***
Было темно. Это должно было успокаивать: ведь никто его не увидит, но нервам этого не объяснишь. В мыслях крутилось только то, что Томми застрял во мраке. Хотя и не в полной пустоте. Руки, например, были свободны, о чем он постоянно себе напоминал, разминая пальцы, постукивая костяшками и перебирая ногтями по ладоням. Сохранялись и другие ощущения: колючий ковер на щеке, давление от коробки на спине. Под кроватью было мало места, и колени горели от того, как долго прижимались к груди. Звук, однако, был неоднозначным. С одной стороны, он был достаточно громким, чтобы заверить его в том, что мир по-прежнему где-то существовал. Но по большой части раздаваемый грохот просто доказывал, что опасность еще жива и очень, очень близка. Всего за несколькими дверями разгорался бой. Крики, вопли, выстрелы и что-то еще, что Томми не знал, как назвать, кроме как потусторонним воем, отдавались эхом, вторя барабанному стуку его сердца, доставляя столько же тревоги, сколь неудобно было его положение. Остро осознавая бешеный ритм собственного сердца, он понимал, что пока был жив и мог ощущать, но это нисколько не означало, что ощущения эти были приятны. Предсмертные вопли врагов Уилбура всегда звучали особенно. Страх не был редким явлением перед кончиной. Можно даже сказать, это было обязательной чертой. Но обычно, если речь заходила о Уилбуре, ко всему прочему примешивалась нотка неподдельного ужаса. Примечательная особенность, подмеченная таким знатоком, как Томми. Но Туббо был с ним. Облаву в кромешной тьме под ударами выстрелов и звуков насилия, было гораздо проще переживать, когда кто-то оставался рядом. Успокаивающий гул насекомых заполнял его укромный уголок, пока пчелы кутались в его волосах и облепляли челюсть. Они кружились вокруг него, служа неким оберегом. Никто не осмеливался говорить, но этого было достаточно, чтобы поддерживать друг друга. И все же тесная темнота давила на него, нагнетая так же, как силы Фонда штурмовали маленький бледно-зеленый дом.***
Уилбур в панике очнулся, когда в комнату ворвался какой-то солдат. Сердце болезненно заколотилось, и хотя с человеком быстро расправились, разорвав его на множество кусочков, бесчисленных, как звезды на небе, опасность все равно взбудоражила нервы. Он не мог позволить себе заснуть, нет, сейчас было не время, ведь потеря сознания несла смертельную угрозу. Мысли зациклились, став бесполезными. Чуть шатаясь, он с размаху впечатал кулак в пол, и бездна зашипела, когда под удар попали несколько глупых пустотников. Темные мерзости в миг устремились в коридор, где на тактическом расстоянии оставались солдаты. Уилбур сдержал пустоту с помощью своих верных подручных, не доверяя этим тварям настолько, чтобы оставлять их без присмотра. Кто знал, не найдут ли они укрытие Томми и Туббо первыми, решив полакомиться кем-то из них? Лучше было перестраховаться. Приказы были ненавистны, власть, что пресекала их дебош, встречали с презрением, но разнообразные угрозы и призывы к истинным именам все же ограничили бесчинство бездны в пределах одной комнаты. Пустотникам этого казалось мало, но и всей Земли не хватило бы, чтобы насытить их голод. В масштабах реальности между галактикой и гостиной Туббо на самом деле не было особой разницы. Не сказать, что гостиную теперь заполоняли груды мертвых тел. Пустота была слишком прожорлива для подобных лишений, и она пожирала каждый клочок материи, ожесточенно сражаясь друг с другом за любой кусок, вплоть до молекул. Не оставалось даже капель крови. Кости разлетались в щепки, а крики поглощались вместе с пищей. Прирученные вороны кружили по комнате, вонзаясь в горла, словно кинжалы, и разрывали голосовые связки, похищая звуки, чтобы пополнить свои запасы. Сумрачные мотыльки порхали вокруг, крадя свет из людских глаз. Но тут огромные прожекторы устремили свои лучи на логово, дырявя темноту, что окутывала дом, словно туман. Их владельцы, посмевшие себе такую дерзость, были жестоко наказаны за свой проступок, а техника разнесена когтями в клочья. Но даже этого хватило, чтобы в какой-то мере прорвать укрытие, и, видимо, разведка успела навести справки о тактике. Солдаты протискивались через заслоны, вливаясь в помещение и пробираясь в полутень. Многие не доходили, растворяясь в пустоте, трупы быстро расчленялись на неравные доли. Существа ссорились из-за еды, становясь все более дикими по мере того, как разгоралась междоусобица. В безумии уничтожались все новые и новые группы, но вместе с людьми уничтожался и его бастион с подконтрольными войсками. Уилбур пытался удержать контроль. У него получалось. Но он был измотан бессонными ночами, а враг продолжал наступать. То, что они не переставали пытаться, даже если их гибель была неминуема, вызывало некоторое восхищение. Но в основном это просто раздражало. Это была битва на выносливость за его власть и пиршество бездны. Мельком он оглянул комнату, оценив масштабы бедствия: уродливые провалы в стенах и выемки, где пустота поглотила реальность. Диван был разорван пополам, в стене зияла дыра. В буйстве и восторге мир почти погряз в эльдрических тварях. Все кругом захлестнул кромешный хаос - слишком буквально, когда существа бесконечными волнами вырывались из Уилбура. Он знал, что их было слишком много, солдат убивали в ту же секунду, стоило им только показаться. Это было уже чересчур. Песня, звучавшая у него на устах, отчасти помогала, Уилбур был спокоен, но на борьбу с дикими существами уходило уж очень много сил. Однако это была вынужденная мера, и он должен был постараться. Он должен был сдержать их, убедиться, что ребята не пострадают под перекрестным огнем. Уилбур погрузил пальцы в тени, впиваясь в них когтями, призывая пустоту стать осязаемой в его руках. Знающими и ловкими движениями он начал загонять мерзость обратно в клетку. Словно протягивая руку в мир, одной своей волей он воздействовал на реальность (или ее отсутствие), пока она не прогнулась, со стонами и скрипами подчинившись его власти. Или, как в особо бурной игре в перетягивание каната с крайне упрямым и капризным соперником. При этом сходство не обязательно было метафорическим. Но тут темная дымка рассыпалась под ярким светом, и солдаты внезапно хлынули со всех сторон. Бездна становилась все более зловещей, чем больше людей дразнили ее аппетит, пока оперативники Фонда врывались внутрь, окружая цель. Свет лился извне, обжигая своим сиянием. Глаз заслезился, но прошло слишком много времени, прежде чем он осознал план нападавших. Черные перчатки грубо вцепились в густую шерсть, пока десятки людей суетились вокруг Клинка, навалившись на него целой толпой в попытке вытащить наружу. Забрать его. Они забирали его друга. Уилбур взъярился, сметая сомнения прочь. Пустота обрушилась на незваных гостей без особых протестов. Тысячи крошечных чудовищ молнией пронеслись сквозь ряды, посмевших покуситься на его друга, но быстро поредевших. К сожалению, от группы захвата не так легко было отбиться, и вскоре в комнате снова вспыхнул свет, обжигая его взгляд и отпугивая тени. С грозным рычанием Уил швырнул комки бездны в источник света, впиваясь своими когтями в массы существ, заставляя их атаковать сияние. Судя по истошным звукам, это мало что давало: чернь слабела от фотонов, скованная лучистыми плетями, не желавшая делать что-либо по его приказу. Неповиновение. Уилбур зарычал на них, но тени нашли себе более легкую пищу в других уголках, пока основное блюдо по-прежнему подступало с боков, все ближе и ближе подбираясь к Уилбуру. Зрение все еще было нарушено, Уилбур выкрикивал сердитые слова на нечестивом языке, взывая к морскому чудищу, громкое имя которого эхом проносилось по чернильной массе. Бестия сопротивлялась, желая оставаться в пропасти, где ее могущество было гарантировано, и она была достаточно сильной, чтобы не откликаться на зов хозяина, пока он не назвал ее истинное имя. Как бы то ни было, искаженная косатка вынырнула из омута, свалившись на врагов. Во рту Уилбура возник привкус пепла. Так всегда бывало, когда произносились имена, после чего у него неизбежно крутило в животе. Он располагал крайне малым количеством имен, а для созданий такого ранга и того меньше. Не самый могущественный, если судить по всему; не пожиратель миров - лишь городов. Однако существо было гораздо сильнее, чем его теневые руки. Один из самый сильных, допущенных к его служению. Комната была заполнена тенями, хотя, конечно, их теперешний вид не соответствовал изначальным формам. Фонарные лучи пронзали их массу, подчеркивая уродливую природу. Призрачные твари вопили в протесте, а искаженный кит-убийца недовольно вздрагивал. Резвые щупальца