Невыносимая вечность. Боль: терпение.

— Эволюция… — задумчиво шепчет мужчина, перелистывая книгу, глубокие мысли уносят в себя, из-за чего приходится поставить книгу на маленький стол возле себя. Он медленно покачивается на кресле-качалке, которая, на удивление, верно служит хозяину больше четырёх сотен лет. Мужчина привык на протяжении своей долгой жизни сидеть на веранде своего огромного дома, листая разные книги. Какие только книги он не перелистывал, и какие он ещё прочитает за всю, неизвестно сколько оставшуюся, жизнь. Прохладный утренний ветер приятно ласкает бледную кожу, вызывая мурашки, пряди волос выбиваются из пучка волос, красиво обрамляя мужественное лицо, тихий щебет птиц придаёт атмосфере уюта и чувства расслабленности. Но лишь слегка. Мужчина откидывает голову на спинку кресла, закрывая глаза, на его бледное лицо падают отросшие смоляно-тёмные волосы, он хмурится, и между его густых бровей появляется складка, по которой очень хочется провести подушечками пальцев, чтобы не хмурился так часто, бледно-розовые губы сжимаются, из-за чего скулы ещё сильнее выделяются, придавая лицу больше мужественности. Эволюция. У всех организмов структура единая, всех объединяет клетка. Когда мир появился и живое начало существовать, первое, что появилось - это клетка. Следовательно, именно с этой клетки пошло разнообразие: водоросли, рыбы, земноводные, пресмыкающиеся, птицы, млекопитающие и лишь после - человек. И где-то в этой эволюции человечества сам человек для сохранения популяции разделился на два вида: обычный и более выносливый. Или же человек и вампир, как любят подразделять сейчас. Выносливые жили чуть дольше обычных, примерно на несколько веков больше; также они, выпив стакан крови, могли продержаться без еды более трех-семи дней и не чувствовать голода, физически они были сильнее, а также на удивление добродушнее. Ведь резкое их сокращение посредством убийств от рук обычных все объясняет. Если же в какой-то эре количество выносливых людей было равно обычным, то после, за маленький промежуток времени, их количество резко сократилось. Страха, без жалости, без человечности, зависти, у обычных оказалось больше, это и поспособствовало массовым убийствам уже названых «вампиров». Мужчина медленно покачивается, пытаясь расслабиться, но выходит ужасно, что совсем для него не удивительно. Он уже как двести лет напряжен. Две сотни лет. Вампир хмыкает, и эта его ухмылка не такая… как раньше, она надломленная, но вряд ли кто-нибудь заметит. Он бы сразу заметил. Мужчина открывает заслезившиеся от одного лишь простого воспоминания глаза. Он не был простым. Он был неповторимым. Черноволосый кивает, соглашаясь со своими голосами. Не пытается отмахнуться от них, как было это несколько сотен лет назад; не пытается заткнуть их, не пытается отрицать, старается не попадать в эти сети боли, как это было две сотни лет назад. Ведь это не поможет. Тэхён. Ох это имя. Сколько же ярких воспоминаний с этим чудным именем, сколько бурных эмоций, сколько оголенных, словно провода, чувств, и сколько же боли ощущает мужчина от одного лишь имени. — Чонгук. Вампир резко встаёт, случайно опрокидывая столик рядом. Его глаза становятся кроваво- красными, клыки начинают расти, принося жжение в деснах, и в конечном итоге выпирают. Он выглядит страшно. Ужасно. Чонгук это знает точно, ведь каждый раз его жертвы дрожали от него, каждый раз они кричали от ужаса… точнее почти каждый раз. Только раз его не побоялись, увидев его такую сущность его не просто не испугались, но и полюбили. Две сотни лет назад. Вампир стоит и не шевелится, пытаясь уловить хоть какой-то звук, но, кроме птиц, ничего не слышно. Его лицо тускнеет. Говорили, что время - лучшее лекарство. Мужчина горько усмехается, качая головой. Говорили, что время лечит. Фигня все это! Оно не лечит. Со временем человек просто устает грустить, устает думать о больных воспоминаниях, устает помнить о боли, так и забывает. Так и лечится. Однако вампир ведь не человек. Человек, но не такой, как все. Вот и Чонгук такой — вампир не человек, человек, но не такой. А Ким Тэхён был человеком, но люди были не такими как он… Вот и не стерпели… — Заставили гореть в огне, — шепчет, поддаваясь своим внутренним метаниям. Он на еле державших ногах усаживается на любимое кресло. Любимое, потому что парное. Его внутренние метания не человеческие, нескончаемые, и это хорошо. Ведь он не забудет своего… — Я тебя люблю. Чонгук резко поднимает голову и, незаметно даже для себя, прыгает, отлетая на несколько метров, падает прямо на траву, потому что ноги отказываются его держать. По его глазам непрерывно текут слезы, мужчина рычит во весь голос, птицы разлетаются, создавая минутный гул, а мужчина падает на землю, непрерывно плача. Плачет как ребёнок. Плачет облегченно. Он за эти две сотни лет после смерти любимого пару раз лишь слышал своё имя его голосом. Каждый раз он ждал заветных слов, но так и не дожидался. И вот теперь, столько лет спустя, он услышал эти три слова. И это значит, что его любимый родился. Переродился. В этот раз Чонгук сделает все возможное, чтобы защитить свою любовь. Осталось лишь найти, и он найдет.