Somebody To Love

But if you want, if you want, if you want to You can call me on my phone, I'll run to you You won't ever have to sleep alone

На улице, кажется, начинается дождь. Воздух весь как будто наэлектризовался. Когда я вошёл в класс, меня тут же встретил Сириус. Он был грустным. Сейчас, по прошествии двух уроков, он порядком поменялся в лице. — Римус, — счастливый Сириус стоит у моей парты — я сегодня сижу один, — сегодня мы идём на вечеринку, — говорит он. Что стало причиной перемены его настроения, я не знаю. Надо было бы спросить, наверное, но меня больше настораживает другое: «мы», «на вечеринку» и, главным образом, «сегодня». Я впадаю в ступор. — Джеймс и Лили на новой ступеньке отношений, — продолжает он, делая характерное движение языком, а я от него морщусь, — прости, — коротко извиняется, — и мы с Джеймсом тоже. Значит, все-таки они были в ссоре. Я был прав. А сейчас помирились. — Но я тут при чем? — туго соображая, спрашиваю. — Ты теперь практически часть нашей команды, Ри, — поясняет Сириус, — надо тебя с остальными нормально познакомить. Он прямо светится от счастья. Иногда мы с Джеймсом или Лили, конечно, здороваемся и даже немного разговариваем, но Сириус прав: мы не знакомы. — Ладно, — говорю я, но это ещё не согласие — это значит, что мой мозг сумел воспринять слова Сириуса. И это значит, что мне надо ещё подумать. Сириус хлопает меня по плечу, подмигивает и отходит к Марлин. Наверное, её он тоже позовёт. Я не знаю, что они там будут делать. Что за «вечеринка». Что там могу делать я. Не будет ли возражать Джеймс, Лили и Питер против моего присутствия. Я не совсем готов к таким предложениям. Оно свалилось на меня как ведро льда с неба. В конце концов я решаю, что отвечать мне не обязательно вовсе. Если Сириус действительно хочет, чтобы я пошёл куда-то, то он обязательно скажет об этом. А если нет, то просто промолчит, как будто ничего не случилось. Разговор наш будет просто ничем. — Можешь сходить до дома, переодеться там, — говорит Сириус, — а можешь нет, — смеётся он, — только предупреди родителей, что тебя долго не будет. Может быть, до завтра. Ну если ты не против с ночевкой. Сириус говорит это так буднично, потому что он часто так делает. Ночует у Джеймса. (Родителей он, видимо, не предупреждает.) А я просто в замешательстве: я даже в гости ни к кому не ходил толком! Мне становится даже как-то стыдно, что я такой неопытный! Смешно! — Но… — я не нахожусь с ответом. — Посидим вчетвером, — объясняет Сириус, — выпьем немного. Родители Джеймса сегодня не дома. А сегодня что? Правильно, пятница! Так что мы имеем право повеселиться. А вот про выпивку Сириус упоминает впервые, и это даже пугает. Я не знаю, что могу делать пьяным. Я никогда не пил алкоголь… В вдруг у меня алергия? — Я это, — пытаюсь сказать, выходит неловко: я переступаю с ноги на ногу, — я никогда не пробовал. — Пить? — Сириус открывает рот. — У-уу… — тянет он. — Ну вот. Ещё один повод. Тогда точно с ночевой. Как я могу решиться на такое? Это нереально! — Вы уверены, что хотите меня звать? Я же совсем не… — Хватит, я уже говорил, почему ты должен там быть. Больше Сириус ничего не говорит. Мы идём с ним ко мне домой. Я кидаю рюкзак, надеваю другую одежду, втайне молюсь всем богам, чтобы все прошло нормально и звоню родителям, чтобы они согласились отпустить меня к Джеймсу. В итоге Сириус объясняет, что со мной все будет в порядке, а моя мама звонит маме Джеймса. На это уходит некоторое время и почти все мои нервные клетки. Я и так очень тревожусь, а тут ещё и мама… Она добавляет масла в огонь. «Точно пить не будете?» А Сириус: «Конечно, миссис Люпин!» Когда мы наконец приходим к Джеймсу, Питер уже немного подвыпивший сидит на диване, играя в плейстейшен. — Привет, Римус! — здоровается Джеймс. — Привет, — неловко кидаю в ответ. Чувствую: будет нелегко. — Здорова, — вскидывает ладонь Питер, не отвлекаясь от экрана. Сириус и Джеймс обнимаются. Что я здесь делаю? — Держи, — Джеймс даёт мне в руки пиво. Сириус что-то ему шепчет на ухо. — Бля, ну какого хуя?! — Питер чуть не разбивает джойстик. Проиграл. Я всё ещё не чувствую себя в своей тарелке. Скоро глаз начнёт дёргаться, наверное. Сириус