***
Прошло порядка десяти минут, прежде чем Варя вернулась обратно к влюблённым, неся рюкзак, большую сумку и крутой навороченный ноутбук, находящийся в толстом защитном чехле. Закинув все её вещи в багажник, то есть аккуратно положив, ибо у Хакера везде были важные дорогие приборы, они втроём сели в машину, пристегнулись и через минуту уже выехали, направляясь в уютную квартиру. Где-то на середине пути Смирнова попросила заехать в какую-нибудь кафешку, так как ей ужасно хотелось выпить эспрессо со свежей выпечкой. Фронтмен тут же подхватил эту идею, поэтому девушке ничего не оставалось, кроме как отвезти этих двух любителей мучных изделий в указанное мужчиной место, давным-давно облюбованное им.***
Выбрав замечательное место у окна, троица сделала заказ: два эспрессо, один чёрный чай Isabella Grape и три пончика с глазурью, которые были выбраны по рекомендации Линдеманна. Что ж, у него был изумительный вкус. Место определённо было прекрасным – красивый вид из окна, обзор на весь зал дорого обустроенного кафе, большой удобный стол и, конечно же, широкие мягкие диваны, позволяющие комфортно проводить время в компании. Разведчик расположился на одном диванчике, а Надя и Тилль на противоположном. Сначала вокалист пропустил своё сокровище, а потом, почти в плотную к ней, сел сам и, положив одну ногу на другую, а также по-хозяйски закинув руку на мягкую спинку, слегка дотронулся пальцами до плеча Тигрез. Той очень нравились его прикосновения. Прямо до ужаса. И мужчина это, видимо, понимал, но, так как он был увлечён беседой с новой знакомой, то делал вид, что не замечал положительную реакцию Надежды на свои действия, и лишь чаще стал прикасаться к ней. Так они и сидели – фронтмен и Варвара уминали пончики, запивая их идеально приготовленным кофе. Девушка делала то же самое, только вместо бодрящего напитка она пила божественный красный чай, восхищаясь его ароматом и наслаждаясь касаниями любимого. Но их идиллия продлилась не столь долго, ибо всё когда-то да заканчивается. Особенно то, что можно употреблять в пищу. Поэтому, быстро оплатив заказ, троица всё-таки направилась в обитель Тигрез, пребывая в хорошем расположении духа.***
— Опача ... Ну нифига себе у тебя тут апартаменты ... — уже проходя из выбранной для себя комнаты дальше по коридору, говорила Варя, офигевая от размера жилища. — А на кой хрен тебе такая здоровая хата? — Да просто захотелось – вот и купила. Эх, давно это было ... — впереди неё шла хозяйка сего помещения, направляясь на кухню, чтобы разобрать пакеты. — Принять душ и переодеться не хочешь? — Потом, всё потом. — Никогда не откладывай на потом то, что можно сделать сразу. — Ой, отстань с этой хернёй. Я лучше тебе помогу, а потом можно будет и остальные дела делать. — Ладно, фиг с тобой. Сначала они разбирали одни, раскладывая продукты по нужным местам, но вскоре к ним присоединился Линдеманн, принявший душ и переодевшийся в домашние широкие штаны чёрного цвета, а сверху была такая же чёрная майка. На нём всё это так балдёжно смотрелось, что Надя невольно закусила губу, слегка залипая на него. Но когда он почувствовал на себе чей-то взгляд и поднял голову, то немного смутился – обе представительницы женского пола занимались тем же делом, что и он, да и вообще стояли спинами к нему. Мысленно назвав себя параноиком, вокалист вернулся к делу, однако через пару секунд раздалось протяжное: — Да бли-и-ин ... — за этим последовал хлопок. Обернувшись, мужчина первым делом увидел Смирнову, смотрящую на Надежду с таким лицом, будто та вонзила себе нож в живот и пару раз провернула. На самом же деле девушка просто стояла с прижатой ко лбу рукой – что, видимо, и было причиной резкого звука. Её глаза были закрыты, а брови, хоть их и плохо видно из-за ладони, были сведены вместе. Вся эта ситуация не на шутку напрягла Тилля, поэтому он поспешил подойти и выяснить причину поведения Тигрез. Быстро преодолев расстояние, что разъединяло