Хочешь узнать человека - узнай его друзей

Такаши никогда не знал, что такое старший брат: его никто не учил готовить, оплачивать коммунальные услуги, никто не забирал его домой - только он, младших сестёр. Он привык, что не он, а к нему бегут, чтобы он решил проблему. Даже если он не знает. Слава трижды святому гуглу, который знает, как превратить комки каши в нормальную овсянку и предлагает миллион кос на выбор. Мицую всегда высмеивали пацаны, что он умеет шить - естественно, он же не такой слоупок, как ты, чмо, что старается за его счёт возвыситься, - но ему было откровенно похуй. Точнее, он показывал, что ему наплевать, просто смешивая зарвавшихся сорванцов с грязью. Не всегда получалось, он не редко приходил домой весь синий, а потом, по устоявшейся колее ставил на газ кастрюлю - готовить суп. Если у других парней в его возрасте ладони были биты разве что драками, то его испещрены все ещё оставшимися шрамами от непривычной и поперву пугающей готовки, любимого шитья, для которого требовалось набить руку, и в последнюю очередь драк. Потом, как появилась банда, стало проще - теперь за него дрался не только он. Но статус старшего брата тире мамочки все ещё оставался прикреплен за ним. А когда Баджи привёл Чифую, Такаши на него намолиться не мог - вместе с Чифую в их банду поступали и медикаменты от его матери. Пожалуй, надо было тогда, когда благодарил, спечь торт побольше, Мацуно наверняка съел минимум половину, - Такаши знал, во сколько обходится каждая пачка бинтов, перекиси и многого другого. Поэтому какой-то торт, сделанный буквально на коленке, он считал недостаточной наградой для госпожи Мацуно. Поэтому, привыкший только давать, успокаивать и кормить, Такаши не ожидал, что его, как маленького ребёнка поднимут на плечо и отвернут свою лохматую голову с алеющими щеками. Тайджо был странной фигурой - вроде и злой, бил своих младших, а вот к его сёстрам был неожиданно ласков. Не всегда, правда. Вспомнить бы хоть тот новый год, что они праздновали вместе с семьёй Шиба, точнее, только с младшим поколением, пока родители Шиба и мама Такаши были на работе, а следом на корпоративах. Юдзуха тогда, все ещё немного остерегаясь сделавшегося подозрительно домашним брата, отправила Хаккая помочь Мицуе на кухне, а сама с девочками носила посуду и уже приготовленные блюда. Тайджо же сидел, недоуменно-сурово оглядываясь на мельтешащих девчонок, от чего кошачьи уши на его голове слегка покачивались, а колокольчик на чокере звенел. Он упорно доказывал, что это костюм Нэкоматы, на что Такаши сказал, что тот скорее Готоку-нэко, наблюдая, как только пришедший с мороза Тайджо с руганью помогал устанавливать тонкацу. Луна и Мана держались за полы одежды брата до первого ойка и почти что слез от грозного мужчины. Подскочив к нему, они спросили, как он себя чувствует. Юдзуха тогда сразу подобралась, а Тайджо, скрипя зубами от боли в пальцах, прошипел "Заебись". И тут же получил оплеуху от Такаши, с улыбкой пославшего девочек показать Юдзухе и Хаккаю их комнаты. Те, все ещё непривычно дезориентированные тем, как Такаши справляется с их братом, ушли, ведомые все ещё улыбающимися девочками. Так что сейчас, на фестивале, когда в небе расцветали фейерверки, в душе сидящего на плече Тайджо Такаши расцветало нечто вроде восторга. Он всегда мечтал, чтобы его подняли вот так, как он поднимал своих младших, чтобы от высоты дух захватывало. Пока все взгляды были обращены в небо, Тайджо смотрел на Такаши, а тот на него с сияющими больше чем луна и огни фейерверков глазами и радостной детской улыбкой. Звуки будто отдалились, а с кончиков ушей парней не уходила краснота. У Такаши никогда не было старшего брата, ну и черт с ним. Зато у него есть парень старше него, который может таскать его на своих плечах и вместе с ним чинить забитую сантехнику. С которым он может побыть глупым. На которого он может опереться, положиться. Такаши не знает, когда именно они начали общаться ближе, может, сразу с того утра после пьянки с Хаккаем в баре, которому признались сразу десять девушек, вдохновленные его новой прической, и тот решил впервые напиться. Может, после того, как мужчина забрал его с показа мод в другом городе, позволив переночевать в недавно купленной квартире - родители Шиба не сразу обратили внимание на съехавшего старшего сына, узнав об этом от Хаккая с Юдзухой. Может, с того момента, когда