включает Митски на всю катушку. — Бродяга, ты чего? — не понимает Джеймс, ссылаясь на то, что музыка Митски и вправду совсем не подходящая для такой ситуации. Слишком меланхоличная. Я думаю, что это была последняя песня, которую Сириус прослушал сегодня, утром он ведь был грустным. Вот и включил не глядя. Он меняет плейлист, и теперь поёт кто-то, кого я не знаю. Джеймс фыркает и включает что-то свое. — Вот, — говорит он довольный, — это наша с Лили песня. — С чего это? — усмехается Сириус, — просто так? Слишком Waterparks любишь? — Нет! Она про меня. Как будто я её для Лили написал. «I've gotta let you know That I think that I love you so You could be my only one 'Cause I think that I love you so» Я вспоминаю, что уже где-то её слышал. Но так и не понимаю где. Мы слушаем её, вникая в слова, чтобы понять правоту Джеймса. Когда она кончается, Сириус говорит: — Ясно. Включается следующая песня этой же группы. По крайней мере, мне кажется, что этой же. Голоса похожи. — Ненавижу эту песню, — возражает Сириус, — попса голимая, — я не понимаю, говорит ли он вправду или с иронией, — Telephone хотя бы в «С замиранием сердца» был саундтреком, а это никчемная песня. И тут до меня доходит. Точно! Песня из сериала, который мы смотрели с Сириусом. Он так и не досмотрен. — «Хочу быть в твоей голове. Где-то рядом с твоей любимой песней», — поёт Сириус намерено плохо. — Римус, а ты чего молчишь? — Я не знаю эту группу. — А Хвост, ты чего? Скажи им, что я прав! Эту музыку невозможно слушать! Take Her To the Moon! — а тут заметно, что Сириус намерено иронизирует. — Сириус, хватит, а, — Питер ставит пустую бутылку с пивом на стол, — ты самый большой фанат Джерарда Уэя. — Отвечает он совершенно серьёзно и невпопад. — Питти, — ласково говорит Сириус, как учитель в начальной школе, — Джерард Уэй — это My Chemical Romance, а Waterparks — Остен Найт. И не то чтобы я был его главным фанатом. — Да все равно, — отвечает Питер. — Дайте ещё пива. У Питера оно уже кончилось, Джеймс выпил, судя по его бутылке, половину, Сириус — чуть больше половины, хотя прошло не так много времени. Всего каких-то минут десять. А я даже не отпил ни капли. А как я могу? Я немного побаиваюсь. — Римус, ты чего не пьёшь? — Джеймс усмехается, — не стесняйся, тут все свои. А ты, Питер, погоди. Мне тут трупы не нужны пока. — Он ещё не пробовал, — виновато чешет затылок Сириус. — Ага, — тупо говорит Джеймс. — Тебе нельзя типа? А чего такого в том, что человек никогда не пробовал алкоголь? Почему они так удивляются? Ну не с кем мне было! Не с кем! Не могу же я сам напиться у себя в комнате. Тем более, что никто мне его и не продал бы. — Да просто ещё как-то возможность не предоставлялась, — говорю, нелепо двигая руками. — Ну тогда попробуй сейчас. И я пью. Вкус не самый лучший, но вполне сносно. Жидкость, обжигая внутренности, заполняет собой все моё тело. Как будто я чувствую её каждой своей клеточкой. Но, кажется, я все равно морщусь, потому что Сириус смеётся. — Ну как? — спрашивает Питер. — Живой? — интересуется Джеймс. — На, — Сириус заботливо протягивает мне Твикс, мою любимую конфету, вообще-то, — заешь. Становится приятно, что Сириус выбрал именно Твикс. Хотя это лишь банальное совпадение, я предпочитаю думать, что он специально выбирал его именно для меня. — Ну, — тяну я, прикидывая степень опьянения: нулевая, — нормально. — О! — восклицает Сириус. — Ну наконец-то нормальная песня! — Что за песня вообще? — озвучиваю я свои мысли, осмелев. Неловкость постепенно уходит — это прекрасно. — Ты, — Сириус спотыкается, — как можно её не знать? — и тут же подпевает: — «Можешь позвонить мне, и я сразу приду. Тебе больше не нужно будет спать в одиночку.» Это же Sleep Alone, Римус! Как ты мог не знать! Моя любимая песня у группы. Я киваю: понятно. Жаль, мы ещё не обсуждали эту группу. Мы много о чем успели поговорить в музыке, но не о Waterparks. А Сириус все подпевает. Я отпиваю ещё пива. Уже немного начинает кружиться голова. Я улыбаюсь. Смотрю на Сириуса, на то, как он стоя поёт в какую-то бутыль. Как будто он на концерте. Он тоже смотрит на меня: «Ты будто бы калька для моих дурацких песенок». Почему это сразу