его и Надю, он весьма осторожно убрал маленькую ручку с лица и, поцеловав тыльную сторону ладони, переплёл их пальцы, а затем и вовсе обнял девушку, прижимая их конечности к торсу Надежды. — Мein Schatz, что случилось? — с явным беспокойством спрашивал фронтмен. — В принципе-то, ничего ... — грустно ответила Тигрез. — Угу, я вижу, — недовольство отчётливо слышалось в сказанных им словах, отчего и без того басистый голос стал ещё грубее. Такого он и сам не ожидал, поэтому, прокашлявшись, Линдеманн продолжил, но уже мягко. — Надюш, я ведь волнуюсь за тебя. — Я просто забыла купить бананы. — Ой блять, опять ты со своими бананами ... — проговорила Варвара, закатив глаза под образа. — И ты из-за этого так расстроилась? — удивился вокалист. — Тилль, ты не понимаешь. Для неё бананы – как мороженое, которое она так любит, — объяснил ему Хакер, расхаживая по кухне то в одну, то в другую сторону. — Тогда понятно, в чём причина резкой смены настроения, — мужчина по-доброму улыбнулся, погладив свободной рукой Тигрез по голове. — Хочешь, я быстро сбегаю за ними до магазина? — Спасибо, meinе Liebe, но за этим я должна идти сама. — Думаешь, я не справлюсь? — Нет, но ты купишь мне не те, которые надо. — Как можно купить не те бананы? — недоумевал вокалист. — Можно. У Смирновки это получилось, — сказала Надя, качнув головой в сторону подруги. Она повернулась и оставила лёгкий поцелуй на щеке любимого, а после, выпутавшись из его больших надёжных рук, Надежда вышла из кухни-гостиной и направилась в сторону входной двери, по пути стянув с крючка чёрную однобортную бейсбольную куртку. Девушка накинула её поверх худи, которое было на ней всё это время, и стала надевать чёрные ботинки с чёрно-белыми шнурками и белыми надписями на внешней стороне подошвы. — Понимаешь, я люблю только спелые бананы. Даже переспелые, — говорила Тигрез и вдруг задумалась – её выдал затуманенный взгляд, устремлённый в никуда. — Я всегда выбираю бананы с коричневой кожурой. Многие думают, что они испортились, но это мнение ошибочно. Бананы, кожура которых покрыта коричневыми пятнышками – абсолютно не испорченны, наоборот, более полезны и питательны, чем идеально жёлтые. Казалось бы, страшные, неприглядные на вид, но внутри они совсем другие ... Застегнув молнии на обуви и сунув телефон в карман, а потом взяв ключи, она два раза провернула дверной замок и взялась за стальную ручку. — Тоже самое можно сказать и о людях, но не о всех. Надежда вышла, закрыла дверь на ключ и направилась дальше к лифту. В это же время в квартире Тилль и Варя продолжили разбирать пакеты. — Она говорит о себе на таком необычном примере, но настолько точно, что становится как-то грустно от осознания всего этого. — Это да ... Сравнивая себя с этими жёлтыми дилдоками, она точно относит себя не к разряду "хорошие изнутри", — размышляла Варвара. — Господи, как же она не права, — фронтмену действительно передалась та грусть, что так явно исходила от Нади. — Варя, а что Надюша имела в виду, когда говорила, что ты можешь купить не те бананы? — Ты ведь в курсе, кто я для неё в плане дружбы? — ответом послужил утвердительный кивок. — Короче, после смерти её тогдашнего парня, когда она была не в состоянии даже встать с кровати, я сама ходила в магаз за едой, особенно за мороженым. И в какой-то из таких походов Надя попросила купить ей этих сраных бананов. Ну, а я чё? Разбираюсь что ли? Какие были – такие и купила, а были, блин, только зелёные. А взяла-то я прилично ... Она мне ничего не сказала, просто как увидела – сразу такой ебальник сделала, будто сейчас блеванёт ... Блять, никогда не забуду, как я эти несколько килограмм зелёных, как огурцы, бананов целую неделю ела. — Ха-ха, беда-а-а ... — усмехнулся Линдеманн. — Уже успел от Нади нахвататься этих фразочек? Быстро же они приедаются, зараза. — Что верно – то верно. — Ага, — повернувшись лицом к мужчине, Хакер внимательно посмотрел на него, изучая взглядом. — А