И выходит старик из воды, из огня, И выводит из лесу гнедого коня, Если хочешь - скачи, сколько можешь - держись! Только это и есть настоящая жизнь. (Зоя Ященко и Белая Гвардия, «Голубая стрела»)
Олег куксился неделю. На самом деле Волков куксился гораздо дольше, но был готов признаться себе только в этой неделе. Он сам не знал, почему отказ Сергея его так задел — не впервой ему дают понять, что все было на один раз, да и сам он иногда... Просто его чем-то сильно зацепил Сергей Викторович, и теперь Олег проходил все стадии, когда гормоны и безответная влюбленность бьют в голову. Нет, при расставании он постарался сохранить лицо, согласился с Сережей, что он просто предложил и они люди занятые, но ты звони, если что, страстно поцеловал его на прощание, что легко делать с людьми, которых больше не увидишь, и уехал зализывать раны домой. «А потому что нечего использовать чужую постель вместо приема у психотерапевта, - ругался на себя Олег. - Если бы тебе из-за какого-то идиота плечо прострелили, ты бы тоже не горел желанием с этим человеком отношения строить». Олег был влюбчив, он такое за собой знал, и потому быстро, даже в юности, перестал воспринимать любые отношения как ту самую любовь на всю жизнь. Проблема была в том, что ему каждый раз хотелось, чтобы это была та самая любовь, прекрасная и единственная. Это сильно мешало, если — вот как сейчас — человеку он был нужен просто для разрядки. Отходняк после подобных историй был для Олега хуже похмелья. Ему совершенно по-идиотски хотелось позвонить Сереже и услышать голос, и вся вот эта недовлюбленная муть, но он знал: Сергею это не нужно, не стоит надоедать человеку, который мог и сам позвонить, если бы захотел. Что он вообще знает про Сережину жизнь, чтобы считать - ему там есть место? В общем, Олег кис. Но он был взрослый мальчик и знал, что это пройдет. Он начал постоянно перерабатывать и ночевать на работе, ходил хмурым и недовольным. Но поскольку его плохое настроение все связывали с Чумным доктором и той эскападой, то относились к Олегу с пониманием и лишний раз не лезли. Мысли о Сереже хорошо отвлекали от мыслей о Чумном докторе, но, к сожалению, счастливее Олега не делали. Олег дошел до того, что с Громом и Димой устроил дегустацию всей питерской шавермы, которую они смогли заказать с доставкой. Гром пошел на такие жертвы, чтобы «этот придурок снова шаверму с картошкой не купил». Юля Пчелкина, спевшись с Марго, оставляла на каждую шаверму отзывы на Гугл. Картах: «пересушена», «вкусная, но не хватает помидорчика», «зачем столько кинзы?!» Утром у Олега классически болела голова, причем, что было самое обидно, от недосыпа, а не от похмелья. В виски стучали молотком, и от ударов по голове пульсировала и перекатывалась мигрень. В конце концов, Олег понял, что не может работать, и уселся на диван, приложив к голове жестянку газировки, в надежде, что холод и ибупрофен сделают свое спасительное дело. За этим его и застала Лера, укоризненно поджала губы и приволокла ледяную грелку в бумажных полотенцах. – Надеюсь, хронического гайморита у вас нет, а то потом пожалеете. Олег промычал что-то благодарное и приложил к виску ледяной брусок. Лера села рядом, строго на него посмотрела: – Вы в порядке, Олег Давидович? – Угу, - Олег дернул плечом, – это я не выспался просто. Лера недоверчиво сверлила его взглядом. Потом вздохнула: – Олег Давидович, нет ничего постыдного в том, чтобы признать, что вам плохо. В смысле, вы и так показали себя достойно, и все все понимают, понимают, что вам плохо, и нет ничего такого в том, чтобы попросить о помощи... Олег слушал ее несколько озадаченно: она все накручивала и накручивала обороты и словесные конструкции, но ее мысль яснее не становилась. – И совершенно не зазорно обратиться к специалисту, да просто поговорить, может, это ОСР , особенно если учесть, что вы пережили такое травматическое событие... – Да я не из-за