распутались из узла и закружились в воздухе, набросившись на пучки света. Шипастые лианы обвивали несчастных людей, втягивая их в щели оскверненной гробницы. Тьма хлынула вперед, пролившись на пробитый фронт. Похитители Клинка либо бежали, либо исчезали, похороненные в чреве бездушной твари. Никто не похитит его друга. Уилбур позаботился об этом. Облегчение легло вместе с опущенными плечами. Победу, к сожалению, праздновать было рано. Владыку океанской пучины переполняло самодовольство, выпавшая возможность была манящей и редкой. Пустота нападала без разбора, что было вполне терпимо, поскольку целями становились неугодные Уилбуру люди. Но когда с захватчиками Клинка было покончено, у вечно голодной косатки осталось только одно заманчивое блюдо - сам виновник конфликта. Удар сотряс лежащего на земле товарища, и кровь брызнула на половицы. Завывая от восторга, кит принялся лакомиться ихором Бога Крови. В злополучной жизни нечестивого создания это стало его последней ошибкой. В один миг все остальные обитатели бездны пришли к одной амбициозной идее. Не прошло и секунды, как вся освобожденная пустотная рать бросилась на кита, жаждая растерзать монарха и занять его место. Нападение на Клинка тут же прекратилось, когда бестия повернулась, чтобы отразить бесчисленные атаки, сдирающие с нее части внутренностей. Пусть многие и были убиты, атакующих было в миллион раз больше, чтобы справиться с их натиском, и медленно, кусок за куском, тварь умирала, лишаясь органов, костей и, наконец, плоти. Ее истинное имя мелькнуло в сознании Уилбура, прежде чем мощь существа испарилась. Иерархия перестроилась, счастливцы, ухватившие бо́льшие порции, наслаждались новым могуществом. Однако божественный ихор все еще стекал вниз, просачиваясь в ковер. Твари бездны устремились к Богу Крови, провоцируя очередное безумство. Пустота билась в истерии, распадаясь на части: Вселенная требовала победы над соперником. Мятеж вспыхивал снова и снова, теряя контроль и силы. С угрозой было покончено. Уилбур был сыт по горло. Тотчас он начал втягивать в пропасть горстки теней, оттаскивая их от спящего кабана, солдат и полусъеденных туш. И поскольку пустота была занята внутренними распрями, а Уилбур - их предотвращением, никто из них не заметил крадущихся позади шагов, пока не стало слишком поздно. Его сознание оборвалось в раскате белой молнии.***
Обрезка яблони производится следующим образом. Первое: выберите время. Лучше всего обрезку проводить в конце зимы или в начале весны, когда жужжащая энергия дерева приглушена и находится в состоянии покоя. Пока дерево еще не проснулось и не вытянулось на всю высоту, резко вымахав в росте. Пока другие насекомые еще дремлют и слишком малы, чтобы тревожить свежие раны. И не жужжите вокруг надреза, Туббо! Я вам уже сто раз говорил не трогать древесный сок! Туббо мало что мог видеть. На свое же счастье, как он полагал. Попытки выяснить, как продвигался бой, были бесполезны - пустота затягивала пчел. Лучше всего было отступить подальше, не обращая внимания на мучительные вопли. Не обращая внимания на то, как неприятель вламывался в дом, оскверняя обитель, даже несмотря на то, что его жилище должно было стать безопасным местом. Просто не обращайте внимания... Второе: определите места. Мертвые, поврежденные и больные ветви - это то, с чего начинается обрезка. Ищите их парой глаз (или миллионами), но внимательно. Там, где есть листья, или почки скоро отвалятся, где есть порезы, странные вкрапления и неровные наросты. Если повреждения достаточно серьезны, их лучше всего лечить обрезкой. Он думал, что все должно было закончиться. Они ведь выбрались. Жертв больше не должно было быть. Но за их выживание по-прежнему проливалась кровь. Знание этого давило на него, терзая грудь. Третье: обрезка. Срезайте как можно ближе к стыку, но не задевайте здоровую часть. Пара тонко заточенных секаторов уверенно сжималась в медовых руках. Первый завиток коры - и вот, лезвие приставлено к ветке, сила наливалась, пока ветка не хрустнула с чистым звуком. Похвала за первый удачный срез перетекала в ответные заверения, что ничего страшного, если у Родса не хватает сил. Мы позаботимся о фруктовом саде. Мы всегда будем заботиться о нем. Ужасающий вой пронесся по миру, как воплощение раздора и хаоса. Он вырвал Туббо из беспамятства, сжигая чувство безопасности и сотрясая центр его груди. Все это время он старался забыться - будто в пузыре, пока внешний мир искажался в бурлящей воде, но затем на него обрушилось цунами, затягивая под воду и вороша по кругу, ударяя его голову о дно каждый раз, когда он пытался вздохнуть. Когда Туббо наконец всплыл на поверхность, он оказался в километрах от суши, потерянный и незнающий, как вернуться на свой остров бытия. Как ему вспомнить, кем он являлся, если вся ужасная и мучительная бесконечность топила его? Постепенно ответ пришел. И Туббо не понравилась истина его положения, когда он вновь обрел ее. Реальность наваливалась все сильнее, выстрелы и топот ног становились все ближе, и это было уже слишком, Туббо не хотел ничего из этого, он не мог с этим справиться, он не мог... Четвертое: Дышите. Туббо не дышал. Туббо не мог дышать. Осколки воспоминаний о человечности и инстинктах уходили в никуда. Он больше не был человеком. Он больше не был невиновным. Закон, который он отстаивал полжизни, порядок и безопасность, которые он сам же и предал. Все ее разговоры о человеческой порядочности, все добро, которое она желала принести, а они отняли все это у нее. Нет, милые, вы паникуете. Выход есть, хорошо? Дышите. Вдох, 2, 3, 4. Выдох, 2… Стоп. Туббо не мог дышать. Туббо не мог... Четвертое: Дайте подышать. Ветвям нужно дать пространство, чтобы, когда придет время, - …они придут, они уже близко, сапоги топчут и топчут, резко останавливаются. Бродят в поиске, что-то ища, бормоча недовольно… - ветки не касались друг друга и тем самым не ограничивали свет листьям. Приоткройте занавес, сделав несколько прорезей. Прямо над почкой, вот так, малышня. И не слишком далеко, чтобы не мешать росту. Скученность только навредит здоровью дерева, поэтому позаботьтесь о том, чтобы было много открытых мест, - …дверь открыта нараспашку, свет льется на него. «Я так и знал, что этот м̷̨̗̦̟̮̽̓̑̀̅а̶̢̼̼͊̈ф̷̘̤̎͂̿̚̚ф̷̯͊и̶̔̑͑͜н̵̛̲̀̏̐̃ солгал. Мы нашли одного, начинайте искать другого. Иди сюда, маленький паршивец…» - чтобы растение могло дышать. Чьи-то грубые руки плотно обхватили его, впившись в одежду и кожу. Крепкая хватка причинила бы боль, если бы он мог что-то чувствовать... Общий совет: Обязательно забирайте удаленные ветки, - его забирали из укрытия, это нехорошо, Туббо, сделайте что-нибудь, придите в себя… - это убережет от возможных болезней и вредителей. Если две ветки занимают одно и то же место, сохраните более здоровую из них. Нужно определить, на какой из них меньше почек или цветов, какую из них будет легче - Фонд ворвался к ним, схватив легкие цели - и безопаснее удалить. Не переборщите с обрезкой! Обрезать нужно примерно 20-30%, не забывая при этом об общем состоянии дерева. Не стоит трогать саженцы, зимой они могут не выдержать сильной обрезки. Ветка не должна быть срезана целиком. Слишком тяжелый срез может содрать кору со ствола при падении. Лучше проявить осторожность и удалять отдельные части - вас крадут по частям, Туббо, сначала палец, потом рука, потом ноги, теперь тело, дальше рой, сделайте что-нибудь, пожалуйста, мы в опасности, сделайте что-нибудь, сделайте что-нибудь, хоть что-нибудь… - той ветки, которую нужно срезать. И помните: обрезка деревьев - это большая работа, которая требует много времени. Всегда приятнее иметь друга, с которым можно поговорить в процессе, и не забывайте, малышня, что чем больше рук, тем легче дело. Это большая задача, поэтому никогда не бойтесь просить о помощи! На помощь. Помогите. «Помогите», - послышался плач, эхом пронесшийся по осажденному дому.***
