По следу убийцы

- Геральт, отойди! Геральт, мать твою... Блять, кто-нибудь, уведите его нахуй отсюда! Степанов, уведи, кому говорю! - Геральт, идем... Геральт, все еще как в тумане, почувствовал, что кто-то взял его за руку и повел его куда-то. А он почему-то позволил себя увести. Его стеклянные, ничего не выражающие глаза смотрели не то в никуда, не то куда-то очень глубоко в себя. - Геральт, ты же знаешь, мы найдем этих уродов, - ему в руки сунули стакан воды и какие-то таблетки, - а сейчас выпей. Тебе нужно прийти в себя. Геральт шумно вдохнул, выдохнул. А потом кинул стакан в стену, таблетки отбросил в сторону. - Там моя семья, - прорычал он, голос его срывался. Он смотрел ненавидящим и бессильным взглядом на молодого полицейского, что увел его из комнаты, где произошло преступление. - Моя семья, понимаешь? - Я понимаю, Геральт. Я все понимаю. Но ты уже ничем не можешь им помочь. Но ты можешь дать ребятам сделать свою работу, и они найдут тех, кто это сделал. Геральт тяжело сглотнул. Опустил глаза на руки, которые все еще были испачканы в крови и неожиданно для самого себя разрыдался. Закрыл лицо руками, словно прячась, и смешиваясь со слезами, эта кровь размазывалась по его лицу. Последние эмоции и чувства выходили вместе с этими слезами, оставляя после себя только всепоглощающую пустоту. Мужчина возвращался с работы рано утром. Он был следователем в региональном отделе полиции. Работы, как и всегда, было до жопы, еще и нового молодого следователя прислали. На обучение, так сказать. Еще и с ним приходилось возиться. Так что это было нормально для Геральта - задерживаться до глубокой ночи, засыпать там же в кабинете, а утром возвращаться домой, чтобы обнять и поцеловать любимую жену, дать ей поспать, взяв на себя заботы о маленьком сыне. А потом снова на работу. В таком режиме Геральт жил уже третий месяц, все превратилось в один длинный день, прерывающийся на то, что люди называют выходными. Он уставал смертельно, но дома была та, ради которой он был готов костьми лечь, лишь бы в семье все было хорошо. Да и работу свою он любил. Все должно было идти по тому же сценарию, что и вчера, что и позавчера - прийти домой, тихо прокрасться в спальню, чтобы не разбудить ребенка. Виновато улыбнуться Марии, поцеловать ее в лоб и тихо прошептать, что ее голубые глаза снова придают ему сил. Пойти приготовить завтрак им двоим - и, скорее всего, уснуть на табуретке, пока жарится яичница. Проснуться от запаха гари или от ворчания Марии, что снова придется выбрасывать сковороду. Позавтракать и отправить жену спать, а самому остаться с сыном, который к этому времени всегда просыпается и требует внимания. Но пошло не так. Дверь в квартиру была открыта. В коридоре все было перевернуто. оставались размазанные следы крови и следы борьбы. - Мария? - громко позвал Геральт, проходя в квартиру, не разуваясь. Он шел по кровавому следу в комнату, и сразу увидел свою жену. Лежала на ковре, пропитавшемся красным под ней. Изрезанная и совершенно холодная. Открытые в ужасе глаза уже ни на что не реагировали. Геральт потерял рассудок, едва увидел ее. Кинулся на колени рядом, умолял очнуться, почему-то надеясь, что это розыгрыш. Просто розыгрыш. Что вся кровь - это бутафория. Но розыгрышем это не было. На дрожащих ногах Геральт прошел в спальню и увидел убитого сына. Его вой слышал весь дом. Прибежавшие соседи тут же вызвали полицию - а дальше Геральт не помнил. Что-то кричал, орал, что найдет тех, кто это сделал и придушит их своими руками, пока тот самый молодой следователь, которого он учил хладнокровию и сдержанности, не увел его. На похоронах Геральта не было. Он вообще практически перестал общаться с людьми, только с парой коллег, которые приходили к нему домой, как на работу, и проверяли, все ли с Геральтом в порядке. - В порядке? Ну, убивать себя не планирую, - бесцветно говорил он обычно, - этот порядок вам нужен? От работы его отстранили. Дали оплачиваемый отпуск и попросили заняться собой - найти психотерапевта в первую очередь, потому что самому с такой травмой не справиться. А Геральту нахуй не нужен был этот психотерапевт. Его мозгоправом стала водка, которую он глушил каждый день, пытаясь утопить в ней ощущение своей беспомощности. А потом вдруг резко перестал. Словно принял все то, что происходит. Или решил забыть, что это было в его жизни. Выкинул из квартиры почти все. Что мог - вывез за город и сжег, в том числе и ковер с детской кроваткой. Сжег все фотографии, где была Мария и сын. Одну только оставил - там голубоглазая брюнетка улыбалась ему, даже на фотографии было видно, как в ее глазах искрится счастье. В день убийства Геральт пообещал, что отомстит за нее, поклялся сам себе, а через день понял, что не может даже из квартиры выйти. Он ненавидел себя за это, но при мысли, что нужно оставить квартиру хотя бы на пять минут его охватывала паника. Ведь если бы он тогда остался дома, то ничего не произошло бы. Водку привозили сердобольные коллеги, которые решили почему-то, что так будет лучше. А потом все прошло. Резко, внезапно. И продолжило уходить вместе с горящей мебелью и фотографиями. А через месяц нашли и того, кто это сделал. Точнее, убийца даже и не скрывался. Это оказался сын женщины, в пьяном угаре зарезавшей своего мужа. Геральт тогда не стал брать взятку, чтобы повесить дело на их собутыльника и довел все до конца: женщину посадили, а потом оказалось, что она была беременной, но во время следствия потеряла ребенка. А два месяца умерла в тюрьме от туберкулеза. А сын решил отомстить - Геральт лишил его семьи, а он лишил семьи Геральта. - Ты хорошо подумал? - начальник Геральта, грузный мужчина с тяжелым взглядом внимательно смотрел на мужчину. - Да. Не хочу больше всем этим заниматься. Не могу. Надеюсь, не нужно объяснять, почему? - Мы могли бы тебя перевести в другой город, подальше от всего этого. Геральт, таких как ты по всей стране единицы, ты же... - Вы же меня таким сделали, научили всему. Вырастите себе нового Геральта. А я не хочу. Я в другую страну уеду. - Что же... Ладно. Хорошо. Я тебя понял. - Только у меня просьба есть. Я могу свое оружие табельное забрать, как сувенир? Ну то, что было самым первым у меня? - Я не уверен. - Но все равно же не рабочее. Там половины внутренностей нет, уж точно не постреляешь из него, даже вишневыми косточками. Хочется что-то оставить себе как память. Зажигалку себе из него сделаю. Мужчина замялся, но после произнес: - Ладно. Я к нему бумагу сделаю, что оружие не рабочее и опасности из себя не представляет. Чтобы при переезде проблем не было. - Спасибо большое. Геральт вышел из кабинета и вдохнул полной грудью. На следующей неделе должна состояться сделка по продаже квартиры, а потом он уедет отсюда. Далеко, где не будет ничего и никого из его прошлой жизни. прошло три года