Чумного доктора переживаю! - у Олега замерзли пальцы, и он отложил грелку. – В смысле, к психотерапевту мне, конечно, надо, но я немножко расстроен не из-за этого. – Немножко? - скептически спросила Лера. – Вы спите на этом самом диване, дома не бываете и огрызаетесь на любую попытку вытащить вас из башни. Скоро вы прирастете к креслу или себя проводочками к нему подключите. – Ладно, я королева драмы, чего ты хотела? - буркнул Олег. Лера неодобрительно скривила рот. Взгляд ее стал еще пронзительнее и тревожнее. – У меня просто разбито сердце, - признался Олег, не глядя на нее. – Вот и вся история. Лера пару минут недоверчиво сверлила его взглядом, но потом фыркнула: – Когда вы успели? Вы же все время тут торчите. – Не все время, - все-таки удобно Олег Венеру повесил, если что - всегда можно ее с интересом порассматривать. Лера молчала, наверняка перебирая варианты. – Это не Юля Пчелкина, Лера, успокойся. Неважно уже, кто. Разбили и разбили, с кем не бывает. – Да нет, вы бы так не переживали, если бы с вами кто-то отказался просто кофе попить, значит, вы думали, что все достаточно серьезно, и я не понимаю, кто мог вас послать, если вы были серьезно настроены. – Лера, ты меня каким-то Казановой делаешь. – Вы и правда недооцениваете вашу харизму, - хмыкнула Лера. – Да мне и не отказали, просто я не думал... В смысле, я надеялся на продолжение. Видно, зря. – Да говорите уже кто, - взвилась Лера, – хватит увиливать, сами же выговориться хотите. Олег молчал и рассматривал раковину на картине. Было такое ощущение, что рот ему залили эпоксидной смолой. – Вам стыдно признаться... И неловко. То есть я знаю, о ком вы... И вы боитесь, что я буду вас осуждать... – Лера, ты точно хотела стать врачом? А то я почти уверен, что Гром... – Сергей Викторович, - с уверенностью сказала Лера. - Это ведь Сергей Викторович, да? Потому что из всех вариантов вы всегда выберете самый долбанутый, но Вадима Дольфовича вы не выберете, вы с ним давно дружите, и у него вкус еще ужаснее. Олег молчал, но понимал, что этим-то как раз себя и выдает. – «Тебя просили завалить дракона, но не в этом смысле», - флегматично процитировала Лера. Олег, вспомнив футболку Сережи, ржал так, что с трудом удержался на диване. Почему-то факт, что Лера отнеслась к этой истории с юмором, сделал его жизнь легче. Значит, нет тут ничего такого. – Ты не удивлена. – Я ничему на ваш счет не удивляюсь, с тех пор как вы в столовой не могли решить, что вам больше съесть хочется — борщ со сметаной или кремовую корзиночку с айвой. Да и к тому же... Вы сильно себя вините за всю эту историю, я не удивлена, что Сергей Викторович стал вызывать у вас такие сильные чувства. – Ну а я у него — нет, - вздохнул Олег. Лера снова недоверчиво уставилась на него. – Может, вы его не так поняли?.. – Как можно «нет» понять не так? – Да бросьте, он на вас пялился, и явно не из чисто профессионального интереса. – Пялился — не пялился. Может, я был так ужасен в постели, что он решил - ему такого не надо. – И он это понял за один раз? - Лера поморщила лоб. – Может, я был настолько ужасен? - Олег закрыл лицо руками. Лера покачала головой. – Вы бы с ним поговорили. Чем надумывать. – Смысла нет. Нет ничего более унизительного, чем навязываться человеку, которому ты не нужен. – Все равно. Олег откинулся на спинку дивана. Сердце, конечно, поднывало, но от разговора с Лерой стало легче. Они немного помолчали. – Лера, можно спросить? Откровенность за откровенность, так сказать? Что такого у тебя случилось, что тебе пришлось в академ уйти? Явно не из-за успеваемости — ты медициной только так горишь. Теперь пришла очередь Леры рассматривать Венеру. Олег подумал, что не стоит настаивать. Это было ее право — не отвечать. – Если не хочешь говорить, то... – Папу застройщик кинул. И на него повесили долг. Большой. Стали названивать коллекторы, угрожать навредить нам с Кирей... У папы сердце больное, и