Надежда умирает последней

      Проснулась девушка, как и ожидалось, в объятиях мужчины, но только тот уже не спал, а лёжа на спине листал ленту в Instagram. Заметив шевеление, он посмотрел на Тигрез и, улыбнувшись, наклонился и поцеловал в висок.       — Добрый вечер. Как ты себя чувствуешь? — положив телефон на тумбочку, спросил фронтмен.       — Добрый. Чувствую себя прекрасно, — потянувшись, ответила Надежда. — Сколько времени?       — 17:15.       — Примерно три часа проспала. Ну, нормально.       — Не совсем ... Ты проспала оставшийся вечер понедельника, весь вторник и в среду, то есть сегодня, ты проспала до пяти.       — Капе-е-ец ... — она зарылась лицом в подушку. — Господи, какой ужас.       — Да ладно, тебе просто нужен был отдых, — вокалист забрал с её лица большой мягкий квадрат и нежно провёл рукой по щеке. — Сколько ты вообще спишь?       — У меня ещё со школы правило: могу хоть совсем не ложиться, но чтоб в шесть утра была, как штык, — уставившись в потолок, рассказывала Надя. — У меня один раз было так: со среды на четверг я спала три часа, утром четверга выпила кофе, днём выпила энергетик, ночью опять кофе, так как мне надо было по русскому языку сокращать девять текстов. В итоге, с четверга на пятницу я спала полтора часа. Утром пятницы опять кофе. А утром я его пью примерно в семь с чем-то часов, — девушка свела брови вместе, продолжая пялиться в потолок злым взглядом, но потом она всё-таки расслабила мышцы лица и продолжила. — До сих пор удивляюсь, как я в такие моменты смогла учиться на отлично и не помереть.       — Потому что ты – сильный духом человек. Ты большая молодец, что смогла справиться со всем этим, — Линдеманн навис над Надеждой, словно гора, и стал целовать в уголки губ. — Но я, конечно, в шоке с того, что ты каждый день продолжаешь вставать в шесть утра, если ложишься хрен знает во сколько.       — Магия вне Хогвартса, короче, — Тигрез поймала губы Тилля своими, втягивая в полный нежности и любви поцелуй. — Всё, я дальше спать, — резко завернувшись с головой в одеяло, сказала Надя.       — Ты серьёзно?       — Нет, конечно, — выпутавшись из одеяла, ответила девушка. — Это был рофл.       — Ты куда? — фронтмен тоже встал и поплёлся за предметом своих воздыханий.       — Умываться, зубы чистить.       — В туалете? — спросил вокалист, следя за направлением Надежды.       — Ха-ха, смешно, — Тигрез закатила глаза. — Сначала я, конечно же, хочу посетить эту комнату. Меня удивляет, как я вообще не лопнула за такое огромное количество времени, — она скрылась за дверью, и Линдеманн встал около неё, но тут же получил чёрным деревом в лоб. — Отойди, не стой над душой.       — Я тебя смущаю?       — Да. В школьном толчке это, конечно, было гораздо хуже, так как там постоянно были люди, но меня смущает чьё-то присутствие даже сейчас.       — Ладно, пойду на кухню, — и он действительно пошёл.       Сделав все свои дела, Надя пришла в ванную, забыв закрыть дверь на защёлку. Только она начала чистить зубы, как к ней сзади подошёл фронтмен, положив руки ей на бёдра и легонько сжав, а губами он выцеловывал на женской шее дорожку. Тигрез наблюдала за этим через зеркало. В какой-то момент вокалист прижал девушку к раковине, заставляя немного наклониться вперёд и упереться руками в белый фарфор, чтобы не упасть. Держа Надежду в таком положении, мужчина прижался к её попке, заставляя почувствовать вставший член.       — Как часто у тебя стояк? — вытащив изо рта щётку и сплюнув лишнюю пасту, спросила девушка.       — Каждый раз, как вижу тебя, — тут он развернул её к себе и впился ей в губы страстным, жарким, ненасытным поцелуем.       