Легче

Запах только что заваренного чая приятно объял лёгкие, кусочек лимона упал в кружку. Одиночество больше не преследовало его, а значит он не нуждается в сочувствии. Жизнь, обычная, как у обычных людей, ничем не примечательная. Так много смыслов и правил, но Антон был готов им повиноваться, лишь бы у него не забрали все то, что он крепко держит в руках, боясь отпустить и кануть в пропасть бытия. Но пока он может держаться, он будет делать все, что в его силах, чтобы укрепить конструкцию и отпустить руки. Больше не держать и весь его мир не рухнет ему на голову. Ведь он обязательно справиться. На кухню заходит ещё один человек, настолько его присутствие больше не пугает, что Шастун даже не оборачивается. Тёплые руки обвивают его шею, но не стягиваются крепким узлом, а просто прижимают к себе, распространяя ещё больше тепла. Не в этом ли счастье? Пить чай в шесть утра с человеком, который больше, чем любовь. Кажется больше им ничего не нужно, больше нет нагнетающего одиночества, есть они вдвоём и чай с лимоном. Горячий, ещё не остыл, значит можно провести время по другому? — Чай остынет, пока мы закончим, — шепчет Антон, отпихивая от своей шеи наглого Арсения. — Сделаешь другой, — тот все не унимается. Конечно, это не принуждение, сколько бы Антон не отпирался, он согласен и Арсений это знает. Знает его слишком хорошо. Лишь бы это не прекращалось.. Любить никогда не поздно, правда ведь? Даже если это не так, то они будут надеятся, что успели найти друг друга вовремя. Не хочется думать о будущем, их настоящее, единственное в чем есть смысл. Антон сдаётся под таким нежным напором и представляет шею, открывая место для ласк. Арсений кусается и Антон вздрагивает. Шастун поворачивает голову прижимаясь своими губами к чужим, нет, совсем не чужим. Слишком хорошо знают тела друг друга, но будто забыли все и узнают вновь. Антона усаживают на подоконник и он наверное собирает собой всю пыль, которая там есть, но как же ему все равно. — Прямо здесь? — Антон не отводит взгляда, смущения нет. — Не хочешь? — Тут жестко, Кровать будет помягче, им нужно доставить удовольствие друг другу, а не покалечить в порыве страсти. Матрас проминается под телами двоих, Антон тихо стонет. Стянуть одежду друг с друга представилось невозмутимо сложной задачей и справиться с ней было крайне тяжело, пока их окутывало облако бессвязного возбуждения. Антон прижимает бедра Арсения своим телом, доминант из него никакой, но попробовать то стоит. Шастун отдается полностью и без остатка, не двигаясь, ощущая первичное чувство наполненности. Но почти сразу ловит нужный ритм, оставляя на губах Арсения короткий поцелуй. Антон стонет, тихо, отрывисто, он мог бы молчать, но ему так хорошо, что сейчас это будет самоубийством. В глазах темнеет от смутного странного удовольствия и в какой-то момент все обрывается. Шастун просыпается на кровати один, но не чувствует одиночества, он закрывает глаза и чувствует, как кровать прогибается под весом ещё одного тела, слабая улыбка сама по себе расплывается на лице. Арсений ложится рядом, перебирая в руке светлые пряди на русой макушке Шастуна. Лучи солнца пробираются сквозь шторы и освещают мягкие черты лица. — Я сделал тебе новый чай, так что вставай, — Арсений потянул Антона за собой и они вместе свалились на пол, запутавшись в одеяле. — Аааа, все, я умер! — Нееет, ты мне нужен, Антон, чай остынет же! Антон усмехается и видит напротив такую же улыбку, пытается впутаться и снова падает. Арсений смеётся и утягивает Антона в поцелуй, прижимая к мягкому ковру..