Сажа смялся в беспорядочную кучу, его неестественная фигура, копирующая человека, выгнулась от высокого напряжения, скачущего по мышцам. Вонь пепла стала еще более резкой, наряду с бурлящим чувством в животе и треском электричества. Коби Вирсинг дышал быстро и отрывисто, руки дрожали, когда он медленно опустил вилку электрокнута. Он не слышал своего тяжелого дыхания, он вообще ничего не слышал - наушники с шумоподавлением были настолько эффективны, что до ушей доходил только бурление собственной крови. Тем не менее, вой аномалии пробирал до костей, несмотря на то, что не был даже слышен. Это было так ужасно, что ему казалось, будто в груди у него что-то насильно сжималось. Будто сами вибрации отравляли его душу. Вирсинг чувствовал, как его разум трещал по швам от давления. Тени ревели и извивались, устремляясь обратно в дыру на лице Сажи, пока не осталось лишь бьющееся в конвульсиях почти человеческое существо. Почти. Все еще попытка подражания: лишь половина лица, неправильные пропорции, ноги вытянуты до абсурда. Когда последние темные мерзости исчезли, Вирсинг тяжело сглотнул, слушая ритм слишкого громкого сердца. Он не ожидал, что выживет. Мало кто выживал в подобных схватках. Не было никакой гарантии, что именно ему удастся преуспеть. Неотвратимым доказательством являлось то немногое, что осталось от его сослуживцев. Сажа задыхался, но уже не так сильно, словно из него выбили воздух - скорее всхлипывал, чем дышал. Тело неконтролируемо дрожало, грудь резко вздымалась. Жаль, что был отдан строгий приказ не вырубать его; это была бы идеальная возможность, раз уж его защита была нарушена. Но Вирсинг привык доверять странным приказам, когда дело касалось захвата, особенно когда почти все силы были на исходе. Глубокий спокойный вдох, и он включил рацию. «Атака прошла успешно». При этих словах голова существа дернулась вверх, глаз расширился, челюсть отвисла, оскаливаясь с каждой секундой. Взгляд метался, судорожно оценивая ситуацию. Зубы заострились и вылезли наружу, уродуя лицо еще сильнее. Мужчина набрался всей смелости, какая у него оставалась, и спокойно приказал: «Не сопротивляйтесь. Мы должны вернуть вас в Фонд». Ярый протест зажегся в темном глазу гуманоида, точно загнанная в угол тварь, не желавшая отступать, даже если ей никогда не победить. Несколько теневых усиков взвились в воздух и устремились в атаку. Острая боль пронзила Вирсинга, и он рванул вперед, всаживая в плоть второй короткий импульс. Ток вырвался наружу, зашипев по теневым аномалиям. Его кости затрещали, когда существо снова завыло в агонии. Вместо того чтобы свернуться в позу эмбриона, на этот раз оно издало рычание, пасть вытянулась за пределы лица, выгнувшись вверх, зубы скрежетали, вырастая из пульсирующей пустоты. Челюсть широко раскрылась, из горла, охваченного тряской и деформацией в угоду нечеловеческому языку, вырвался булькающий крик. При всей явной угрозе в его взгляде читался ужас, зрачки были расширены, плечи тряслись, хотя, возможно, это было от дозы напряжения. (Примечание: к этому моменту Уилбур немного забыл человеческий язык, и хотя из-за наушников его мольбы остались без внимания, смесь языков Бездны не улучшила ситуацию). «Прекратить угрозы!» Вирсинг не был уверен в громкости своего требования. Тем не менее, усилии аномалии только удвоились, и он приготовился применить еще один удар. Дрожащая рука вытянулась в защитном жесте, другая неумело попыталась прикрыть жуткую челюсть. Когда руку убрали, подрагивающий рот, словно спрессованный в форму, принял почти человеческий вид. Между рядами неровных зубов он почти разобрал, что Сажа что-то произносил. С осторожностью он снял с одного уха шумоподавитель. «П̵͔͙̏̈̎̏̕р̵͈͓̓̀̓̀͂о̴͔͚̐ш̵͍͊͗̐̌̓у̶̨̳͎͋̀̅͜», - заикалось существо, голос метался между английским и тем, что никогда не могло быть английским, толчки все еще сотрясали тело аномалии, хотя удар электрошокера был только воспоминанием. «Я-не буду…просто- просто хватит, прошу». Глаз глядел почти затравленно. Хотя то же самое можно было сказать и о Коби: картины разорванных товарищей, обезображенных до состояния тушенки, которой кормили собак, будут преследовать его до конца дней. И все же. Подчинение. Капитуляция, в которой они так нуждались. После этого штурм стал намного легче. Медленней, конечно, и осторожней, но легче. Команда влилась внутрь, принявшись вытаскивать Бога Крови наружу, чтобы вертолет мог перевезти его обратно в Фонд. Что касается остальных, то им вполне хватало и фургона. Остальных - поскольку рация подтвердила, что Сажа солгал, когда обнаружили Опылителя. Вирсинг никак не отреагировал на эту информацию, пока тащил за собой Сажу, который все еще дрожал от бесчисленных снарядов. Поскольку Опылитель, как ему доложили, не сопротивлялся и даже, похоже, не подавал признаков сознания, оставалось только найти Подстрекателя, и со всем будет покончено. Как только удалось справиться с основной угрозой, исходящей от Сажи, защита аномалий была полностью разбита. Совсем другое дело, если бы Бог Крови был в сознании, но быстрое реагирование и хорошая тактика решили бы и эту проблему. Но тут раздалось эхо мольбы, как будто сам дом задрожал в прошении, мягком и пустом. Неопределенная, почти неразборчивая, едва превышающая галдеж солдатов. Затем она снова затихла, усталая волна приливов и отливов, нарастающая по ритму и силе, пока наконец не сложилась в слово. Помогите. Время будто замедлилось. Инстинкт заставил Вирсинга броситься на Сажу, живо доставая дубинку, когда из ниоткуда выскочили зубы, окровавленные и обнаженные. Вместо того чтобы отпрянуть, он устремился в атаку, когда аномальная челюсть разверзлась и сомкнула свои тиски. Боль. Да. Это было самое подходящее слово. Вирсинг закричал, когда игольчатые зубы вонзились в его кожу, и кость треснула, как от взрывного удара. Челюсть сомкнулась вокруг его руки, мгновенно сломав ее, и не успел он даже глазом моргнуть, как пасть снова сжалась до нормальных размеров, поглотив его конечность и оружие. Кровь брызнула из обрубка руки, кости разлетелись на мелкие осколки, а мышцы разошлись, как распустившийся цветок. Он даже не успел вскрикнуть, как длинная конечность вылетела вперед, резко свалив его с ног и многих других. Дыхание выбило из груди с жутким хрипом, когда темные извивающиеся тени рассыпались над его головой. Неистовая решимость подстегнула аномалию, нечестивые когти полутени подбросили сверкающий нож, который был ловко пойман натренированной рукой, чтобы свершить кровопролитие смертоносным и практичным ударом, погруженным в нутро мужчины. Формально, Коби Вирсинг умер не сразу. Но когда Сажа перескочил через его тело, пустившись в бой навстречу к своему союзнику, когда томительные твари бездны вгрызались в его плоть, как в одну из многочисленных трапез, он очень жалел, что не умер сразу.***
Уилбур быстро пришел в себя, выйдя из состояния. Что это за состояние было, он не особо хотел думать. Некая смесь боли и очень, очень плохих воспоминаний, но тот факт, что он почти перестал бороться только из-за парочки травм, которые он не слишком хорошо переносил, оставлял неприятный привкус во рту. Как и вся эта схватка, отчасти потому, что отчаянная полудикая паника не была его излюбленным стилем боя, но также потому, что в процессе пришлось закусить довольно неприятными вещами. Обычно ему приходилось иметь дело только с послевкусием странных пиршеств пустоты, но он прекрасно понимал, что в яме его настоящего желудка лежало несколько странных блюд, включая (но не ограничиваясь) шесть пистолетов, один электрокнут для скота и, кажется, целую руку какого-то чела. Не то чтобы он беспокоился о прионной болезни, поскольку он определенно умер бы от нее еще в раннем возрасте, если бы это было возможно, особенно, если учесть, что он не собирался пока этого делать. О, возможно, токсины или что-то в этом роде от металлического оружия дадут о себе знать, но, честно говоря, у Уилбура никогда не было проблем с этим. Конечно, от еды он становился только голоднее, но этого следовало ожидать. Отчаяние не отпускало, когда Уилбур помчался к Туббо, скорее даже усиливалось. Осознание того, что, сдавшись, он обречет на гибель и ребят, разрушило его непреодолимый инстинкт, уверяющий, что подчинение - единственный способ остановить боль, а время и слабеющий шепот о помощи лишь закрепили тот факт, что Туббо был обнаружен. И, в отличие от Клинка, мальчика было гораздо легче утащить. Он ворвался в прихожую. Маленькое домашнее пространство заполняла кучка мрачных солдат, военные сапоги топтали разбитые стекла семейных фотографий, оставленных с первой стычки. Среди однообразной толпы он разглядел медовую кожу и вялые крылья, пока Туббо тащили прочь. Нет, не то слово: как Туббо несли, будто тряпичную куклу. Никакой борьбы, никакого сопротивления, простое принятие. Но, в самом деле, что мальчик мог сделать? Он не мог бежать, не мог сражаться. Но это было не страшно, Уилбур должен был сделать это за него. Пустота вырвалась из его лица, нахлынув на толпу, и он пробился сквозь ряды, сшибая людей на своем пути. Он сбил с ног того, кто удерживал Туббо, и потянулся, чтобы поймать инсектоида, когда солдат полетел вниз. В тот же миг адская гончая набросилась на похитителя, вгрызаясь в его внутренности. Уилбур опустился на колени, уложив Туббо на коврик у двери. Пустота бросилась вдогонку, налетая