Под кожей искры

Было бы заблуждением думать, что Санс никуда не выходил и просто сидел дома. В конце концов, откуда бы он взял камень? Со своей перспективы он вел очень размеренную, но одинокую жизнь. В лесу было хорошо слышно каждый шорох, он мог разминуться с любым человеком через короткий путь. И под капюшоном не было видно лица, когда он ходил в кроссовках сквозь чащобы и смотрел под ноги. Он так и не поинтересовался, куда делись его тапочки, так что пришлось купить новую обувь. У него были финансы и все возможности узнавать всю интересующую информацию. Но кто бы мог подумать, что все это совсем не важно, когда по пятам за ним идут призраки прошлого. Он очень скучал по брату. По женщине в Руинах и другим товарищам. По бару, по шумным местам, где звук мог заполнить его сонный череп вместо быстрых беспокойных мыслей. Он был ленивым и вечно спящим, но все же хорошим часовым. Верно. Перед ним вдруг вставали картины, как тот, в ком он даже сначала не узнал человека, рассыпает всех, кого он любил, в пыль. Он не думал, что он настолько сентиментален, думал, что жизнь и так его хорошо потрепала, но оказалось, что может быть хуже и страшнее. В зале суда он думал, что хорошо справляется. Но, кажется, это просто было дело времени. Раньше он просто знал отрывочные эпизоды из будущего, знал, что упадет человек, который будет особенно важен для монстров. И что кончится это может совершенно по-разному. Он всегда много думал, но со временем научился смиряться и обращать внимание вовне, потому что только так мысли утихали. Сейчас было очень одиноко. Даже хуже, чем когда он, ведомый странным чувством, что он еще проснется в подземелье и снова будет наблюдать за тем самым человеком, хотел оборвать… кошмар. Он не осознавал эту реальность как настоящую жизнь, пока его не схватили за руку, вернув ощущение магии. Эта магия была такой тревожной, болезненно приятной, обволакивающей, защищающей. Осенние листья покрывались корочкой изморози и хрустели под ногами. Он никогда не видел осени. Чем больше он проводил времени на улице, тем больше видел зверей. По вечерам он уже видел несколько лисиц — уже мог отличить их поступь от человеческой. В интернете люди не вызывали доверия. Не было понятно, кто говорит правду, кто лжет, не было видно их лиц. Это было и хорошо, и плохо. Но Санс подле себя уже имел проблемного человека, который, кажется, был слегка похож на него тем, как мыслил. Теперь кошмар вернулся в сны, где ему и было место. Но это было иначе. С тех пор, как он ощутил, что его жизнь может продолжаться в этом мире, что он может есть, что реальность не отторгает его, — что-то оборвалось в душе. Он не знал, что именно. Но теперь все, через что он прошел, стало просто воспоминаниями. Слишком живыми, слишком страшными. Они и снились. Почему ему никогда не причиняло боль знание будущего и таких исходов так, как эти мысли причиняют эту боль сейчас? Он думал, много вспоминал так, что это вводило в безумие. А потом срезал путь в лес, где был сконцентрирован на том, чтобы не быть обнаруженным. По вечерам и выходным дом оживлялся, и шум, видео и музыка, которые могли ему даже не нравиться, снова заполняли череп. Тогда мысли затихали. Можно было даже сесть и прочитать что-то осознанно. И в тот вечер после прогулки Санс посмотрел на время, ощущая: ломается цепочка привычного положения вещей. Она должна была уже прийти. Давно. Могло ли что-то случится? Sans 00:03: подруга, где ты? Sans 00:03: все хорошо? В последний раз была онлайн спустя час после рабочего дня. Она припозднилась как минимум на четыре часа. И Сансу очень хотелось, чтобы с ней все было в порядке. Может, он правда начал считать ее подругой. В конце концов, ему больше не с кем было поговорить все это время, что отложило свой отпечаток, как бы он не хотел признаваться себе, что подружился с представителем расы людей. Не после того, что с ним было. Но с ней он был почти на одной волне, она заботилась о нем, и он тоже хотел бы делать это с такой силой, если бы у него они только были. И, в конце концов, она спасла ему жизнь. Дважды. У Санса была теория, но лишь теория, что в самую первую ночь, когда он проснулся в этой комнате, удерживала его тело и душу вместе только ее рука. И ведь не казалось, будто бы для нее это тяжело. Она была таким человеком, и Санс принимал это как норму. Она уже долго не отвечала. И сообщения не читались. Волнение за девушку такого рода было для него в новинку. В прошлый раз она ответила моментально. Eva 00:10: Я предупреждала тебя вчера и сегодня. Кажется, ты прослушал Eva 00:10: Я с другом Он не слышал. Из-за своих проблем он не слышал такие важные вещи. Если бы он услышал, он бы не забыл. Он машинально заблокировал телефон, оставляя себя во тьме. Если подумать, он сам чувствовал, что вел себя достаточно холодно по отношению к ней. Не интересовался, отвечал нехотя. Она начала волноваться и спрашивать о том, о чем он уже думал много раз и просто не хотел уже возвращаться в те моменты, когда мог отвлечься. Это было неправильно. Эта мысль в разных вариациях кружила в голове еще некоторое время. Он смотрел в деревянные узоры на полу, по памяти досконально изучая психологический портрет Евы, старательно соотнося с ситуацией. Интересно, что у нее на лице? Он смотрит в экран. Sans 