Хозяйка розария

      Учиться плавать оказалось не так уж и сложно, Этери явно была прирожденным преподавателем и могла поделиться своими знаниями не только в оранжереи, но и в воде. Джени и Этери теперь раз в неделю посещали пляж, и каждая такая поездка была для девушки и радостью и пыткой одновременно. Любоваться Этери в купальнике было очень приятно, а учиться плавать интересно и полезно, Джени чувствовала, как её мышцы крепнут, а кожа приобретает красивый бронзовый оттенок. Этери научила её правильно дышать, и всегда была рядом, страховала. Но когда тонкие пальцы женщины касались девушки в воде, внутри Джени всё сжималось. В такие моменты она полностью сосредотачивалась на дыхании и движении руками и ногами, но потом, на суше, оставшись в одиночестве, мозг постоянно выдавал эти воспоминания. Особенно было тяжело, после того, как попав в сильное течение Джени начала тонуть и Этери стремглав кинулась к ней, женщина обвила тело Джени подмышками и, прижав к себе, погребла к берегу. Оказавшись на твердой почве Этери схватила Джени за плечи и, заглядывая в глаза стала спрашивать, всё ли хорошо. Девушка была в порядке, только напугалась, но лицо с белокурыми кудряшками было так близко, что он него становилось ещё хуже, чем от недавнего несчастного случая. Только спустя полминуты Джени смогла выдавить, что она в норме и тогда Этери от неё отстранилась. Случай был опасный, но Колман постоянно возвращалась к нему мыслями, и думала отнюдь не о том, что могла погибнуть, а о руках, которые сжимали её тело и плечи и лице, что было так близко к её собственному. «Ты глупая безрассудная девчонка, − кричал её внутренний голос, − чуть не умерла, а думаешь только о том, что хочешь поцеловать эту женщину». Джени прекрасно осознавала это, но ведь всё обошлось, в конце концов, а влечение к Этери не проходило. В какой-то степени это было даже любопытно, узнавать о себе что-то новое. Думала ли Джени из недалёкого прошлого, что будет грезить о поцелуе с женщиной? Прошлая Джени лишь бы покрутила пальцем у виска, и вот теперь она тут, стоит на балконе своей спальни и наблюдает, как Этери собирает по саду инструменты в мягком свете закатного солнца.       Впрочем, дела сердечные никак не мешали учебному процессу, теперь с наступлением лета дел стало в два раза больше, цветы и весь сад требовали непрестанного ухода и заботы. Этери и сама экспериментировала, скрещивала, изучала новые удобрения и учила всему Джени. Тетради и блокноты заполнялись записями, графиками, таблицами. У Этери и самой были книги учёта, куда она все кропотливо вносила, кого с кем скрестила, как удобрила и когда. О новых сортах она вносила множество информации, когда зацвели, каким цветом, как отреагировали на колебания температуры и уровень влажности. Это был сложный, но очень увлекательный процесс. Даже втроём в самый разгар лета, было тяжело управиться, и поэтому к Этери приходили работники из деревни, два парня и одна девушка, они приходили утром и уходили ближе к вечеру. Наёмные работники в основном занимались кустарниками и плодовыми деревьями, стригли, подкармливали, обвязывали, обрабатывали от вредителей, держали газон в порядке. В розарий их не пускали, там помогал только Роберт. Однажды Джени спросила:       − Почему ты не позволяешь наёмным рабочим заходить в теплицу?       − Эти ребята не садовники, они просто дети фермеров, они знают, как работать в садах своих ферм, но тут у нас не просто розы, это особые дорогие и редчайшие сорта и не могу допустить, если кто-то из них угробит, что-то из этого по неосторожности. А постоянно ходить за каждым и объяснять, что делать мне некогда. Проще сделать всё самой, к тому же у меня есть Роберт, которому я всецело доверяю, а теперь ещё и ты, помощников хватает.       − А если бы кто-то из них захотел обучиться садоводству, ты бы стала их учить?       − Конечно, Роберт давно заикается, что ему пора на пенсию, но я не могу с ним расстаться, − Этери улыбнулась, − он моя правая рука. Но никто не проявляет интереса, тут ведь не просто лейки таскать надо, сама понимаешь. А эти ребята, как только узнают, что надо изучать ботанику и химию сразу отказываются. А так, конечно, были бы желающие, я бы со всеми поделилась знаниями.       − Странные люди, − Джени пожала плечами, − у них есть возможность получить полезную профессию, а они нос воротят.       − Многие из них будут фермерами, как их отцы и деды, они будут возделывать поля, выращивать овощи и фрукты, разводить птицу и скот, это тоже полезно и более прибыльно, нежели выращивание цветов, их отцы считают это женской блажью, поэтому не согласятся.       − А девушки? Среди твоих помощников есть ведь и девушки.       − Тут не знаю, может быть, их цель выгодно выйти замуж за фермера и не работать, держать дом в порядке и воспитывать детей.       − Какие-то средневековые установки.       − Какие есть. Мы в деревне, тут жизнь отличается от городской, и мышление у людей тоже другое.       Джени несколько дней размышляла над этим разговором, а потом решилась все же напрямую спросить у девушки-помощницы, почему она не хочет пойти на обучение к Этери. Отчасти это было из любопытства, но в то же время хотелось помочь. Если Роберту нужна замена, то может она сумеет её найти. Даже если не эта девушка, то кто-то из её подруг в деревне захочет. Девушку звали Марта, и она аккуратно подстригала кусты, когда Джени к ней подошла.       − Привет! – Джени широко улыбнулась ей.       − Привет, − лицо Марты было удивленным. Обычно они здоровались мимоходом, часто просто кивали друг другу, занятый каждый своей работой, целенаправленно Джени к ней не подходила ещё ни разу.       − Как тебе тут работается? Ты любишь работать с растениями, да?       Марта казалось совсем опешила от этих расспросов.       − Миссис Тафт хорошо платит, − угрюмо буркнула она, − а нам нужны деньги, и я неплохо умею работать в саду, так что всё взаимно.       − А хотела бы уметь ещё больше?       − Это вы о чём?       − Не хотела бы ты пойти в ученицы к миссис Тафт? Научится выращивать цветы, как у неё, стать настоящей садовницей?       − Нет. – Марта ответила быстро, резко, не раздумывая.       − Почему? – Джени удивилась такой перемене настроения.       − Потому. Некогда мне с вами говорить, мисс, заболтали вы меня, − с этими словами девушка развернулась и пошла прочь от, совсем сбитой с толку, Колман.       «Что за чертовщина?» − обескураженно подумала девушка. Теперь ситуация стала ещё загадочнее и Джени решила с теми же вопросами подойти к парням. Вряд ли они захотят пойти в садовники, но возможно, прольют свет на странное поведение Марты. Спустя пару дней ей удалось уличить момент, когда ни оба работали в самом дальнем углу сада, белели яблони.       − Привет, ребята! Жаркий сегодня денек, да? – Джени решила действовать не так прямо, как с Мартой, поэтому заранее взяла с собой кувшин с лимонадом и пару стаканов. – Я вот решила, что вам захочется промочить горло.       − Это ты хорошо придумала, − заметил один из них, худой как жердь, с выжженными на солнце волосами и россыпью веснушек на широком лице.       − Угощайтесь, − девушка разлила лимонад по стаканам.       − Спасибо, так приятно, когда о тебе заботятся, особенно когда это такая симпатичная девушка, − улыбнулся второй. На вид ему было лет 18, над его верхней губой едва-едва пробивался пушок усиков, и Джени мысленно только усмехнулась, но так как ей нужна была информация, она решила подыграть.       − Конечно, не дать же умереть от жажды таким полезным работникам. – Девушка очаровательно улыбнулась. – Кстати, я тут слышала, что миссис Тафт не прочь взять себе помощника на постоянной основе и обучить его садоводству. Среди вас нет желающих?       − Эээ, нет, − хмыкнул белобрысый, − ищи дурака.       − Почему это?       − А ты живешь у неё верно? – Прищурился второй.       − Да.       − И не слыхала сплетен?       «Ах вот в чём дело!» − мелькнуло в голове Джени, но слух она сказала:       − Нет, ничего не слышала.       − Говорят она мужа своего грохнула, так то.       − Так ведь это неправда! – Выпалила Джени.       − А говоришь, что ничего не слыхала, − фыркнул усатый.       − Ну, это слышала, но это же враки. Он умер от сердечного приступа.       − Так да не так, − заметил белобрысый. − Мутно там всё. Об этом в деревне все знают, и потому никто не пойдет к ней учиться.       − Я думала, что в деревне никто не верит в эти слухи и все любят Этери.       − Торгаши и те, что в туризме не верят, для них Тафт приносит пользу, а среди наших, фермерских, веры в её невиновность мало.       − Да с чего вы все так думаете то?       − А с того, что когда лорд умер, то приехал их друг врач, быстро все написал, ни полиции, никого не приглашали, а потом уже и похороны были. А самое главное, − белобрысый сделал страшное лицо и понизил голос на этих словах, − хоронили его в закрытом гробу. А зачем хоронить в закрытом гробу, если помер от сердца?       