мама... Короче, я, то есть мы с Киром пошли работать, чтобы как-то нашей ситуации помочь. Можно там было еще квартиру разменять, но раз у меня такая хорошая работа... Вы не думайте, Олег Давидович, вы мне очень хорошо платите, мы довольно оперативно из этих денег долг гасим. – И много вы должны? – 12 миллионов. То есть, уже 11 примерно, с вашей помощью, - «с его помощью». С его помощью - бесконечных Лериных переработок и выноса мозгов. Лера вздохнула: – Жалко, конечно, что учебу в меде пришлось приостановить. Но я потом восстановлюсь, обязательно! Главное, большую часть долга выплатить, ну и чтобы папа поправился, а там он сможет сам со всем разобраться. Что такое лет 5-6 поработать? Вон, Альберт Швейцер в 30 лет только поступил в медицинский — это ему не помешало стать великим врачом . – Ты так хочешь стать окулистом? - Олегу был забавен ее энтузиазм. – Хочу стать хирургом-офтальмологом! - строго поправила его Лера. – Человек до 70 процентов информации через зрение получает! Что может быть почетнее, чем, ну, не знаю, провести человеку факоэмульсификацию ? Олег понятия не имел, что это означает. Он подумал, что давно ничем не горел, не горел так, как она. Стать великим айтишником никогда не было его сокровенной мечтой — он работал ради этого, он этого хотел, но он никогда... Если бы у него не сложилось, он бы не стал лет 6 ждать, чтобы снова вернуться к этой мечте. Лерино упорство его восхищало. – Ты будешь отличным хирургом-офтальмологом, - мягко сказал он. Лера застенчиво просияла. Странно, обычно она такая сдержанная. – У тебя парень-то есть, Лер? - Олег решил увести разговор в другую сторону. – Был, не сложилось, - теперь Лера скисла. – Мне как-то не до этого сейчас. Ну, вон Вадим Дольфович все хочет меня познакомить с младшим братом его знакомой - «хороший мальчик, увлекается ботаникой». Она удачно скопировала интонации Вадима и сама засмеялась. – А он уточнял, - невинно сказал Олег, – что это младший брат его бывшей, которая его однажды чуть не выпотрошила? – Про которую он всегда так трепетно вспоминает «Умочка то, Умочка се?» – Вадику нравятся люди, у которых почти получилось его убить. – Тогда если я в какой-то момент потеряю терпение и постараюсь забить его пресс-папье, он проникнется ко мне нежными чувствами? – Не исключено, - рассмеялся Олег. – Ужасная перспектива. Лера встала с дивана: – Мне надо домой, у Кири сегодня ночная смена, и я... – Иди-иди, Лера, ты и так сегодня переработала моей жилеткой. – Все будет хорошо, Олег Давидович, - твердо сказала она. – Но вы подумайте насчет психотерапевта.***
Олег подумал. Правда, не насчет мозгоправа, а насчет того, что далеко не каждый готов тратить годы и кучу сил на то, чтобы стать хирургом-офтальмологом. Не каждый готов лезть в нашу медицину и работать в этой системе. А еще он подумал, что карман к гробу и правда не пришьешь. И что иметь своего, прикормленного офтальмолога было бы неплохо — он сильно посадил зрение за прошедшие годы. А еще — что без Леры ему будет тяжело, и что он сможет на личном опыте убедиться, можно ли убить человека бокеном, если Лера узнает, что он задумал. Что же, в данном случае он готов был рискнуть... Сергею Викторовичу он тоже позвонил, правда, немного с другой целью. Их контракт, по сути, еще действовал, они его толком и не разорвали, и по нему Олег обязан был много чего выплатить за травмы на рабочем месте. Волков не был уверен, можно ли включать в категорию травм Чумного доктора. Но не сомневался, что главный юрист его прибьет, если узнает, что он решил обсудить выплаты с Сергеем Викторовичем, не посоветовавшись с юр.