и врезаясь в потрясенных солдат и пожирая их. Уилбур всеми силами старался заградить от них Туббо, но тени все нагнетали, приближаясь к неподвижному угощению, время от времени выныривая и угрожая разорвать медовую плоть. Туббо даже не вздрогнул. На самом деле мальчик вообще никак не реагировал, и даже когда пальцы Уилбура судорожно впивались в кожу Туббо, он не жаловался. Уилбур думал, что за пару дней знакомства он хорошо научился понимать инсектоида, но теперь он не мог сказать наверняка. Туббо был просто пуст, темные глаза смотрели в никуда, антенна стойко торчала, рот тянулся в тонкую линию, с которой капала золотая жидкость из почти закрытой щели. Что-то вроде застывшего ягненка, ожидающего, когда его сожрут. Напряжение нарастало, бездна надвигалась на легкую цель, что так удобно размещалась у самой пропасти пустоты. Еле дыша, Уилбур бросил взгляд через плечо, чтобы обнаружить отсутствие врагов. Плечи опустились со вздохом облегчения, и Уилбур втянул пустоту обратно, к ее великому огорчению, о чем она постаралась оповестить треском стен и шипением, когда ее с силой оттаскивали от пиршества. Веревочные нити багрового месива свисали с отсутствующей половины лица, стекая по подбородку и пачкая рубашку уродливыми пятнами крови. Послевкусие эхом пронеслось по языку. Уилбур перевел дыхание, ослабив хватку на Туббо. Слегка шатаясь, он поднялся на ноги, но толку от этого было мало: ноги у него были такие же ватные, как и у инсектоида. После тщетной попытки заглянуть в проем входной двери он рискнул ее приоткрыть. Из машин больше не выходили противники, по крайней мере, на этой стороне. Он поднял Туббо, остро осознавая, что нужно было найти новое место для укрытия, а времени не было. Он не надеялся на чудо, но все равно его отчаянно искал. Мимоходом он спросил у Туббо, все ли у него в порядке. Инсектоид рассеянно что-то промычал, ничего толком не ответив. «О чем задумался?» «Ты когда-нибудь... ты когда-нибудь выращивал что-нибудь, Уил?» Его шаги на миг остановились, когда странный вопрос застал его врасплох. Адреналин бурлил, мысли прокручивали тактику и все возможные варианты того, как все может рухнуть в одночасье, уши напряженно прислушивались к вражеским шагам, а глаз рыскал в поисках безопасного места, но Уилбур, очевидно, витал в совершенно других облаках, в отличие от инсектоида. «Не доводилось ранее». Разговор неожиданно привлек к себе больше внимания, но не столько из-за темы, которую выбрал Туббо, сколько из-за ее необычности. Он надеялся узнать, насколько хорошо мальчик справлялся с ситуацией вторжения в его дом, а тема сельского хозяйства не очень-то способствовала этому вопросу. Вероятно, это о чем-то говорило, но Уилбур, честно говоря, понятия не имел, что и думать. «Никогда... никогда не оставался на месте достаточно долго, чтобы заниматься огородом». «Это приятное занятие», - мягко прожужжал паренек. «Когда-нибудь мы тебе покажем и сможем вместе его обустроить». Тело дрожало в его руках, но причина была не в Туббо. Уилбур пытался заставить свои руки перестать дрожать, но все не получалось, фантомное напряжение обрушивалось на него бесконечными волнами, смазывая любые движения инсектоида, которые тот мог или не мог совершить. Сердце в груди толкалось, беспорядочно стуча. Что-то было не так с ними обоими, но сейчас мало что можно было сделать, кроме как продолжить выживать. Они разберутся с терапией позже, когда раны перестанут активно растягивать цепкие когти. Вдалеке что-то зашуршало, и Уил резко повернулся, чтобы проследить за источником, который, как оказалось, исходил из гостиной. М̶̢̜͕̘̮͌̈́̈͠͝а̵̨͉̾̂ф̷̖͉̮͛ф̷̧̲̌̀̈́̄и̵̫̞̝̃̅н̴͉̭̥̤̌̌̑ͅ. Попросив Туббо помолчать, он бесшумно проскользнул к незваным гостям. Клинка уже наполовину вытащили через проем разбитой стеклянной двери, и Уилбур быстро набросил на группу десятки теней, чтобы расправиться с грабителями. Уложив убитых в качестве предупреждения вокруг кабана-великана, он проскользнул обратно в комнату. Те немногие солдаты, которые он смог разглядеть снаружи, не стали надолго задерживаться. Уилбур молча наблюдал за их отступлением, слегка ослабив хватку на Туббо. Они вернутся. Он знал это наверняка. Это была не битва, но осада. Целью служила не победа, а ослабление защиты, пока никто не останется на страже у крепости. Точнее, ослабление Уилбура, поскольку кроме него и стен скромного бастиона их больше ничего не защищало. Этого было достаточно. Пусть ненадолго, но на какое-то время. Он разрешил Томми выйти, но приказал ему оставаться в пределах спальни, пока он будет приводить себя в порядок. Он просто не считал, что подростку нужно было все это видеть. Ему было неприятно, что Туббо стал свидетелем замеса. Учитывая наличие дома, в голову приходила мысль, что у парня было что-то вроде нормальной жизни, и ему было неприятно разрушать эту картину. Дом инсектоида сильно потрепали, но, хотя он и уделил некоторое внимание уборке обломков, в основном Уилбур решил заняться останками. Это был не совсем синоним трупов, просто то, что от них осталось. Пиршество пустоты было прервано, и теперь ошметки засоряли все жилище. Поэтому Уилбур отпустил на уборку некоторых из подручных, кто находился в его непосредственном подчинении - наполовину для того, чтобы выполнить старые обещания о причитающейся им десятине, наполовину для того, чтобы Томми не пришлось видеть худшего. Темные руки копались в тушах, превращая комки в пятна. Если с мертвецами можно было еще разобраться, то ущерб, нанесенный дому, был гораздо более ощутим. Разбитые лампы и двери, снесенная мебель, изодранные стены и полы. Сломанный телевизор. Ох. Ой-ой. Переодевшись, Уилбур стал оттирать с себя кровь в ванной, оставив рубашку отмокать в мутно-розовой луже умывальника. Потребовалось несколько глотков воды, прежде чем он выплюнул чистую жидкость. После он принялся расчищать дом от следов битвы, сгребая кучи мусора, пока обстановка не стала достаточно сносной, чтобы выпустить подростка из спальни. Но из всех повреждений Томми, казалось, больше всего беспокоил Туббо. В его присутствии инсектоид, казалось, начал оживать, антенны подергивались и сознание возвращалось. Уилбур вроде бы понимал, что нахождение в одной комнате с Клинком, вероятно, не помогало, но он не хотел, чтобы народ разбегался, пропадая из виду. Пойдя на компромисс, Уилбур выбрал коридор, ведущий прямо в гостиную, для текущей локации, причем сам он расположился на перекрестке, с которого просматривались обе стороны. «Так... такое уже случалось?» Томми выглядел неуверенно, все еще пытаясь разговорить инсектоида. «Мгм. Вроде того, но никогда не было так плохо. Туббо вроде как... иногда отключается. И Розалинда, тоже бывало, замирала. Думаю, это могло плохо сочетаться». Что ж. Не лучший инстинкт выживания. Крайне неприятный тип побега. Не то чтобы до такого сценарий должно было дойти. Если бы Уилбур потерпел неудачу, какие у них могли быть шансы? А ведь следующее нападение будет только хуже. Это был просто неоспоримый факт. Судя по тому, что Фонд прекратил использование транквилизаторов и перешел к электрошоку примерно под конец боя, они были полностью осведомлены о том, на что идут. К следующей атаке они могут быть более подготовленными. Что ж. Это может сработать на обе стороны. Он занялся приготовлениями, забаррикадировав дом так, чтобы в гостиную не было ни одного свободного прохода, кроме проема на задний двор. В который раз он пожалел о том, что Клинок не решил рухнуть в более стратегически удобном месте. Пчелы нерешительно следили за его движениями, все больше прибавляя в числе и уверенности. Их рой висел тенью в воздухе, постоянно жужжа, явно желая сформировать речь, но пока не добиваясь успеха. Уилбур ожидал услышать что-то среднее между очередным упреком или другой туманной чепухой, но вместо этого получил довольно подробный отчет о расположении врагов. Пчелиный гул тихо передавал вражеские планы и приказы. В статическом радиожужжании насекомых раскрывалось каждое слово, подслушанное в фургоне, буквально нашпигованном жучками. Голос Туббо звучал пусто, не добавляя никаких комментариев, пока обличал всех до последнего солдата. Смертный приговор уже был вынесен им всем, но теперь их кончина только больше утвердилась. Никто не стал обсуждать это, и Уилбур просто принял это как есть. Когда он вернулся в гостиную, то обнаружил, что Туббо еще дальше отполз от кабана, слишком крепко вцепившись в свои руки, пока вполголоса обсуждал с Томми что-то на отвлеченные темы, даже не поднимая глаз на вошедшего Уилбура. Инсектоид не выглядел здоровым. Но он все еще был с ними, в безопасности (пока что), и это было