дурацких, думается мне. Всё с ними нормально. Мне хорошо, я представляю, будто я сижу на концерте, и мне посвящают песню. Главное помнить, что это лишь в моей голове. — Не против, если я поставлю на повтор, — спрашивает Сириус, садясь рядом с нами. Никто не против. Мы некоторое время наслаждаемся музыкой. Джеймс делает вид, будто играет на гитаре. — А теперь, собственно, то, зачем мы тут собрались, — таинственно произносит Сириус. — Джеймс! Джеймс фыркает. — То, что было у нас с Лили — у нас с Лили и останется! — Рассказывай: каково это, когда тебя имеет такая женщина, как Лили Эванс, — Сириус улыбается шире моего. Джеймс тоже. И Питер. — Бродяга, — укоризненно говорит Джеймс, — я не смогу передать это словами. Она была великолепной. Представьте, вы доходите до оргазма, а перед вами её лицо — у меня был оргазм в квадрате. — Круто, — мечтательно тянет Питер. — Да. Она такая мягкая и… ну, понимаете, я даже не знаю, как это описать. Идеально. Просто идеально. — А она стонала? — спрашивает Питер. — Да, — завороженно отвечает Джеймс, — ну не кричала, конечно, но было слышно, что ей нравится. — Сам, наверное, громче неё там… — фыркает Сириус с кривым лицом. — А может и да? Сам-то просто ни с кем не встречаешься, вот и бесишься, — Джеймс по-дружески толкает Сириуса в плечо. — В любом случае, тебе не понять, каково это. Когда женщина получает удовольствие от тебя. У тебя-то такого не будет, — смеётся Джеймс. — У меня будет только лучше, запомни! А ты чего не действуешь с Мэри? — повернувшись лицом к Питеру, спрашивает Сириус. — Мне кажется, мы расстанемся скоро, — печально отвечает тот, — я ее не понимаю. Она такая… ну… короче, сложно. Не хочу об этом. — Как пела группа Queen: «Это жизнь сложна: по-настоящему любить друг друга, жить вечно в сердцах друг друга…» Как-то так. Я вслушиваюсь в песню, которая играет на фоне уже раз в десятый. Голова пустеет. Пиво почти заканчивается. Уже даже не страшно. Сириус и Питер играют в какую-то игру на плейстейшен. Мы с Джеймсом поедаем конфеты, которые принёс Сириус. Твиксов там больше нет. Он был всего один. Мне даже не особо вспоминается, что я ничего не принёс. Наверное, потом как-нибудь подумаю об этом. Потом и извинюсь. Вспоминается ещё, что Сириус сказал, что мы идём на вечеринку. Я очень переживал, что это будет что-то вроде огромной шумной толпы незнакомцев, откуда я убегу через пять минут в ужасе. А оказалось, что это милая дружеская посиделка. — О, — расплывается в улыбке Джеймс, — заходите в наш чат, там моя Лили отправила тест. Сириус как раз только переключил песню, сменяя её на «Зигги Стардаста» Боуи. Питер нелепо подпевает словам. — Окей, — тянет он, переставая петь. Я не понимаю, что за чат, что за тест. Никаких уведомлений в классном не приходило. — А… где мне?.. Сириус понимает, что меня нет в этом их чате, восклицая: — Мерлин Мэнсон! Я сейчас тебя добавлю! Ну конечно, у них есть их личный чат друзей. Как я мог думать, что нет. Я, вообще-то, и не думал. Мне в принципе сложно представить, что люди создают такие. Хочется сказать, что незачем меня туда добавлять. Я ведь все равно ничего писать не буду. Настроение падает, но я, как мне кажется, вида не подаю. — Да по такому случаю тебе, Римус, надо прозвище придумать! — весело говорит Джеймс. — Да, точно! — соглашается Сириус. Он даёт нам ещё по бутылке пива. Я отказываюсь, — а зря, — говорит он, - хотя ладно, ты же неопытный ещё. — Подмигивает. — Я комета, — слышно от Питера. Я попадаю в чат «другие (+мародеры)» и как будто что-то рушится. Это их жизнь. С уже уложенными правилами и законами. Со странным названием, историю которого я, возможно, так никогда и не узнаю. Я не хочу быть лишним. Тревога подступает к животу. Тест называется: «ты луна, солнце или что-то другое?». Быстро отвечаю на вопросы, игнорируя чувство тревоги. «привет, Римус», — пишет Лили. «хай!» — пишет Марлин. «всем привет», — отвечаю я, посылая скриншот моего результата: луна. — Если я не буду звездами, я застрелюсь точно, — говорит Сириус. — Если ты не будешь звездами, застрелю тебя я, — смеется Джеймс. Я смотрю на результаты других: Лили и Джеймс — оба солнце: позитивные и веселые, заботливые и