Достойная цена

      Этот мир нельзя было назвать безжизненным или кипящим адом жизни, ценным своими ресурсами или же абсолютно бесполезным, стратегически важным или совершенно никчемным. Он был вполне себе заурядным, коих было очень много на безбрежных просторах Галактики. Единственное, что можно было о нем сказать — он не был отмечен ни на одной карте, составленных людьми, так как находился далеко за переделами имперских территорий, на тех рубежах, до которых некогда так и не смог дойти лорд Солар Махариус, несмотря на все свои усилия. Здесь не было разумной жизни, только представители местной фауны, богатой в своем разнообразии и предпочтениях в еде. Каким-то чудом им удалось не стать пищей для несметных роев тиранид или пойти под нож воинственным дикарям-оркам. Никто не обращал внимания на безымянную планету, а потому, если бы здесь жил кто-то разумный, то он бы очень удивился, глядя на то, как в яркой белой вспышке телепорта на поверхности планеты появился крупный отряд людей, часть из которых представляла собой рослых воинов в тяжелых силовых доспехах, окрашенных в красный цвет.       — Рассредоточиться, — приказал капитан, — просканировать местность.       Отряд, солидная часть которого состояла из бойцов Имперской Гвардии, рассыпалась по территории, прикрывая тех, кто с помощью ауспексов проверял местность на наличие незваных гостей и просто посторонних глаз, но на мили вокруг никого не было, кроме стаи крупных грызунов да пролетающих птиц, ищущих, чем бы поживиться. Местность, которую люди выбрали для встречи, представляла собой лесостепь, которую пересекала небольшая речушка. Красно-золотые листья на деревьях говорили о том, что в эти края пришла осень, по лазурному небосводу неспешно ползли плотные кучевые облака.       — Никого и ничего, господин, — доложил капитану один из лейтенантов, когда сканирование было законченно. — Но вы же знаете этих сволочей, очень часто бывает, что оборудование их вообще не видит.       — Знаю, — кивнул тот в ответ, внимательно глядя по сторонам в то время, пока двое гвардейцев под надзором технодесантника устанавливали на земле небольшой голопроектор и подключили к нему источник питания.       — Как думаешь, Рамирез, он придет? — без чинов обратился к старому боевому товарищу лейтенант.       — Придет, — ответил капитан, — не сможет сдержать любопытства. Раньше, по крайне мере, не мог.       — И что, он опять будет прикрываться другими личинами и нелепыми псевдонимами?       — Скорее всего, — усмехнулся Рамирез, снимая шлем, украшенный плюмажем. Его искусно сделанные доспехи, многие элементы которых капитан сконструировал сам, были отмечены наградами, возвещающие окружающим о его боевых подвигах и отчаянной смелости в сотнях сражений. Лицо Космодесантника скорее напоминало собой жуткую маску, сплошь состоящую из ожогов и шрамов, среди которых ярко сверкали два синих глаза, настоящий и бионический. Немалую часть своих увечий капитан получил во время яростного абордажа орочьего пиратского корабля, в провонявших и заваленных мусором коридорах которого их встретили ксеносы-огнеметчики.       — Ну и сколько нам ждать? — спросил лейтенант.       — Столько, сколько потребуется, — ответил Рамирез. — Наберись терпения, Арнолл, а то ты скорее походишь на неопытного скаута, чем на офицера Легиона. Не сомневайся, этот проклятый вор придет, не сможет удержаться в стороне.       — Знать бы только, что он предпримет, — пробурчал Арнолл, — ведь этот железномордый ублюдок горазд на всякие фокусы.       Слушая все эти разговоры, лейтенант Анета Мюллеровна мысленно себя одернула и сосредоточила все внимание на своих подчиненных, уже в который раз отмечая тот факт, насколько прекрасно на них сидит новая экипировка, похвастаться которой не мог ни один известный Анете полк Имперской Гвардии, а их ей довелось повидать немало. Каждый из её бойцов был облачен в полный комплект панцирной брони с глухими шлемами, подобные которым лейтенанту доводилось видеть только в подразделениях Темпестус, а также получил в пользование лазвинтовки, которые на порядок превосходили те, с которыми привыкли иметь дело бывшие солдаты 161-го Тандарского полка. Особый шок у гвардейцев вызывало то, что некоторым из бойцов, прошедшим особые тренировки и привлекшие внимание мастеров-инструкторов, выдали в качестве вооружения волкитные разрядники, увидеть которые в рядах имперской армии было попросту невозможно. По крайней мере, Анета никогда о таком не слышала. Здесь же это было если не нормой, то не таким уж и редким явлением.       