🌅👨🏻❤️👨🏻
— Чёрт, да профессор Мин меня просто ненавидит! — омега идет по коридорам университета в сторону улицы, после одного из выпускных зачётов. — Брось, Чимин-и. Тебе просто попался неудачный билет. До пересдачи ещё есть время, подготовишься как следует, выучишь все билеты и прекрасно сдашь, — блондин остановился и злобно посмотрел на друга. — Конечно, Тэ. Тебе-то легко говорить. Это же именно ты вытянул козырной билет, где нужно было просто ответить на два вопроса: как называется дисциплина и как зовут препода, — маленький кулачок Чимина прилетел в плечо шатена. Тэхён на это лишь усмехнулся и, не боясь, подошëл ближе к другу. — Ну прости. Я же не виноват, что этот билет лежал в самом центре и так привлекал. Да я бы лучше вытянул нормальный билет, зря учил что-ли? — Пак тяжело вздыхает и опускает голову, после чего чувствует себя в теплых объятьях друга. Тэхён и Чимин познакомились в выпускном классе старшей школы, когда старший переехал в Тэгу вместе с родителями. Начали общаться, быстро сдружились, а потом решили вместе поступать в Сеул на фармакологию с уклоном в косметологическую среду. И сейчас, спустя пять лет крепкой дружбы, они всё равно вместе и продолжают идти вперед со своими альфами. Кстати о них. — Что у вас тут за слёзы? — рядом с омегами незаметно появляется невысокий рыжеволосый альфа с обеспокоенным выражением лица. — Юнги-я… — Чимин всхлипнул, и шатен почувствовал как на его майку начинают падать хрусталики слёз. — Юнги, успокой его, — Мин быстро подошел еще ближе и обнял Пака, уложив его голову себе на грудь. — Малыш, спокойно, что случилось? — омега прижался ближе, смял подол чужой футболки в кулачках и что-то еле слышно пробубнил себе под нос. — Чимин, если ты будешь говорить так тихо, то я не смогу понять, что произошло, и помочь тебе. — блондин ещё раз всхлипнул и, чуть отстранившись, всё же тихо произнёс: — Я завалил зачёт по фармокогнозии… — Юнги на это лишь усмехнулся и погладил младшего по волосам. — Профессор Мин? — омега быстро кивает, вытирая тыльной стороной ладошки покрасневшие глаза от слёз. — Хочешь я поговорю с ним? — Нет-нет, я не хочу, чтобы ты беспокоил своего папу. Тем более так будет выглядеть, что это я тебе нажаловался и попросил об этом. — А ты разве не жалуешься сейчас? — Ну я же не прошу об этом… — омега слегка надулся и скрестил руки на груди, показывая свою обиду. — Ладно-ладно. Но я всё ещё могу попросить его помочь тебе подготовиться к пересдаче. Там ведь будет уже профессор Чхве, — Юнги мягко обнял Чимина, после чего тот тут же прильнул к нему. — Ты в этом уверен? — В чём именно? — В том, что твой папа согласится мне помочь… — Господи, ну конечно, он же любит тебя. — Это только ты так говоришь. А он всегда на меня смотрит как-то оценивающе и пытается исправить почти все мои действия… — Тебе так только кажется. — Так, ладно, — вдруг остановил их небольшую перепалку Тэхён. — Вы тут разбирайтесь кто, чего, когда и почему, а я пойду домой, — Чимин уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но его тут же перебили. — Мой номер у тебя есть. Напишешь завтра, а сегодня у меня отдых. Всё, всем пока! — младший быстро подошел к парочке, отбил Юнги кулачок, поцеловал Пака в щёку и направился в сторону выхода. Предвосхищая выходные, Тэхён выходит на улицу и наполняет лёгкие цветочными ароматами. Не смотря на то, что уже начало июня и сакура давно отцвела, вся территория университета Кёнхи облачена в прекрасный аромат деревьев и летних цветов. На улице уже жарко, из-за чего у фонтана администрации сидит много студентов. Ким хмыкает, проходя мимо, и по пути к главному выходу вызывает такси. Но даже удачный и тёплый день не поднимает настроения омеге. И виной всему только одно: его альфа уже четыре недели находится в другой стране на важных переговорах, и из-за разных часовых поясов на общение в день у них есть буквально тридцать минут. Тэхён безумно скучает. Ему не хватает нежных прикосновений, тёплых объятий, страстных поцелуев и такого же горячего продолжения. Спасает только то, что они уже как полтора года живут вместе, и никто не мешает омеге забираться в гардеробную, заваливаясь в кучу вещей, отдающих запахом перечной мяты. Запахом его альфы. От своих же грустных мыслей шатен снова вздыхает, совсем не замечая, как подходит к главным воротам. Только вот шум сбивает его с мысли. Вокруг образовался непонятный гомон голосов и столпотворение студентов, которые что-то или кого-то тщательно рассматривают. Ким собирался уже пройти мимо и ждать своё такси, как вдруг он почувствовал нотки перечной мяты, а до слуха добрались знакомые звуки рычания мотора. — Не может быть… — омега разворачивается в ту сторону и пытается всмотреться сквозь толпу. Кто-то из студентов его заметил, и все начали расступаться, образуя своеобразный проход. Всего в пяти метрах от Тэхёна стоял он. Тот, о ком омега грезил ночами во снах и днем наяву. Тот, кто быстро стал самым родным и близким. Тот, без кого теперь жизнь не в радость. Чонгук стоит рядом со своим байком во всём чёрном: кожанка, джинсы, футболка и берцы. Его верхняя часть волос собрана в хвост, чтобы удобнее надевать шлем, а взгляд глубоких черных глаз из всей толпы направлены лишь на своего омегу. Он стоит и не может оторвать глаз от этой красоты. Черная майка, синие джинсы и полупрозрачная рубашка в тон, белые кроссовки и такого же цвета кепка, чтобы прикрывать глаза от солнца, а из-под ее краев вылезают милые кудряшки, которые Чон уже месяц не накручивал на свои пальцы. Когда альфа издалека замечает влажность медовых глаз, из-за подступивших слёз, то раскрывает руки и наблюдает, как