Eternally Yours

— Снова трава выжжена. Который это раз уже за неделю? — поинтересовался полицейский у напарника. У них был вызов в лесопарк «Шепчущий лес», так как там видели группу хиличурлов, которые в последнее время стали чаще появляться в окрестностях города и это доставляло дискомфорт полиции, а жители начали волноваться. Особенно часто их видели именно в лесопарке. Монстры пугали и нападали на прохожих, когда те прогуливались в парке или за городом. С чем это было связано — никто не знал и не могли понять, но головную боль полиции Фавониус доставляли огромную, их все чаще дергали по подобным вызовам. Но вот последнюю неделю, прибывая на место вызова по вечерам, полицейские находили либо уже мертвых хиличурлов, либо лишь пепел, оставшийся от них, и выжженую траву на месте сражения. Но самое интересное, что никто не слышал выстрелов, а раны были оставлены ничем иным, как мечом. Самым настоящим мечом. Кто из простых граждан сейчас владеет таким видом оружия? Носить с собой пистолет было гораздо удобнее. Да еще и огонь. Это говорило лишь о том, что человек владел Глазом Бога. Но в ордене не было известно о новых обладателях этой стихии. Так что им предстояло еще и перепроверять всех обладателей Пиро, зарегистрированных в Мондштадте, чего не хотелось делать, но приказ сверху есть приказ и его нужно было исполнить. — Раз пятый уже. Кто это мог быть, ума не приложу… Кому вообще захочется выполнять нашу работу и зачищать лагеря? — поинтересовался Атос у напарника. — Не могу представить. Но я видел вспышки пламени, когда мы ехали, так что вряд ли этот таинственный герой мог далеко уйти. К тому же трава еще теплая, — ответил Портос. — Да, нужно осмотреться, — поддержал полицейский друга, и они приступили к осмотру места битвы, стараясь найти хоть какие-нибудь следы, которые могли бы приблизить их к таинственному Герою. Сквозь листву за служителями закона наблюдали зоркие алые глаза. Лицо человека было скрыто за совиной маской с острым носиком, на голову накинут черный капюшон плаща, скрывающий яркую огненную копну пушистых волос, да и вся одежда была из черной ткани, чтобы его не было видно в ночи. Высокие кожаные сапоги были более привычной обувью для их обладателя и помогали передвигаться бесшумно. Это и спасло Дилюка в этот раз, так как полицейские приехали до того, как он успел убраться с места. Пришлось быстро искать выход из ситуации, но он не смог придумать ничего лучше, как залезть на дерево и спрятаться в густой листве. Сейчас только и оставалось смотреть, как они пытались найти его, но эти неумехи все равно не смогут этого сделать. Что тогда, что сейчас. Ничего не изменилось в ордене. Дилюк совершенно не был этому удивлен. К тому же, в этот раз с ними не было Кэйи, который всегда спасал их задницы и делал ту работу, которую они считали для себя невыполнимой. Но вот проблемы эти недорыцари доставлять умели тогда и прекрасно справляются с этим сейчас. Иначе как объяснить сложившуюся ситуацию? Рагнвиндру меньше всего хотелось сидеть на ветке дерева, словно настоящей сове, и наблюдать за жалкими попытками найти его. Он хотел пойти домой, принять горячий душ и наконец-то отдохнуть после тяжелого трудового дня. Но вынужден ждать, когда они поймут, что ничего не смогут найти и уйдут. Хотя, по скромному мнению винодела, можно было легко сделать вывод, что раз он не мог далеко уйти, а спрятаться тут особо негде, что он спрятался на одном из деревьев. Видимо, он слишком высокого мнения об их способностях, что они даже логически думать не способны. Раздраженно закатив глаза, мастер тихо фыркнул и стал размышлять, можно ли незаметно уйти отсюда прямо сейчас. Но пока ни один из вариантов не предполагал полное сокрытие. Они в любом случае заметят фигуру в черном. Не то чтобы это доставило бы проблем, но даже так не хотелось светиться. Дилюк не особо хотел снова выполнять работу рыцарей за них, но после разговора с Альберихом, с которого уже прошла целая неделя, ему нужно было на что-то отвлечься. И он не придумал ничего лучше старого способа — зачистка лагерей. В пылу сражения в голове