Надя взяла инициативу на себя и немного прикусила мягкую губную плоть, затем провела языком по месту укуса, на что Линдеманн стал целовать её с большей нежностью. Тело становилось ватным, пальцы леденели от этой близости, пока мужчина сам сильно не укусил её губу, чего она никак не ожидала.       На его лице проскользнула улыбка, ведь он побеждал в этой маленькой схватке. Объятия становятся жарче, и его руки плавно блуждали по телу Тигрез, задерживались на бёдрах и мягко сжимали их, забирались под толстовку и до одури медленно скользили вверх по спине, снова опускаясь вниз по груди и животу, заставляя чуть дёрнуться от прикосновений к нежной коже.       Оторвавшись друг от друга, они восстанавливали дыхание, беспрерывно смотря в глаза партнёру.       — Ну вот, зато зубы почистил, — усмехнулся Тилль, показывая, что зубная паста теперь и у него во рту.       — Кстати о твоих зубах – тебе бы не помешало их нормально почистить, — говорила Надежда в перерывах между полосканием рта водой.       — Так мне нечем, — разведя руками, отозвался фронтмен.       — У меня есть несколько новых упаковок запасных. Они там, в шкафчике, — девушка махнула рукой на висящий над раковиной шкаф-зеркало.       Пока вокалист чистил зубы, Надя, так же как и он, стояла сзади и обнимала его, уткнувшись в плечо. Как ей показалось, Линдеманн делал это слишком долго, поэтому она решила развлечь себя исследованием рельефного тела мужчины. Начала с накачанных грудных мышц, завидуя их размеру. Постепенно спускаясь вниз, Тигрез не пропустила ни одного кубика пресса, которые, хоть и уже не так чётко, как в молодые годы, но проступали под слоем кожи. Дойдя до края штанов, она остановилась и выглянула из-за широкой спины, очень хитро глядя на мужское отражение. Увидев этот не предвещающий ничего хорошего взгляд, фронтмен нахмурился, а потом сделал страдальческое выражение лица, понимая, что сейчас будет самая настоящая пытка.       И он был прав.       Сперва Надежда просто провела по возбуждённому органу, а затем легонько сжала его, начиная через ткань штанов водить вверх-вниз. От ощущений Тилль закатил глаза и поспешил открыть кран, чтобы прополоскать рот от вяжущей мятной пасты. Наклонившись к воде, вокалист не заметил, что девушки рядом уже нет, так что когда он выпрямился – не увидел Тигрез в отражении зеркала. Поняв что к чему, Линдеманн пошёл на её поиски. Они, к слову, заняли достаточно много времени. Перед тем, как найти Надю, он заглянул в каждый уголок, проверяя на наличие там человека. А была Надежда, как оказалось, в звукозаписывающей комнате-студии. Она сидела к нему спиной и играла на электрогитаре, воспроизводя красивый звук. Решив сделать эффект неожиданности, фронтмен тихо и медленно направился в сторону девушки. Подойдя вплотную, он наклонился и обвил её торс руками, а носом уткнулся в ухо.       — Я тебя нашёл, — прошептал вокалист, поцеловав Тигрез за ушком.       — Как-то долго ты меня искал, — не прерываясь, проговорила Надя.       — Ну так получилось, — он опустил голову на плечо Надежды. — Что играешь?       — Би-2 – "Чёрное Солнце", — доиграв песню, девушка сняла с себя гитару и повесила на специальную подставку. — Надо начинать учить ваши песни, — приложив палец к губам и отведя взгляд в сторону, подметила Тигрез. — Как называется первый альбом? — спросила она, включая телефон.       — Herzeleid, — ответил мужчина, подходя к Наде. — Ещё раз сделаешь так, как было в ванной, и я выебу тебя в попку. Жёстко, — сжав её пятую точку, прошептал ей на ушко Линдеманн.       — А может, я этого и добиваюсь? — хитрюще улыбнувшись, Надя продолжала скачивать песни на мобильный.       — Да-а-а? — Тилль поднял брови вверх. — Ты ведь сейчас договоришься до того, что я возьму и сделаю это.       — Сделай, я не против, — скачав весь альбом, она выключила телефон и положила его обратно в карман. — Но сначала догони! — крикнула Надежда, пролетая мимо фронтмена в незакрытые двери, направляясь в свою комнату.       Вокалист настиг её ещё в коридоре, почти у самого дверного проёма. Подхватив Тигрез резким движением на руки, он вошёл в спальню, не забыв закрыть дверь на щеколду. Посадив девушку на кровать, Линдеманн начал стягивать с Нади одежду.       Когда на Надежде оставалось лишь нижнее бельё, он замер, глядя на неё голодным взглядом, одновременно восхищаясь её фигурой и не обращая внимания на ещё не зажившие раны со шрамами. Не отрывая от неё глаз, Тилль сам стал раздеваться, кидая вещи куда-то на пол. Оставшись в одних боксерах, в которых было уже до невозможности тесно, он навис над Тигрез, обдавая горячим дыханием её лицо.       — Доставай, — сказал фронтмен и чмокнул девушку в губы.       Дважды повторять не пришлось – Надя поняла всё с первого раза. Переползя через огромную кровать, она открыла тумбочку, доставая из неё презерватив и смазку. Линдеманн принял предметы, отложив их в сторону, на кровать. После этого он решил закончить с надоедливыми кусками ткани, закрывающими собой интимные места. Избавившись от них, Тилль повалил Надежду на кровать, проводя носом между грудями, вдыхая возбуждающий запах кожи. Поцеловав в эту ложбинку, он припал губами к одному из сосков, а ко второму рукой, чем вызывал у Тигрез прерывистый вздох, сопровождаемый зарывшимися в его волосы пальцами. Продолжая это действие, вокалист начал исследовать её тело руками, не пропуская ни один участок.       Спустя какое-то время он поднялся на уровень её глаз. Заставив открыть рот, Тилль засунул в него палец, а Наде ничего не оставалось, кроме как облизать. Но на этом он не успокоился и вынудил начать его посасывать, играясь языком. Вытащив, Линдеманн ввёл палец в её задний проход, отчего Надежда прогнулась в спине, обхватив его стенками и заставив рычать, как голодного зверя, вышедшего на охоту. На место пальца в её рот проник его язык. Через некоторое время он подключил к первому второй, а затем и третий палец. Поняв, что фронтмен уже достаточно хорошо растянул девушку, она прижала руку к его щеке, вынудив отстраниться.       — Давай уже ... — сдерживая стон, говорила прямо ему в губы Тигрез.       Высунув пальцы, вокалист перевернул её на живот и приподнял, ставя на колени. Наклонившись немного в бок, он взял презерватив и смазку. Натянув презик на эрегированный член, Тилль выдавил шарик геля и размазал его по колечку мышц девушки. Линдеманн одной рукой немного отодвинул её маленькую ягодицу и, придерживая своё достоинство, медленно просунул головку в горячее, скользкое от смазки отверстие. Мышцы сжались не сразу, только когда он оказался чуть глубже. Сначала фронтмен делал все осторожно, постепенно проникал дальше, придерживая Надю за бёдра, пока не вошёл полностью.       Мужчина вышел и снова вошёл. Ускоряя темп, стоны под ним становились всё чаще. От переполнявших эмоций вокалист не смог удержаться и оставил красный след в форме человеческой ладони на одной из булок девушки. За первым шлепком последовал второй ... Третий ... Четвёртый ... Пятый ...       