***
Доброе утро. Я уже позавтракал и работаю. Ночью, когда я рыдал (фу, ненавижу себе напоминать о том, что я проявил такую слабость!), ко мне пришёл Петрушка, услышав это. Он подошёл и попытался меня успокоить, спросив что случилось. Я решил ему ничего не рассказывать и ответил что «просто что-то очень грустное вспомнил». Я не хочу, чтобы он волновался из-за меня и моих проблем. Придётся смириться, что я навсегда-навсегда останусь одиноким и перестать об этом задумываться. О том, что у меня никогда никого близкого не будет. О том, что мне придётся есть, отдыхать, работать одному. О том, что мне придётся дальше слушать эти весёлые разговоры, понимая что у меня никогда… Никогда такого… Не будет… Нет… Нет! Мне надо прекратить об этом думать, я сейчас опять заплачу! Мне так больно об этом думать… Мне так больно… Простите, простите пожалуйста! Я постараюсь плакать беззвучно, н-не обращайте внимания, всё хорошо, нет, я возьму себя в руки!..***
Я заплакал и даже не издал ни всхлипа, всё хорошо, всё хорошо, никто не побежал меня успокаивать… Никто… Не услышал. И не увидел. Фух. Ю-ху! Никто не подумает, что я слабак! Ура! Я обожаю, обожаю себя за то, что умею плакать беззвучно. Мне очень нравится эта способность во мне. Пойду почитаю книжку и утоплю своё одиночество в красивых историях о… Герое и его друзьях. Ну за что?.. Зачем мне напоминать о том, что у меня никого нет? Я отложил книгу и смотрел в даль сада. Сегодня туман. Птички не поют, только ветерочек слышу. Так одиноко…***
Тик. Так. Тик. Так. Ах, эти часики… Они уже много дней составляют мне компанию за ужином. А ведь у нас, однако, много еды осталось! Но всё-таки я взял себе салат. И быстро, и вкусно. И полезно за одно. М-м-м… За окном очень красиво. Горят оранжевые фонарики, и звёзд на небе много. В стеклянной дверке на улицу виднеется моё отражение вместе с тарелкой овощного салатика. О! А ещё в коридоре разговоры слышу. Вроде Краткий по телефону болтает. Кричит, ругается… Наверно, его очень разочаровали. Я помню, когда он на меня также ругался. Я как-то плохо вроде куст подстриг или не так убрал, так вы бы знали, как он мне всего плохого желал! И руки обещал отрезать, и убить, и говорил столько всего неприятного… «Ты — пустое место, на тебя никто никогда кроме меня и внимания не обратит»… Как мне было больно. У меня на тот момент так сердце разрывалось… Я после этого несколько дней господину в глаза не смотрел. А, кстати, я всё съел уже. Отнеся тарелку в раковину, я помыл её и поставил в шкафчик сушиться. И отправился в коридор, чтобы пойти в свою коморку и улечься спать. Но по дороге, — а проходил я рядом с г-ном И Кратким, — я услышал то, что заставило меня ненадолго остановится, а потом рвануть прочь, чтобы сэр не увидел моих истинных эмоций: — Да ты плачешь, как девчонка! И жалуешься много! Пошёл ты вообще к чёрту, честное слово, ненавижу тебя! Сколько можно уже?! Я понимаю, что он разговаривал не со мной, по телефону, но он так точно описал меня… Я аж дрогнул и как удрапал! Ах, лишь бы господин не видел, лишь бы не видел! Лучше скрыться с глаз долой! Вообще! И я скрылся. Быстро закрыв дверь, я нырнул в коробку и устроился поудобнее, закрыв её. Убедившись, что никто меня не видел и я могу продолжать думать и грустить, я вздохнул с облегчением. Спокойной вам ночи.