просто нет места посторонним мыслям, именно это и нужно было мастеру. «Услышав про человека за барной стойкой, протирающего стаканы, Дилюк замер каменным изваянием, широко распахнув глаза. Голос Кэйи доходил до него будто через вакуум. Он не понимал смысла слов, лишь смотрел перед собой и видел старый интерьер таверны, барда у стены напротив, играющего приевшиеся всем песни. Вот дверь распахивается, впуская внутрь капитана кавалерии. На его лице приторная игривая улыбочка, которую он дарит окружающим и салютует рукой. После садится на высокий барный и что-то говорит, но Дилюк не может услышать, как бы не старался. Почему он не слышит? Что ему говорят? — юк… люк… Дилюк. Дилюк, ты в порядке? — внезапно его встряхнули и мир наполнился звуками, картина перед глазами рассеялась дымкой, и он увидел взволнованное лицо Альбериха перед собой, который держал его за плечи, развернув к себе лицом. Никакой наигранной улыбки, экстравагантного костюма капитана и повязки на глазу. Такой родной и такой чужой одновременно… — Дилюк, ответь мне! — Я… Я в порядке, — выдавил из себя винодел, отведя взгляд. — Не переживай, просто задумался, ничего страшного. Со мной иногда бывает такое. — О чем таком можно задуматься, что в твоих глазах появилось столько боли? — негромко поинтересовался Кэйа. — Это из-за моих слов? — Нет, — рыжий покачал головой и решил сказать то, к чему точно не станут придираться и что точно могло бы совпасть с эмоциями, которые синевласый увидел. — Просто вспомнил, как отец учил меня смешивать напитки. Он умер и я… Никак не могу принять его смерть. Рыц… Полицейские просто замяли дело, сказав, что это несчастный случай. — Мне жаль, Дилюк… — Кэйа закусил губу. — Спасибо… А твой рассказ, знаешь, я думаю, это могут быть либо просто ничего незначащие сны, либо подсказка, что ты живешь уже не первую жизнь, — все же произнес Дилюк. Он не знал, стоит ли намекать на это Альбериху, но решил рискнуть, надеясь, что его не посчитают психом. — О… Не думал об этом в таком ключе, интересное предположение и… Ох, кажется, закончим в следующий раз! — темноволосый отошел к подошедшим посетителям, заканчивая данный разговор.» Из воспоминаний Рагнвиндра вырвал внезапно заговоривший Атос. — Знаешь, я сейчас кое о чем вспомнил. Получив в ответ немой вопрос во взгляде напарника, он продолжил. — Когда мы изучали историю, то несколько столетий назад в Мондштадте был похожий случай, точнее регулярные случаи. — Да? Не припомню такого, — ответил Портос. Дилюк же немного оживился, слушая разговор полицейских. Они же не его сейчас хотят вспомнить? Точнее не его альтер эго. — Конечно не помнишь, ты всегда спал на уроках истории, — хохотнул напарник. — Так вот, в городе появилась легенда о Полуночном Герое, который уничтожал лагеря хиличурлов, не давая это делать рыцарям Ордо. Сначала все считали это сказкой, но быстро убедились, что этот человек реален и стали его искать. Более того, говорится, что он тоже обладал стихией Пиро. Поймать его так и не получилось. А потом он просто исчез, будто его никогда не было. Дилюк хотел было ударить себя по лицу, но сдержался. Боже, об этом написали в учебниках истории и вписали туда это пошлое прозвище, которое по пьяни придумал ему Кэйа, сидя в таверне, а пьянчуги подхватили и разнесли по городу. Рагнвиндр готов был это терпеть тогда, но он никак не думал, что об этом упомянут в истории! Столько лет прошло, а его все еще бесит это прозвище. Не хватало, чтобы его еще и теперь так называли. — Хочешь сказать, что кто-то решил ему подражать? Но зачем? Люди доверяют нам, — Портос непонимающе уставился на друга. — Да и заходить так далеко, чтобы даже мечом орудовать? — А что? Это не пули и калибр ты не вычислишь, удобно. Да и может это просто какой-то помешанный на той истории человек. В любом случае, нам тут делать нечего. Нужно доложить начальству, — Атос пожал плечами, и они наконец-то покинули место. Немного подождав, Дилюк спрыгнул с дерева и осторожно осмотрелся. Мало ли тут кто еще есть. Но никого не увидя, он отправился на винокурню. Так будет безопаснее, хоть и немного дольше.