На это Джени нечего было ответить. Она была в шоке, эта дополнительная информация заставила её сердце биться очень быстро, ладони вспотели, а к горлу поступил ком. Почему Этери не рассказала ей всё? Почему она врала и скрывала информацию? Неужели думала, что слухи не просочатся? Или ей это даже не приходило в голову? Миллион вопросов, на которые не было ответов. Пролепетав что-то невразумительное парням, она пошла в теплицу и, увидев Роберта, сказала ему, что ей стало не хорошо, и она пойдёт, приляжет. Самой Этери к счастью не было, Джени не хотела бы её сейчас видеть, нужно было все самой обдумать, собраться с мыслями. Оказавшись в своей комнате, она заперла дверь на ключ, при этом прекрасно понимая, как нелепы её действия. Если бы Этери хотела что-то с ней сделать, она бы давно это сделала, у неё было множество возможностей. «Она тебя от утопления спасла!» − напомнил внутренний голос. После этих мыслей Джени стало совестно, и она отперла дверь. «Что это я, в самом деле, − сказала она сама себе, − перестань истерить, и посмотри на ситуацию трезво. Этери не серийный убийца, не маньячка какая-то. Она не причинит мне никакого вреда. Раз она не рассказала всего, значит на это были причины». Но узнать их, конечно, теперь было необходимо, только, как это сделать девушка не знала. Нельзя же просто подойти, и спросит в лоб, Этери оскорбиться, не ответит и все отношения между ними будут погублены, а делать этого Колман не хотела. К ужину она не спустилась, аппетита не было, да и не готова она была посмотреть Этери в глаза. Сон тоже не шёл, Джени долго ворочалась в постели, в ней боролись разные чувства, а голову наполняли различные мысли. Часа в два ночи Джени вышла на балкон и посмотрела в тёмный сад. Ночной воздух был наполнен пьянящими ароматами цветов, фруктов и морской соли. Прохладный ветерок приятно остужал разгорячённые щеки девушки. Она стояла и смотрела в переплетение веток сада. И чем дольше она стояла, тем меньше мыслей оставалось у неё в голове, вид умиротворял и успокаивал, стрекотание сверчков и ночных мотыльков расслабляло, а воздух усыплял. В кровать Джени вернулась успокоенной, теперь её клонило в сон. Она много не знала, но была твёрдо уверена в одном, мужа Этери не убивала, и вообще никому не причиняла зла. Этих мыслей пока было вполне достаточно, чтобы уснуть крепким сном до самого утра.       Джени увиделась с Этери за завтраком и женщина встретила её широкой искренней улыбкой, что было ей совсем не свойственно.       − Ты как? В порядке? Наверно сегодня не стоит учиться плавать, − с беспокойством в голосе заметила женщина.       Джени только сейчас поняла, что уже воскресенье, день, когда они ходят на пляж. Червячок неприятного чувства всколыхнулся в груди, но она тут же его подавила.       − Нет, всё в порядке, поедем. Вчера мне было не хорошо, видимо перегрелась на солнце, так что водные процедуры мне будут кстати.       Этери кивнула и вернулась к завтраку, видно было, что она переживала за Джени, но теперь успокоилась. А девушке вновь стало совестно за свои подозрения, Этери была хорошим человеком, нельзя было в этом сомневаться.       В этот день у воды было многолюдно, даже в той бухточке, где они всегда плавали. Джени уже неплохо держалась на воде, могла плавать «по-собачьи», а Этери всегда была рядом и страховала в случае чего. Выйдя на берег, они устроились в тени небольшого деревца, Джени плюхнулась на покрывало, руки и ноги всё ещё тряслись после заплывов, мышцы никак не могли привыкнуть к нагрузкам, а Этери углубилась в сумку-холодильник. Но тут возле них возник мужчина, похоже, он тоже тут отдыхал, потому что был в плавках и с мокрыми волосами.       − Тафт, могу я с вами переговорить? – Грубовато спросил он, и Джени посмотрела на него с удивлением.       − Мистер Менсон, − кивнула Этери, вставая, − что-то про Джимми?       Джени стразу догадалась, это отец одного из тех пацанов, что работали у Этери. Руки тут же вспотели, сейчас он расскажет ей об их разговоре и будет очень некрасиво. О чём они говорили, девушка не слышала, но по лицу Этери было ясно, что сказанное ей не нравилось.       − Хорошо, пусть не приходит, − долетело до слуха Колман слова Этери, и та с каменным лицом подошла к Джени. – Пошли, надо ехать домой, − сухо бросила она ей.       