Peeking Aris

Арис шипит, когда его руки соприкасаются с поверхностью металлического вентиляционного хода, по которому он ползет. Он двигается так быстро, как только может, совершенно не желая, чтобы его кто-то услышал. Маршрут отпечатывается в голове, по мере того, как он поворачивает за угол, отталкиваясь ногами, чтобы скользить быстрее. Он надеется, что Томас там. Парень пообещал, что найдет способ вернуться в свою комнату, чтобы они могли поговорить без присутствия остальных. Арис сказал убедиться, что с ними никого не будет, предпочитая говорить только с Томасом. Томас единственный, кто был таким же нервным и подозрительным, как и он сам, это он был одним из тех, кто вывел всех из лабиринта. Все это место казалось временным, а люди вокруг совершенно ничего не объясняли. Этот парень, Дженсон, определенно был слишком загадочным, всегда с ухмылкой на лице, из-за которой выглядел невероятно злым. Как можно было доверять такому? Поэтому, когда Томас мужественно украл удостоверение личности у одного из охранников, Арис тут же придумал план побега. Они должны выбраться отсюда как можно скорее. Им нельзя терять ни минуты. Эти мысли заставляют его двигаться быстрее, и он вздыхает, когда наконец достигает вентиляционного отверстия. Украдкой Арис открывает ее так тихо, как только может. Он смотрит на кровать прямо перед собой и понимает, что ничьих ног не видит. — Томас? — хрипло шепчет Арис. В комнате стоит тишина, и Арис ругается, когда понимает, что Томаса здесь нет. Он может только надеяться, что Томас объявится с минуты на минуту. Стон пугает его, и он смотрит в направлении звука, и от того, что он видит, у него отвисает челюсть. На кровати прямо перед ним Томас. Он без рубашки, глаза закрыты, а губы приоткрыты. Арис не задумывается об этом, пока не видит, что одеяло приподнято, давая понять, что под ним был кто-то еще. По расположению второго человека и Томаса, Арис начинает догадываться, что происходит. Его первая мысль: как Тереза смогла пробраться сюда? Она бы сказала ему, если бы смогла. Почему нет? Он проскальзывает обратно в вентиляцию, желая дать им уединение. Но замирает, когда слышит, как кто-то бормочет имя. Он не верит своим ушам и заставляет себя оглянуться. — Ньют... Арис широко раскрытыми глазами наблюдает, как человек под одеялом продвигается вперед, и из-под него выглядывает копна светлых волос. У Ньюта на губах чеширская ухмылка, и он наклоняется вперед, чтобы поцеловать брюнета в шею. Арис отступает на дюйм, теперь точно зная, что ему нужно уйти, но затем он замечает, что одеяло снова и снова поднимается и опускается, и стоны Томаса начинают звучать снова, в этот раз еще громче. Он как загипнотизированный наблюдает, как лицо Томаса краснеет, а из его закушенных губ вырываются тяжелые стоны. Зрелище удивительное. Томас, парень, который поднял шумиху, когда не смог увидеть Терезу, который так сильно рисковал, украв удостоверение личности у службы безопасности и бросив вызов доктору Дженсону — и все это за две минуты — мальчик, который вытащил глейдеров из лабиринта всего за неделю. Этот Томас лежал перед ним и стонал, не показывая ничего, кроме покорности, в то время как Ньют сидел между его ног, целуя его шею и двигая рукой так, что это могло значить только одно. Это совершенно эротично, и у Ариса мурашки по спине. По ощущениям, вентиляционный ход начинал нагреваться вокруг него. Он не может отвести взгляд, медленно сходя с ума. Он бледнеет, когда видит, как Ньют подносит пальцы к губам Томаса, и наблюдает, как брюнет подносит их к его рту, послушно посасывая. Он облизывает их с минуту, пока Ньют не забирает их обратно, просунув руку под одеяло. Лицо Ариса краснеет, когда он видит, как Томас заметно напрягается и чуть-чуть выгибает спину. Томас и Арис кусают губы. — Ты ослушался меня сегодня, Томми. Ты попал в беду, когда я сказал тебе вести себя незаметно. Я не буду подготавливать тебя так же тщательно, как обычно. Я хочу растянуть тебя своим членом. Может быть тогда ты послушаешься меня в следующий раз. Арис вздрагивает от этих слов и оглядывается назад в вентиляционное отверстие, его разум колеблется, уйти или нет. Он знает, что должен; он определенно вторгается в частную жизнь, но его тело не двигается ни на дюйм. Он поворачивает голову назад. Сейчас они целуются, и это довольно резкий поцелуй. Ньют полностью контролирует его, возвышаясь над Томасом. Его рука все еще движется под одеялом, и Томас издает приятные, тихие звуки, которые постепенно становятся все громче и громче. Томас поднимает колени, слегка обхватывая ногами Ньюта за талию. При особенно быстром движении руки Ньюта Томас отстраняется от поцелуя. — Ньют, детка, пожалуйста. Ты мне нужен, — заикаясь, выговаривает Томас. Он откидывает голову назад, когда Ньют отклоняется, и слегка кусает его за шею. — Лучше оближи ладонь. Я не брал с собой ничего похожего на смазку, — предлагает Ньют с тревогой на лице. — О, Боже, — стонет Арис, напрягая широко раскрытые глаза. Ньют и Томас его не услышали, и он вздыхает с облегчением. Он