всё-таки хорошо, что Надежда ела эти жёлтые дилдоки. — Почему? — вокалист выпрямился и точно также уставился в ответ, желая услышать разумное объяснение. — Бананы с тёмными пятнами включают в себя высокий уровень триптофана, который внутри организма трансформируется в серотонин. Так что можно сказать, что бананы являются полезным продуктом для тех, кто страдает от депрессии. Что ж, для него это было слишком разумное объяснение – Тилль почти ничего не понял из сказанного новой знакомой. Хотя сам виноват – нефиг желать того, чего потом не поймёшь. — Абракадабра какая-то, да? — хихикала Смирнова, глядя на застывшего в растерянности фронтмена. — Ладно, попробую донести до тебя хоть что-то, — недолго поразмыслив, она снова заговорила. — Серотонин является нейромедиатором мозга. Благодаря ему люди могут расслабляться, чувствовать себя более счастливыми. — Вот теперь понятно. Хм-м ... Возможно, Надюша и сама это заметила, поэтому так налегла на бананы, а потом просто настолько привыкла к ним, что теперь за уши не оттащить. — У меня тоже была такая мысль, но правдива она или нет – не хочу спрашивать.***
Спустя около получаса Тигрез вернулась, однако, не одна – вместе с ней в квартиру зашла Маришка. Так как был четверг, девочка шла домой столь поздно из-за изостудии, имеющую название "Радужка". Ей там, к тому же, очень понравилось, поэтому Марина с нетерпением ждала следующего занятия. Сняв уличную одежду, малышка побежала в свою комнату, чтобы переодеться, а Надежда направилась в кухню, где все огромные пакеты были разобраны, а те, кто ими занимались – сидели вместе на собраном диване и смотрели фильм. Девушка положила в холодильник порядка трёх килограмм жёлтых плодов и подошла к Тиллю с Варей. — О, Наденция! Садись к нам, — проговорила Варвара, подзывая хозяйку квартиры рукой. Надя прошла немного вперёд и уже хотела сесть между ними, но тут вокалист поймал её за предплечье и потянул на себя, а потом переместил обе свои руки на тонкую талию и, под действием малой силы, аккуратно усадил своё сокровище на себя. Устроившись поудобней, Тигрез положила голову на левое плечо обнимающего её Линдеманна, который в порыве нежности и радости от воссоединения поцеловал Надежду в висок. — Мein Schatz, я скучал, — прошептал он ей на ушко, обжигая горячим дыханием. — Я тоже, meinе Liebe, — девушка погладила пальчиками широкую тёплую ладонь мужчины. Так троица просидела от силы минут десять, а потом в кухню-гостиную вошла Марина, одетая в оверсайзовый комплект, такой же как у Нади, но тёмно-синий. — Дядя Тилль, здравствуйте, — девочка, улыбаясь, поздоровалась с фронтменом. Отойдя в сторону, ей открылся вид на весь диван – тогда малышка увидела Хакера, улыбающегося и не сводящего с неё глаз. Первыми эмоциями Маришки было удивление и непонимание, но на смену ему тут же пришло осознание того, кто же сидит рядом с Тигрез и Линдеманном. — Варя! — вскрикнула она и побежала обнимать Смирнову. — Я так рада тебя видеть! — Ох, Мари, ты меня раздавишь, — в шутку застонала Варвара, когда девочка сильно обняла её. — Я тоже рада тебя видеть. Ты так выросла, скоро меня перерастёшь! — А-ха-ха, ну, не так уж и скоро, — смеялась Марина. — А ты на долго? — Не знаю, как получится, — ответила ей Варюшка, косясь на Надежду, которая после этого напряглась и поджала губы. Вокалист почувствовал это напряжение и задался вопросом: «Для чего же на самом деле она приехала?» Из раздумий его вытащила девушка, не выдержавшая сложившейся для неё ситуации. Она попыталась осторожно слезть с мужчины и встать, но всё оказалось тщетным. Тогда он помог ей – бережно приподнял и поставил на пол, вставая следом за ней. — Солнышко, ты ведь, поди, кушать хочешь? — задала вопрос Надя. — Очень хочу. Я голодная, как волк! — отлипившись от Хакера, проговорила малышка. — Пойдём, я тебя покормлю, — сказала Тигрез, маня её за собой. — Тилль, Варя, вы будете? — Не-а, спасибо. Мы же кушали, — отказалась