омега быстрым шагом приближается к нему. И уже через пару секунд Чонгук обвивает свои большие ладони вокруг тонкой талии, прижимая ближе к себе. Пазухи сразу забиваются прекрасным ароматом спелой вишни, смешанным с его собственным, который, благодаря метке, никогда не выветрится и навсегда останется глубоко под кожей. Стоит только альфе опустить голову, как чужие губы сразу врезаются в его собственные, желая почувствовать намного ближе, больше, глубже. Одна ладонь сразу же перемещается на нежную щёку Тэхёна, поглаживая мягкую кожу под собой, а язык проводит по омежьим пухлым губам, аккуратно проникая внутрь. А Ким и не против, он только об этом все эти дни и мечтал, и сам подаётся ближе, открывая рот шире и предоставляя больше доступа для действий. Но когда Чон отстраняется, после того как обвел языком все зубы и дёсна, от омеги слышится разочарованное хныканье. Альфа на это только усмехается, оставляя мягкий поцелуй на лбу. — Я так скучал по тебе, Гук-и… — произносит шатен, еле всхлипывая. Он носом утыкается в изгиб шеи, желая задохнуться от этой близости. — Я тоже, медвежонок. Но теперь я тут, рядом с тобой и ближайшие месяцы точно никуда без тебя не собираюсь. Не отойду от тебя ни на шаг, — Чон оставляет ещё один поцелуй в области виска и вдыхает такой нужный сейчас, такой родной аромат. — Что, даже на пары, зачёты и экзамены со мной ходить будешь? — Ким усмехается, поднимая голову и заглядывая в чёрные глубины глаз, из которых ему уже никогда не выплыть. — Была бы возможность, то обязательно. Но теперь я буду сам отвозить тебя в университет и забирать, раз уж тебе самому на машине не ездится. — Я люблю ездить на машине только вместе с тобой. Ну либо не тогда, когда настроение на нуле и при каждом напоминании о тебе хочется плакать, — Чонгук негромко рассмеялся и обнял ещё крепче. — Не переживай, теперь я готов стать твоим личным шофёром. — Ким хмыкнул и упёрся лбом в крепкое плечо. — Так, а теперь давай прокатимся. — Ты ради того, чтобы переодеться и сменить машину на байк, заезжал домой? — Тэхён усмехается, немного отстраняясь, а после быстро бледнеет. — Ты… заезжал домой? — Да, — серьёзно кивает Чон. — Не в костюме же и на мерседесе мне нужно было ехать за тобой, да и ждать пришлось бы больше. — И ты заходил в гардеробную…? — всё больше боясь и отодвигаясь, тянет омега. — Конечно, — Тэхён вновь всхлипывает, сжимаясь всем телом и отходя от альфы на пару шагов. — Эй, медвежонок, ты чего? — Чонгук сразу аккуратно берёт младшего за локоть и придвигает обратно к себе. — Прости… Я устроил там такой бардак из твоих вещей… Мне так стыдно… — брюнет, не теряя времени, снова прижимает омегу к себе, поглаживая одной рукой по лопаткам, а второй снимает кепку и оставляет нежный поцелуй на макушке. — Спокойно, всё хорошо. Я не злюсь и не собираюсь тебя ругать, — Тэхён поднимает вновь покрасневшие глаза и задаёт вопрос: — Правда? — Ну конечно, медвежонок. Тебе это было нужно, так как меня долго не было рядом. Тем более у тебя получилось очень милое и уютное гнездо. Я даже не стал разбирать его. — Боже, нужно будет закинуть все эти вещи в стирку… — Ким вновь прячет свой взгляд где-то на чужой груди, но уже заметно успокаиваясь. — Или просто дать разрешение горничным там прибраться, — Чон и сам довольно сильно расслабляется, когда перестает видеть на любимом лице слезы, только лишь счастливую улыбку. — Это такое же личное место, как наша спальня и ванная. Я сам там приберусь. — омега дует губы, но уже видно, что более наигранно, нежели серьёзно. — Вместе, — Чонгук чуть отстраняется от омеги, а тот ошарашенно смотрит на него. — Что? — Говорю, что раз это «наша» территория, то и убирать её мы тоже будем вместе, — брюнет оставляет последний поцелуй на макушке, достаёт из-под сидения второй шлем, убирая на то место кепку Кима, и протягивает ему. — Ну, а теперь поехали. — Куда? — Тэхён уже не выглядит таким расстроенным, а очень даже заинтересованным, из-за чего в глазах загорелись знакомые огоньки любопытства. — Поймёшь, — Чон ухмыляется, когда видит расстройство на лице младшего, но тот всё равно надевает шлем и садится на байк прямо за альфой, обнимая того поперёк живота. — Держись крепче, поедем с ветерком, — брюнет заводит мотоцикл и разгоняет обороты двигателя, готовясь сорваться с места. В этот же момент он чувствует, как кольцо рук стало ещё крепче, а сзади прижалось более нежное тело. — Я готов! — пытается перекричать заслонку шлема и рык двигателя. — С тобой мне ничего не страшно, — произносится тихо, но альфа всё равно слышит, и улыбка сама вновь расплывается на лице. Хотя рядом с Кимом она никогда не исчезает. Гук на первую фразу поднимает большой палец вверх, после чего опускает ладонь на рукоятку и начинает по одному загибать пальцы, таким образом ведя отсчёт до старта. Когда уже обе ладони прочно держались за рукоятки, старший убирает подножку, переключает скорость, после чего байк срывается с места, а Чонгук убирает ноги на пеги. Сразу разогнавшись до ста семидесяти километров, альфа сворачивает на объездную трассу. Несмотря на пятничный день, машин было относительно немного, что давало им чаще обгонять других и наслаждаться этой свободой вдвоём. Впервые за последний месяц они чувствовали себя настолько счастливыми. Ветер обдувал их разгорячённые тела, солнце ласкало изгибы, а в лёгкие забивался запах приближающегося моря. А главное, что в этом моменте они одни. Нет никого лишнего. Можно полностью отдаться друг другу и душой, и телом, хоть сделали они это уже давно и навсегда. Сделали это не раздумывая, сразу пошли на поводу у судьбы, что оказалась к