почти все, что мог предложить Уилбур. Томми, казалось, был в норме, или, по крайней мере, у него лучше получалось притворяться. Он с охотой поддерживал легкое перебрасывание словами и шутками, не сводя взгляда с Туббо и, очевидно, со следов останков. Похоже, оба привыкли закрывать глаза на подобные вещи. Уилбур мог бы призвать тень, дабы прикрыть им обзор, но, честно говоря, он не доверял бездне в данный момент, когда совсем недавно она наслаждалась резней. Клинок, что неудивительно, все еще дремал. Хотя легкая дрожь сотрясала Уилбура, он знал, что она носила больше фантомный характер, а настоящих повреждений было не так много. Правда, потеря искаженной косатки была неприятным ударом, учитывая, что это был самый крупный боец, которым он располагал. Его мозг перебирал списки союзников, перечисляя количество и типы пустотников под его командованием. Их было немного, но, опять же, полное подчинение не считалось чем-то общепринятым в Бездне. Не говоря уже о доступности. Власть нужно было заслужить. Ее нужно было заработать. Выторговать. Он не надеялся повторить свою недавнюю победу. Поединок представлял собой беспорядочную кашу из того, что он помнил о предыдущих захватах Фонда. Даже в своей лучшей форме у Уилбура оставались очевидные слабые места, которые противник с охотой использовал, и это ему не нравилось. Со световой атакой он не мог ничего поделать, но вот проблему с другой назойливой энергией ему хотелось попытаться решить. Видите ли, Уилбур уже давно нашел возможный вариант, но применить его означало выдать себя. Теперь, когда он был на свободе, он собирался сражаться до конца, используя все козыри. Или почти все; Уилбур был готов торговаться, но не хотел терять абсолютно все. Присутствие пустоты, по своей природе, определялось исключительно намерением. Тени могли заставить себя существовать, но с таким же успехом могли и не делать этого. Отчасти поэтому атаковать их было так сложно - они могли выбрать, когда им материализоваться. Технически, ток вообще не должен был их касаться, поскольку способ передачи не может работать с несуществующей материей. Но Уилбур, в силу своей природы, мог прикасаться к теням. Поэтому электричество быстро распространялось и причиняло вред большей части бездны. Фонд довольно быстро понял это и, как и все слабые места, воспользовался этим. И вот, пока Томми уговаривал Туббо поболтать о каком-то полузабытом фильме, Уилбур начал разрабатывать решение. Однако на это требовалось определенное время, а погружению в пустоту препятствовала неусыпная бдительность, устремленная во внешний мир. Туббо, к счастью, прикрывал эту слабость. Чтобы заключить желаемую сделку, пришлось прибегнуть к ряду других, более мелких соглашений - от убеждения верных подданных отправиться на территории, на которые они обычно не решались вторгаться, до подкупа подчиненных и прямых указов. Технически, он мог бы попытаться связаться с нужными целями напрямую, если б знал об их существовании, но это грозило возмущением гораздо большего числа существ, чем хотелось бы. Награда варьировалась от разрешения подняться на поверхность для следующей битвы до странного пожелания от одного настойчивого посланника, похожего на смесь суккулента и кошмара, который требовал аж целое дерево. Вскоре прихоть развилась до покушения на дом (и того, что в нем находилось), поскольку существо утверждало, что деревянные стены тоже считались (в том смысле, что когда-то конструкции также являлись деревьями до переработки). Уилбур заметил, что в словах обозначались уже "деревья", вместо одного растения, а поскольку он не обещал целый лес, весь задний двор Туббо был уничтожен до самого крошечного кустика, которое теоретически можно было назвать деревом. Материя любого типа - это энергия, и он не хотел, чтобы пустота получала слишком много от сделки, если он на это мог как-то повлиять. Таким образом, Уил спускался все дальше по цепочке, пока не получил именно тот набор сил, который ему был нужен. В основном его вело предчувствие, сулящее, что он найдет нечто подходящее - просто первое попавшееся царство, которое он решил проверить. По словам его подопечных, это был постоянно растущий шепчущий лес, с чужеродными деревьями высотой с планету, сплетенными из ветвей и корней, на которых были начертаны бесчисленные судные дни. Это было не то место, которое Уилбур проверил бы в первую очередь, но несколько жалобных шипений пустотников постарались его заверить в находке. К тому времени прошло уже несколько часов, и дело близилось к ужину. Честно говоря, не так уж плохо для целого дня работы, чтобы заполучить нового титана из небытия. Учитывая бесконечные фракталы, присущие каждой булавке в пространстве, таких монархов в пустоте было хоть отбавляй. Сложность заключалась в том, чтобы найти нужного, опять же, учитывая бесконечное море. Иголку в стоге сена и то было проще найти, в сравнении с текущей задачей. После половины дня, проведенного в прыжках через слои бездонных мерзостей с завышенным ЧСВ, Уилбур решил, что нужно было немного передохнуть, прежде чем вступать в переговоры. Значит, ужин. Он поспешил накрыть поляну на кухне. Это выглядело достаточно официозно, и он не хотел, чтобы Клинок находился в одном помещении с амбициозной нечистью. Одного покушения на сегодня было достаточно. Туббо придерживался схожих взглядов, хотя, скорее всего, по другим причинам, и с готовностью пересел на стул, похоже, особо не возражая. Томми с аппетитом поглощал еду, нахваливая блюдо. Уилбур тихо соглашался с ним, но ничего не говорил, ожидая нового гостя. Сидя с тарелкой самой вкусной еды, которую он смог раздобыть, и попивая седьмую чашку кофе, он медленно погружался в медитацию или ее пустотный аналог. Сердце почему-то не хотело утихать. Головная боль надоедала не меньше, и он был почти уверен, что причина крылась в недостатке сна. Мелодия, что он напевал под нос, вдруг прервалась, когда Томми наконец удосужился спросить, что происходит. Справедливо, учитывая, что мальчик до сих пор был занят разговорами с Туббо. «Я собираюсь проверить, можно ли решить эту досадную проблему с электрошоком. Не думаю, что я смогу прийти в себя, если они меня снова достанут, а в следующий раз они собираются быть еще жестче. Сделка - это единственный способ, который я могу придумать, чтобы стать достаточно сильным для сдерживания Фонда в одиночку». Подросток слегка нахмурился. «Если бы это было так легко, разве ты бы не сделал это в первую очередь?» «Ну, есть две причины, почему я раньше к этому не прибегнул. Во-первых, Бездна не будет ничего делать за просто так. А во-вторых, мне даже представить страшно, что сделает Фонд, если обнаружит, что с Бездной можно торговаться». Хотя по правде сказать, именно последняя часть была основной причиной. Были моменты, когда он готов был пожертвовать всем, лишь бы пытки остановились. Но представить, как Фонд будет использовать бездну, было сущим кошмаром. Конкретно его кошмаром. Уилбур мог придумать множество сценариев конца света, и Фонд занимал важное место, по крайней мере, в двух из них. Такие фантазии не помогали делу. Он оставил Томми и Туббо за своей спиной, решив, что наблюдение могло быть поучительным или что-то в этом роде. Во всяком случае, это послужит предупреждением. Убедившись, что никто его не потревожит, Уилбур открыл доступ в мир. Титан был существом, прежде всего, не определившимся в своем восприятии. Не такая уж редкая черта, когда вы хоть немного поднимаетесь в рейтинге силы, хотя его внешний облик был достаточно устойчивым, чтобы его вид не сокрушал их разум. В этом и заключалась суть баланса: достаточно силен, чтобы подчинять материю, но не настолько, чтобы реальность становилась беспорядочной. И вот перед ними завис почти скелет - иссохший труп с натянутой между каркасом кожей. Он был соткан из того, что могло быть ветвями или молниями, но, разумеется, не было ни тем, ни другим. Природа его обнажала двойственность: это было существо, состоящее из плазмы и паразитов. Голову украшали рога, но они мерцали, раз за разом проявляясь и притворяясь твердыми. Электрические разряды изображали нимб над совершенно нечеловеческой головой. Ветви, да, и молнии, а также странный агрегат, который, как быстро стало известно, всасывал материю, подобно пиявкам или комарам, уж точно не способствовали образу гуманоида. Оно было похоже на ночной кошмар. Или на Грега. Да, кажется, это имя вполне подходило ему. В силу своих обязательств существо поспешило занять место за столом. Странно, что человеческая традиция сохранялась, но застолье с пиршеством - это концепция, вшитая в саму пустоту, хотя у Уилбура не было ни