Тайджо влетел в драку, вынося придурков вместе с уже немного побитым Такаши. А может, с того момента, когда Мицуя, которого задолбало общаться через Хаккая, прямо попросил номер телефона у самого Тайджо, который, хмуря брови и сжимая губы в тонкую полоску, все равно не смог скрыть поднятые уголки губ и розоватые щеки. Первые сообщения были короткими и неуклюжими от обеих сторон, но потом они стале более плавными, привычными. Оба не использовали смайлики, и Тайджо даже признался, что его пугает их применение. Такаши в тот же момент собрал в своем сообщении где-то сотню поцелуйчиков, зайчиков, блесточек и всего остального, а потом получил первое аудио, в котором его гневным тоном посылали нахуй. И он записал в ответ собственный смех задыхающегося тюленя. Но сейчас, под затухающими огнями, между ними царила странная трогательная атмосфера, которую оба боялись нарушить своим слишком громким для обоих дыханием. Такаши первым неловко отвел взгляд, спрыгивая на землю, и, прежде чем смущенный Шиба успел бы убежать, схватил его за руку, крепко сжимая. - Ты... - Тайджо смотрел на отвернувшего розовое лицо Такаши, а потом несмело улыбнулся, крепче сжимая в ответ, и повез дальше, в глубь леса, где он прижимает парня к дереву и целует, переплетая дыхание. Когда воздух заканчивается, они глупо смотрят друг на друга, не зная, что делать дальше. - Я тебя люблю, - Тайджо хмурится, зажмуривая глаза и кусая губы изнутри. Он боится. Что его отвергнут, что лучше, чтобы он его отверг, ведь все, что он умеет - только причинять боль. Но твердая рука нежно, как бабочка, касается ресниц, потом носа, щеки, а потом резко берет на шею, опуская голову впритык к фиалково-серым глазам, все еще искрящимся как раньше. От этого колени трясутся немного меньше, хотя тремор рук, сжимающих кору дерева до заноз, не прекращается. - Я тебя люблю больше, - он улыбается, выдыхая прохладный воздух рядом с его лицом. От этого Тайджо тоже улыбается, расслабляя брови и мягко обнимая парня за талию, прижимаясь лбом к его лбу, неудобно согнувшись и ощущая, как Мицуя встает на цыпочки. Потом они молчат, идя рука об руку напротив движению людей, которые, посмотрев фейерверк, возвращаются обратно на шумные улочки пригорода. Через тропки они возращаются обратно к припаркованной машине, забыв про своих родителей и младших. Они вспоминают о них только переступая порог квартиры Тайджо. И Такаши почему-то только сейчас замечает, что в раньше неуютной необжитой берлоге появились двойные комплекты - две зубные щетки, две пары тапочек и остальное, - что появились и растения, и вещи самого Мицуи: на столе вперемешку с документами лежат большие ножницы, нитки, атласные ленты, булавки, а на шкаф опираются нераспакованные рулоны ткани, которые ему нужны для летнего фестиваля. На полках проглядываются его перчатки и шапки, висит осеннее кремовое пальто, находящееся рядом с черным и кажущееся маленьким. Все эти детали только попадают в его глаза, до этого даже не заметные, кажется, и самому Тайджо, что сейчас недоуменно пялится, раздеваясь, на берцы явно не его размера в обувнице. Такаши улыбается, вновь протягивая руку, которая в ту же секунду оказывается мягко сжата большой теплой ладонью. Он помогает вытащить пару заноз и обработать руки перекисью, а потом тянет Тайджо на кухню и следом в комнату, раскладывая ноутбук и вкусняшки на столе. Они вместе смотрят фильм, съедая маршмэллоу, обжигая руки о кружки с горячим шоколадом. Такаши никогда и не подумал бы, что Тайджо любит сладкое, но был приятно удивлен,так что сейчас готовит сладости всегда в двойном размере, с затаенным удовлетворением ожидая изогнутых уголков смягчившихся грозовых глаз. Шиба, на удивление, начинает сопеть первым, обнимая увлеченного фильмом Такаши, который держит накрывающий их обоих плед. Ощущая немного увеличившееся давление на него, Мицуя немного сгибается, а потом валится в бок, сразу подсовывая мужчине под голову подушку. Он вырубает телик, собирая кружки и большую чашку для маршмэллоу, ставя все в раковину - он помоет их завтра. Такаши ложится рядом с Шиба, подбираясь к нему под бок, и думает, что, вообще-то, в романах, про которые ему трещал Хаккай, обычно дальше следует секс. Но ему, в принципе, нравится их неторопливое сближение. Торопиться некуда. Поэтому Мицуя засыпает, ощущая под ладонью биение чужого сердца, убаюканный ровным сильным ритмом.