двигается, чтобы еще больше лечь на живот, и шипит, когда чувствует, как сильно на него действует наблюдение. Его всегда интересовали как мужчины, так и женщины, но, насколько он себя помнит, у него никогда не было сексуальных мыслей о других парнях. Однако теперь он наблюдает, как два парня занимаются сексом друг с другом. Он очень возбужден и не может отвести взгляд или пошевелиться. Ему не терпится подвинуться ближе, но он этого не делает. Если его поймают, ему будет стыдно до конца своих дней. Он никогда больше не сможет смотреть на Томаса или Ньюта. Он оглядывается и видит, как Томас жадно облизывает свою ладонь, а Арис почти стонет достаточно громко, чтобы его можно было услышать. Ньют кладет руки по обе стороны от Томаса, удерживая себя над ним. Когда Томас опускает мокрую руку под одеяло, Ньют ругается. — Слишком быстро, Томми. Медленнее, окей? — Ньют бормочет, пытаясь отдышаться. Томас замедляет движение руки, и Арис проклинает существование этого одеяла. Через минуту Ньют шепчет что-то слишком тихо, так, что Арис не может расслышать. Томас в ответ убирает руку из-под одеяла. Томас наклоняется, чтобы снова соединить их губы, и Арис видит, как Ньют улыбается в поцелуй. Опираясь на одну руку, Ньют опускает правую между их телами. Арис наблюдает, как Ньют отрывисто водит рукой, что заставляет Томаса выругаться. — Ньют… — раздраженно бормочет Томас. Ньют ничего не говорит, но по движению тела Ньюта вниз, короткому вдоху Томаса и его крепкой хватке на простынях, Арис понимает, что Ньют сделал то, что Томас молча велел ему сделать. Ньют снова поднимает руку, чтобы убедиться, что он держится ровно. Томас переплетает их ноги и выгибает спину. — Это то, чего ты хочешь, детка? Это то, о чем ты просил? Чтобы тебя снова трахнули? Я даже не помню, сколько раз я брал тебя в Глейде, — говорит Ньют, слегка задыхаясь и толкаясь быстрее. Ладони Ариса вспотели, и он прижимается к полу, пытаясь немного облегчить свое напряжение. Он кусает губу, представляя, как Ньют и Томас занимались этим, пока остальные парни находились в опасной близости к ним. Ему интересно, знает ли кто-нибудь об этом. — Ты так добр ко мне, Томми. Ты так, так хорош для меня. В тебе так хорошо, — продолжает Ньют. Томас издает горячие и тяжелые стоны и поднимает бедра, чтобы встретиться с Ньютом. Его глаза закрыты, и он слепо тянется к Ньюту. Он успокаивается, проводя ногтями по спине Ньюта, стоны и проклятия срываются с его губ. Толчки Ньюта становятся медленнее, но глубже, а его собственное лицо покраснело как свекла. Ньют наклоняется и кусает Томаса за шею. Он переходит от мягких укусов к более жёстким и агресивным, и Томас начинает хныкать. Тем не менее, брюнету это нравится, он постоянно шепчет имя Ньюта. Арис засовывает руку в штаны. — Интересно, а что, если бы кто-то наблюдал за нами, — многозначительно говорит Ньют, заставляя Ариса замереть. Ньют продолжает: «Интересно, что бы они подумали, обнаружив тебя, всегда такого сумасшедшего и мятежного, трахающимся в постели. Бьюсь об заклад, они сочтут тебя таким хорошеньким с этими обкусанными губами и раскрасневшимся лицом. Твои стоны застряли бы у них в голове на месяцы. — Хотя, я единственный, кто видит тебя таким. Я единственный, кто может делать такое с тобой. Никто другой не может тронуть тебя так, как я, — заканчивает Ньют требовательным, уверенным тоном. Ньют двигается все быстрее и сильнее, а Томас вцепляется ему в спину. Его стоны наполняют комнату. — Да, Н-Ньют. Только ты, — коротко вздохнув, отвечает Томас. Голос у него высокий, и он открывает глаза. Ньют захватывает губы брюнета, проталкивая язык сквозь губы Томаса. В поцелуе в основном язык и зубы, и Арис чувствует легкое покалывание на губах. — Заставь меня кончить, Ньют. Пожалуйста, сделай так, чтобы я кончил, — отчаянно скулит Томас в губы Ньюта, беспорядочно покачивая бедрами. Ньют шикает на него, беря руки расстроенного брюнета в свою левую руку и поднимая их над головой Томаса. — Я заставлю, Томми, шш… — успокаивает Ньют. Он протягивает руку между ними, и требуется всего несколько рывков, чтобы довести Томаса до предела. Томас достигает кульминации с криком, и Арис кончает следом. Стоны Томаса заглушают его собственные, за что Арис очень благодарен. Он ошеломленно наблюдает, как Ньют продолжает доводить себя до предела, и как он кончает с низким стоном. Арис пытается восстановить свою энергию и медленно продвигается дальше в вентиляционное отверстие. Он смотрит еще раз и видит, что Ньют кладет голову на грудь уже спящего Томаса. Арис трясущимися руками закрывает крышку хода, не веря в то, что только что сделал. Он не может поверить, что только что видел, как Томас и Ньют занимались сексом. Он не может поверить, что вторгся в их частную жизнь, и ему это действительно понравилось. Он чувствует себя грязным из-за того, что на него это повлияло, и он не знает, как он когда-нибудь сможет забыть об этом. Поэтому, когда на следующий день он видит Томаса, идущего чуть ли не прихрамывая, он кусает губы и отводит глаза.