- Ну извини...

      Кнайф (Инвалид, нытик.) — Бледнокожий парень высокого роста (193 см). У него седые, растрепанные волосы до лопаток. На лице видны шрамы и приклеен лейкопластырь. Вечно чем-то недоволен, склонен к депрессии, агрессивен к другим обжектам, вечно один. Тощего телосложения.       Курасан (Рыжуха, мымра.) — Светлокожий парень среднего роста (178 см). У него рыжие, кудрявые волосы, а по бокам на макушке есть скопления, имитирующие рожки. На лице много веснушек, которые делают его чуть… милее? Вредная личность, вечно считает себя лучше других, есть чувство юмора. Уважает только свою команду. Плотного телосложения.       Опять драка. Кнайф схватил Курасана за руку, которой он бил ему по лицу, а второй рукой держал другую руку рыжего, что держала волосы седого.       — Отпусти мои волосы, мымра! Мне больно! — Кричал Кнайф. На глазах были видны слезы. Курасан уже практически повернул его голову на 180 градусов, т.к. тянул очень сильно. — Ты меня слышишь, рыжуха?!       — Завались, инвалид! Заебал уже, не надо было лезть! — Кричал в ответ рыжий.       — Я не лез! Отпусти, говорю!       — И не подумаю!       Кнайфа это достало. Правой ногой он пнул Курасана, от боли тот отцепился и упал с криком. Седой пустился бежать в свою комнату со слезами на глазах. В след ему неслись оскорбления, но ему уже было плевать. Ему хотелось закрыться в своей комнате и прорыдать всю ночь, в тишине и спокойствии. Вот, он уже добежал до своей комнаты. Войдя в нее, он бухнулся на кровать, забыв закрыть дверь.       С момента драки прошло часа два. Кнайф не успокаивался, ему было обидно, что к нему относятся как к собаке, которая даром никому не нужна. Седой лежал лицом к стене, обнимая подушку, в нее то он и рыдал. Глаза уже были опухшие и красные, а он еще не может успокоиться.       Послышался легкий стук об косяк двери.       — У-уходи… К-кто бы это не был, п-просто уйди… — Со всхлипами промямлил Кнайф, чуть затихнув, чтоб расслышать, что скажут ему в ответ. Но ответа не поступило, лишь тихие шаги. Седой стал всхлипывать еще тише. Ему было страшно оборачиваться. Он сам не понимал, почему. Вдруг, этот кто-то сел на кровать и погладил Кнайфа по спине.       — Я… Я не ясно выразился?! У-уходи!.. — Крикнул «инвалидик» с ноткой испуга. Ответа еще не было. Седого это очень напрягало. Неизвестный плавно лег на кровать, обняв «нытика» двумя руками.       — Агх! Да как ты смеешь! оставь меня в покое! — Возмущался Кнайф. — И ответь уже, твое молчание меня напрягает.       — Извини. — Послышалось знакомым, хриплым голосом. Это был Курасан.       — Ч-что?! Ты?! Уходи прочь, я не хочу тебя слышать! — Кричал Кнайф, пытаясь убрать руки, что обнимали его.       — Господи, я так виноват… Ну Кнайф… Ну извини… Я больше не буду тебя трогать в плане избиений… обещаю… — Грустным голосом шептал Куря. Он и впрямь осознал свою вину.       — Тебя не понять. Сначала оскорбляешь и дерешься, а сейчас прощение просишь. Не хочу тебя видеть.       — Пожалуйста… Ну извини… — Повторил рыжий.       — Ах, вот же черт. Бесишь… — Седой без сопротивлений положил свои руки на те, что его обнимали. Курасан прижался к Кнайфу плотнее. Продолжая обнимать, он прислонился своей переносицей к ключице инвалидика. — Ладно, прощаю.