крови святых, ни других мучеников, которые он мог бы предложить в качестве блюд, да и не смог бы, если б имел таковых. Макарон с сыром будет достаточно. Грег, похоже, был согласен, когда поднял в качестве тоста горсть макарон и тут же проглотил их. Затем он принялся поглощать и тарелку, треща керамикой за челюстью. Уилбур наблюдал за ним, тщательно проверяя степень своего контроля, проводя пальцем по теням, идущим от основания его черепа к стоящему перед ним титану. Выждав время, он наконец дернул за ниточки указательным пальцем - жест, который явно намекал, что пора обратить внимание на собеседника. Он сомневался, что это сработало бы, если бы не легкое натяжение, которое чуть токнуло Грега вперед, перелив каплю кофе через чашку, которую он только что взял. Напоминание о том, что титан был буквально привязан к хозяину. Укоризненный взгляд пустотника встретился с зубастой ухмылкой Уилбура, но это было лишь его собственной трактовкой. У Грега не было лица, чтобы нахмуриться, а то, что было ближе всего к глазам, просто имело форму дыры, как у пустующих глазниц. Несмотря ни на что, существо продолжило начатую трапезу, просто окунув свои пальцы в напиток. Слабые валики темной жидкости поплыли вверх внутрь иссохших конечностей Грега, всасываясь пальцами. Темный цвет забурлил, и Грег стал выглядеть чуть более реальным, чем раньше. «Н̵̱̌а̸̮̽п̵̙̒о̴̆м̴̑ͅй̵̖н̵̈́а̷͑е̸т̸̞̀ я̷͑д̵̯̐». Не совсем обвинение, хотя атмосфера помрачнела. И он даже не использовал человеческий язык, видимо, не собираясь быть вежливым, вместо этого предпочитая заставить Уилбура перейти на... ох, как это было, Мрачногнильский? Что-то в этом роде. Голосовые связки парня задергались, изменяясь, пока из горла не вырвался какой-то грубый отзвук потресканного шипения. Да уж, акцент у него был просто ужасный. Или, может быть, это Грег звучал ужасно, учитывая, что от его слов застывала кровь в жилах. Как бы то ни было, наблюдавшие за ними Туббо и Томми одарили Уилбура недоуменными взглядами. «А̷̰̓г̶ӑ̴. Э̷̜̽т̸̞̃о̷̣̕ к̶̧͊о̴̫̆ф̵̰̾е̶̧̎и̶̤͊н. О̶̀т̵̞̈л̴͎͂и̸́ч̴͔͑н̸̜̔а̵̝͝я̷̓ ш̶̀т̴̈́у̸͘к̶̱͊а. Ч̶̺̐у̶͆ͅв̶̽с̵͙̕т̵̥̓в̵͖̚у̴̘̒е̸̰͑ш̷͔́ь̴̃ э̸͉͘н̸͕͑е̵̢͝р̶г̸и̸̉ю̵̛?» Или подавление усталости. Неважно. Азартная игра, для оценки которой у пустотника даже не хватило бы знаний. Грег явно пробовал кофе впервые, хотя и умудрялся изображать снобистское изящество любого сомелье, нахваливая вкус напитка как "сильный", текстуру как "плотную", эффект как "обманчивый", а [определение, связанное с сенсорными рецепторами, доступное только пустоте и кошкам] как "восхитительный". Уилбур поддерживал разговор, пока Грег наслаждался реальностью, обгладывая приготовленную еду, а также сопутствующую посуду, часть ковра и несколько пятен крови. Если бы он ждал, пока его гость закончит, Уилбур оказался бы на краю вечности, все еще нетерпеливо постукивая ногой. «Ну что, перейдем к делу?» Он перешел с Мрачногнильского на обычный язык, чтобы показать свое нетерпение. На самом деле он заговорил на нем только для того, чтобы продемонстрировать, что тоже был способен, поскольку в ином случае это посчиталось бы за неуважение. Приходилось балансировать между унижением, угрозой и пренебрежением. Уилбур танцевал. «Что? Неужели сам Хранитель Пустоты должен был обратиться ко мне с просьбой?» От существа исходил звук, похожий на треск электричества и стрекотание насекомых. Уилбур нарочито не стал закатывать глаз от такого тщеславия. А зачем бы еще ты понадобился, умник? «А может быть, эти души...?» - произнес Грег, устремив взгляд на Томми и Туббо. «Они просто наблюдатели. Как бы сказать, мои подопечные. Не обращай на них внимания». Улыбка стала резкой, почти угрожающей. «Заговоришь с ними - и тебя разорвут на части. Прикоснешься к ним - и я лично сотру твою душу. Мои условия понятны?» Ребята моргнули, пораженные такой жестокостью. Что ж. С пустотой по-другому никак. Она понимала только через силу. Намек на любопытство, но титан с готовностью подчинился, гораздо больше заинтересованный в предложении Уилбура. «Конечно. Я не против того, чтобы между нами была заключена сделка. О какой услуге вы меня просите?» «Не услуга. А обмен». Очень важное примечание, на что существо недовольно поморщилось. Да, Уилбур не был дураком, и это была не первая его сделка. Однако с последнего раза прошло уже немало времени. Он тщательно взвешивал каждое слово. «Видишь ли, у меня есть небольшая проблемка с электричеством, и если ее не решить, то Бездне тоже придется с ней столкнуться. Я уверен, ты заметил..?» Последнюю фразу он произнес с надеждой. «Нет». Уилбур ухмыльнулся. «Только приливы энергии». Идеально. Он нашел подходящего парня с нужным рационом. «Хорошо! Это хорошо. Ну, то есть для тебя, не для меня, и если это не решится, то пустота может снова оказаться в лапах Фонда». Он намекнул на угрозу иерархии. Уилбур не был исключением в базовом инстинкте Бездны - он тоже ненавидел более могущественные силы, чем он сам. «Это лишь порадует меня. Я силен, а все остальные ослабнут. Дальнейшие дозы только приумножат мою империю». Вот, м̷̣̠̹͉̌̂а̷̻̦͉̎̕ф̶͍̗̞̃̏͒͋͘ф̴̩̣̠̖̽͆̂̓ͅѝ̴͎̞̯͝н̶̺͈̤̹͝, конечно же, пустотнику это будет только играть на руку. Нужно было сменить тактику. «Разумеется. Но ведь одни и те же блюда приедаются? Перед тобой шведский стол - это первое твое разнообразие за последнее время, я уверен. Да и граница реальности становится более доступной, когда я на свободе. Только представь, сколько новых угощений появится, если только Хранитель Пустоты сможет бродить по миру. Я уверен, Грег, это заманчиво звучит для всех вас». «Это не мое имя». «О, прошу прощения, ты так и не назвал мне свое имя. Не мог бы ты это исправить?» Существо вздрогнуло от оскорбления, что было вполне справедливо. Как будто кто-то из Бездны поведется на такую неумелую и полусерьезную попытку вызнать истинное имя. Но попытка не пытка, верно? «Мы залили звезды кровью, чтобы создать вас, и вот как вы с нами обращаетесь?» Слова были брошены с шипением и треском, словно угроза, когда рога его выросли, протыкая воздух по мере того, как росла его ярость. «Честно говоря, вы сами виноваты. Неважно, в любом случае, это только первые преимущества работы со мной, потому что я могу дать тебе и то, и другое. Все, что ты захочешь, правда. В пределах разумного. Наслаждайся реальностью и электричеством, пока служишь мне». Грега передернуло от такой заманчивой идеи. Уилбур вложил в свои слова немало харизмы. Он слегка вернулся к Мрачногнильскому из вежливости, вливая в каждый слог жгучую потребность, засевшую в нем как клещ. «Т̴ы̶ т̶о̴л̶ь̵к̵о̸ в̷ы̵и̶г̶р̵а̷е̷ш̶ь̴ о̴т̶ с̸д̶е̸л̷к̵и̶. Я готов ее заключить, и все, о чем я прошу - это перехватить любое электричество, которое будет использовано против меня, против нас». «Что...» - прозвучало в пустом голосе. «Что вы можете предложить за это?» «Мы все еще ведем переговоры. Предложи свою идею, и может, я соглашусь». Секунда колебания, но в итоге в существе проснулся аппетит, и холодный невозможный взгляд впился в Уилбура, как паук. «Дай мне свою энергию, Хранитель Пустоты». Слова звучали хрипло от желания. Жажды. «Энергию? В доме есть электричество, ты, скорее всего, сможешь высосать все из подключенной электросети…» Но нет, Грегу нужна была не просто энергия, он хотел получить ее из Уилбура. Он понимал, что это было глупое предложение, но на пиру у торговца нужно было создать видимость выбора. Кровь. Конечно. Единственное, что могло быть нужно существу, состоящему из плазмы и паразитов - дистиллированная жизненная сила. Пересечение его двойственности. Перед ним сидела настоящая пиявка, темная и голодная. Он почти вздохнул - никакой фантазии. Это было такое типичное желание. Жадный кровопийца. В буквальном смысле. Уилбур обдумал предложение. Обмен. Это был достаточно честный бартер. Правда, с большим перевесом в его пользу, но ничего другого он и не ожидал. С этим можно было работать. Уилбур выпрямился, расправив плечи, и перешел к деловому тону. «Итак, чтобы прояснить: в обмен на мою кровь ты займешься отводом электричества и... о, я угощу тебя обедом, пока ты будешь в услужении. Я щедр и уверен, что еда будет приятным дополнением. И в обмен на все это ты будешь выполнять мои приказы в течение пяти земных дней, а затем покорно вернешься в свое царство. По-моему, справедливо. Ну что, по рукам?» Ему нужно было продержаться только до прихода Филзы или пробуждения Клинка, после чего защитников станет больше. Временная мера. «Не спешите с предрешенным выводом. Вы просите пять дней службы, а я прошу в обмен пять литров». Эх. А он-то надеялся обойти стороной вопрос о количестве. «Нет. У меня тогда ничего не останется. Я