Смирнова, вспоминая поездку в кафешку. — Спасибо, mein Schatz, я тоже не буду. — Чай, кофе? Что мы там ещё купили ... — раскидывала мозгами Надежда. — Какао, цикорий. — Серьёзно, ты и тут цикорий нашла?! — говорила Варвара, поднимая свою задницу с мягкой поверхности. — Давай мне его сюда, глупая смертная! — она вскинула на Надю палец, укоризненно смотря в её сторону. — Окей. Солнышко, ты что будешь? — Какао, — произнесла девочка. — Тилль, а чего бы ты хотел? — спросила она у фронтмена. Девушка доставала чашки и почувствовала, как её торс обвивают большие волосатые руки – явно не Вари и не Марины. Прижавшись к ней всем телом, Линдеманн чуть-чуть наклонился и провёл горячим языком по нежной шее, оставив влажную дорожку, поблёскивающую на свету. — Если честно – тебя, — он прошептал это так, что услышала лишь Тигрез. — Но ладно, так уж и быть, сейчас я перебьюсь чаем. Но только сейчас ... На последок вокалист поцеловал её за ушком и стал помогать. По такому случаю Надежда распорядилась так, что теперь приготовлением напитков занимался один мужчина, а она стала разогревать еду для Маришки – кусок жаренного мяса, от которого приятно пахло специями. Когда и питьё для всех, и ужин для малышки были готовы, они вчетвером сели за стол – с одной стороны Марина и Хакер, с другой фронтмен и Надя. Пока все остальные вели, так сказать, светскую беседу, она решила посмотреть в телефоне новостую ленту. Сначало было всё то, что её совершенно не интересовало – политические разборки, не касающиеся РФ, кулинарная белиберда, где кто-то кого-то случайно поджог, а перед этим отравил. Но вот последний пост заставил девушку остановиться и как следует прочитать статью. С каждой новой строчкой ей овладевал смех, а на лице появилась улыбка, которую она прикрыла ладонью. Под конец Тигрез не выдержала и, опустив голову на стол, засмеялась в голос. — У тя чё, кукуха поехала? — говорила Смирнова, глядя на залившуюся смехом Надежду. — Я такого твоего смеха не слышала с ... Короче, чё ты ржёшь? — На, читай вслух, — Надя передала ей телефон и снова уткнулась лбом в твёрдую поверхность стола. — «Наверное, для всех знаменитостей, какой бы популярностью они ни пользовались, жизненно важно иметь своих поклонников. Любовь, с которой их встречают фанаты − наверное, самая главная награда в жизни артиста. Но что может быть прекраснее, чем видеть искреннее и неподкупное восхищение в глазах ребенка? Мы решили показать вам пару трогательных фотографий, на которых Тилль Линдеманн (вокалист группы Rammstein) запечатлён вместе со своими маленькими поклонницами, которые так мечтали встретиться с ним. Они втроём мило беседовали в одном из знаменитых кафе в центре Берлина. Одной из этих милашек очень сильно повезло – она сидела почти вплотную к своему кумиру, который тепло улыбался, глядя на двух девочек. Очень приятно осознавать, что Тилль входит в число знаменитостей, любящих своих фанатов ...» — дальше была фотография, на которой были изображены мужчина и подружки, а после – другой текст, но, если бы продолжался этот, Варвара не смогла бы его прочитать, так как сдержать дикий ржач было уже невозможно. — А-ха-ха-ха, капец. Сходили попить кофейку, блин. — А знаешь, что самое интересное? — с абсолютно серьёзным, даже немного злым, раздражённым лицом и ровным стальным голосом произнесла девушка, подняв голову. От такого поворота всем остальным стало чуточку страшно. — Сегодня в магазине, перед тем, как встретиться с тобой, я сказала Тиллю, что нас могут увидеть и выложить в интернет. Правда, я неправильно посчитала, — она подошла к кушающей Маришке, встала сзади и закрыла ей уши, — что меня назовут его подстилкой. Глупо получилось, ну и хрен с ним. В принципе, мне всё равно на то, что назвали ребёнком – уже привыкла, но то, что в интернет слили ... Блять, да я этого человека найду и туда-сюда его, — договорила Тигрез и, отойдя от Марины, направилась к дивану, а затем легла на него, положив