Дальше Тигрез сбилась со счёта, так как эти лёгкие удары перестали доставлять дискомфорт и переросли в приятное тепло, разливавшееся от пятой точки по всему телу. Затем Линдеманн перевернул Надежду на бок, пристроившись сзади и подняв её ногу, он направил член к анальному проходу, снова начиная входить внутрь. Толчки становились более резкими, частыми, а стоны Тигрез наоборот тихими, но издававшимися при каждом входе Тилля. Надя завела руку назад, вцепляясь в бедро фронтмена, стараясь прижать его ближе к себе. Поняв это, он придвинулся, положив ладонь ей на талию и медленно поднимаясь вверх. Не оставив без внимания грудь, слегка помяв её, рука продолжила путь. Дойдя до щеки, мужчина погладил большим пальцем бархатистую кожу, после чего немного воздействовал на девушку, заставив повернуть голову к нему, и поцеловал её.       — Жёстче ... — прошептала она ему в губы.       Линдеманн без слов уложил Тигрез на живот и, не ставя в коленно-локтевую позу, резко вошёл в неё, вызвав этим короткий вскрик. Решив не тратить время, он просто начал вдалбливаться в Надежду, от чего началась "ария скрипучего матраса".       — Ах-х-х ... — вырвалось из уст фронтмена, резко вошедшего во всю длину, кончая.       Дождавшись, когда из него выйдет последняя капля в презерватив, он поцеловал её в плечо, вышел, стянул использованный гондон и перевернул на спину, целуя уже в губы. Оторвавшись от девушки, Тилль посмотрел ей в глаза и подмигнул, начиная спускаться ниже.       — М-м-м ... — Тигрез издала сдавленный стон, когда губы вокалиста накрыли её промежность, начиная ласкать языком.       Слегка посасывая, Линдеманн игрался с клитором, заставляя Надежду выгибаться и стонать. В порыве страсти, она запустила руку в его волосы, прижимая ближе к себе. Чтобы ускорить процесс и доставить своей возлюбленной больше удовольствия, мужчина добавил к языку сначала один палец, а затем и второй. Буквально через несколько минут Надя кончила, сжимая в руке чёрные пряди фронтмена.       — Понравилось? — поднимаясь и вытирая рот, спросил Тилль, на что девушка, слегка улыбаясь, лишь качнула головой. Поцеловав его в щёку, она встала с кровати и пошла в сторону двери. — Куда ты?..       — Сейчас приду, — ничего больше не сказав, Надежда вышла из комнаты и направилась в ванную.       Сполоснувшись, она вытерлась полотенцем и стала одеваться в сменную одежду, которая всегда лежала в этой комнате на полке. Облачившись в чёрный оверсайзовый комплект, состоявший из футболки и шорт, Тигрез вернулась в комнату, где на её кровати, уже в боксерах, лежал Линдеманн, смотря на огромном телевизоре какой-то фильм. Она взяла в руки телефон, который показывал 19:01, проверяя на наличие уведомлений. Положив его на место, Тигрез легла около вокалиста, прижимаясь к нему всем телом. Положив голову ему на плечо, а руку на грудную клетку, она блаженно прикрыла глаза, чувствуя, как фронтмен обнимает её в ответ и слегка поглаживает.       — Устала? — спросил Тилль, так как заметил, что девушка как-то тяжело дышит.       — Да. Для меня заняться сексом, как тебе пробежать пять километров, — не открывая глаз, ответила Надежда.       — Ужас, — только и смог сказать мужчина на это. — Кстати ... Меня мучают несколько вопросов.       — Задавай.       — Где Марина? Она как ушла утром – так больше и не вернулась.       — Когда мы подавали документы на зачисление в школу, нам предложили разные кружки, в которые Маришка могла ходить. В итоге она выбрала волейбол и рисование, — Надя усмехнулась. — По моим стопам идёт. Так ... Получается, вторник-четверг у неё художка, а среда-пятница – волейбол, с 17:30 до 19:00. Так что скоро придёт.       — Понятно. Теперь второй вопрос: когда в понедельник я пришёл за телефоном, ты сказала, что я забыл что-то ещё. Что я забыл?       — А, это. Сам вспомни, на чём ты приехал в студию и что лежит у меня в багажнике?       — Блять, велосипед! — Линдеманн ударил себя по лбу. — Совсем из головы вылетело.       — Я это заметила. Это все вопросы?       — Нет, есть ещё один ... Тебе точно понравилось? — в его голосе чувствовались грустные нотки.       — Тилль, мне очень понравилось. Прям очень-очень, — опёршись на локоть и поравнявшись с вокалистом, проговорила Тигрез. — Просто я немножко устала и мне надо отдохнуть. Не переживай, ты был великолепен, — она легонько поцеловала его в губы.       — Ну хорошо, — фронтмен облегчённо выдохнул. — Ах да, вот ещё что ... Пока ты спала, у меня было время подумать.       — И что ты решил? — с энтузиазмом спросила Надежда.       — Хоть мы и так мало знакомы, но я, наверное, влюбился в тебя по уши. Ты единственная, кому удалось растопить лёд в моём сердце. Я уже было потерял, хах, надежду, что когда-нибудь я встречу такую, как ты. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей, чтобы мы были вместе, — говорил Линдеманн, поглаживая её щёку.       — Ну что ж ... Я согласна, — улыбнувшись, ответила ему Надя и поцеловала его. — Ты только в следующий раз, если захочешь сказать что-нибудь, предупреждай, а то я подумала, что ты мне предложение делаешь, — смеялась она. — Ещё и с таким серьёзным видом!       — А-ха-ха-ха, всему своё время.       — Ладно, — Тигрез чмокнула его в нос и легла обратно. — Что смотришь?       — "Зачётный препод". Прикольный фильм – поржать можно. Мы его как-то всей группой смотрели.       — Я его тоже смотрела. Только, разумеется, в русской озвучке.       — Зашёл?       — В принципе, да. Было весело.       — Надюш ... — пробасил вокалист.       —М-м-м?       — А ... Кхм, — Тилль собирался с мыслями. — Как мы жить будем?       — В каком смысле? — недопоняла Надежда.       — Ну ... У тебя или у меня?       — Сам-то как думаешь? Взять Марину с собой или оставить я не могу. Следовательно – давай оставим всё, как есть.       — То есть я буду жить у тебя.       — Правильно.       — А как мы это Маришке объяснять будем? — фронтмен гладил девушку по голове.       — Скажем правду – она поймёт. Тем более, что врать не хорошо, — Тигрез отвела взгляд в сторону. — Как будто есть другие варианты.       — Что ж, я с тобой согласен.       — Слушай, а ты хоть раз кушал, пока я спала? — Надя посмотрела на мужчину.       — Да. Когда Марина приходила – я ел вместе с ней, — Линдеманн поцеловал её в лоб. — Не волнуйся за меня.       — Ну ладно.       Вокалист взял её руку в свою и почувствовал то, насколько она была холодной. Нет, даже не холодной, а ледяной.       — Надя, блин, ты ж как ледышка! — Тилль присел на кровати и нахмурился. — Быстро под одеяло!       — Всё, всё, под одеялом, — Надежда за долю секунды юркнула под тёплую толстую ткань с головой. — Вот так и буду лежать.       — Да? Ну тогда я лягу на тебя, — фронтмен сделал вид, что начал ложиться. На самом деле, он просто положил на неё руку и чуть-чуть надавил.       — Эй, ты меня раздавишь! — Тигрез вылезла из своего воображаемого убежища и тут же была обездвижена мужчиной. — Крутотень! Молодец, поймал, а теперь отпусти.       — И не подумаю, — Линдеманн хитро улыбнулся. — Ладно, шутка. Давай под одеяло, отогревайся, — он лёг рядом, накрываясь тёплой тканью. В этот раз девушка без колебаний сделала то, что велел вокалист, прижимаясь как можно ближе. — И чтоб больше не морозилась! А то в айсберг превратишься. Нет ничего хорошего в том, что ты терпишь холод.       — Хорошо, я больше не буду.       — Вот и договорились.       Пролежав так ещё какое-то время, парочка услышала звук проворачивающегося в дверном замке ключа.