Более шести лет прошло с того момента, когда Вестники Рока вырвали гвардейцев и гражданское население Чандариса из рук Инквизиции, без каких-либо колебаний уничтожив всех, кто имел глупость встать у них на пути. Не особо вдаваясь в объяснения и не пытаясь хоть как-то пояснить свои действия, Космодесантники убили всех пленителей и надзирателей, после чего переправили несчастных заключенных на свои корабли и доставили их туда, куда до них не могла дотянуться даже всесильная рука Инквизиции. То было одно из самых поразительных зрелищ, которое только можно было себе вообразить, ведь представшие перед людьми миры разительно отличались от всего того, к чему привык самый заурядный житель Империума, и на то, чтобы описать все увиденное, у Анеты не хватило бы жизни, столь многое предстало перед ее глазами. Совершенно иная архитектура, лишенная мрачной помпезности, присущей монументальным строениям имперских городов. Поражало обильное наличие технологий, о которых, зачастую, ходили лишь слухи и домыслы, особо на местном фоне выделялись лэндспидеры самых разных видов и размеров, начиная с юрких одноместных гравискифов, доступных даже гражданским, и заканчивая огромными платформами, парящими между зданиями и перевозящими за один раз огромное количество горожан из одного пункта в другой. Но наиболее сильно бросалось в глаза совсем иное отношение к людям, так как здесь никто не низводил их до уровня безликой и безропотной массы, не превращал их лишь в маленькие винтики огромного механизма, который равнодушно перемалывал их без какой либо жалости лишь затем, чтобы их место занял кто-то другой, чья судьба была очевидна. Нет, каждый из тех, кого довелось увидеть Анете, обладал своими правами и свободами, насколько, конечно, это было возможно на планетах, где всем, на первый взгляд, верховодили Астартес.       Еще очень и очень многое предстояло узнать об этом конгломерате миров обалдевшим от увиденного людям, но довольно скоро стало ясно, что жизнь здесь очень сильно отличается от привычного уклада имперских граждан, ведь солдат и гражданских ждал поистине настоящий шок, когда они с изумлением и неверием обнаружили, что какие-либо религии здесь не приветствовались, и на всей планете не было ни одного храма Бога-Императора или Бога-Машины. Из многочисленных громкоговорителей не изливались беспрерывно звуки бравурных маршей или торжественных песнопений во славу Повелителя Человечества, не разносились по улицам города призывы священнослужителей, созывающих паству на очередную службу. А потом новоприбывшие с изумлением узнали о том, что тоже самое имело место быть во всем Субсекторе Алессии, о котором ранее никто никогда не слышал: Астартес не поощряли религии как таковые, о чем, конечно, ходили слухи по всему Империуму, но никто даже предположить не мог, что все было настолько серьезно.       — Каковы наши дальнейшие действия, если все получится, как задумано? — спросил Арнолл.       — Пошлем сообщения Первому капитану, — ответил Рамирез, — и будем ждать дальнейших распоряжений. С учетом того, что «Покоритель» сейчас находится черт знает где, отправившись на срочный вызов, присланный с «Пробужденной», то и вовсе не берусь сказать, что будет дальше. Думаю, если обмен пройдет успешно, мы доставим груз на борт крепости, там он будет в безопасности, а затем будем дожидаться дальнейших приказов.       Анета не знала, что Космодесантники забыли на этой безымянной планете, но не сомневалась в том, что все происходящее здесь было крайне важным, даже если невозможно было в принципе понять, что именно затеяли Астартес. Они не спешили посвящать окружающих в свои тайны, коих явно хватало с избытком. Например, они периодически упоминали некий Легион, но ведь даже самые неразумные дети, живующие в самых глухих уголках Империума, знали о том, что Космодесантники разделены на Ордена. Не спешили Космодесантники объяснять наличие в подконтрольных им городах статуи мужчины огромного роста, который не мог быть никем иным, кроме как одним из легендарных примархов, полубожественных сыновей Императора, но до недавнего времени никто из бойцов 161-го Тандарского полка никогда не слышал о примархе по имени Шепард, чье имя красовалось на постаменте каждой статуи.       У Мюллеровной хватало и других вопросов, от которых впору было сойти с ума, но она не успела о них задуматься, так как пришельцы появились совершенно внезапно и буквально из ниоткуда.       Только что здесь не было никого, кроме гвардейцев и Астартес, а вот уже напротив них стоят железные человекоподобные фигуры, напоминающие человеческие скелеты, сконструированные из темного металла, окутанные зеленоватым свечением. При виде этих грозных фигур, один только вид которых сулил смерть всем без исключения, кровь застывала в жилах, а потому гвардейцы немедленно вскинули оружие, собираясь открыть огонь по всем подряд, но их остановил властный голос капитана Рамиреза, требующий беспрекословного подчинения:       — Не стрелять! — рявкнул тот, окидывая подчиненных грозным взглядом, исполненного угрозой. — Убью каждого, кто выстрелит первым!       