отделом. Но Олег хотел поговорить с Сергеем, как с начальником «Аргуса», все обсудить, прежде чем передавать юристам и бухгалтерам какие-то указания. Он хотел получить от Сергея информацию и примерные цифры — на какие суммы они рассчитывают и когда смогут предоставить документы и выписки. И еще надо выплатить им премии, из своих денег, но сначала стоило уточнить, как это оформить, и какая сумма им бы показалась не зазорной. Поэтому он почти не дрогнувшей рукой набрал Сергея Викторовича и изложил ему свои соображения, и Сергей Викторович заверил, что будет только рад прибыть и обсудить детали. Олег назначил встречу на утро четверга — потом у него должно было быть совещание, времени на неловкость просто не останется и, если что, можно оперативно завершить разговор, сославшись на необходимость. Сергей Викторович прибыл точно вовремя и выглядел привычно безукоризненно, Олег встал пожать ему руку и понял, что очень рад его видеть. Пусть у них и ничего не сложилось, но все равно — на Сережу приятно было смотреть. И Олег смотрел. – Сергей Викторович, знаю, что вы еще не совсем оправились, но я бы хотел обсудить с вами лично некоторые детали контракта. По нашему договору вам и вашим людям полагается компенсация, если вы пострадали на работе, конечно, во время больничного вам выплачивается нужный процент зарплаты, и «Вместе» обязуется покрыть любые траты на лечение, которые не покрывает ваша медицинская страховка, и все это мы уже согласовали и еще согласуем с бухгалтерией... Конечно, после поимки Чумного доктора мне уже не так нужна личная охрана, но я бы хотел пока не разрывать контракт, по крайней мере, пока вы с Шурой не поправитесь, потому что ваше здоровье еще не полностью восстановилось. Мне бы хотелось оплатить вам период простоя не как больничный, а в полном размере, выписать премии и выдать дополнительную премию вашей команде за действия в тот вечер, когда... Когда все произошло. И мне необходимо проконсультироваться с вами, какой размер компенсаций и премий вы были бы готовы обсуждать... Олег запнулся. Всю его речь Сергей молчал и смотрел куда-то в пол, но на этой Олеговой фразе он вдруг поднял глаза, и Волкова аж обожгло от ненависти и боли в его взгляде. Сергей Викторович глядел так, словно Олег поносил его на чем свет стоит. – Сереж? - Олега этот взгляд почти впечатал в кресло. – Сереж, что не так? В чем дело? – Вы, Олег Давидович, конечно, в своем праве... Но я не думал. Не думал, что вы захотите меня так унизить. – Унизить? Ты о чем? - Олег все еще не понимал, что происходит. – Компенсация? Премии? Ты серьезно, - голос Сергея дрогнул, – серьезно об этом говоришь? – Я бы никогда... – Серьезно об этом говоришь, после того, что произошло? После того, что с тобой сделали?! Что мы допустили, что я, я допустил... Эта трансляция... - его трясло от гнева, но Олег подозревал, что этот гнев направлен все-таки не на него. До него начало доходить. – Ты не знал?.. Не знал про Чумного и трансляцию, когда мы виделись в тот вечер? Сергей помотал головой, он так сцепил пальцы, что, казалось, вот-вот, и они затрещат. – Я был в реанимации, и потом долго валялся на больничной койке, и пропустил всю шумиху... Да и просто не думал... Не думал, что ты пострадал тогда. Ты же пришел ко мне в реанимацию. Я думал, с тобой все в порядке. Особо новостями не интересовался. И мои... подчиненные, они же думали, что я знаю, не хотели сыпать соль на рану. И я ничего не знал... И не думал даже... Когда ты приехал ко мне. А потом я пришел в офис, стал проводить разбор полетов, и Шура... Все восхищался тобой, мол, Олег Давидович-то ого-го-го, и потом сказал мне, мол, ты бы посмотрел, хоть он и просил тебя не смотреть, но все же обошлось... Почему ты просил меня не смотреть?! Он не плакал, но губы у него дрожали, и Олег вдруг понял, что Сергей его младше, то есть он это упоминал, но... Господи, он же совсем молодой еще! – Сереж... - Олег обошел стол и опустился рядом с Сергеем. – Почему ты сказал мне не смотреть? - Сережа не плакал, глаза были сухими, но в них стояла темная-темная вода, почти ощутимая боль, и в Олеге что-то дрогнуло. – Почему ты не позвонил мне? Я хотел, чтобы ты мне позвонил. – А толку, - Сережа шмыгнул