ним благосклонна. Они познакомились, когда омега только поступил в университет. Тогда проводился университетский бейсбольный матч, на котором они случайно сели вместе. И ничего необычного не происходило, пока Ким случайно не засмотрелся на сидящего рядом четверокурсника, а Чон просто спас его красивое личико от летящего в их сторону мяча. Тэхёну тогда было так стыдно, что он сразу же сбежал с игры, а на следующий день встретил в своем кампусе Чонгука, что вручил ему мяч (позже обозвав его трофеем), на котором был написан его номер телефона и комнаты в общежитии. И всё бы ничего, но омега знал, что Чон с факультета бизнеса, а не фармакологии, и пары у него в другом кампусе, что заставило жутко напрячься. На обеденных перерывах Ким сразу хватал Чимина за шкирку и тащил в общежитие, дабы не столкнуться с альфой, которого эта беготня лишь забавляла и умиляла. Он старался не давить на омегу, ведь по внешнему виду и запаху понял, какой тот нежный и ранимый внутри. Вот и приходилось подбираться к нему разными путями. По итогу Чонгук познакомился с Паком и попросил у того номер друга. Омега пошёл в отказ и устроил проверку, которую Чон прошёл с отличием. Но номер дал только после того, как брюнет скинул ему контакты своего лучшего друга Юнги, что учился на курс младше. Чон всё же не спешил писать Тэхёну. Помаячил у него перед глазами ещё пару недель вместе с Юнги, чтобы привык, а после пошел в наступление. Помогал таскать сумку с лекционными тетрадями, водил на свидания, признавался в любви. Добивался омегу осторожно и нежно. И добился. Уже спустя три месяца после знакомства Ким всё-таки признал, что эта симпатия взаимна, согласился встречаться, но попросил не торопиться. Чонгук понял, принял, но ещё долгое время ходил за младшим хвостиком и отгонял непутёвых альф, что хотели на его сокровище позариться. Там уже был и Новый год, который Ким поехал справлять к родителям в родной Тэгу, а Чон не упустил возможности познакомиться с ними. Намджун и Сокджин поначалу настороженно приняли альфу, но после разглядели в нем самые чистые намерения и с облегчением выдохнули. Так и справили первый Новый год в статусе пары. Были и салаты, и шампанское, и салюты, и позорные детские истории, подкрепленные фотографиями. А главное — первый поцелуй, подаренный омегой альфе в первые же минуты нового года. Дальше всё развивалось более стремительно: первые страстные поцелуи, первый петтинг, первые оральные ласки, первый секс. Первый раз. Всё это у Тэхёна было впервые, в чём он признался ещё до Нового года, а Чон спокойно принял информацию к сведению и не торопил. Помогал всё делать постепенно, направлял где нужно и просто оберегал, не давая сделать ошибку. Следующий Новый год прошёл более боязно для Кима. Чонгук уговорил омегу поехать к его родителям, из-за чего у младшего всё время до дома тряслись руки и был слабый мандраж. У отца Чонгука есть свой бизнес, который после окончания магистратуры передаст сыну. Чон Хосок долго присматривался к омеге младшего, а вот его муж — Ёнджун — сразу же затискал Кима в объятиях и долго расспрашивал об учёбе и интересах. Этот Новый год также запомнился надолго, как и смешные истории из детства Чонгука. Хосок на тот Новый год подарил сыну собственный дом для создания будущей семьи. Тэхёну поначалу было неловко в него приезжать, ведь отец Чона явно не считает его удачной партией для Чонгука. Но на 14 февраля альфа устроил ему в доме романтический ужин, где сказал: «Ты и есть моя семья, Тэ. Настоящая и будущая. Я весь твой, медвежонок, и никогда никуда не исчезну. «Мы» будет настолько долго, насколько ты этого захочешь, а я хочу на бесконечно.» В следующие же выходные Чонгук помог омеге собрать свои вещи и съехать из общежития. Было и множество других семейных пререканий, которые решались в процессе притирки и привыкания, но всё же сейчас они вместе и счастливы друг с другом. Большего в жизни и не надо. Когда Чонгук выезжает из лесной зоны и наконец-то едет по пустой местности, Тэхён понимает, в какое место они приехали. Альфа осторожно подъезжает по песку прямо к кромке воды и останавливается, снимая шлем и бросая тот куда-то в песок. — Это же… — омега завороженно осматривает место, наблюдая за закатом и накатывающими волнами. — Да, то место, куда я привёз тебя на обычное свидание, а по итогу заполучил твою девственность. — Боже, замолчи! — Ким, под смех альфы, ударил того по плечу и попытался слезть, как вдруг омегу схватили за талию, и он оказался сидящим лицом к Чонгуку между его коленями, а ноги лежали на чужих бёдрах. — А то что? Уйдёшь от меня? — Чон приблизился к лицу напротив, тяжело выдыхая в вишнёвые губы. — Боже, — выдохнул Тэхён, укладывая свои ладони на шею брюнета и перебирая пальцами несобранные пряди. — Конечно нет. Я твой навечно, ты же сам этого хотел… — на последних буквах Ким впивается в губы альфы несдержанным, горячим поцелуем. Он проникает ему в рот, тут же сталкиваясь с чужим языком. Каждое движение отдаёт огнём, страстью и скорбью по времени, которое они упустили и не были вместе. Стараются за несколько минут восполнить несколько недель, дабы успокоить обоюдно ноющие от боли долгой разлуки сердца. Передают кислород друг другу, дабы другой ни в чём не нуждался, отдают весь без остатка и тут же воруют новый, чужой. Вокруг нет ни души. Только шум морских волн, редкие крики чаек и сбитое дыхание влюблённых. Они в своём собственном мире, где никого больше нет. И в нём отдаются друг другу из раза в раз без остатка. Тэхён первым отстраняется, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, которое наконец-то почувствовало второе — родное. Мягкие соприкосновения губ все равно продолжаются еще пару минут, пока Чонгук не отстраняется, собираясь что-то сказать. — Тэ, мне нужно с тобой кое о чём поговорить, — большой палец аккуратно очерчивает скулу, поднимая лицо за подбородок, заставляя посмотреть альфе в глаза. — Ты ведь доверяешь мне? — кивок. — Тогда не переживай и просто выслушай. — Хорошо, — Ким с волнением смотрит в глаза, ожидая того, что скажет старший. — Знаешь, мы с тобой вместе уже три с половиной года, и я ни разу не сомневался в своём выборе. Почему-то, мне кажется, я с самого начала знал, что ты тот, кто мне нужен, с того момента, как увидел тебя, садясь рядом на трибунах и поймав мяч перед твоим восхитительно красивым и любопытным лицом. Даже все те догонялки, которые ты мне устроил, сейчас вспоминаются не как сложное испытание, а как милая игра, в которой каждый сразу знал итог, — Чонгук тихо вздыхает и на пару мгновений переводит взгляд на море, ища ответы на свои вопросы, позже снова переводя его на самые прекрасные глаза в мире. Глаза, в которых плещутся другие волны, принадлежащие океану любви. И этот океан является единственным, в котором он желает остаться навсегда. — Я знаю, что мы через многое прошли за эти три года, но впереди у нас вся жизнь. И сейчас, именно здесь, на нашем месте, я хочу спросить… Ким Тэхён, станешь ли ты моим мужем? Отдашь ли ты мне навечно свои сердце, душу и тело? — глаза омеги резко увеличились, а в уголках показались новые кристаллики слёз. — Я уже сделал это. Это всё давно принадлежит лишь тебе одному. Знаю, что, возможно, для тебя это слишком рано, но я устал. Устал ждать момента, когда сделаю тебя своим официально и смогу на весь мир кричать о том, как сильно люблю. И это слишком давит на тебя, понимаю, но, пожалуйста, постарайся всё тщательно обдумать и принять верное решение, — Чон смотрит с волнением на лицо омеги и аккуратно вытирает слёзы, мысленно извиняясь бесконечное количество раз за то, что так неожиданно свалил всё на своего хрупкого медвежонка, не дав даже спокойно обдумать все слова. Но главное, что тревожит альфу, то, что он не знает, от чего эти слезы — от горя или от счастья. — Гук-и… — хрипит, чуть осипшим из-за слёз голосом. — Ты можешь ничего не отвечать мне сейчас, я пойму. Только пожалуйста, не заставляй слишком долго ждать ответа. Либо убей быстро, либо я сам умру от ожидания. — брюнет опускает голову вниз, прикрывая глаза, даже не реагируя, когда рядом прокашливаются. — Прежде чем ответить, я должен тебе кое-что показать. — Чонгук обессиленно кивает, помогая омеге спуститься с байка. Тэхён быстро подходит к лежащим на песке шлемам и поднимает свой, брошенный туда же ранее, рюкзак. Он недолго что-то ищет, а после достает небольшой, сложенный напополам лист бумаги, возвращаясь обратно на байк в то же положение что и до этого. — Вообще, я должен был сказать об этом раньше, но узнал обо всем, только когда ты уехал, и решил устроить сюрприз, хоть и не мог предсказать твою реакцию… — начинает быстро тараторить омега, после чего Чон поднимает голову и непонимающе смотрит. — Сказать «что»? — в голове слишком много эмоций, из-за чего он получается устрашающе дрожащим с рычащими нотками. — Держи… — Ким протягивает брюнету листок, который тот медленно берёт и разворачивает, раскрыв в непонимании глаза. Сверху на листке написано имя Тэхёна, а чуть ниже всего несколько слов, которые меняют в голове абсолютно всё. Срок беременности: 14 недель. — Тэ, это… — альфа поднимает неверящий взгляд на шатена, а тот улыбается и кивает снова на листки. Там Чонгук только сейчас замечает прикрепленную фотографию УЗИ, на которой изображен маленький человечек. Если присмотреться, то можно уже разглядеть ручки и ножки. Сердце забилось в бешенном ритме, узнав что-то своё, родное. — Это наш сын. Я узнал об этом, только когда ты уехал. Меня тошнило несколько дней, а Чимин предложил по приколу сделать тест. Вот и сделали. А на УЗИ я ходил на прошлой неделе, хотел сделать сюрприз к твоему приезду, но не знал как, а тут такой момент, — Тэхён усмехается и смотрит на альфу, который до сих пор в неверии переводит взгляд с него на живот, только сейчас замечая, что тот действительно стал мягче и чуть округлился. Чон снова поднимает свои глаза, чуть поднося ладонь ближе, будто бы спрашивает разрешение. Ким счастливо улыбается и кивает, прислушиваясь к ощущениям внутри себя, когда чувствует крупную ладонь, через ткань касающуюся кожи. В животе в этот момент будто бабочки пуще прежнего залетали, а у Чонгука вдруг неожиданно глаза распахнулись. — Это он только вчера научился, устроил мне вечером взбучку, а тут вот приветствует тебя. — Тэ, я так тебя люблю… — у альфы по щеке сбежала горячая слеза, но он не обратил на неё ни малейшего внимания, прикасаясь к любимым губам, чтобы ощутить всё и понять — это реальность, это его жизнь, в которой совсем скоро появится ещё один очень важный человечек, их сын. Чонгук продолжает поглаживать животик Тэ, чувствуя исходящую оттуда родную энергию и тепло. Он нехотя отстраняется и заглядывает в самые родные глаза. — Так, это значит «да»? Ты выйдешь за меня? — Ну, конечно же, да, родной. Ты — мой, а я — твой. И это навечно, — Чонгук немного отстраняется, залезая во внутренний карман куртки и доставая красную бархатную коробочку. Тэ лишь снова распахивает глаза от удивления, наблюдая за тем, как брюнет достает аккуратное тонкое золотое кольцо с маленькими бриллиантами, берёт небольшую ладошку омеги с музыкальными пальцами в свою и, напоследок заглянув в глаза и не увидев в них сопротивления, аккуратно надел его на безымянный