предложу тебе десятую часть и не больше». Не то чтобы Бездна имело какое-то понятие об объеме, но тем не менее. Титан хотел выдоить его досуха. Значит, паразитоид. Как и во всех сделках с пустотой, это была скрытая возможность. Очевидно, этот тип решил, что будет забавно, если Хранитель умрет, возможно, потому что это будет в новинку или из-за предвкушения последующей борьбы за власть. Опять же, как предсказуемо. Бездна любила считать себя умной, но и Уилбур был не промах. «Это надругательство. Снижение до половины звучало бы лучше». «Я умру примерно после двух литров». Или около того. Однако ему не хотелось приближаться к верхнему пределу, который он мог бы едва пережить. «Тогда это то, о чем я прошу вас. Договорились?» «Нет». «Да. Соглашайтесь, иначе я заберу эти пять литров и больше. Все ваше существо». Угроза. Как мило. Титан рос, кренясь и извиваясь, пронизывая комнату смрадом и пронзая стены ветками. Стекло разлетелось на осколки, а комнату наполнили щелчки электричества и трещание жвал. В быстро темнеющей комнате вспыхнул цвет, и Уилбур заметил, как Томми рванулся вперед, выбросив карминовую руку перед Туббо, который был очень, очень бледен и, в отличие от подростка, не выглядел растерянным. Тем не менее, Грег не посмел причинить им вреда, так что, по крайней мере, он все еще опасался гнева своего господина. Уилбур подмигнул ребятам, надеясь на свои остатки уверенности. Затем он потянулся, небрежно откинувшись в кресле и сложив руки на затылке. Он заговорил с легким мурлыканьем. «Пол-литра, и я не пошлю всех своих прислужников за твоей головой. Уверен, они бы с большой охотой погнались за тобой, учитывая, что почти все, кроме тебя, пострадали от электричества. Зависть смертельная штука~». «Не думайте, что сможете угрожать мне, я слишком ценен для вас». «Мне ценна твоя сила», - легкомысленно отмахнулся он. «А ты просто первый, кто мне попался, подходящий под мои нужды. Если поискать подольше, я бы мог найти того, кто сделает это лучше и дешевле. Ты - лишь моя прихоть». Проявление угрозы замедлилось. В самом деле, титану предложили самое большее из возможного на обмен. Впредь переговоры велись гораздо вежливее, не допытываясь о деталях и лазейках. Сошлись на полутора литрах, что в принципе можно было расценить как один. Был заключен устный договор, скрепленный клятвой и долгом. Дрожащая тень пронзила грудь Уилбура, тепло было украдено, и на его месте остался иней, пока Грег не выполнил свою часть клятвы, передав энергию. Произошел обмен, души связали узы, хоть и незначительные. «Отлично!» - сказал он, хлопнув в ладоши и поднимаясь с кресла, продолжая своим самым притворно слащавым голосом: «Спасибо, Грег! Приятно иметь с тобой дело. Первый указ: ты возвращаешься в свое царство до тех пор, пока я не призову тебя. Немедленно проваливай из владений Улья». Глазницы заблестели. «В обмен обещалось...» «Труд должен быть оплачен. Да, я помню. Но не сказал, когда тебе заплатят. Не будь таким хмурым, мне нужно сначала подготовиться, а потом обещанная кровушка будет вся твоя». Он отправил нечисть обратно в дыру, и Грег, пусть и с ворчанием, но подчинился. Хорошо. Не самая лучшая сделка. Но и не худшая. «Что... что это было?» Выражение лица Томми было, честно говоря, бесценным. Он бессознательно почесывал руки, как будто ногти могли раскопать засевшую под кожей порчу. Кто знает, может быть, там вполне могли оказаться призрачные клещи или что-то в этом роде. «Оно звучало как... как Туббо, только хуже». «Ух ты, ну спасибо, Томми», - буркнул инсектоид. «Хотя он прав. Очень странно. Как будто слышите, как кто-то говорит слова в обратном порядке. За исключением того, что некоторые слова были наполовину правильными, пока другие не были пропущены через двоичный код». «Да, акцент у него был ужасный». «Подожди, Туббо?? Ты мог его понимать?» Томми выглядел возмущенным. «Едва ли». Он вдавил голову в плечи. «Он звучал так, будто он... о, как его зовут? Серьезно, Грег???» «Если бы я только знал», - горько произнес Уилбур. «Знал бы его имя, не попал бы в такую ситуацию. Я просто назвал его Грегом. Вы кстати тоже можете, поскольку, к сожалению, в ближайшие дни мы будем часто с ним видеться, раз уж я только что выкупил его услуги». «Ну, значит, Грег, насколько мы смогли понять, был совсем не против, чтобы убить тебя? Если мы не ослышались... Ты в порядке?» В большем порядке, чем он был до заключения сделки. Как и ребята. Это была большая цена за их безопасность, но Уилбур заплатил бы ее снова, без колебаний. Ну, или несколько колебаний сердца, поскольку ему пришлось бы восстановить достаточно крови для обмена, но это уже мелочи. «Ну, на самом деле ему нужна была моя кровь, а возможное убийство меня было просто бонусом. Моя смерть - это большая неудача для них, но они могут просто воссоздать другого Хранителя Пустоты. А вот моя душа станет неплохим призом для того, кому она достанется, когда я умру». «Ты имеешь в виду, если ты умрешь», - любезно поправил он. Уил издал смешок. «О-о, не, я умру. Я не планирую умирать еще долгое время, но рано или поздно это произойдет. Я не думаю, что я бессмертен. Если бы я собирался быть таким, я бы начал существование гораздо раньше, тебе не кажется?» К тому же, жить вечно ему и не хотелось. Он считал, что было только два способа никогда не чувствовать голода, и смерть была более безопасным вариантом. Уилбур отправился в небольшую комнату, где, судя по всему, размещалось нечто вроде мастерской. Похоже, это была какая-то комната для рукоделия, где лежали частично законченные и частично заброшенные проекты. Холст с начатым фоном, но без портрета, беспорядочная куча стеганых одеял разной степени завершенности. Особого мастерства в изделиях не ощущалось, скорее радость от процесса, чем от результата. Спокойные увлечения. Довольно скучное, на его взгляд. Ресурсов было больше, чем нужно для выживания. Изобилие всегда раздражало его. Но, если отбросить зависть, хобби имело свою пользу. В первую очередь, наличие швейных принадлежностей. Уилбур взял иголку с нитками и направился туда, где были спрятаны медицинские запасы. Он слегка задумался, глядя на пузырек с таблетками. «Йоу, Туббо, насколько они эффективны?» «Мы буквально ничего не чувствовали уже несколько дней». Он помрачнел. Да, вероятно, слишком эффективные. Он не хотел заглушать симптомы, потому что ему нужно было на что-то ориентироваться. Придется обойтись каплей охлаждающей мази. Бог знает, как кофе повлиял на его кровь, но, по крайней мере, он делал это не на голодный желудок. Уилбур бросил принадлежности на кухонную стойку, а иголку с ниткой опустил в бурлящую кастрюлю. «И так, детки, сейчас мы сдадим около полутора литров крови Уилбура. Будет классно. Надеюсь, я не умру и не отрублюсь по ходу дела». Ох, как же он надеялся, что останется в сознании. «В случае чего, вы, ребята, перевяжите руку, если возможно, и оставите меня. И спрячьтесь за Клинком». Он уловил недовольный гул. «Эй, либо это, либо жестокое избиение, либо бег со всех ног только для того, чтобы Фонд вас заграбастал. Выбирай. Если пустота начнет буянить, он - твоя лучшая ставка, потому что перекрестный огонь может привести к тому, что вселенная прогнется настолько, что вы даже сможете выжить». «Но ты ведь не умрешь, правда, Уил? Правда?» Томми неуверенно пристроился за ним в хвост. «Это ведь не очень много крови, правда?» «О, ну, это затратно. Отсюда и вопрос о том, не пытался ли Грег на меня покуситься. Вроде как да, но это не делает его особенным, он просто немного более коварен в этом. Шанс убить меня довольно высок, но я не собираюсь играть по правилам, поскольку планирую проделать небольшой трюк с прибавкой крови». Он убавил огонь на плите, надеясь, что для дезинфекции кипятка будет достаточно. «Если все это не полетит в тартарары, нужно будет зашить все странные дыры, которые останутся после этого. Туббо, как думаешь, ты сможешь помочь мне с этим? Зашивать самого себя не очень-то приятно». Инсектоид посмотрел на него с ужасом, но решительно кивнул. «Мы поможем тебе, хотя у нас только одна рабочая рука». «Отлично. Я полагаю, что тогда у нас будет два на двоих. Ты будешь зажимать кожу. Не буду приукрашивать, это будет плохо. Но я уже проделывал подобные штуки, и у меня есть план». Он уверенно ухмыльнулся, надевая латексные перчатки. Томми выглядел так, будто его ужас удвоился, но парень все еще тихо следил за тем, как Уилбур прошел по коридору, ведущему в гостиную. «А вот и мой маленький способ создать больше крови, один странный трюк, который так ненавидят доктора». Он распахнул дверь, с ненавистью взглянув на Клинка, обостряя недовольство за