Под кожей искры

Внезапно обнаружилась ситуация со спокойным ветром, штилем. Санс заказывал все новые книги в поисках того, что отвлечет его, ведь все идет не по плану. Ему явственно так казалось. А предчувствия редко врали. Человек ускользал, пропадал с поля зрения. Ева перестала интересоваться им так, как делала это в самом начале. Не то, чтобы ему было слишком приятно это внимание. Оно было выгодно и не переходило черту. Ее было легко читать, было видно ее заинтересованность в нем. У Санса было не очень много опыта в отношениях, но, кажется, он забыл, что в открытой системе существуют не только они вдвоем. Там, за двумя замками той толстой двери, были еще люди. Если так подумать, Ева никогда толком не говорила, в каких она отношениях с другими. Он решил, что ни в каких. Был слишком занят мыслями о магии и о том, что с ним происходило до того, как он сюда попал. О том, как выжить. Люди правда были отвратительны, и он не хотел про них узнавать слишком много, связываться с ними. Евы казалось достаточно. Она бывала неприятной по своей человеческой природе, но она была понятной и честной. Она вываливала на него все, что, как она думала, он должен знать, чтобы никакой сторонней правды не было раскрыто позже в неприятных обстоятельствах. У нее отсутствовало чувство такта в таких вещах, но это было ее глубоко личным качеством. И тут вдруг она стала чуть реже появляться дома. Меньше окружать вниманием, к которому он уже привык. Это было странно. И теперь отчего-то Санс обнаружил, что он думает о ней все свободное время. Она была ему нужна, но он не хотел ей этого говорить. Он старался не слишком часто скидывать ей мемы. И теперь все вдруг стало таким сложным. Его прижало этим к стене. Вероятно, это одна из тех ненавистных ситуаций, где он все же должен был взять инициативу в свои руки. Люди были отвратительны. Но, кажется, для одной девушки он неосознанно сделал исключение. Ей были интересны его кости? Он ей их даст. Должен ли он был быть романтичным? Как в тех человеческих журналах с помойки. Он подошел к ней, свернувшейся калачиком на своей кровати очередным выходным вечером. Она перевела на него усталый взгляд: — Ты в порядке? Выглядишь, будто заболел, — изредка, лишь изредка, она была неожиданно проницательна. Санс был слаб, как никогда. Голода не было, но не было энергии. — Да, все путем. Монстры не могут болеть, как люди. — В последнее время не шутишь, — она приподнялась с кровати. У нее было отстраненное выражение лица, будто она была не совсем здесь, и это отчего-то причиняло боль. — Хочу куда-нибудь выбраться. С тобой, — совсем легкий намек на хоть какое-то продвижение в их отношениях. — Да, думала тебе это предложить. Неправильно, что ты скучаешь здесь один большую часть дня, — она не выглядит так, будто понимает эти тонкие материи. Санс разочарованно вздыхает, на что она смотрит с пониманием, которое, он знает, ложное. Она думает, что ему плохо взаперти. Но не будь у него эмоциональных проблем, это было бы самым спокойным и приятным отрезком его жизни. Скелет тянется к ней, зная, что ей интересно и что ей нравится к нему прикасаться. Зная, что ее сдерживает только мысль о том, что это неприятно ему. Он правда не был тактильным. Но здесь была необходимость. — Хочу поговорить с тобой по душам. — А? — она моргнула очень рассеянно, а потом собралась и стала напряженной, сев в привычную позу лотоса. — Что-то случилось? Он не хотел говорить правду. Поэтому хотел втянуть ее и себя в странные отношения полупрозрачного характера. Он никогда не чувствовал себя так неправильно, как чувствовал себя сейчас. — Помнишь, ты сказала, что я тебе нравлюсь? — Да, было дело, — она улыбалась, явно не выглядя смущенной. — Мне кажется, это взаимно, — он так спокойно говорил об этом. Это, конечно, была симпатия. Но он лишь издалека мог определить ее, как романтическую. Похоже, человек тоже не имел в виду что-то такое, смотря на него с заботой и волнением. Это упрощало задачу, так что Санс действовал исходя из обстоятельств. — Хочешь поближе познакомиться с монстром? — Хехе, заманчиво. Если ты не будешь по ночам хватать меня за ногу из-под кровати. — Это очередной расистский человеческий стереотип? — В детстве мама говорила, что если буду ночью сбрасывать