носом совсем как мальчишка, – зачем себе душу травить? Тебе приестся, и из экзотики я стану обузой. Ты думаешь, ты первый такой? После этого дурацкого фильма «Телохранитель» у всех просто пунктик — чтобы на руках и под дождем и под эту идиотскую песню. Ненавижу Уитни Хьюстон. Он еще раз хлюпнул носом. – Я его не смотрел, - признался Олег. – И я был серьезен тогда, хотел, чтобы все было серьезно. Сергей посмотрел на него, наклонив голову, как-то по-птичьи. Странно и непонимающе. В нем иногда это проскальзывало — недоверчивость, как в диком робком зверьке. – Ты не можешь хотеть чего-то со мной, - с уверенностью сказал он. – Никто не хочет. А все, кто пытались, потом посылали меня по известному адресу — к психиатру. – Я не стану посылать тебя... – Олег Давидович, у вас совещание через 5 минут, - Лера, верная себе, заглянула его предупредить. – Мне пора, - Сергей отодвинулся от Олега и вознамерился идти. – Пошлю к тебе Джессику обсудить премии и прочую бюрократию. – Лера! - полупридушенно воззвал Олег, чьи шансы на нормальную личную жизнь стали стремительно таять. Лера мгновенно сориентировалась: – Я им скажу, что вы задерживаетесь на 10 минут из-за неотложных дел. А вы пока проводите Сергея Викторовича до парковки. А то он может заблудиться. – Я не... - возмутился Сергей, который, конечно, уже раз пятьдесят бывал во всех уголках башни. – А то Сергей Викторович заблудится, - отчеканила Лера, припечатывая того взглядом. Больше Сергей не сопротивлялся. Они прошли к лифту, и, нажав кнопку, Сережа обернулся: – Твоя ассистентка меня ненавидит. – Не ненавидит. Просто я ей немножко поныл... Из-за своего разбитого сердца. – Разбитого сердца, значит? - Сергей улыбался, сначала уголками рта, но потом опустил ресницы и усмехнулся на полную. Они стояли в лифте, не слишком близко, и Олег делал вид, что его сильно интересует вид за стеклянной стенкой. Сергей, казалось, принял свою обычную «рабочую» позу — спина прямая, лицо сосредоточенное — как пружина, готовая распрямиться. Но Олег почувствовал, как к его ладони — мягким мимолетным движением - прикасаются чужие пальцы. Сережа умел держать дистанцию, умел держаться рядом, не задевая и не толкаясь, а теперь его ладонь касалась — едва-едва — Олеговой, и это ощущение сносило Олегу голову, как сносит голову ранней, зеленой-зеленой, свежей весной. И Олег улыбался, улыбался серо-коричневому Питеру за стеклом, как не улыбался никогда в жизни.***
– Олег Давидович, где вы пропадали полчаса?! - Лера возмущенно вымелась со своего рабочего места. – Я сказала, что вы опоздаете на десять минут... Что вы сделали с волосами?! Как так можно было растрепать волосы?! Она судорожно стала шарить по ящикам в поисках расчески и зеркальца. – А рубашка? По ней как будто табун промчался! Как можно было так измять рубашку за такое короткое время?! Хорошо, что я как раз забрала из химчистки... – Чувствуется, что у тебя были какие-то очень скучные свидания, Лера, - хмыкнул Олег, пытаясь расправить воронье гнездо на голове. Лера возмущенно отвлеклась от выпутывания рубашки из полиэтилена. – Олег Давидович! – Мой тебе совет: пойдешь на нормальное свидание — платье на бретельках лучше не надевай. – Вы ужасны, Олег Давидович, - Лера споро упихала куда-то его старую рубашку и одернула воротничок на новой. Олег, смеясь, направился к лифту, чтобы доехать до конференц-зала. – Надеюсь, брюки вам менять не надо, - донеслось ему в спину, и всю дорогу Олегу пришлось думать об очень грустных вещах, чтобы появиться на совещании, на которое он безбожно опаздывал, со всевозможным достоинством. Например, о том, что скоро его план придет в действие, и ему придется искать нового ассистента, потому что Лера восстановится в своем меде. Но если честно, это выходило плохо. В голову Олегу била весна, и в Питере был редкий солнечный день, и апгрейд «Вместе» не за горами... Широко улыбаясь, Олег вошел в конференц-зал.