***

— Дилюк! У меня наконец-то получилось смешать «Полуденную Смерть» в правильных пропорциях и не сделать ее слишком крепкой! — в кабинет без стука вошел Альберих. Он выглядел очень довольным и гордо держал в руке фужер с напитком. На него устремились алые глаза, пробегаясь взглядом по форме бармена и остановились в районе груди. Брови свелись к переносице, а во взгляде читалось недовольство. Кэйа непонимающе смотрел на начальника, а после опустил взгляд вниз. Несколько пуговиц было расстегнуто, открывая обзор на смуглую грудь. Упс… Дилюк все две недели, что он тут работает, отчитывает за такое ношение форменной рубашки, но он не может по-другому! Он правда пытался и первые дня три выходило удачно, скорее всего из-за того, что в те смены Рагнвиндр работал с ним, помогая полностью освоиться. А вот когда Альберих оставался один, то сразу расстегивал рубашку. Взгляд хозяина бара был просто неописуем в те моменты, как и сейчас. — Эээмм… Мастер Дилюк, это… Я только что расстегнул и не стоял так за баром! — тут же воскликнул Кэйа, когда мастер поднялся со своего места и молча подошел к бармену. Смерив того долгим нечитаемым взглядом, пальцы в перчатках ловко застегнула маленькие белые пуговички, оставив расстегнутой лишь одну верхнюю. Одернув черную барменскую жилетку, Дилюк осмотрел парня перед собой еще раз и удовлетворенно кивнул, как ни в чем не бывало возвращаясь за рабочий стол. Кэйа же все это время стоял и не двигался, наблюдая за своим боссом. Он делал так впервые и впервые даже ничего не сказал. Вообще, синеволосый понимал, что должен был давно как минимум выговор получить и штраф за неподобающий вид, но Рагнвиндр лишь недовольно бурчал и шикал на него, заставляя застегиваться. И Кэй не видел, чтобы мастер также мягко вел себя еще с кем-то из работников. Он сразу понял, что красноволосый любит дисциплину, но ему, Кэйе, подобное каждый раз спускал с рук. Нет, он ни в коем случае не пользовался этим, просто правда не мог ходить в полностью застегнутых рубашках, это пошло еще с детства. Да и Альберих ценил складывающиеся у них с Дилюком дружеские отношения. Все две недели, что он работает на Дилюка, они часто вместе перекусывали и много разговаривали, а порой вместе задерживались после смены и сидели в кабинете Рагнвиндра перед камином. Кэйа не мог объяснить то чувство, которое возникало всегда рядом с хозяином бара. У него возникало ощущение, что они давно знакомы и просто давно не виделись. Им было комфортно в обществе друг друга, молчали ли они или говорили — было не важно. Темноволосый бармен чувствовал необъяснимую тягу к виноделу. Он хоть и не понимал почему, но и не думал сопротивляться этому чувству. В жизни ничего не бывает просто так и каждая встреча не случайна. — Так вот, о «Полуденной Смерти», попробуешь? — поинтересовался бармен, подойдя к столу и ставя фужер. — Я не пью и ты это знаешь, — мастер бросил быстрый взгляд на напиток, но продолжил заполнять документы. — Тогда я могу угостить этим напитком Венти? — имя, произнесенное в конце, заставило замереть, и ручка так и не коснулась бумаги. — Ты чего? — Ты знаешь Венти? — удивление в голосе рыжего ничем не было скрыто и он посмотрел на Кэйю. — А? Да, мы пару лет знакомы и играем в одной группе. Я его гитарист и бэк-вокалист, — спокойно ответил бармен. — У нас сейчас внеплановый перерыв из-за желания Венти попутешествовать, поэтому мне и нужна была работа и… Дилюк! Я так часто вижу такое твое выражение лица, что уже начинаю бояться того, что в твоей голове! — не выдержал Кэйа. — Пару лет, да? Венти внизу? — поинтересовался Рагнвиндр, откладывая ручку и поднимаясь со своего места. — А? Ну да, у бара сидит. Так я могу… — договорить Альберих не успел. Винодел сорвался с места, вылетая из кабинета в одно мгновение, оставляя шокированного бармена хлопать ресницами. Дилюк слетел вниз словно лесной пожар, подгоняемый сильным порывистым ветром. В его голове все еще крутились слова о том, что Кэйа с Венти уже знакомы столько, а последний не рассказал Дилюку о перерождении Альбериха сразу! Парочка шарахнулась от мастера, посмотрев только на его лицо, по которому можно было точно сказать, что он хочет убивать. Архонт нашелся за баром, о чем-то разговаривая с рядом сидящей девушкой. То ли просто, то ли почувствовав