Гвардейцы вынуждены были подчиниться, отметив тот факт, что Астартес даже не шелохнулись во время появления ксеносов, явно ожидая чего-то подобного, но можно было не сомневаться в том, что в случае схватки они продемонстрирует все свои навыки и умения, помноженные на боевой опыт. Капитан Рамирез пристально разглядывал замерших в неподвижности ксеносов, которых гвардейцы безошибочно опознали, как некронов. То была одна из самых страшных угроз, с которой столкнулся Империум, а ведь их и так хватало в достатке, и появление на галактической арене расы, имеющей в своем распоряжении немыслимые технологии, принцип действия которых больше походил на магию, не могло не сыграть свою роль. Это был страшный и непостижимый в своем понимании противник, восставший из пепла ушедших эпох и уверенно заявивший о своих правах на Галактику, подкрепляя их невиданными технологиями. Тем более было странно видеть их здесь, безмолвно стоявших напротив людей и не предпринимавших никаких попыток их уничтожить, хотя возможностей у некронов имелось с избытком.       Главенствующее положение среди прибывших ксеносов занимал рослый некрон, чья мощная фигура была покрыта светящимися символами, на его голове красовался трезубый гребень, по виду вроде бы сделанный из золота. Глаз был всего один, крупный и зеленый, он располагался в самом центре лба, вокруг него было расположено несколько светящихся точек, но служили ли они дополнительными источниками зрения или же предназначались для чего-то иного, понять было невозможно. У него было четыре руки, в одной из которых он держал светящийся куб, по виду сделанный из темно-зеленого стекла, в другой — длинный посох, на обоих концах которого красовались бритвено-острые лезвия, способные рассекать плоть и сталь с той же легкостью, с которой ножницы режут бумагу.       — Вы пришли, — голос некрона походил на скрип метала по стеклу.       — Заканчивай этот цирк, Тразин, — ответил Рамирез, смотря по сторонам, словно кого-то искал. — Мы пришли говорить с тобой, а не с твоей безвольной марионеткой.       — Здесь нет никакого с таким именем, — ответил ксенос. — Ты удостоен чести разговаривать с великим…       — Болваном, — закончил за некрона Рамирез. — Прекращай этот нелепый спектакль, Тразин, мы не в театре и у нас нет времени на ерунду.       Ксенос внезапно отступил, а на его месте во вспышке зеленого света появилась рослая фигура чужака, отличающаяся от остальных некронов так же, как капитан Астартес отличается от рядовых солдат Имперской Гвардии. Весь облик ксеноса излучал невероятную надменность и превосходство над окружающими, а искусно созданное тело говорило о том, что пришелец принадлежал к высшей элите своей расы. Он стоял совершенно неподвижно, сжимая в руках светящийся посох, длинный плащ из металлических сегментов окутывал его массивную фигуру.       — Некоторые вещи лучше не произносить вслух, человек, — глаза ксеноса сверкнули холодным зеленым светом, но людям могло показаться, что на безжизненном металлическом лице промелькнула усмешка. — Можно замолкнуть навсегда.       — Если ты пришел угрожать, то предлагаю сразу разойтись и не тратить чужое время, — ответил капитан. — Мы вернемся к себе, а ты никогда не узнаешь, что мы хотели тебе предложить.       Некрон стоял совершенно неподвижно, и лишь яростно мерцающий свет в его глазах свидетельствовал о том, что тот находится в нетерпении, если, конечно, он способен был испытывать хоть какие-то чувства. Его посох слегка качнулся навершием в сторону людей, но вернулся в исходное положение быстрее, чем Астартес успели отреагировать, а потому гвардейцы, наблюдавшие за происходящем, про себя решили, что им просто показалось. Рамирез же спокойно взирал на ксеноса, будто был абсолютно уверен в том, что тот не станет нападать. По крайней мере, прямо сейчас. Тот просто не мог уйти с пустыми руками, зная о том, что ему хотят предложить некий уникальный раритет, копии которого попросту не существует. Агентам Легиона пришлось очень сильно постараться, чтобы вести об артефакте дошли до металлических ушей Тразина Неисчислимого, некрона, действия которого заранее предсказать не мог никто, даже его сородичи.       — У тебя есть то, что нам нужно, — продолжил Рамирез, — и мы готовы щедро заплатить.       — То, что ты хочешь, дорого мне обошлось, — произнес в ответ ксенос искусственным голосом. — С чего ты взял, что предложенного тобой хватит для оплаты?       