палец, оставив на тыльной стороне кисти мягкий поцелуй. Чонгук притянул Тэхёна к себе, заключая в тёплые объятья. Сейчас слова не нужны. Всё, что должно было быть услышанным, озвучено, а остальное можно понять по действиям и взгляду. Сейчас все так, как и должно быть. Правильно. — Тэ, а тебе разве можно ездить на мотоцикле на такой скорости.? — Ну нежелательно, конечно. Но тебе и мне это было нужно. Тем более малышу пора привыкать к скорости, чтобы его отцу было в будущем проще обучать езде на мотоцикле, — усмехается омега. — У тебя разве уже закончился токсикоз? — Чон хмурится, что не предвещает ничего хорошего. — Почти. К тому же рядом с тобой мне гораздо легче. Именно поэтому я и сделал гнездо… — голос омеги, по мере озвучивания мысли, затихает, и под конец Ким вовсе опускает глаза. — Так, я понял. Но больше на байке мы ездить не будем. — В смысле? Совсем? — Только на период беременности. Я не могу подвергать всех нас такой опасности. — Стоп. Ты тоже не будешь ездить на байке? Это же твоя отдушина, только это помогает развеять мысли и выкинуть лишний груз из головы, — омега удивлённо поднимает глаза на будущего мужа и откровенно не понимает происходящего. — Я тоже не буду. Но у меня есть ты, рядом с тобой мне всегда спокойно и ничего не волнует. А теперь у нас ещё появится сын… — Тэвон. — Тэвон? — Тебе не нравится? — Тэхён расстроено надувает губы и отводит взгляд. — Ну тогда можно назвать Сонмин. Или как ты хочешь, мне всё равно… — Нет-нет. Это же наш сын, тебе не может быть всё равно. От меня и так уже есть фамилия и вклад в его появление, а всё остальное только твоя заслуга. Тем более Тэвон хорошо звучит, мне нравится. А следующего сына можно назвать Сонмин… — У нас еще первый не появился, а ты уже про второго говоришь… — смеётся Тэхён, а Чон согласен остаться навсегда в этом моменте, лишь бы всегда слышать его радостный и счастливый смех, порождающий раскрываться внутри все новые и новые бутоны любви. — Привыкаю говорить тебе о планах на будущее, чтобы не получилось как в этот раз. — Не знаю как тебе, а мне очень даже нравится сложившаяся ситуация, — омега сладко зевает и укладывает голову на плечо брюнета, придвигаясь ближе к шее. — Мне тоже нравится, а теперь отдыхай. Ты заслужил, — тихо проговорил Чонгук и оставил нежный поцелуй на виске парня, будущего мужа, будущего папы их ребенка. У них наконец-то будет полноценная семья.🌅👨🏻❤️👨🏻
Тэхён открывает глаза и понимает, что его окружает полумрак любимой спальни. Зевнув, он поворачивается на спину и пытается вспомнить, как оказался здесь. Вот преподаватель Мин и козырной билет, Юнги и Чимин, Чонгук, море, признание, предложение… Ким тут же садится на кровати и застывает. Он боится, что это был всего лишь сон, что его воспалённое сознание сговорилось с соскучившимся сердцем и издевается над ним. Протяжно выдохнув, омега достаёт ладонь из-под покрывала, предварительно закрывая глаза. Пытается успокоить бешено бьющееся сердце. Вероятно, если окажется, что это был сон, то он либо сорвётся на истерику, либо позвонит Чонгуку, чтобы услышать такой родной и необходимый голос. А может быть совместит. Чонгук… В спальне витает аромат альфы, не еле слышный, который уже почти развеялся, а терпкий, успокаивающий, любимый, родной. Такого здесь не было, когда Чон был в отъезде, аромат вещей немного сохранял запах, но лишь как напоминание о том, что его хозяин вернётся. Сейчас же хочется вдохнуть поглубже, прочувствовать феромоны альфы, которые будто внушают одну простую истину: «я рядом.» Через пару секунд со стороны гардеробной слышатся тихие, аккуратные шаги, которые боятся стать громче, дабы не разбудить самое дорогое. — Тэ? Ты уже проснулся? — омега вздрагивает, всё ещё сидя с закрытыми глазами и резко распахивая их, впиваясь взглядом в свою ладонь. Кольцо. Оно на месте, на том же самом пальце, куда надел его Чонгук. У Тэхёна вновь слёзы на глазах появляются, а из-под ладони, закрывающей рот, вырывается первый всхлип. Это всё было реально! — Эй, медвежонок, почему ты плачешь? У тебя что-то болит? Принести что-нибудь? — альфа быстро подходит и ложится позади омеги, помогая тому улечься на широкую грудь, покрытую зеленой пижамной рубашкой. Тэхён тут же прижимается ближе, подавляя очередной всхлип, и, отрицательно мотая головой, пытается обнять Чонгука за талию. Чон же понимает, что лучше не торопить его. Он рядом, даёт свою поддержку и прижимает настолько сильно, насколько теперь можно в положении Кима. Широкие ладони расположились на спине и аккуратно поглаживают, в то время как нос сам по себе прижимается к кудрявой макушке и вдыхает свой собственный аромат счастья. Чонгук не требует, он просто находится рядом и поддерживает, понимая, что это просто гормоны играют на его и так чувствительном мальчике. — Я просто, когда проснулся… подумал, что это всё было сном. Что ты до сих пор в поездке, а я всё думаю, как рассказать о Тэвоне, — произносит довольно тихо, утыкаясь носом в крепкую грудь. — Но это не сон. Вот я, лежу и обнимаю тебя. У тебя на пальце надето кольцо, а я уже думаю, какую комнату сделать детской. Всё это реально, пока мы вместе, пока ты со мной… — По-прежнему с тобой, — вновь всхлипывает Тэхён и утыкается в крепкую шею лицом, желая спрятаться там от всего мира. — Именно так. И это навечно. Я так люблю тебя, Тэ, — Чонгук оставляет мягкий поцелуй на макушке и продолжает накручивать мягкие волосы на свои пальцы. Этот момент тишины по особому ценен. Она не неловкая. Она родная настолько, что кажется окутывает тебя одеялом спокойствия и уюта. На душе вновь и вновь расцветают цветы счастья и наступает то самое