Под кожей искры

У Санса болели ребра. Сильно, и воспоминания о причине этой боли еще долго будут сниться ему в кошмарах. Столько всего произошло. Ева была старше того ребенка, что вверг их дом, их клетку, их подземелье в хаос. Он смотрел на Еву и скрывал отвращение. Люди ужасны. Ребра болели. — Как ты-то сам, кстати? — она интенсивно поглощала кофе, выглядя глоток за глотком все более взвинченной и энергичной. — О чем ты? — он оглядел кухню, стол, за которым они сидели. Все было скромно, но интерьер был светлым. Вернул взгляд на девушку. — О твоих э… ребрах? Грудине? Я не знаю кости наизусть, прости, — она извинилась, пожав плечами, но лицо не выражало сожаление, только интерес и отстраненность мысли, будто она куда-то торопилась. Почему-то руки дошли до аккуратного прощупывания и беглого взгляда на футболку только сейчас. Куча бинтов свалялась и выглядела мусором, который обычно кружил в его рукотворном магическом торнадо. На нем не было тапочек и любимой синей куртки. Он не был уверен, потерялись ли они по дороге. — А… Это ты?.. — Да. Я вытащила тебя с помойки в переулке, — крайне невозмутимо заявил человек. — Учитывая, что мой народ был тысячи лет в заточении в подземелье, куда попадали ваши помои, я почему-то не удивлен, — так же невозмутимо ответил он, опустив взгляд и ковыряясь ручкой в бумаге, на которой были различного рода пояснения и рисунки. Взгляд тоже был направлен туда. Смотреть на человека не хотелось, особенно, когда выяснилось, что она такая громкая и неловкая. Он был почти уверен, что она не может на него напасть. Он проверял ее. Ева LV 1 HP 32/80 AT 0 DF 0 *правду легко прочесть по лицу — Теперь это звучит не так смешно, как задумывалось. Он ждал, скажет ли она что-то еще, но она потупила взгляд в кружку, будто в гуще было что-то интересное. Он уже рассказал ей, кто есть монстры, что такое душа и основы взаимодействия с ней. Она рассказала, как принесла его сюда. Оказывается, думал Санс, люди умели быть добрыми, но подвох все же чувствовался. Он умолчал о многом, чтобы не спровоцировать ненужные конфликты. Как бы он к ней ни относился, одна мысль о том, что он снова попадет в петлю убийств и смертей, вызывала дрожь. Он не знал, почему он не умер. Одно очко здоровья, которое, он был уверен, он потерял, все еще сверкало в его глазах, когда он вызывал магию. — Я думаю, мне нужно кое-что тебе сказать. — Хм? — Насколько я знаю, гора Эботт в нашем мире действительно существует, — начало этой речи ему уже не нравилось. — Однако по большей мере она у нас известна благодаря одной видеоигре. Так вот, — ее волнение, кажется, достигло апогея, лицо выражало какой-то стыд и неудобство. — Ты — один из персонажей этой игры. — Что? Ха, — сначала это казалось шуткой, но потом ее лицо не менялось, как делало до этого, когда она каламбурила или язвила. Это было правдой. — Ты не шутишь. — Неа. — Что там, в этой игре? — Игрок ведет упавшего человека по подземелью, где встречает вас, монстров. И выбирает, убить или пощадить. — Не пойму, почему тогда ты звучала удивленно, — скелет пытался дистанцироваться от одной мысли, что его жизнь превратили в человеческую забаву. Они всегда это делали, не так ли? — Одно дело, когда видишь это на экране компьютера как игровую механику, другое, когда у тебя из груди достают нечто и заявляют, что это, внезапно, твоя душа. Эм… — о, она видела его выражение лица. Он не смог сдержать что-то, что она не должна была увидеть. Но ей нечего было сказать. Он так… так сильно ненавидел людей. Они отобрали у него все. Тот демон отобрал у него все. — Я хотела бы, чтобы у тебя была лучшая концовка. — То есть ты знаешь, что сделал с нами человек. Ты и сама это делала, не так ли? — Я не достаточно терпелива для таких игр. Ты недооцениваешь интернет и людей, которые делают горы контента. Я просто видела прохождения. — Но ты играла, очевидно. — Ага. Дошла до тебя и мне хватило. — До меня? — Ага. В то время ты был моим любимцем. Да и сейчас, ты как персонаж многим нравишься, думаю. Это смешно. Это просто смешно. — Скажи, что я могу сделать, чтобы тебе стало легче, — ее взгляд все сильнее тяжелел. Плечи поникли. Людям надо исчезнуть. Исчезнуть. Эта ярость, гнев и боль разрывали душу. Когда он начал так ненавидеть людей? И правда ли он их ненавидел? Он не знал, как относится ко всему этому. — Дай мне побыть одному. Без слов Ева подчинилась, будто все это место принадлежало лишь ему. Дверь захлопнулась. Руки потянулись к его лицу, чтобы спрятать глазницы. Вся ярость и решительность, что позволяла ему биться с демоном… Все эти чувства просто превращались в печаль.