прожигающий взгляд, но бард повернулся в сторону Дилюка и нервно улыбнулся, увидев горящее пламя в глазах напротив. — М-мастер Дилюк, какая встреча! — протянул Архонт, отставив бокал. — Венти, чертов бард, — прошипел Дилюк не хуже кошки, надвигаясь на парня. — Какого черта ты мне не сказал? Два года. Два года! — от злости кончики пальцев стало покалывать от еле сдерживаемой стихии. — Мастер Дилюк, давайте спокойно поговорим! — воскликнул Венти, видя настрой хозяина, и вскочил с места, а за спиной винодела увидел выбежавшего Кэйю, — Оо, Кэй, ты вернулся! — У вас все хорошо? — обеспокоенно спросил бармен, смотря на нервно улыбающегося Венти и на злого Дилюка. — Да, не волнуйся, просто нам с мастером Рагнвиндром нужно побеседовать наедине, — миролюбиво произнес бард, хотя ему сейчас ни при каких обстоятельствах не хотелось оставаться с мастером вдвоем. Слишком хорошо от него чувствовалась жажда убийств. Но поговорить было нужно. Он знал, как Рагнвиндр страдал и все равно ничего не сообщил, когда сам впервые встретил Кэйю. — Да. Надо. Кэйа, возвращайся к работе, — немного спокойнее произнес винодел, развернулся на пятках, взмахнув рыжим хвостом и пошел наверх, а бард за ним. В кабинете они сели по разные стороны стола. Дилюк действительно боялся, что, поддавшись эмоциям, придушит бродяжку за сокрытие такой информации, но разумной частью, которая не поддалась эмоциям, понимал, что у того действительно должны были быть свои мотивы. — Итак, почему ты не рассказал мне сразу? — выдохнув для успокоение, поинтересовался красноволосый. — Я не знал где ты. И не начинай про то, что для меня это было бы нетрудно узнать. Да, это действительно так, я мог легко определить, где ты находишься, но ты был не готов. Ты даже боялся возвращаться в родные земли, потому что это приносило тебе страдания, а тут я бы еще ошарашил тебя новостью, что Кэйа жив, — на лице Архонта не было и тени улыбки, лишь легкая вина в глазах. — Я ждал, когда ты будешь готов вернуться, чтобы встретиться с прошлым лицом к лицу, с воспоминаниями, что живут тут. Дилюк, я знаю тебя так давно, и ты для меня словно сын, как бы это не звучало смешно, но ты ребенок земли Свободы, моей земли. После того, как я намекнул тебе, я хотел рассказать немного позже, но вы внезапно встретились сами, без меня. Пойми, все происходит в свое время. И главное, что теперь ваши дороги снова переплелись. — Я… Понимаю, — только и смог ответить Рагнвиндр, после всего услышанного. Как бы ему не хотелось отрицать все, но он был вынужден согласиться с Архонтом. Он действительно не был морально готов. Он даже после возвращения в город не смог сразу поехать в отчий дом. Барбатос лишь хранил его и позволил всему произойти тогда, когда это должно было случиться. При всей своей ветрености и несерьезности, он все же заботился о землях Свободы и о своих людях. — Я понял тебя. Но что это еще за история с группой? — непонимающе спросил винодел. — А, ты об этом, когда я встретил Кэйю, то думал, как бы остаться с ним. Мы конечно с ним подружились, а потом ответ пришел сам, когда я услышал, как он играет. Ну я и предложил собрать группу! Все ребята в городе, но у нас отпуск. Кстати об этом, а можно мы у тебя выступим? О, это что, «Полуденная Смерть», которую Кэйа тебе принес? Можно выпить? — бард вернул себе присущую ему беззаботность и, не дожидаясь ответа, взял фужер и выпил напиток, довольно жмурясь. — Ты не меняешься, — аловолосый покачал головой. — Я подумаю о выступлении. — Ладушки, я пошел! — Архонт оставил пустой фужер и снова покинул кабинет через окно. И когда он будет пользоваться дверью? Буквально через пару минут в дверь постучали и показалась синяя макушка Альбериха. — Вы там не убили друг друга? — поинтересовался бармен. — А? А где Венти? — Вышел в окно. Научи его пользоваться дверями, а то слишком много вопросов может возникнуть, почему через мое окно сбегает человек, — хмыкнул Рагнвиндр, посмотрев на Кэйю. — Ха-ха да, имеет он такую особенность, — хихикнул Альберих. — Благо тут только второй этаж. — Кэйа, а кто сейчас за баром и почему рубашка снова расстегнута? — воскликнул Дилюк. — Ох, точно, бар, мне пора! — синевласый поспешил ретироваться, пока ему снова не застегнули ненавистный предмет формы. В ответ послышалось приглушенно возмущенное: «Кэйа!»