то, что товарищ оставил его разбираться со всем в одиночку, и тут же его рост увеличился, перестроившись под размеры дремлющего кабана. Прилив растущей плоти, мышц и крови, и Уилбур получил хотя бы небольшой запас против тотальной потери. Да, он не планировал быть честным в этом вопросе. Грег, вернувшийся после легкого натяжения их связи, бросил укоризненный "взгляд", хотя и не мог действительно жаловаться. Откинувшись в кресле, Уилбур подпер голову рукой, слегка влажной от обезболивающего средства. «Как будете готовы, принимайте пожертвование, доктор Грег». «Вы можете звать меня Жестокий Вечнотемный из Проклятых Княжеств, пока я в союзе с вами». «Конечно, Грег. Не мог бы ты говорить на человечьем? Спасибо. Хотя, если ты заговоришь с этими двумя, скажешь хоть что-нибудь, что мне не понравится, или попытаешься провернуть что-то за моей спиной, я не буду колебаться. Ясно? Хорошо. Никого не развращаем. Туббо, если Грег попытается сделать что-нибудь такое, от чего у тебя забурлят мозги, выдай ему пару куплетов Песни Конца Времен». Туббо отсалютовал, а Грег настороженно отодвинулся от инсектоида, нервно передергиваясь. Ветвистые пальцы - не совсем пальцы, слишком много неправильно суставов для такого - прощупывали предложенную руку, тыкая холодными иголками. Легкое постукивание по артерии в локтевом сгибе, над слабыми шрамами от прошлых сделок. Подношение признали приемлемым, и фаланги погрузились вниз, пронзив кожу. Поначалу все было не так плохо. Даже интересно. Пульсации подергивали руку, зарытыми в него сосульками, по мере того как нагнеталась кровь. Он лишь слабо ощущал, как в него вонзались осколки льда, в придачу к общему потоку энергии от слияния с пустотой. Багровые струйки потекли вверх, в темноту. Существа бездны сгущали тени. Это было неизбежно, но пока Грег пировал темной кровью, жидкость просачивалась сквозь него, высвечивая то, что до сих пор было скрыто. Когда багровые капли проникали в скелетные структуры, кости почти светились от циркуляции в них жидкости. Черная разнородная тень легла на шепчущие вены, и становилось все труднее игнорировать тот факт, что внутри существа копошились бесчисленные пиявки и судорожно дергающиеся жучки, отчетливо выделяющиеся на фоне глубокого алого цвета. Уилбур смутно подумал, что если кто-нибудь из них осмелится выйти, то ему придется бороться с затяжными клещами, ползущими по его венам. Похоже, Грег мог бы попытаться это сделать, но теневые жуки не имели бы достаточно сил, чтобы разорвать нити, сцепляющие их с пустотой. Если бы дело дошло до этого, он мог бы их вырвать. Его рука медленно теряла цвет, как остывающий металл. Капилляры, сосуды, лишались содержимого, и на руке стали проступать пестрые пурпурные пятна. По мере выкачивания они поднимались выше. Поначалу он ощутил онемение на кончиках пальцев. Холод, который можно было списать на взаимодействие с Бездной. С течением времени он становился все острее, и вскоре мороз стал пробираться и к пальцам ног. Что было неудивительно, если учесть чрезмерную длину его конечностей. Он слегка подергал ими, пытаясь сохранить ощущение. Процесс казался медленным, что, вероятно, было полезнее для его здоровья, если не считать общего стресса. Уилбур поднял взгляд к потолку, и с его языка сорвалась мелодичная нота. Размеренные вдохи. Глубокие. Ограничивать подачу кислорода было бы еще глупее. В целом все это выглядело довольно неловко: Грег молча поглощал пищу, багровые пальцы Томми нервно подергивались, пока Туббо настойчиво отрицал нахождение Клинка в одной с ним комнате. Песня становилась все тяжелее, дыханию хотелось стать более резким и быстрым. Уилбур стиснул зубы, сопротивляясь. Холод не отпускал его конечности, а вместе с ним и всепроникающее беспокойство. В желудке что-то расцвело, и голод, несмотря на недавний прием пищи, усилился. Голод перерос в нестерпимую жажду, пока он вдруг не осознал, что на самом деле то были признаки тошноты. Странно, что это ощущалось как один и тот же позыв, правда? Он чувствовал себя очень мерзко из-за тошноты и липкости кожи. Наверное, у него был шок или что-то в этом роде. Это казалось несправедливо, он вел себя очень спокойно. Или, по крайней мере, так оно было. Он сам выбрал жертву, он был готов ее принести. Это была цена за то, чтобы он остался свободным, чтобы все были свободны. Кровь бурлила в грудной полости существа, пока насекомые стекались к мутному сгустку. Его зрение тоже помутилось, на глаз опустилась темная пелена. Уилбур быстро заморгал, сердце слабо заколотилось. М̶̢̜͕̘̮͌̈́̈͠͝а̵̨͉̾̂ф̷̖͉̮͛ф̷̧̲̌̀̈́̄и̵̫̞̝̃̅н̴͉̭̥̤̌̌̑ͅ. Он не думал, что это произойдет так скоро, но потеря крови, вероятно, не очень хорошо сочеталась с потерей сна. Холод только усиливался, на лбу выступили капельки пота. Как он ни старался, дыхание не поддавалось, и Уилбур задыхался, почти теряя сознание. Дело усугублялось тошнотой, и в голове стояли жуткие помехи. Он боролся, подергивая пальцами ног, пытаясь вернуться на прежний лад песни, к прежнему спокойствию. Пустота давила, обволакивая. Он резко вскинул голову. В этот момент его охватила паника. Принять такую милость от тьмы означало проиграть. Он не мог этого допустить, стоило ему только заснуть - и он всех прибьет. Угроза обморока нависла над ним, сладко улыбаясь клыкастой пастью. Титан знал, что он делал - он планировал это с самого начала. «Остановись», - прохрипел Уилбур. Грег посмотрел на него. «Долг еще не погашен, Хранитель Пустоты». «Я все еще ничего не сказал о сроках. Часть авансом, часть по завершении. Будет намного слаще, если дать время на отдых». Он попытался стряхнуть с себя засевших в коже пиявок, без полной уверенности, что мог их сам вырвать. А если даже и мог, его пальцы казались окаменевшими. «Я так не думаю. Я получу обещанное сейчас». Воронка в глазницах закрутилась, наполняясь алым цветом, что только усилило невозможность взгляда. На короткое время его охватила очередная дымка, которая только усилила ужас. Уилбур заставил его превратиться в ярость в его голосе. «Или ты остановишься сейчас, или я заставлю тебя это сделать. Вся мощь Хранителя Пустоты обрушится на тебя в качестве расплаты, и ты будешь убит. А потом я призову следующее подобие твоих способностей, одного или другого, пока не найду того, кто склонится перед мной. Осознаешь ли ты, что в любом случае ты подчинишься мне», - шипел Уилбур, как гадюка, зажимая исхудавшую руку в неумолимые тиски. Как страшно было нетелесному созданию оказаться в ловушке материи, и он сыграл на этом страхе: пальцы с опытом и угрозой сомкнулись на полом предплечье. «Разница лишь в том, получишь ли ты желаемое или потеряешь все. Делай свой выбор». Существо сдалось, угрюмо отступив в темноту. В самом деле, либо так, либо смерть, потому что Уилбур не был настроен на прощение. Режим выживания - вот как можно было назвать его состояние, когда чернота танцевала на краю его сознания. С усилием воли он заставил себя улыбнуться, повернувшись к Туббо. Он не мог себе представить, насколько это выглядело правдиво - со всеми его клыками и рычанием - но он старался. В этом и заключалась вся суть, не так ли? Уилбур всегда старался. «Последишь за мной, ладно? Если я засну, разбуди меня. Это очень важно». Смахнув полотенцем слабо выступавшую кровь, он обнаружил следы паразита. На руке зиял аккуратный ряд отверстий, настолько маленьких, что, по его мнению, диаметр каждого из них можно было закрыть одним швом. Он обратился к Туббо, дав указание сдерживать рану пинцетом. Сложность в наложении швов заключалась в том, что их всегда нужно было накладывать достаточно глубоко, чтобы плоть действительно была закрыта. Не было смысла зашивать только верхнюю часть раны. О, да, и близлежащую вену, хотя, скорее всего, это было безнадежное дело, учитывая, что на месте повреждения уже набухал внушительный синяк. Простой узелок, надрез, и один шов был готов. А потом следующий. И еще один. На полпути его пришлось встряхнуть за плечи, чтобы не дать упасть в обморок. Надо было отдать должное Туббо: если дать ему достаточно твердую установку, он мог ее реализовать. Томми тихо сидел позади, не способный как-то помочь, поскольку единственное, что могло ухудшить ситуацию - это то, что Уилбур коснется Красного. Или Фонд выберет момент для нападения. Но наконец все было готово. Уилбур поспешно завернул рукав, сердце неровно билось. Все, что ему хотелось сделать, это ополоснуться в маленькой холодной луже и глотнуть воды. Он надеялся, что тошнота поутихнет. Надеялся, что он сможет продержаться без сна. Обмен еще не был совершен, но он погасил большую часть долга. И теперь все будут в безопасности. Он это обеспечил.