В этом и заключалась главная проблема, вставшая перед аналитиками Легиона в самом начале, когда сделка только обдумывалась высшим командованием Легиона. Судя по крохам информации, у Тразина были очень странные представления о том, что является ценным, а что нет. Он мог пройти мимо ценнейших вещей, за которые представители других рас готовы были душу продать, и при этом без колебаний начинал вторжение на имперский или орочий мир из-за какой-то ерунды, не стоившей по меркам любого разумного существа ровным счетом ничего, но у ксеноса была своя шкала ценностей, настолько своеобразная, что разобраться в ней постороннему было попросту невозможно. Магистры Орденов и Совет Королей долго спорили, но в конце концов сошлись во мнении о том, что Тразина могла заинтересовать уникальность предлагаемой ему вещи, хоть и расставаться с ней никто не желал, но в случае успеха то была приемлемая цена.       — Такого ты больше нигде не найдешь, — ответил капитан, — даже если обшаришь вдоль и поперек всю Галактику. То, что мы хотим тебе предложить, уникально и есть лишь у нас.       — А почему бы мне просто ее не забрать? — спросил Тразин, и в этот раз его посох действительно оказался направлен в грудь Рамиреза, остальные ксеносы также нацелили свои жуткие орудия на людей, будучи готовыми в любой момент открыть огонь. Ответом ему было немедленно вскинутые болтеры и лазвинтовки, мельтаганы, а также волкитный разрядник. Капитан знал, что даже все вышеозвученное не поможет уничтожить хитрозадого ксеноса, тот не один раз оставлял своих противников в дураках, когда те наивно полагали, что расправились с вороватым некроном.       — Мы уничтожим ее быстрее, чем ты успеешь что-то предпринять, — усмехнулся Рамирез, — и ты бессилен будешь хоть что-то исправить. Картина будет потеряна навсегда.       — Картина? — задумчиво произнес Тразин, возвращая посох в исходное положение, некроны же опустили свои пушки. — И что же на ней изображено?       Вместо слов капитан активировал покоящийся на земле голопроектор, и перед ними повисло голографическое изображение большой картины в золотой раме. На ней был изображен сидящий на троне мужчина огромного роста с короткими черными волосами и яркими синими глазами. Он был облачен в прекрасный темно-красный мундир, а на его плечах покоилась цепь, собранная из золотых бляшек в виде львиных голов. Рядом с ним стояла светловолосая женщина в белоснежном платье, ее рука покоилась на плече гиганта, а на груди покоился медальон, также выполненный в виде львиной головы. Ее волосы были уложены в высокую прическу и удерживались тонкой золотой диадемой с острыми зубцами, а её поверхность была усыпана кроваво-красными драгоценным камнями.       — Свадебный портрет примарха Шепарда и Маллис Бахры, — пояснил Рамирез, и услышавшие это гвардейцы опешили. — Был написан в единственном экземпляре и хранился в Королевском Дворце вплоть до Исхода.       Тразин подошел к голопроектору вплотную и принялся внимательно разглядывать изображение, и будь он живым существом, можно было подумать, что ксенос уже сгорает от нетерпения. Его глаза полыхали с такой силой, что имей мерцающий зеленый свет реальную силу, в нем бы сгорели все присутствующие.       — И вы готовы с этим расстаться? — спросил некрон. — Вот так просто, без сожалений?       — Разумеется, нам больно отдавать этот портрет тебе, ксенос, — впервые за все время разговора голос капитана дрогнул, а в его глазах мелькнули искры гнева. — Но всем нам приходится чем-то жертвовать.       — Я хочу эту картину.       — А ты знаешь, чего хотим мы, — произнес капитан. — Дай нам то, что мы просим, и портрет твой.       Тразин ничего не сказал и стоял совершенно неподвижно, но затем вытянул руку и внезапно в его ладони возник светящийся куб из черного материала, на поверхность которого был нанесен один-единственный символ, состоящий из пересекающихся линий и небольших окружностей. Ксенос еле заметно шевельнул металлическим пальцем, и над кубом возникло изображение прекрасного мужчины с белоснежной кожей и длинными светлыми волосами. Он будто бы спал, но пусть это было лишь изображение, оно все равно излучало незримую угрозу, и страшно было подумать о том, что произойдет, если мужчина очнется.       — Он здесь, — произнес некрон, — в этом лабиринте. Передайте мне портрет, и он ваш.       Рамирез повернулся к технодесантнику, тот молча кивнул и активировал устройство, вмонтированное в его броню. В тот же миг с небес ударил белоснежный луч, и на поверхности планеты появилось отделение терминаторов, один из которых сжимал в руках запечатанный контейнер с бронированным стеклом, сквозь которое можно было увидеть его содержимое.       — Прекрасно, — Тразин протянул руку с кубом и тут же отдернул ее обратно. — Прежде чем мы завершим сделку, скажи, человек: зачем вам эта бездушная оболочка? Без души это не более чем пусть и прекрасно сконструированное тело, но лишенное своей изначальной силы. Какой вам от него прок?       — Всему свое время, некрон, — ответил Рамирез. — Наступит миг, и ты сам все узнаешь.