на лицо подушку. — Это, конечно, да, но фотка-то хорошая получилась, — фронтмен пытался хоть как-то исправить ситуацию. На это Надежда никак не отреагировала, поэтому он встал и, приблизившись, убрал предмет, лежащий на её лице. — Мein Schatz, двигайся. Она подвинулась к краю, и Линдеманн осторожно забрался в место между спинкой дивана и девушкой, молча притянув её к себе. Так как Надя лежала на спине, вокалист закинул на неё руку, как бы обнимая, а голову положил на плечо, уткнувшись лицом в бархатную кожу на женской шее. Обычно она на нём так лежала, но теперь всё наоборот – и им обоим это нравилось. Тут его рука скользнула под худи, причём, достаточно медленно, пробираясь всё выше и выше. Если учитывать толстый слой ткани и то, что размер-то, всё-таки, оверсайз – его действия были абсолютно не видны окружающим. Добравшись до грудей, рука мужчины расположилась на одной из них, из-за чего он смог ощутить затвердевший от его манипуляций сосок. Тиллю безумно хотелось и дальше развивать сей процесс, но уже в который раз он одёргивал сам себя, вспоминая о том, что они находятся не одни. В скором времени Варя и Маришка покинули кухню-гостиную, оставляя влюблённых наедине. Однако они пролежали не очень долго – Тигрез захотелось в туалет, а фронтмен, не желавший больше тут находиться, поплёся в их спальню. Сделав все свои дела, она тоже направилась в эту же комнату. Только Надежда зашла внутрь и закрыла дверь, как перед ней резко появился Линдеманн, приподнял её под попку и припечатал к стене, впиваясь в губы. Поцелуй был пылкий и горячий, полный любви и желания – чистого животного желания. Мгновение помедлив, девушка обвила его шею руками и ответила ему со всей страстью, таившейся глубоко в её душе. Он сдерживался из последних сил, чтобы не разорвать всю одежду, находящуюся на возлюбленной. Мужчина был готов просто-напросто взорваться от возбуждения, из-за которого в боксерах стало неимоверно тесно. И тут Тилль вспомнил о том, что дверь-то незакрыта, а в квартире, кроме них, находятся ещё два человека, один из которых – ребёнок. Тогда он подхватил Надю на руки, подошёл к двери и закрыл её на защёлку. После этого фронтмен направился к кровати и бережно уложил свою драгоценную ношу на постель, начиная раздевать. Избавив Тигрез от верхней одежды, то есть оставив в одном нижнем белье, он замер и окинул её голодным, обожающим взглядом, а затем навис над ней, проводя кончиками пальцев по нежной щеке. — Доставай, — прохрипел Линдеманн и, вернувшись в вертикальное положение, принялся стягивать с себя майку. Надежда, как и в прошлый раз, преодолела огромную кровать, достала из тумбочки презерватив и легла обратно на подушку, наблюдая за мужчиной. Внутри у неё сладким, томительным, не желающим больше ждать клубком свернулось предвкушение. Когда на вокалисте остались только боксеры, он снова посмотрел на девушку, в чьих глазах можно было разглядеть вспыхнувшие огоньки. Тогда Тилль забрался на спальное место и, пошло улыбнувшись, стал избавлять своё сокровище от топика. За ним последовали трусики. Она сладострастно изогнулась, почувствовав прикосновение грубоватых мужских ладоней к нагой коже. Фронтмен выцеловывал незамысловатые узоры вокруг сосков, как будто пытался отметить каждую родинку, шрам или синячок, заставляя Надю тихо стонать от блаженства, от удовольствия, которое дарили его ласки. Постепенно его рука продвигалась всё ниже и ниже. И вот она уже оказалась на лобке Тигрез, а пальцы скользнули в узкую складочку, размазывая выступившую влагу. Он ввёл в её лоно палец и начал им медленно двигать, следя за реакцией, которой послужило прогибание в спине и сжатие в руках одеяла, а также закусывание нижней губы. Позже добавился ещё один палец. Там было нестерпимо жарко и мокро, из-за чего Линдеманну казалось, что его конечности холодны, как лёд, по сравнению с тем огнём, пылающим внутри. Стоны становились громче, чем ещё больше возбуждали вокалиста. Вскоре