Девушка безропотно встала, и наскоро обтерев не до конца сухое тело, поспешно собрала вещи. Они даже переодеваться не стали, так и сели в машину в купальниках и поехали домой. В салоне стояла гробовая тишина, Этери была предельно сосредоточена на дороге, а Джени боялась даже пискнуть. Она понимала, что Тафт очень на неё злиться, но не решалась начать разговор. Не сейчас, нужно хотя бы до поместья доехать, а там пусть кричит, выгоняет, Джени будет молить о прощении, и валяться в ногах. Но когда они свернули на прямую дорогу до дома, где уже не было машин, Этери сбросила скорость и, взглянув на девушку, бросила:       − Извини.       Джени вытаращила глаза и удивленно выпалила:       − За что?       − Сорвала тебя с пляжа, не дала, как следует отдохнуть.       − Но это ведь слова мистера Менсона тебя рассердили? Он отец одного из твоих работников?       − Да. Представляешь, он заявил мне, что Джим сломал руку, работая у меня! Я видела его, когда он уходил вечером, всё с его руками было в порядке. А теперь его папаша требует с меня моральную компенсацию. Заплачу, и пусть даже близко ко мне больше не подходят, и дружка своего тоже пусть забирает, я найду себе новых работников.       − Деревенские к тебе не очень хорошо относятся, − закусив губу, заметила Джени.       − Откуда такая информация? – Этери уже подъехала к воротам «леди Уильямс» и, остановившись, внимательно посмотрела на девушку.       − Я перекинулась с ними парой слов, и они наговорили на тебя всякого не лучше этого Бишопа.       − И ты что, поверила им? – В глазах Этери застыл лёд. – Поэтому пряталась от меня весь вечер?       − Почему ты не рассказала, что лорда хоронили в закрытом гробу?       Этери равнодушно пожала плечами.       − Я и не должна была. Я не обязана ни перед кем отчитываться. Я просила тебя не верить этим разговорам. Я пустила тебя к себе домой, даю тебе свои знания, доверяют тебе свои розы, и вот как ты мне отплачиваешь? Я была о тебе более высокого мнения.       Слова Этери были как удары плети по Джени, она понимала их справедливость, но в то же время её вдруг обуяло негодование.       − Ты сказала, что я вызываю у тебя доверие, но сама ничего мне толком не рассказываешь. Только какие-то полунамеки и недомолвки. Знаю, ты говорила, что это особенность твоего характера, возможно, кто-то в твоей жизни когда-то тебя предал и ты не можешь этого забыть, но это была не я и я не виновата в этом. А когда вокруг только и слышишь какие-то слухи, ты не можешь от них отмахнуться, ведь правды нет. Поставь себя на моё место. Если бы до тебя начали долетать слухи о том, что пошла по стопам Джека Потрошителя, ты бы не напряглась? Не начала бы искать истины? Может быть вместо того, чтобы таинственно молчать стоит хоть раз довериться и открыться?       Этери молчала и холодно смотрела на девушку, но Джени уже наговорила много, отступать было некуда, поэтому она вышла из машины и отправилась в дом пешком. Она понимала, что ей, скорее всего, теперь нужно паковать свои вещи, практика кончилась, Этери не пожелает терпеть её больше. Но не сказать это она не могла, ей надоели эти тайны и недомолвки. Конечно, Тафт вольна ничего не рассказывать, это полностью её право, но просить к себе доверия в таком случае она не может. Джени всё ещё была уверена, что женщина никого не убивала, всё чего она хотела это правдивого рассказа, но, не надеясь его услышать. Оказавшись в своей комнате, девушка поспешно собрала свои вещи, как могла распихала их по чемоданам и поспешила в гараж, где всё это время стояла её машина, взятая на прокат. Но ворота гаража были закрыты на замок, а ключа у неё не было. Джини вышла на улицу через небольшую дверку и поняла, что Этери тоже нет, она так и не въехала в усадьбу, а видимо ухала куда-то. Тогда она пошла на поиски прислуги, но ни горничные, ни Роберт не могли ей помочь, ключа у них не было. «Видимо, придётся провести тут ночь, а уехать по утру, когда Этери откроет ворота», − подумала Джени. Ничего не оставалось, как вернуться к себе и ждать. Этери не вернулась и к ужину, и спустившаяся в столовую Колман поела в одиночестве. В растрёпанных чувствах вторую ночь подряд девушка легла в постель. В груди её были совершенно противоречивые чувства, обида, страх, грусть и вместе с тем сожаление, даже жалость. Ей так хотелось помочь Этери, чтобы та открылась ей. Не из любопытства, хотя и оно тут было, но главное, чтобы доказать, на свете есть люди, которым можно доверять. Хотелось протянуть руку и обогреть это застывшее одинокое сердце, если бы ей только позволили это сделать.