возможно всё получится?

Лизе двадцать четыре года, у неё была одна большая и горькая любовь к мужчине, которая принесла только отвратительное ощущение ничтожества по отношению к себе, огромную ненависть к людям и послевкусие какого-то всеобщего предательства.

Долгое время было некомфортно и даже мерзко думать о том, чтобы подпустить кого-то к себе. Остатки воспоминаний о том аду, который приходилось терпеть просто потому что любишь, кажется, перекрывали кислород и каждую секунду будто напоминали, если любишь — значит становишься слабым. Значит снова всё простишь и переступишь через себя ради другого человека. Значит снова будет нужно подпустить и позволить копаться внутри, где и так давно всё переломано, но отчаянно скреплено на последнем дыхании всем первым попавшим под руку. Значит снова придётся затолкнуть себя настоящую глубоко внутрь и меняться, меняться, меняться. Но время шло и становилось не то спокойнее, не то она сама просто пыталась отпустить всё это дерьмо. Лиза отвернулась от парней, ей стало это просто не интересно, они не привлекали, они чаще всего могли оказывать какую-то косвенную опасность, а это было последним на что ей хотелось бы наткнуться в своей жизни вновь. Поэтому, осознавшая свою бисексуальность ещё в подростковом возрасте Лиза, хоть её мать и утверждала, что такие люди уроды и отбросы общества, просто начала смотреть на других девушек чаще. Началась новая глава. Девушки. Девушки прекрасны, Андрющенко была уверена в этом утверждении больше, чем в чем-либо другом. Девушки окружающие её были мягкие, женственные и чаще всего слабыми. Рядом с ними ей казалось, что она сама становится сильнее. Это чувство было невероятным. Было неописуемо после издевательств, неуважения и постоянного унижения от любимого человека, снова ощущать себя уверенной в себе и своих силах. Оказывать кому-то помощь, заботиться и давать советы, снова видеть, что тебя слушают казалось чем-то нереальным. Именно поэтому всё чаще она замечала, что, кажется, у неё появился типаж, которому она была готова сказать да и только ему можно было дать шанс. Именно поэтому, когда она впервые видит Мишель, она полностью внутренне спокойна. Потому что девушка хоть так называемая «пацанка», всё ещё абсолютное попадание в типаж, который идеально вписывается в выстроенные Лизой границы. Гаджиева действительно выглядит, как ангел, она красиво улыбается и медленно размеренно действует во всём, что не касается драк. Мишель женственная, сексуальная и достаточно травмированная для того, чтобы не знать чего по-настоящему хочет от жизни. А Лиза знает, что, таким как Мишель, нужен кто-то рядом. Кто-то, кто будет внушать доверие и иметь достаточно влияния. Андрющенко всё устраивает. Она систематически ловит на себе взгляды юной блондинки и улыбается ей в ответ. Прикосновения девушки не вызывают трепета, но это нормально. Все происходящее комфортно и имеет место быть. Ей хочется чтобы так было и далее. Так как это не рушит её устоявшиеся взгляды касаемо своей жизни и личных отношений в частности. Но всё не может быть так просто и идеально, ведь так? Жизнь никогда не даёт нам по-настоящему расслабиться и перестать теряться в тревожных мыслях в собственной голове. В частности происходит некоторый…хаос? Возможно стоило бы назвать это просто странностью, да странность, кажется, подходит очень неплохо. Продолжение главы жизни, которая в итоге имела бы оглавление названное в её честь. Странность. Она и есть олицетворение этого слова. Она противоположность, совсем не хрупкая и слабости в ней нет на первый взгляд. Она искренность, во всех её улыбках и смехе, которого она совсем не стесняется. Она систематически смотрит, смотрит, смотрит, но затем подходит к Ронни и шепчет ей что-то на ухо, создавая впечатление, что всё что было до, ты просто выдумал. Она дружелюбие, несмотря на то, что её пинают, как щенка, который просто хочет хоть немного понравиться. Она сексуальность, в ней гибкая женственность в округлых бедрах, но крепкая сила в красивых…красивых плечах. Она неординарность, громко заявляет, что каждая может называть её просто «вилка», имея такое необычное имя, Лиза на это