умиротворение момента, который ты проживаешь здесь и сейчас. Хочется запомнить каждую его деталь, каждую мелочь, а после прокручивать в голове тёплыми вечерами, наслаждаясь кружкой горячего зелёного чая у камина. Всё, что произошло и происходит сейчас, так правильно, что хочется сказать «спасибо» судьбе за такую жизнь. Спросить, что они сделали и кого спасли в прошлой, раз она так щедра к ним в этой. Но всё это опять отходит на задний план и забывается, стоит только вспомнить чьи тёплые руки тебя согревают сейчас и так бережно к себе прижимают. — Чонгук-а? — вдруг подаёт голос Ким. — Да, медвежонок? — А как мы добрались до дома? До него же ехать оттуда где-то час. — Вызвал водителя на машине. — Что? Только ради того, чтобы привезти нас обратно, ты сорвал людей с места? — Тэ отрывается от груди и шокировано смотрит на жениха. — Я открою тебе небольшой секрет… — Чон наклонился чуть ниже, чтобы его горячее дыхание обжигало ушную раковину, а губы практически касались хрящика. — Это их работа — привозить нас туда, куда нам надо, и забирать из любого места. — Ким надул губы, нахмурил свои прелестные бровки и быстро задышал, как ёжик, выражая всем своим видом обиду и недовольство. — К тому же, мы платим им за это деньги. Какой смысл в их должности, если они ничего не делают? — И всё-таки это было лишним. Сами бы добрались. — Тэ, я же знаю, что у тебя сессия. Ты так быстро уснул, что будить тебя, дабы доехать до дома, мне было просто жаль. К тому же я бы больше переживал, не зная, уснул ты там на моей спине и не свалился ли часом. Гораздо спокойнее было, когда я мог всю дорогу обнимать тебя и охранять твой сон. Тэхён сразу попытался скрыть свои покрасневшие щёки в ладонях, чтобы не показывать смущения от слов Чонгука. Но какое тут смущение, если они уже видели друг друга разными, и вообще у них ребёнок будет? Конечно, никакого. Но это всё совершенно не запрещает ему краснеть как мальчишка от таких приятных слов и даже более — действий. То, как Чон с самого начала заботился о нём, пытался огородить от всего негатива и дарил лишь любовь, вызывало самые трепетные чувства в груди молодого омеги. Конечно, он влюбился в него сразу, как увидел на том матче. Но боязнь ошибиться и сделать неправильный выбор давила изнутри. Все попытки альфы всегда ставились во внимание, и Ким ещё в первые пару недель понял, что от него никуда не денется. Не денется. Не уйдёт. Больше никогда в жизни. Теперь только вместе и навсегда. — Чонгук! — Ну что ещё, медвежонок? — не упрёк, нет. Всего лишь чистый интерес к тому, что же ещё успел надумать там себе омега. — А мотоцикл? Он остался там? Какой ужас! Надо его забрать! — в глазах напротив искреннее волнение за любимый транспорт альфы. Это настолько умиляет, что становится невозможно держать серьёзное лицо. А Ким, как только слышит смешки со стороны Чона, тут же замирает в ступоре. — Спокойно. Тебе нельзя нервничать. С мотоциклом всё хорошо и он уже давно стоит в гараже. — Но… — Я вызвал ещё одного водителя, чтобы один доставил нас домой в целости и сохранности, а второй — отвёз мотоцикл. — Всё же я никогда не привыкну к богатой жизни… — глухой вздох вырывается из груди, а кучерявая макушка вновь опускается, раскидывая свои кудряшки по чужой рубашке. — Просто у тебя доброе сердце, милый. Всё в порядке, — Чон поглаживает поясницу любимого, наслаждаясь этим моментом единения душ, как вдруг тишину прерывает урчащий звук. — Кто-то проголодался? — Учитывая, что последний раз я ел с утра, то да — очень, — Тэхён чуть отстраняется, укладываясь на спину, и начинает поглаживать живот, счастливо улыбаясь. — Тогда пойдём кушать, я всё равно уже отдал распоряжение об ужине, — Гук отвечает на солнечную улыбку и поднимается с кровати, подхватывая на руки младшего. — Айщ! Что ты делаешь? Поставь, я тяжёлый теперь, — начинает пыхтеть и изворачиваться, пока альфа пытается держать покрепче, чтобы его сокровище не упало. — Как что? Тренируюсь носить тебя на руках, как на свадьбе. А весишь ты по-прежнему как пушинка. Так что мы сейчас идём тебя откармливать. Ким и слова сказать не решается, вспоминая такое приятное событие, которое ждёт их в будущем. Он снова пунцовеет и прижимается к Чонгуку, чтобы точно знать — всё скоро случится.🌅👨🏻❤️👨🏻
После уютного и вкусного ужина, Тэхён решил подняться и принять душ, дабы смыть всю грязь с тела, накопившуюся за день. Тёплые капли воды падают сверху, согревая и лаская кожу, а в кабинке витает аромат различных гелей для душа. Мягкая губка проходится по всем изгибам тела, оставляя приятное ощущение массажа, а кожа на спине покрывается мурашками от небольшого холодка и предвкушения. В следующее мгновение на тонкую талию ложатся большие, горячие ладони, плавно обводящие идеальные линии. Чон прижимается к спине Тэхёна, а тот чувствует, как в бедро ему начинает упираться кое-что твёрдое. — Я так скучал по тебе… — произносится тихо, как самый большой секрет, который должен оставаться в тайне, хоть это и давно известный факт. — Я тоже, Гуки… — Ким поворачивается, не отрываясь от горячего тела, и в ту же секунду у него забирают губку из рук, давая просто расслабиться. Чонгук аккуратен и нежен во всём. Даже сейчас он не пытается прижать омегу к стенке и выбить из него огромное количество стонов, а лишь мягко улыбается, прикасаясь к любимым губам, и продолжает водить губкой по чужому телу. Но Тэхёну этого мало. Мало объятий, поцелуев и прикосновений. Ему хочется почувствовать больше и ближе. Поэтому он перенимает инициативу на себя, впиваясь в губы альфы жарким поцелуем. Сразу проникает ему в рот языком, обводя дёсна, кромку зубов и