он убрал пальцы и, привстав, снял с себя боксеры. Только мужчина хотел взять у Надежды презерватив, как она отложила его в сторону и быстро поменялась с Тиллем местами. Пока девушка, наклонившись, целовала его – он едва ли мог отвезти от неё глаз, а свои руки опустил ей на бёдра. Внезапное прикосновение маленьких ладошек к груди заставило фронтмена охнуть. Всё тело превратилось в один оголённый нерв, а Надя откуда-то прекрасно знала все его слабые места, те точки, которые пускали импульс к и без того перенапряжённому органу. Оторвавшись от его губ и чмокнув в них на последок, она своими губами нежно коснулась тёмной горошины, затем слабый укус – и возбуждение превращает боль в экстаз, а поглаживание кончиками пальцев напрягшихся мышц живота ... М-м-м ... Тигрез проследила языком дорожку жестковатых волос и намеренно остановилась в нескольких сантиметрах от покрасневшей головки члена. С раскрывшейся щели на ней сочилась смазка. Между тем на твёрдом стволе отчётливо пульсировали вены. — Ниже, — сдавленно простонал Линдеманн. «Хороший мальчик», – пронеслось в её голове, от чего она улыбнулась. Эти слова, так сказать, заставили Надежду прослушаться и провести кончиком языка по головке, вынудив вокалиста, тем самым, томно вздохнуть и прикрыть глаза. Девушка взяла в рот лишь самый конец и начала помогать себе рукой, двигая ей по члену. Через какое-то время она убрала конечность и стала вбирать в рот глубже, а позднее и во всю длину. Надя ещё продолжала двигать головой, но мужчина уже почувствовал, что если всё это не прекращать – он скоро кончит. Тогда Тилль перевернул её на спину, удобно устроился между ног, натянул презерватив и медленно вошёл в неё, вызвав тихий стон. Подождав пару секунд, чтобы Тигрез привыкла, фронтмен начал двигаться. Линдеманн буквально подминал её под себя, наваливался сверху, принимаясь плавно, и в то же время грубовато качать бёдрами, не до конца проникая в Надежду. Та тихо стонала, но, позднее, вокалист не позволил ей этого – жарко поцеловал в губы, изучая её ротик своим языком. Девушка, сдаваясь, полностью растворилась в долгожданных ощущениях. А всё дело в том, что именно этого мужчину она так давно хотела. Хотела ощутить его в себе, хотела чувствовать его жар, хотела впитывать его в себя, хотела полностью раствориться в нём, хотела отдать не меньше, чем взяла. Хрипло и рвано дыша, Тилль смотрел немигающим взглядом на Надю, которая, закрыв глаза, трепетала в его руках, стараясь поймать непонятный ритм, слиться с ним в единое целое, притягивая его к себе. Фронтмен подчинился и начал двигаться всё быстрее, всё глубже, проникая всё дальше, растворяясь в ней. Тигрез, словно очнувшись, уверенно упёрлась ладошками в грудь Линдеманна, вынуждая его остановиться и перекатиться на спину. Очутившись сверху, Надежда, коварно улыбнувшись, склонилась к губам вокалиста, провела по ним язычком, а затем, снова уперевшись ладошками в его грудь, приподнялась на большом органе, снова и снова грубо насаживаясь на него, впуская в себя до самого основания. Рыча, мужчина уверенно положил свои руки на талию девушки, помогая ей – уверенно насаживая. Действия становились всё быстрее. Надя, переставая себя контролировать, провела ноготками по торсу Тилля, оставляя на коже красные следы, и громко стонала от удовольствия, принимая в себя орган любовника. Внезапно он почувствовал, как сжимаются мышцы внутри Тигрез, а с её губ срывается неподдельный крик наслаждения. Фронтмен резко вошёл в неё до основания, моментально взрываясь и ощущая, что мир разлетелся на куски, вызывая непередаваемые, ни с чем не сравнимые ощущения. Вслед за тем, как Надежда слезла с Линдеманна, а он, в свою очередь, стянул использованный презерватив – девушка, в буквальном смысле, упала без сил на грудь вокалиста, находясь явно не на земле. Да и мужчина отключился от всего существующего, предаваясь сну после приятной и долгожданной близости со своей любимой ...