из вариантов. — Но это не так просто. — Я знаю. — Ты ведь биохимик, разве нет разницы между генетическим потенциалом и экспрессией генов? Глаза Аарона сузились. — Да, но тебе откуда об этом знать, я понять не могу. Твоей специальностью была криминология. Эндрю пожал плечами. — Ходил в старшую школу, — Аарон фыркнул, — И это не единственное отличие, которое нельзя объяснить нашим дерьмовым детством. Например, у меня есть биполярное расстройство, а у тебя нет. — Подожди, — сказала подружка, и на этот раз ее голос не звучал как жевательная резинка, — Ты что, только что приравнял свою сексуальность к психическому заболеванию? И Аарон, и Эндрю смотрели на нее, и она смотрела Эндрю в глаза, хотя ее зубы терзали нижнюю губу. Аарон начал улыбаться и переплел свои пальцы с ее. Вошел Нил, явно думающий о чем-то другом, и резко остановился, когда увидел сцену. — В чем дело? — осторожно спросил он. Эндрю проигнорировал вопрос и потянулся за книгой, которую Нил ранее оставил на кровати. — Ничего особенного, — сказала девушка, явно все еще расстроенная, — Просто твой парень сравнивает гомосексуальность с биполярным расстройством. — Неужели? — сказал Нил, глядя на Эндрю и скрещивая руки на груди, — Я с нетерпением жду возможности увидеть, как ты выпутаешься из этого. — Не о чем говорить, — сказал Эндрю, не отрываясь от книги, хотя буквы на странице были ему в этот момент совершенно непонятны, — Я не это имел в виду, и ты это знаешь. — Меня здесь не было, — напомнил ему Нил, — Я ничего не знаю. Аарон начал говорить что-то язвительное, но девушка ущипнула его за запястье и заставила замолчать. Эндрю преувеличенно медленно перевернул страницу. Нил пробормотал себе под нос что-то похожее на «королеву драмы», тем не менее подошел и уселся на пустой край кровати, но не настолько далеко, чтобы оставить достаточный зазор. Это позволило Эндрю мягко положить свое колено на колено Нила не двигаясь с места. Книга исчезла из его рук, и он посмотрел на Нила, который равнодушно обернулся и сунул книгу себе под ногу. — Не хочешь объяснить? Эндрю коротко стиснул зубы, а затем расслабился. — О, как раз вовремя, — пробормотал Аарон. На лице Нила промелькнуло замешательство, за которым сразу же последовала жесткая маска, которую Эндрю узнал по памяти, когда вошли доктор и медсестра. Кейтлин и Аарон выпрямились в кресле, а Нил намеренно остался полусидящим рядом с Эндрю. Доктор Мартин нервничала, но каким-то образом ей удавалось сохранять снисходительность в голосе. — Мы поговорили с Эбби Уинфилд, как вы и просили, — сказала она, пристально глядя на Эндрю, — Она заверила нас, что сможет помочь вам в вашем выздоровлении, и мы отправили ей по почте рекомендуемую программу реабилитации. Судя по вашей карте, сегодня вы принимали только пероральные препараты, верно? — Эндрю кивнул, — Когда вы принимали последний раз? — С ужином, не знаю, может быть, пятнадцать-двадцать минут назад. — Какова ваша боль прямо сейчас по шкале от одного до десяти? Это был один из вопросов, которые они задавали ему каждый. чертов. раз. Десятка должна была быть самой ужасной болью, какую только можно вообразить, и проблема заключалась в том, что у него было чертовски хорошее воображение. Когда несколько дней назад его вырвало, он определил это своей семеркой, но впоследствии ему было сказано считать это за десять, что было нелепо, он знал, что возможна боль гораздо хуже, чем эта. — Три. — И как высоко сегодня поднималась ваша боль? — До трех. Она удовлетворенно кивнула. — Что же, ваши физиотерапевт и трудотерапевт говорят, что вы можете быть выписаны, хотя мы настоятельно попросим вас продолжать работать с терапевтами на протяжении всего процесса выздоровления. — Эбби работала физиотерапевтом до того, как стала практикующей медсестрой, — вставил Аарон. Доктора Мартин эта информация, похоже, не впечатлила, но она кивнула в знак подтверждения. — Теперь, как вы доберетесь до Южной Каролины? Лететь вам нельзя. — Ни в коем случае, — сказал Нил, и она была вынуждена посмотреть на него, — Я повезу нас. Она снова кивнула, и было действительно забавно, как тяжело ей далось это согласие. Они рассмотрели больше деталей, и Эндрю выслушал ровно столько, чтобы быть уверенным, что запомнил, а другая половина его думала о том, каково это будет, наконец, оказаться вдали от этих четырех стен. Завтра будет всего седьмой день, но ему казалось, что он был здесь вечность, а вся остальная часть его жизни была чем-то, увиденным в кино или прочитанным в книге. Как будто из всего этого только больница была настоящей. Впрочем, так было всегда. Каждый раз, когда он оказывался в новом месте, казалось, что это единственная возможная реальность. Каждая приемная семья, тюрьма, дом Тильды, дом Ники. Какими бы яркими ни были его воспоминания, казалось, что они происходили с альтернативным Эндрю в альтернативной вселенной, а он просто наблюдал. Он вспомнил, как Би сказала ему — или его предыдущей версии — что это защитный механизм. Может быть, она была права. Или, может быть, прав был он, и, может быть, время на самом деле не текло последовательно, мы просто думаем так из-за того, что вселенные выстраиваются друг за другом. Может быть, то, как его воспоминания возвращались, урывками, отрывками из разных сцен, которые не сливались воедино, — может быть, так оно и было на самом деле. Как снимали кино, конец перед началом, середина разбита на полуминутные фрагменты, но собранные все вместе они начинают приобретать смысл. Может быть, наша жизнь была просто развлечением для какого-то высшего существа. Доктор делала записи на своем планшете, когда Нил посмотрел на него и улыбнулся той глупой улыбкой, той, от которой у Эндрю всегда перехватывало дыхание, и Эндрю толкнул его коленом. Улыбка Нила стала шире, затем доктор Мартин снова заговорила, и Нил снова повернулся к ней. Фильму Эндрю никогда не светил счастливый конец, он всегда это знал, но сейчас ему было все равно. Прямо сейчас он хотел вцепиться своим нутром в эту сцену в середине, в это рыжеволосое голубоглазое затишье среди шторма.