переплетаясь с чужим в страстном танце. Чонгук позволяет омеге вести. Он вообще готов дать ему всё, что тот захочет, лишь бы только был рядом и продолжал дарить свою любовь. Воздуха катастрофически не хватает, но сейчас на это так плевать. Кабинка до потолка наполнилась паром, исходящим от горячих тел, а стёкла покрылись конденсатом. Для них важны только эти движения, касания и тихие стоны, срывающиеся с уст обоих. Рука Тэхёна опускается на член альфы, пальцы смыкаются вокруг в плотное кольцо и проводят по стволу, выбивая из Чона напряжённое шипение. — Тэ, я не думаю, что нам стоит… — проговаривает сквозь зубы Чонгук, чуть отстраняясь, пытается набрать в грудь больше воздуха, чтобы продолжить фразу, но с каждым движением руки ему становится только хуже. — Почему? — Ким внимательно заглядывает в глаза, в которых сейчас плещутся тёмные волны возбуждения, и не может оторвать от них взгляд. — Потому что ты беременный, — Чон тут же тушуется, но продолжает смотреть в ответ, не пытаясь больше отодвинуться. — Если я в положении, не значит, что из моей задницы перестала течь смазка. А тебя, я прошу заметить, не было целый месяц. — Но… — Мой врач сказал, что к концу первого триместра есть только два противопоказания к близости: грубость и воздержание. Чонгук молчит. Он внимательно рассматривает лицо напротив, будто пытается вновь запомнить наизусть выученные черты, хотя на деле просто размышляет и обдумывает все слова омеги. Когда же до него доходит их смысл, прорываясь сквозь пелену возбуждения, его губы округляются, а после растягиваются в ухмылке. — Воздержание, значит? — кивок. — Ну что же, тогда нам стоит выполнять предписания врача. Не дожидаясь, пока Ким что-нибудь скажет, он подхватывает его под бёдра, заставляя их обвиться вокруг талии, и тут же встаёт под струи воды, помогая смыть всю пену с тела. Тэхён вновь впивается в его губы и мычит в поцелуй, когда чувствует бережные прикосновения на коже. Крупные ладони скользят по бокам, смывая всё лишнее и одновременно сминая нежную как бархат кожу. Следующий стон срывается с его губ, когда он чувствует прикосновение пальцев к своим ягодицам. Несмотря на то, что оно было очень коротким, это лишь спровоцировало омегу ещё больше возбудиться и выделить смазку. Поток воды резко прекращается, а тело обдаёт прохладным воздухом, когда Чон, всё ещё держа омегу на руках, выходит из кабинки. Они сразу проходят в спальню, забывая про полотенца, и аккуратно опускаются на кровать. Губы вновь соединяются в поцелуе. Просто касанием, чтобы почувствовать любимый вкус, утонуть друг в друге ещё больше. Всё, что сейчас происходит, больше похоже на магию, которая укутывает распаренные и разгорячённые тела в волшебный кокон, не давая ни единой душе заглянуть за занавес. Это гораздо больше чем любовь. Это важнее, интимнее. Они плавно опускаются на кровать, придвигаясь ближе к подушкам, не в силах оторваться друг от друга хотя бы на миллиметр. Сейчас отдалиться кажется чем-то совершенно непостижимым. Хочется ближе, хотя уже просто некуда. Чонгук лежит на подушках, поглаживая бёдра омеги, расставленные по обе стороны от талии альфы, а одна ладонь медленно поднимается вверх, достигая мягких и упругих ягодиц, которые одновременно хочется сжать до синяков и оставить девственно чистыми. Тэхён тихо постанывает, когда пальцы нежно проводят по перинеуму, касаясь влажного колечка мышц. Подушечки мягко поглаживают сфинктер, не пытаясь проникнуть внутрь, из-за чего омега стонет и пытается самостоятельно насадиться. — Медвежонок такой нетерпеливый? — Чон усмехается, замечая, что тело над ним начинает подрагивать от возбуждения, поэтому не мучает дальше и проникает внутрь сразу на две фаланги. С губ срывается полустон-полувздох. Благодаря смазке, которая сейчас снова выделилась, проникновение совершенно безболезненное. Палец входит до конца и начинает медленно двигаться, оглаживая мягкие и горячие стенки изнутри. Альфа видит, как Ким пытается насадиться ещё глубже, поэтому проникает практически сразу вторым, увеличивая натяжение. Пока Чонгук растягивает его, Тэхён плавно спускается поцелуями с лица на шею, оставляя после себя лёгкие следы. Он облизывает кожу, как самую вкусную конфету, вбирая в рот всё больше вкуса. Мята сейчас более насыщенная, она одновременно горячая и холодная, но при этом очень сладкая, что заставляет хотеть впитать в себя всё больше этого аромата. Когда омега переходит на ключицы, облизывая и покусывая их, из груди вырывается более громкий стон. Чон на это лишь усмехается и продолжает активнее массировать простату, наблюдая за тем, как действия Кима становятся всё более хаотичными, а вдохи прерывистыми. — Гуки… — выстанывает его имя, словно заученную наизусть молитву. Сам пытается двигаться, но вторая рука, всё ещё лежащая на бедре, не даёт этого сделать, сдерживая. — Да, медвежонок? — альфа входит ещё одним пальцем, чувствуя как стенки расходятся под давлением, но не торопится, стараясь всё сделать как можно аккуратнее. — Я хочу… тебя внутри… — тихо выдыхает куда-то в шею, тут же облизывая её и мыча от вкуса. — Я уже внутри тебя, — он издевается, да, но это лишь для того, чтобы услышать раздражённый выдох и следующие слова: — Нет… я хочу твой член… пожалуйста… Терпение на исходе, как и всегда рядом с Тэхёном, когда он просит таким молящим голосом и смотрит своими большими глазами, в которых виднеется вся потребность в том, что сейчас было озвучено. Чонгук не выдерживает. Он быстро вытаскивает свои пальцы, в последний раз касаясь простаты, и смазывает оставшейся на них смазкой член, приподнимая Тэхёна чуть ближе и подставляя головку