общительные; Питер — комета, как он и сказал, — человек-загадка. Я — луна: спокойный и одинокий. Как же точно сказано. — Звезда! — почти кричит Сириус. — Так и знал! «Заводила в компании с кучей друзей», — вот что у него. — Кстати, знаешь, почему у нас так группа называется? Кто такие "другие"? — спрашивает Джеймс. — Короче, мы назвались сначала просто «мародёры», потом добавились девочки, и мы решили, что нужно и их в название вписать. Мы подумали, что они просто другие. Ну как дополнение… — Бродяга, это ты придумал. Я тут ни при чем. — Встревает Джеймс. — Ну девочки не согласились и поменяли нас местами. Присвоили себе наш чат. Вот они - современные женщины. Он рассмеялся. Мы тоже смеемся. — Мэри, — вспоминает Питер, — я должен ей позвонить. — Хвост, ты пьяный. Не нужно, — Сириус пытается выхватить у него телефон. — Да, лучше не сейчас, — поддерживает Джеймс. Я ничего не говорю. — Давайте лучше придумаем прозвище Римусу, — снова говорит Джеймс. Тут соглашается Сириус. — А после позвонишь. — Видимо, в надежде, что Питер забудет о звонке, говорит он. Джеймс напряженно думает. Сириус тоже. Их руки сложены, будто они в церкви. Я без понятия, как меня можно назвать, и вообще нужно ли это. Ну может, Тихоня — в честь Чарли из «Хорошо быть тихоней». — Ну вот луна, — нарушает молчание Сириус. — Да, точно! — Ну Лунатик, — невозмутимо предлагает Питер. — Луна — Лунатик. — Мне нравится! — кивает Сириус. — Да, дружище, хорошая идея, — Джеймс предлагает за это выпить. Сириус приносит из кухни большую бутылку колы, как будто понимая Джеймса без слов. И мы, чокаясь, пьем за меня. Мы еще долго играем в плейстейшен Джеймса, хотя я ещё ни разу не делал этого. Я не пьян. Я выпил немного. Тем более давно. Я не думаю, что родители что-то почувствуют, тем не менее все решили, что лучше остаться тут, у Джеймса дома. Питер сразу ложиться на диван, Джеймс его успокаивает, говоря, что с Мэри он обязательно помирится. Питер засыпает. Джеймс предлагает мне спать на его кровати, но это слишком, решаю я. В итоге Джеймс вспоминает, что у него есть надувной матрас. Как оказывается, Сириус всегда спал вместе с Джеймсом или на том диване, где сейчас лежит Питер, когда сбегал из дома. — Мама с папой предлагали купить ему отдельную кровать, но Сириус всегда отнекивался, — рассказывает мне Джеймс, когда мы остаемся на едине, — не знаю, не кажется, он просто чувствует себя одиноко, когда спит один. — Может, он просто хотел побыть с тобой, — вырывается у меня. Я сразу же желаю вернуться назад и больше не говорить ни слова. — Кстати, — он шепчет, — он мне не говорил прямо, но, кажется, он не против побыть с тобой. Если ты понимаешь, о чем я, — подмигивает. — Ты же тоже: я вижу. У вас все получится. — Что?.. — Ну Ри… Лунатик, я не слепой, а Сириус — гей. — Он видит моё сконфуженное лицо и добавляет: — ты не знал? Я не знал. Я машу головой. — Короче, если что, от меня вы благословение получаете. Спокойной ночи. Джеймса будто бы даже не беспокоит, гей ли я. Будто бы одного взгляда на меня ему было достаточно, чтобы определить это. Такова его натура: если он уверен в чем-то, то так оно и будет, даже если это не так. Сириус заходит секундой ранее, прежде чем уходит Джеймс. Они перекидываются кивками с пожеланием добрых снов, и Сириус ложиться ко мне на матрас. Он лежит рядом с кроватью Джеймса, в той же комнате. — О чем говорили? — легко спрашивает Сириус, — обо мне? Я посплю тут с тобой. Все равно матрас большой. Иначе Лили будет ревновать. Ок? — Ага, — киваю. — Спокойной ночи, Лунатик, — обнимает меня с улыбкой и, ложась, отворачивается. Я тоже ложусь. Возвращается Джеймс, гасит свет. А я не могу уснуть: не может все быть так хорошо. Не могу я сразу подружиться не только с Сириусом, но и с другими Мародерами. Это слишком. Слишком хорошо. О симпатии Сириуса ко мне я даже не хочу думать: Джеймс мог вообразить ее с ровного места, зная, что Сириус квир. Я просто не могу переварить сегодняшний день. Он был слишком длинным и слишком насыщенным. Я чувствую себя главным героем фильма. Это нереально. То что я сейчас у Джеймса дома. То что Сириус лежит под боком. То что я просто живу, не хотя испариться. Так не бывает.