одеяло и мерзнуть, то может появиться монстр под кроватью. — У тебя было странное воспитание. — Да, наверное, — так просто соглашается с этим, пожимая плечами. Он щелкает пальцами, вытягивая ее душу в столкновение. Чтобы придумать такого? Он уже не мог терпеть это истощение. — Зачем тебе моя душа? — Папс назвал бы это дружеским свиданием. — Ого, — Ева выглядела заинтересовано. — Можешь изучить, — он протянул руку, предвкушая прикосновение. Тело монстров состояло из магии, благодаря чему было прекрасным ее проводником. В человеческом теле не было подобного, они состояли из органики. Они даже забыли о собственных душах. Вероятно, это произошло из-за отсутствия взаимодействия с из магической расой. Но немного магии все же проявлялось, когда он вытягивал человеческие души или когда изучал их. Он надеялся, что этого будет достаточно. Просто дружеского физического контакта. Ева колебалась: — Что, правда можно? — Ну, я же подрабатываю в классе анатомии. Она выглядела по-настоящему счастливой, когда рассматривала обычные с его точки зрения кости. Он знал, что они выглядели иначе, чем ее. Они сращивались там, где теряли подвижность между собой, были толще, чем человеческие. Ева думала, что он делает это, потому что ей было грустно в последнее время. Это чувство было близко к влюбленности и усугублялось, если она смотрела на Санса. Сладостная боль и натяжение копились в грудной клетке. Но теперь, когда ей так открыто дали доступ в физическое личное пространство, ей даже не пришло в голову отказываться. Было странно с таким интересом и восторгом осматривать его костяную ладонь после того, как он долгое время буквально шарахался от любого ее приближения. Неужели ему начинало становиться легче? — Твои кости светятся, — она была так удивлена. Свечение было совсем незаметным, едва уловимым. Его не было видно в темноте, только под определенным углом отражения света. — Магия, — хмыкнул он. — Правда она, — как же широки были ее глаза. Может, это и стоило того, чтобы она начала чуть лучше к нему относиться. Санс улыбнулся себе. А потом она дала ему свою руку: — Не знаю, насколько тебе интересно. Но, думаю, это будет честно. Санс думает, что ей бы это польстило, тем более, что лишними прикосновения не будут. Он ощупывает ее кожу, чувствует бесцветные волоски на запястье, оглаживает фаланги пальцев, трогает длинные ноготки. На его глаза попадаются темные полоски под кожей, на которые он надавливает, и они почти не ощущаются. — Это вены, — поясняет она. — Венозная кровь темнее артериальной. Ты знал? — Я читал, когда изучал ваше пищеварение. — Ты можешь пощупать, как бьется мое сердце. — Что? — изумленно спрашивает он. — Да! Вот здесь, — она показывает на запястье. — Ничего не чувствую. — Может, плохо прощупывается. Тогда по сонной артерии, — она убирает волосы в бок и прихватывает резинкой, обнажая бледную шею. А затем сгибает его руку так, чтобы положить и слегка надавить на определенную точку. Оно бьется под кожей. Ритмично. Это то, что происходит у нее внутри. — И ты слышишь это все время? Так близко… — Что? Нет, — она улыбается. — Только изредка, когда сердце бьется слишком быстро, бывает, что слышу прямо в ушах. Или даже могу чувствовать в груди, когда волнуюсь. Но в основном это бессознательный процесс, я его практически не замечаю и не контролирую. — Это так… странно. — Извини, если тема неудобная, но… Я видела, у тебя тоже есть кровь. — Некоторые монстры, когда получают телесные повреждения, могут кровоточить. Но кровь тоже магическая. Она быстро исчезает, так что мы никогда не изучали ее. Если поранить тебя, кровь не исчезнет? — Нет? Ты не знал? — Откуда мне знать? — Разве ты никогда не видел… как люди получали повреждения? — «разве ты никогда не атаковал человека», да? Санс замолчал, проваливаясь в воспоминания, из которых его вывели, когда сжали руку. — Монстры в основном атакуют только душу. Телесных повреждений это на вас не оставляет. — Ой, — она вспоминает, как это было с ней. — То есть, если твои магические кости не будут касаться моей души, теоретически, я могу их подержать в руках? Санс начал осознавать, насколько Ева была далека от монстров и магии, не зная таких основ. — Теоретически. Но не каждую. Обычно я не заморачиваюсь над тем, чтобы делать их более плотными, — лениво жмет плечами. Ева закусила губу, и в ее глазах читалось только одно желание. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — О, ты хочешь, чтобы я кинул тебе кость? — Да! Совершенно легким и незначительным движением образовалась кость размером с ладонь. Аккуратно, чтобы не задеть душу, он отправил ее девушке в руки. Очень недоверчиво она ее приняла. Но боли не было. И на ощупь она была… Ева взяла руку скелета и уставилась куда-то в прострацию. Санс с сомнением глядел на эти манипуляции. — Они ощущаются по-разному. Твоя рука… как подогретый минерал. Атака холодная. Но… их объединяет… знаешь, ощущение, будто и притягивает, и отталкивает одновременно, как будто магнетизм. Так странно. И покалывание. То же я чувствовала, когда попробовала твою еду, но внутри. Санс молчал, ошарашенный информацией. Люди очень ограниченно чувствовали магию. — Монстры ощущают друг друга по-другому, — он продолжил, когда она удивленно взглянула ему в лицо, — в зависимости от эмоций, мы можем читать и ощущать это более глубоко. Это не описать словами. — Ева подумала, что это как постараться описать цвет слепому. — То есть и свою магию ты не чувствуешь? — но, в принципе, это было очевидно, если она до сих пор не заметила, как он постепенно ту поглощал. Идея работала, и это его радовало. — Неа. Никакой магии для меня, — она звучала со смирением. Но затем у нее, видимо, произошло прозрение. — Погоди, а у меня есть магия? — Твоя душа имеет магическое происхождение. — Как много удивительных вещей я узнаю сегодня, — пробормотала она. Еще поэкспериментировала с тем, как его атака ощущается, сколько весит, подвержена ли она гравитации. Веса не было, Санс все еще контролировал ее расположение в пространстве. Пощупала концы. Тупые. Все еще держа другой рукой за руку его. Санс уже начинал волноваться, не начинает ли она что-то подозревать. Но она отдала ему кость в эту же руку, что держала, аккуратно развернув его ладонь для нужного хвата. — Это очень круто, — заключила она. И, видимо, ждала какого-то продолжения или завершения, улыбаясь ожидающе. — Что с тобой в последнее время? — он принял свое любимое ленивое состояние, спрашивая об этом и стекая на кровать. Ева мельком оглядела свою душу, видимо, задумываясь, зачем она все еще тут висит. Но в конце концов промолчала и развалилась недалеко от него, раздумывая, что ответить. — Хотела отвлечься. Много всего происходит… не очень хорошего. Беспокоилась о тебе… слишком сильно. Явно не то, что тебе было бы приятно ощутить на себе. Ненавижу быть навязчивой. К тому же, не думай, что я не видела, что ты не очень любил, когда я приближалась слишком близко. — Ты хотела дать мне пространство? Скелетам столько не нужно, — он отмахнулся от изначальной серьезности. — Очень мило с твоей стороны… я думаю. — Не нужно было? — С тобой лучше, чем без тебя, — после паузы признался он. — То есть мы друзья и все такое? — это уже был прогресс для нее. — А мы разве не были? — Санс хотел бы все обернуть в свою пользу. — В последний раз я была приятелем. Это чуть лучше, чем знакомый. Он рассмеялся. Какая градация. — Да, думаю да. Я бы хотел изредка обниматься и все такое. — Можно, можно! Я тактильный человек! Что ж, это пугало и радовало одновременно. Но душа, парящая между ними, излучающая радость человека, который обрел нового друга, была необходима ему. Он мог бы выдать это за культурные особенности. Терпимо. — Я дарую тебе пощаду, — она сделала изящное и гордое движение рукой, прижимая ту к груди, которое вдруг укололо Санса под ребра, прямо в душу, на секунду искривляя обыденную улыбку. Это вдруг так напомнило ему брата. — Да, — выдавил он, прекращая столкновение. Ева осталась в недоумении, когда скелет удалился в ванную столь внезапно и безмолвно. Может, ему, так же, как и ей, нужно было о чем-то подумать. Ева обняла себя за плечи, ощущая, как сложно теперь будет напрявлять это чувство, которое ощущалось, как влюбленность. Она уже знала, что хотела бы быть к нему ближе, чем просто к другу. Но она понимала в это же время, что не знала о нем ничего, что для этого было бы необходимо. И, что важнее, она не была готова. Санс же включил воду, борясь с тем, что Ева позже назвала бы флешбеком.