00:17: ты можешь обКОСТЕрить меня за это Каламбуры всегда спасали ситуацию. Санс надеялся. Eva 00:24: Ты в последнее время где-то в себе. Конечно, она была не слишком проницательна. Но здесь ей этого качества хватило. Наверно, сложно было не заметить. Он хотел извиниться, но пока не мог сказать, сможет ли он что-то поменять. Это требовало усилий. Sans 00:26: да Sans 00:26: мне жаль Он внимательно наблюдал, как приложение показывает, сколько человек пишет. Там наверняка что-то большое. История на миллион о компании, в которой она находится? Советы и предложения? Eva 00:29: Мне кажется, молчать, когда тебе плохо, — это не то, как поступают друзья. Санс смотрел на это сообщение и понимал, что, кажется, для Евы его состояние оказалось важнее, чем для него самого. Это было указание на то, что она посчитала неправильным, упрек, который начинал злить. Он всегда справлялся с самыми тяжелыми эмоциями сам, никому не позволяя вмешиваться. Ответ пришел ему в голову быстро и еще быстрее был отправлен. Sans 00:30: но то же касается тебя Ладно, это звучало, как защитная реакция, верно? Но как на зло она начала писать что-то в ответ. Он подозревал, что апелляция к ее личности не поможет решить вопрос, и даже хуже, если для нее это было таким личным. Она никогда до этого не злилась при нем. И тем более — на него. Они еще ни разу не спорили. Eva 00:30: Я хотела бы рассказать тебе больше о себе. Но не уверена, что ты ответишь тем же Теперь было самое время пожалеть о том, что он не стер сообщение, не извинился и не говорил так много каламбуров до тех пор, пока она бы не поняла, что его не следует спрашивать о подобном. Санс тяжело вздохнул, чувствуя беспомощную злость. Сейчас правда было не время для таких разговоров. Sans 00:33: ты ведь и так все знаешь Sans 00:33: какой смысл пересказывать все это Он не хотел возвращаться в то состояние прямо перед ней. Уходить в себя прямо во время диалога, чувствовать те страх, агрессию, боль, глядя сквозь нее. Разве все не шло хорошо? Разве ей не было весело с ним? Смысл дружбы не в том, чтобы доставлять другим неприятности. Eva 00:33: Смысл в тебе и в процессе разговора. В том, что я буду знать, нужна ли тебе поддержка или типа того. Eva 00:33: Я так боюсь Eva 00:34: Что в следующий раз я не поймаю тебя Санс пригляделся, чувствуя, как нарастает напряжение. Пролистал диалог. Ему нужно было видеть ее лицо, хотя бы голос услышать. Он не может реагировать правильно. И что такого с ее точками? Он вышел из диалога, чувствуя, что, кажется, даже хочет забить такой вопрос в поисковую строку. Ладно, кажется, она волнуется за него. Как всегда. Но все в порядке. Надо просто с честным выражением лица сказать ей об этом. Не доставлять неприятностей, кроме тех, что он уже доставил. Санс тер носовую кость, думая, как бы свернуть неприятный диалог и не расстроить их обоих еще сильнее. Eva 00:37: Хотя я понимаю, как это странно Eva 00:37: Держать тебя здесь Eva 00:38: Но я знаю, каково не хотеть жить Eva 00:38: И если это не случайность, а тенденция Eva 00:38: Всякая жизнь еще может быть хороша. И стоит того, чтобы ее жить Eva 00:39: Ты же не думаешь, что просто смотря на тебя со стороны недлительное время, даже если ты того не хотел, я знаю о тебе все? И знаю тебя самого? Лицо у Санса было все более хмурым. Ее текст сквозил тем, что не переводилось на другие языки с этого. Тоской. Он даже не мог написать, почему ей больше не придется его останавливать, потому что это было так тяжело сформулировать. Он сам не знал. Он так хорошо разбирался в других, но не мог разобраться сам в себе. Он бы хотел объяснить ей хотя бы это. Голосом. Он хотел бы ей позвонить и понять, что она чувствует. Как рассказать ей, как подать? Sans 00:50: ты скоро приедешь? Он начал было писать: «я хочу позвонить». Он помнил, как она объясняла, почему им стоит общаться по переписке, и что у ее поколения это считалось вполне себе вежливостью, спросить прежде, чем потревожить таким образом. Eva 00:50: Завтра Eva 00:51: Пожалуйста, позаботься о себе — Что? Это выглядело, как окончание диалога. Она… обиделась, да? И насколько это было серьезно? Теперь, когда она вышла из сети и не написала больше ни единого сообщения, мысли снова начали кружиться и искажать друг друга. Она боялась за него и за его жизнь. Упоминала, что он не первый был там, на этом балконе последнего этажа дома. Что, если она сдастся и больше не будет беспокоиться о нем? «Позаботься о себе», потому что она больше не хочет с ним говорить и беспокоиться? Было бы так глупо потерять эту дружбу. Это последнее, что у него осталось здесь. От Папируса на дороге из Сноудина остался лишь шарф, который упал с поверхности. Пыль, всего лишь пыль, которая раньше была его братом. Он забрал его домой, — так было принято в их культуре. Этот шарф оставался просто памятью. И такой пыли на чужих вещах по дороге было много, но уже никто не мог позаботиться об этой памяти должным образом. Санс вдруг понял, что смысл жизни эфемерен. Неприятности в дружбе эфемерны. Если он хотел для себя хотя бы какой-то смысл, то лучше хотя бы доставлять неприятности в дружбе, а не за пределами. Вдохнула бы в него жизнь Ева снова? Душа болела. Плакал ли Санс, когда умер его брат? Тогда он был сильным. Но если нет, то почему плачет сейчас?