лишь тихо тяжело вздыхает. Она сила, когда сидит на интервью с опухшими глазами просто потому что устала…да она просит назвать это просто усталостью, но продолжает улыбаться и рассказывать какую-то историю. У Лизы нет столько слов, сколько граней она ощущает в Виолетте. Виолетта. Она не вписывается в компанию пацанок, не вписывается в стереотипное определение женственности и не вписывается в типаж Лизы на приблизительно сто процентов. От неё веет опасностью слишком ярко, прямо как те самые кричащие татуировки на её лице. 1. «Тебе ахуенно этот цвет подходит» — тихо бросает Виола казалось бы просто проходя мимо, чтоб никто другой не слышал, когда Лиза пытается переступить через себя и нацепить этот чертов бюстгальтер на испытании с глупо-откровенным дефиле. И этого оказывается достаточно для того, чтобы всё же надеть белье и даже выйти так перед камерой, хоть и внутренне умереть от смущения где-то раза три. 2. На испытании интеллекта Малышенко подходит так близко, что Лиза уже готова оттолкнуть её, но — «Ты ведь не расстроилась?» — она шепчет ей почти что в ухо и хочется так по-дурацки улыбнуться, потому что она достаточно взрослая, чтобы понимать, что определённо умнее многих здесь и их это практически выводит из себя, девушка даже не удивлена, что её слили первой, но Ви переживает за неё, хоть и сама расстроена кажется в несколько раз сильнее. — «Совсем нет, но спасибо». 3. На импровизированной маленькой вечеринке Виолетта ничего не говорит ей. Но всё время сидит и бросает взгляды, которые пытается скрыть то от Ронни, которая кажется искренне заинтересована в своём собеседнике, то от других девочек, но те уже настолько пьяны, что кажется не видят дальше своего носа. Лиза хочет, но не может себе позволить обращать так много внимания на эту навязчивую странность. Ей претит та зависимость, которая начинает у неё появляться. В это время Андрющенко болтает с Идеей и пытается удержаться от той тошноты, которую у неё вызывает Кристина, которая видимо искренне верит, что Мишель с ней не играется. Как-то неожиданно кошка с мышкой меняются местами, но это всё же забавляет, даже несмотря на то, насколько голова Лизы перегружена. Уже ночью, когда всё немного стихает и все девочки расходятся по спальным местам, проходя около её кровати Виолетта будто случайно роняет свою декоративную, но очень дорогую по её словам, серьгу и начинает слишком неспешно её искать. В атмосфере стоит что-то невысказанное, что Лиза и сама и не понимает до конца, хочет ли услышать. Но тут этот маленький хаос сидящий на коленях и копошащийся перед её кроватью выдаёт — «Ты типа…такая красивая сейчас…— смотря своими огромными щенячьими глазами и запинаясь, потому что это явно не то, что она думала сказать — блять, прости, я найду серёжку завтра. Спокойной ночи» — и уходит настолько быстро, что Лизе отчаянно нужна перезагрузка системы в голове. Ей становится так смешно от неловкости и абсурдности ситуации. Потому что совсем недавно Идея пыталась показать ей свою идеальную технику массажа головы, обязующаяся избавить её от болей и именно сейчас она выглядит так, как человек имеющий причёску, которую можно получить только, если проспать более 12 часов и забыть после этого кто ты, где ты и почему тебя вообще разбудили. Но это колюще отдаёт теплом куда-то прямо в грудину и заставляет ещё около часа проваляться проворочаясь с совершенно неуместной улыбкой, что просто невозможно сдержать. Отключаясь от накатившей усталости в голове у девушки продолжает вертеться тысяча и одна мысль похожи друг на друга — «Останови это, не повторяй прошлых ошибок, лучше быть одиночкой, это тебе не нужно». Вне каких-то временных рамок приходит осознанность. Почему-то всё сходит с колеи, по которой раньше с уверенностью регулярно проезжал поезд с названием «стабильность». Становится ли ей страшно, когда она это разбирает по полочкам в голове…ответ очевиден. Виолетта для неё — закрытая дорогая книга, которую даже если Лиза захочет, ей будет не по карману. Но от этого данную дорогую, красивую, настолько ярко-выедающую глаза и неуместно-неподходящую ни в одну коллекцию книгу Лизе отчаянно хочется только сильнее.