ко входу. — Если будет больно — говори, — произносит он, смотря прямо в глаза. Ким же быстро кивает и сам начинает опускаться на твёрдый член, ощущая такую приятную заполненность. В этот момент они чувствуют то самое долгожданное чувство близости, когда действительно ближе уже некуда. Тэхён резко опускается до конца, когда из груди вырывается громкий стон наслаждения. Глаза сами закатываются, а под веками появляются разноцветные пятна, готовые взорваться сверхновыми. Он опирается на грудь альфы и начинает медленно двигаться, ощущая стеночками каждую вену на члене внутри себя. От этого хочется только ускорить темп, чтобы прочувствовать всё как можно глубже. Чонгук в этот момент опускает ладони на ягодицы, раскрывая их в стороны для лучшего проникновения, но не пытается быстрее опустить или начать вбиваться самостоятельно. Отдаёт сейчас всю власть Тэ, наблюдая за прекрасными изгибами тела, длинными подрагивающими ресницами и россыпью родинок на коже. Каждую из деталей он помнит, они отпечатались на подкорке сознания и всплывают даже если закрыть глаза. Милая родинка на носу, ключице, груди. Небольшой шрамик на коленке, после падения с велосипеда ещё в далёком детстве. Но самая главная деталь появилась совсем недавно, хоть уже и является самой любимой. Большая ладонь аккуратно ложится на небольшой живот, мягко поглаживая и стараясь не сбивать омегу с темпа. Тот от этого действия только громче стонет и начинает быстрее двигаться, из-за чего по спальне начинают разноситься совсем недвусмысленные звуки шлепков. Чонгук приподнимается, садясь на кровати, перемещает ладони Тэхёна со своей груди на плечи, а сам утыкается носом в шею, попутно выцеловывая ключицы. Язык скользит по нежной и влажной коже, а после проходится по возбуждённому соску, из-за чего сверху вновь доносится громкий стон. Чон выцеловывает грудь, уделяя особое внимание ореолам, слегка прикусывая и всасывая их. Эти действия сбивают Тэхёна, который вновь резко опускается вниз и протяжно стонет. Альфа понимает всё без слов только по одному взгляду, покрытому мутной пеленой возбуждения, поэтому, не выходя, подхватывает под бёдра и аккуратно переворачивает их на кровати, оказываясь сверху. Он не начинает сразу двигаться, даёт набрать в лёгкие больше воздуха, чтобы после вновь выбивать его из груди в виде стонов. А пока лишь обводит ладонями изгибы, переходя от талии к рукам, после чего поднимает правую кисть к лицу, целуя кольцо на безымянном пальце. И даже такое простое действие говорит настолько громко обо всём, что воздух из груди снова исчезает с новым вздохом. Чон смотрит на любимое лицо и поднимается к нему, опираясь на локти по бокам от головы. Медленно опускается с мягким поцелуем в кончик носа и заглядывает в медовые глаза. — Я люблю тебя, Тэ, — и с этими же словами вновь начинает толкаться, следя за закатывающимися глазами и наращивая темп. Стоны всё чаще наполняют комнату, а влюблённые даже не думают отлипать друг от друга. Чонгук толкается каждый раз глубже и резче, совмещая это с мягкими поцелуями, рассыпающимися по лицу омеги. Ким обхватывает его шею ладонями и талию ногами, самостоятельно начиная толкаться навстречу, что прибавляет звёзд перед глазами обоим. — Гуки, я сейчас… — задыхаясь от стонов, всё же произносит Тэхён. Но фразу не даёт закончить бурный оргазм, который неожиданно накрывает всё тело, представая пеленой перед глазами. Громкий стон и расслабившееся тело заставляют двигаться снова и снова, когда Чонгук также подходит к разрядке. Спустя пару толчков он глубоко врезается в омегу и изливается внутрь, наблюдая под закрывшимися веками за белыми бликами. — Стой! — произносится сразу же, как только Чон хотел выйти. Стенки сжались вокруг члена, отказываясь отпускать. — Я хочу узел… И если пару месяцев назад Чонгук сразу напомнил бы о том, что они без презерватива, а тема детей ещё даже не появлялась в разговорах тёплыми уютными вечерами, то сейчас он только вновь входит глубже, чувствуя, как член начинает набухать, а внутрь выливается следующая порция спермы. У них уже появилось маленькое счастье, поэтому больше нечего бояться. Они вновь перекатываются на кровати так, что Тэхён оказывается лежащим сверху на альфе, а тот только довольно улыбается, наблюдая за своим прекрасным медвежонком. — Знаешь, я никогда не думал, что смогу вмещать в себе столько чувств. Но меня настолько распирает от любви к тебе, что я даже слов порой подобрать не могу. А теперь у нас появился Тэвон. И хотя он ещё не родился, я уже так сильно его люблю, что хочется просто поскорее перемотать время вперёд и поскорее увидеть нашего сына. Тэхён затихает после своего небольшого монолога и потирается щекой о кожу груди, вновь забивая легкие ароматом сладкой мяты. Чонгук на это улыбается своей кроличьей улыбкой и зарывается носом в кудрявую макушку. — Я чувствую тоже самое. Даже несмотря на то, что детей сейчас не планировал, у меня на душе после этой новости такое умиротворение появилось, а любовь к вам обоим возросла если не в тысячу раз, то в девятьсот точно. Я так люблю вас, что не представляю, как бы жил без этого всего. Но в ответ ему уже ничего не отвечают. В районе груди слышится тихое сопение, а грудина омеги медленно вздымается во сне. Чонгук вновь улыбается и аккуратно накрывает их покрывалом. На лбу Тэхёна остаётся мягкий поцелуй, а ладони альфы располагаются на пояснице омеги. — Сладких снов, мои дорогие… А после их обязательно ждут капризы беременного Кима, радость родителей о пополнении, первое совместное УЗИ, свадьба, рождение Тэвона и куча других радостей жизни, которые произойдут, пока они вместе.