Возвращение самурая

      — Что это за перстень, Дзиген? — стоило им остаться вдвоем, и Люпен вернулся к мучавшей его загадке.       — Да что ты привязался, тебя это вообще не касается, — навязчивый интерес Люпена уже начал выводить стрелка из себя. — Есть более важные вопросы. Вот ты знал, что у Гоэмона есть родственники?       — Узнал только сегодня, ну и что?       — Его дядя, Ямадо-сан, просил меня поговорить с ним, — Дзиген вздохнул. — Все родственники очень расстроены его образом жизни.       — Что он вор?       — Дурак! — Дзиген был настроен серьезно, — никто не знает, что он вор, иначе его дядю вообще бы удар хватил. Они думают, что он работает кем-то вроде аниматора или артиста театра. Ну, вот поэтому и костюм самурая, меч и все такое прочее. Кстати, Фудзико и тебя, Ямадо-сан принял за его коллег. Фудзико — актриска самого низкого пошиба или танцовщица из ночного клуба, а то и стриптизерша. А ты: ди-джей, конферансье, тамада, стэндапер. Я не стал его разуверять.       — Забавно, — протянул Люпен, — неудивительно, что Гоэмон так скис, когда дядю увидел. Кстати, а я не прочь, чтобы Фудзико мне стриптиз показала или станцевала что-нибудь эротическое, — Люпен сладострастно облизнулся.       — Хватит, уймись ты со своей Фудзико, — Дзиген нахмурился, — мы о Гоэмоне говорим.       — Да я понял, понял, — Люпен улыбался, — наш Гоэмончик не угодил своим родственникам, ну и что?       — А то, что Ямадо-сан давно мечтает, чтобы Гоэмон бросил всю эту ерунду и помогал ему в семейном бизнесе.       — И что там у него за бизнес, интересно знать, продажа швейных машинок?       — Нет, они производят и продают тостеры.       — О, полезная штука, только сам подумай: где наш Гоэмон и где тостеры. Это же две разных планеты.       — А ты знал, что у Гоэмона есть диплом Токийского университета?       — У нашего Гоэмона?       — Да что ты заладил- "наш, наш"! — взорвался Дзиген, — с какой стати он наш! Никакой он не наш, он принадлежит своей семье.       — Дзиген, — Люпен серьезно, без улыбки, посмотрел на напарника, — он наш, потому что мы его любим и понимаем. Мы не осуждаем его образ жизни и не заставляем заниматься тем, что ему не нравится. Семья Гоэмона- это мы: ты, я, Фудзико. Он и сам это не раз говорил.       — Никакая мы ему не семья, — Дзиген насупился, — семья- это кровные узы.       — Значит, ты считаешь, — Люпен прищурился, — что одинаковый набор неких генов и хромосом значит больше, чем духовное родство, общность интересов, взаимопонимание, любовь, наконец.       — Родственники его любят и хотят для него лучшего будущего, — не отступался Дзиген, — а общность наших интересов это то, что все мы воры, вот и все!       — Родители всегда хотят для своих детей лучшего будущего, но ребенок вырастает и сам выбирает свой путь.       — Мы все идем по стопам родителей, — не сдавался Дзиген, — мы продолжаем их дело, участвуем в семейном бизнесе, можно сказать. Вот твой дед был вором, и отец, и ты тоже. А мой был солдатом, наемником.       — А отец Гоэмона был самураем, — Люпен понял, что Дзиген попался в свою собственную ловушку, — вот и Гоэмон самурай, а вовсе не какой-то торговец тостерами. Дзиген почувствовал, что запутался.       — Что же до диплома, — Люпен решил добить напарника, — то я тоже в Сорбонне учился, вот!       — Хочешь сказать, что ты дипломированный вор?       — Вор я потомственный, — Люпен подмигнул растерявшемуся партнеру, — а диплома у меня нет. Трудно было совмещать работу и учебу, да и скучно там было.       — Что же это скучно, — Дзиген, казалось, уже забыл про Гоэмона, — студенческие тусовки, юные студенточки, тебе должно было нравится.       — Да они как дети, эти студенты, — Люпен пренебрежительно фыркнул, — я чувствовал себя умудренным опытом старцем рядом с ними.       — На кого хоть учился-то?       — На юриста, — Люпен приосанился. Дзиген хмыкнул.       — Не веришь? — возмутился Люпен, — можешь проверить, все задокументировано, между прочим.       — Ну да, на главном здании Сорбонны мемориальная доска: «В этих стенах грыз гранит науки будущий великий вор Люпен Третий».       — И обломав зубы об уголовное право, передумал быть юристом и стал вором, — захихикал Люпен, — нет, конечно. Просто в списках обучающихся ...ндцатилетней давности есть и мое имя — Арсен д’Андрези. Я тогда еще не был Люпеном Третьим, этот титул надо заслужить. Такая традиция в нашей семье, еще с деда пошло. Д’Андрези- это девичья фамилия его матери.       — А братец Альберт не заслужил, значит.       — Нет, он сам от титула отказался.       — Предпочел окончить университет, — задумчиво протянул Дзиген, — и получить таки диплом юриста. Да, он говорил что-то такое.       Люпен нахмурился. Вспоминать Альберта он не любил, сразу начинало колоть в боку. Тоже мне, родственничек. Его чуть на тот свет не отправил, на напарников обзавидовался, еще и с Дзигеном о чем-то там говорил. Ну да Бог с ним, с Альбертом д’Андрези, это дело прошлое. Важно только то, что сейчас. Вроде он Дзигена и убедил, но… Ох, зря он в разговоре про родню и семью упомянул. Снова Дзиген о чем-то задумался, как бы про Гоэмона и его дядю опять не вспомнил.       Впрочем, ничего больше говорить Дзиген не стал, спор иссяк, Люпен облегченно вздохнул. Его напарники- те еще упрямцы. И не всегда их уболтать можно, поэтому за ними постоянно присматривать нужно, как бы какой глупости не выкинули.       — Люпен, — Фудзико появилась на пороге комнаты, завернутая в махровое полотенце, свежая, как майская роза, только что из душа, — сейчас я оденусь, и ты отвезешь меня в магазин, потом мы поужинаем в ресторане, а потом, может быть, я и оставлю тебя ночевать у себя.       От первого пункта плана Люпен загрустил. Не любил он ходить с Фудзико по магазинам. Он готов был своровать для нее любую вещь, чтобы она не пожелала, но покупать… И вообще, Люпен разделял мнение многих мужчин, что хождение с женщиной по магазинам - самая утомительная и скучная вещь на свете. Но услышав про ужин, он взбодрился, а узнав про возможные перспективы на ночь, окончательно воспрял духом.       Да и чего сидеть дома. Гоэмон уже с головой ушел в свою медитацию, а Дзиген завалится на диван и будет пить виски. Или, почувствовав ностальгию, пойдет бродить по пыльным, грязным улицам большого города. Люпен Нью-Йорк не любил, но как преданный друг, всегда составлял Дзигену компанию в этих прогулках.       Однако, куда лучше, чем шататься по чужому, недоброму городу, провести вечер и ночь с милой Фудзико.       — Дзиген, Гоэмон, не скучайте, пока-пока, — Люпен крутанулся на месте, — вернусь утром, надеюсь, — Люпен подмигнул другу.       Дзиген рассеянно хлопнул его по плечу и уселся на диван с газетой.       Все было как всегда, но что-то словно царапнуло острым коготком по душе Люпена. В предчувствия и дурные предзнаменования он не верил, поэтому постарался выкинуть все непонятное из головы и побежал заводить машину.